Night talking
22 февраля 2015 г. в 12:04
Естественно, человеку вроде Дэйва, было не особо приятно нахождение под чьим-то началом, и из мудрого предводителя своего подразделения он превратился в солдата, доставляющего немало проблем и головной боли начальству. На его товарищах это так же сказывалось, так как, несмотря на определенную свободу действия, парень был вынужден мириться со своей второстепенной ролью и это его очень напрягало, заставляя проявлять свое превосходство над остальными и… демонстрировать свой поганый характер. Работать с ним было весьма проблемно, однако нам все же удавалось сохранять с ним некое подобие братства и находить общий язык даже в те времена, когда безумно хотелось просто чисто по-человечески пустить в ход кулаки.
В скором же времени меня перевели в отряд Даунинга и я в каком-то плане был даже рад такому повороту событий. В конце концов, Мастейн, и без того не являвшийся славным парнем, под командованием другого человека стал по-настоящему стервозным и работать с ним, как я уже говорил, было весьма тяжело…
***
Это была очень неспокойная ночь. Ветер завывал за окном, ветви деревьев сгибались под его неистовыми порывами, и вся природа словно выражала в себе ярость богов, прогневанных остатками человечества тем, что осмелились выжить в том аду, который был создан для того, чтобы уничтожить все живое. Что-то зловещее и недоброе было в этой стихии, что-то заставляющее сердце сжиматься от непроизвольного первобытного ужаса перед бурей и временами нападало странное, ничем не обоснованное и противоречащее здравому смыслу, предчувствие того, что стены нашего убежища, как и всё остальное, что находилось на базе, будет вот-вот разрушено беснующимися силами природы. И вот в эту неспокойную ветреную ночь, я мучимый бессонницей скитался по длинным коридорам казармы, размышляя над хрупкостью сохранения в живых человеческой расы, тем, какому риску подвержены оставшиеся в живых немногочисленные люди, а так же тем, что, по сути, мы все практически обречены и лишь отсрочиваем свою судьбу, тщетно убегая от неизбежного. Невольно мне внезапно вспомнилось, как в такую же погоду мы с Ральфом любили сидеть в темноте возле закрытого окна и, слушая вой ветра, предаваться восторженному трепету и легкому ужасу перед бурей. При воспоминании о брате на душе стало холодно, тоскливо и пусто, невольный страх перед природой куда-то мгновенно улетучился, растворившись в чувстве потери и одиночества, внезапно охватившем мня. В тот момент мне даже показалось, что что-то во мне даже жаждет разрушения всей нашей базы, завершения ее существования, как и завершения моего собственного существования, ибо смысла в оном я в ту секунду не находил… В какой-то момент своих скитаний, свернув за угол, я обнаружил у окна того, кого ожидал увидеть меньше всего. Дэйв Скотт Мастейн стоял, опершись руками о подоконник и глядя на улицу через оконное стекло по которому уже барабанили мелкие капли начинающегося дождя, приносимые порывами мощного ветра. При виде меня он приветственно кивнул и, ухмыльнувшись, задал мне риторический вопрос: — Тебе тоже не спится? — Вроде того, — отозвался я, вставая рядом с парнем. — Завтра мой первый день в новом отряде, а тут еще и бессонница… перед заданиями следует хорошо высыпаться. — Это так, — согласился Мастейн. — И никому из нас не суждено перед ним выспаться… Я не сразу понял, о чем он говорит. Ничто в нем не выражало каких-либо негативных эмоций. Светло-карие глаза задумчиво смотрели куда-то вдаль, губы были искривлены в едва заметной ухмылке и все в нем, казалось, дышит чуть презрительным, отрешенным спокойствием. И мне казалось, что эмоции этого парня мне никогда не удастся узнать, когда в следующую секунду он сказал: — Они выкинули меня из моего собственного отряда, Михаэль… Перевели в отряд этих гребаных англичан. Все правильно, теперь я всего лишь солдат — обычный пес, не имеющий права выбора и хоть какой-либо свободы воли… — Выходит, завтра нам предстоит работать вместе? — ухмыльнулся я, понимая, что мне снова предстоит быть в одном подразделении с Мастейном. — Выходит что так, — усмехнулся в ответ Дэйв. Я промолчал в ответ — разговаривать с этим парнем, когда он был к тому же еще и в таком настроении, было чревато переходом на личности или же вовсе хорошей дракой. Дождь постепенно усиливался, сквозь оконное стекло становилось все труднее разглядеть то, что происходит на улице, сквозь рябь, создаваемую дождевыми каплями, мне удалось различить человеческую фигуру, спешащую под крышу. — Как думаешь, завтра нас всех ждет трудный день? — спросил у Дэвида я. — Да, Михаэль, это будет трудный день, в этом не может быть сомнений, — ухмыльнулся в ответ тот, после чего добавил, — но можешь не сомневаться, я справлюсь. Не намереваясь продолжать разговор, Мастейн бросил на меня холодный взгляд своих карих глаз и еще раз ухмыльнувшись, зашагал прочь, оставляя меня в одиночестве.