В бреду

Гин-сан выглядел не лучше меня. То есть, я не знаю, как выглядела я, но он — паршиво. Очевидно, что выпил он не меньше меня, что было бы странно, и состояние его было если не таким же, как моё, то очень близким к нему. — Саката-сан, — Тедзука села на один из диванов, — вот. — Вот что? — мутным взором уставился он на неё. — Два меча, — ошарашенно выдала она. — Я вижу, — кивнул он, — но зачем мне два меча? — Один вам, — она кивнула на тот, оплётка рукояти которого была нежно-голубой, — второй ей, — она кивнула на меня и на меч с цубой в форме какашки. — Мне? — у меня от неожиданности глаза распахнулись на пол-лица, наверное, — зачем мне меч? — Да, Тедзука-сан. Она же ножом для чистки овощей может порезаться! — Гин-сана это заявление тоже явно взбодрило. — На всякий случай, — загадочно выдала та и покинула Йородзую. — Ты что-нибудь об этом знаешь? — я была удостоена тяжёлого взгляда. — Эм... — я замялась, — не уверена... — То есть? — обычно безразличное лицо Гин-сана выражало смесь удивления, ужаса, непонимания и озадаченности. — Я вчера писала. Много. Поняла потому, что чернил вдвое меньше стало... — я потупилась. — И что ты писала? — он сверлил меня взглядом. — Издеваешься, да? — я посмотрела на него, — у меня события вчерашнего дня обрываются на середине второй бутылки! — О как... — задумчиво изрёк он, — то есть на первой мы не остановились... Я так и застыла в удивлении. То есть я помню даже больше, чем он... Шикарно... Интересно, кто-нибудь что-нибудь помнит про вчерашний вечер? Если подумать, то Кагура и Шинпачи ведь не пьют, так что должны знать... Только, боюсь, они скорее придумают какую-нибудь каверзу или злую шутку, но не расскажут правду. Ну да чёрт с ним, настоящей тайной за семью печатями является то, что я написала вчера... Осознание того, что я творила в таком состоянии, навалилось на меня как-то внезапно. Зная себя, свою буйную фантазию и свои геройские замашки по пьяни, я могла смело предполагать худшее. Поняв это, я сползла по стене на пол и уставилась в одну точку. Ну всё, баста, карапузики, кончилися пляски... Интересно, я не написала случаем, что меня убьют? Хотя нет, скорее уж я одна вынесла всех врагов, отделавшись лёгким испугом... Это было бы вполне в духе Мери. Но не в моём... Мда... — … эй, алё! — я не сразу обратила внимание на мельтешение руки перед моим лицом, — очнись уже! — А что случилось? — я перевела взгляд на Гин-сана и буквально ощутила, как болят глаза и какого они эффектного красного цвета. — Похмелялась чем? — спросил он, дыхнув на меня перегаром. — Вишнёвым компотом, — ответила я, — но вот ты на меня дыхнул, и мне окончательно похорошело... — Где взяла? — до него не сразу дошёл смысл второй фразы, — в каком смысле, похорошело? — А ты не знаешь? — слова давались мне всё ещё с трудом, и снова захотелось пить, — лечи подобное подобным... ну, или клин клином... — Что? — его голова тоже явно ещё не работала. — Похмелье, говорю, алкоголем низкоградусным лечится, — я вздохнула, — главное, чтобы оно в запой не перешло. — А... — он, как мне показалось, несколько сник, — а бульона нет? — А че нет-то? — бодро ответила, осознавая, что писать что-то по сюжету я уже скорее всего не буду, — сейчас напишу... — я достала бумагу и ручку и принялась карябать свои кривые буковки. — А, то есть теперь не жалко чернил, да? — решил съехидничать Гин-сан. — А чего их жалеть, — отозвалась я, не отрываясь от своей деятельности, — скорее всего, я уже написала всё до самого конца, так что теперь осталось только дождаться, когда это произойдёт. — Как-то ты подозрительно спокойна, — он смотрел на меня пристально, будто пытался понять, правда я ничего не помню или только так говорю. — А смысл волноваться? Не переписать же уже, — я пожала плечами, — в холодильнике твой бульон. Я написала, что нам обоим полегчает минут через двадцать после того, как Гин-сан выпьет бульон. Он этого не знал, а вот для меня это время тянулось так медленно, что казалось чуть ли не вечностью. Я отчаянно пыталась вспомнить хоть что-нибудь из того, что писала, но моя память решила, что это лишняя информация, и на запросы не отвечала. — О, алкота, — произнесла Кагура, вернувшись с прогулки и застав нас страдающими похмельем, — головы болят? — У нас есть проблемы посерьёзнее, чем головная боль, — мрачно констатировала я. — Да? То есть наша встреча с врагами уже не за горами? — её реакцию можно назвать смесью возбуждения и негодования. — Понятия не имею, — пробормотала я. — То есть как? — Кагура не на шутку удивилась. — А вот так, — я наградила её тяжёлым взглядом, — я ночью написала что-то. И этого «что-то» было очень много. — И что написала? — она, похоже, правда думает, что я сейчас всё расскажу. — Узнаем по ходу пьесы... — вздохнула я. — Узнаем? — переспросила Кагура, — то есть, ты тоже не в курсе? — Кагура, — подал голос Гин-сан, — у неё провал в памяти. Она ничего не помнит про вчерашний день. — И про то, как на сакуру залезала? — лицо Кагуры сделалось каким-то неестественным, а моё вытянулось и застыло. Нет, я, конечно, в пьяном угаре на многое способна, но чтобы так... — Это вряд ли, — едва слышно пролепетала я, — ну да не суть, — головная боль, наконец, отпустила, и можно было приступить к решению насущных проблем. — Судя по тому, что здесь два меча, я написала, что буду драться, — я возвела глаза к потолку, проклиная собственную тупость, — поэтому, Гин-сан, могу я к тебе с просьбой обратиться? — Ну давай, — он повернулся ко мне лицом, хотя до этого созерцал потолок. — Можешь хотя бы в общих чертах показать, как пользоваться этой штукой? — я кивнула на катану. — Ну, видимо, у меня нет выбора. Знаешь правило «нет автора — нет истории»? — Впервые слышу, — удивилась я. — А оно есть... — тяжело вздохнул он. В этот момент пришёл Шинпачи, — О, ты вовремя, — Гин-сан обратил свой взор к нему, — можем мы воспользоваться твоим додзе? — Зачем? — парень, кажется, был в шоке. — А зачем пользуются додзе? — вопросом на вопрос ответил самурай. — Эта милая барышня, — начал объяснять он с явным сарказмом, — не знает, что написала нам в продолжении истории. И похоже, что она будет участвовать в батальных сценах. Так что нам нужно по-быстрому научить её основам. — По-быстрому? — Шинпачи мгновенно переходил в состояние истерики. — Это за какое время? Тебе ли не знать, что на это годы нужны! А в её случае — десятилетия! — Очень мило, — мрачно констатировала я, — только выбора у нас особого нет... — Да что с вас взять, — парень вздохнул, — идёмте. Мы с Кагурой тоже сможем немного потренироваться. Гин-сан взял принесённые Тедзукой мечи и обернул какой-то тряпкой. Я сначала хотела спросить, что он делает, но вовремя вспомнила, что здесь запрещено ношение оружия. А мы ведь не знаем, когда нас ожидает схватка, так что стоит быть наготове. Обулись и вышли мы в гробовом молчании. До додзе Шимуры мы топали угрюмой гурьбой, поражая окружающих мрачнотой своих аур. Настрой у нас у всех был такой, что от нас в буквальном смысле исходила тёмная дымка. Моё настроение падало всё ниже, хотя, казалось бы, куда уж там. Отае дома не оказалось, и мы свободно вошли в просторное помещение додзе. Мне был вручён бамбуковый меч, и я мысленно возрадовалась, что не дали сразу настоящий. Я внимательно осмотрела его и взвесила в одной руке, а потом и в обеих. За моими к нему примериваниями пристально наблюдал Гин-сан. — Ну, если ты его уже осмотрела, займёмся делом, — заговорил он, подходя ко мне. — Учитывая, что ты тощая, как щепа, и веса в тебе мало, меч тебе стоит держать обеими руками. Правую руку ближе к цубе, левую — дальше, — я повиновалась и вытянула оружие перед собой, — Основными движениями для тебя могут быть всего два — рассечь сверху вниз и восьмёрка от бедра. Попробуй. Я попробовала. Ну, можно сказать, что получилось. Медленно, неуверенно, но как-то всё-таки. Вот только волосы всё время падали на лицо, и я ничего из-за них не видела. Как, интересно, они Кацуре не мешают?.. — Нет у тебя времени думать, — оборвал мои мысли Гин-сан, — или очень сильно торопишься на тот свет? — Да я вроде и так, — тихо пробормотала я, но к маханию мечом вернулась. — Резче движения, силы больше вкладывай, — наставительно говорил он, наматывая круги вокруг меня, — люди не воздух, так просто не рассечёшь. Я ужаснулась. Нет, я предполагала, что в драке надо кого-то бить, но... я была совершенно к этому не готова. Для меня ударить-то человека сложно, а уж убить... Это явно за гранью моих возможностей. Я же не смогу! — Что застыла, как громом поражённая? — грубо одёрнул меня Гин-сан. — А обязательно кого-то убивать? — едва слышно пробормотала я. — А мне-то откуда знать, что ты там понаписала? — огрызнулся он, — и потом, это драка, тут либо ты, либо тебя. Некогда думать о том, что «оно же живое, я так не могу»! — П-понятно, — я споткнулась на слове, потому что как ни поверни, а всё равно выходит, что идея, посетившая меня позавчера, была не просто бредовой — она была идиотской. Махать мечом у меня получалось из рук вон плохо. То ли потому, что я совсем не хотела этим заниматься, то ли потому, что таланта у меня ноль без палочки. Не спасло даже то, что волосы я собрала в хвост, и они перестали мне мешать. После обеда Гин-сан начал откровенно звереть, говоря, что с такими навыками я не протяну и минуты. Я была с ним согласна внутренне, но вот сделать ничего не могла. Я старалась, но ничего толкового не выходило. Когда смотришь на это со стороны, кажется, что ничего сложного нет. А вон оно как на самом-то деле... Я тщетно пыталась отбросить свои мысли и сосредоточиться на мече. Ну, точнее, на бамбуковой палке у меня в руках. Но даже это не помогало мне сделать что-нибудь, чтобы хоть капельку продвинуться. — Мда, — Гин-сан сорвался с места и направился ко мне, вынимая боккен. — Попробуем другой метод... Я, конечно, предполагала, что такой способ обучения существует, но уж никак не ожидала, что его применят именно на мне. А произошло вот что: Гин-сан внезапно атаковал меня, когда я ничего не подозревала. С испугу я даже как-то увернулась от удара, благо, реакция у меня всегда была неплохой. Но не прошло и секунды, как я получила боккеном в бок. — Три секунды, — изрёк он, — это то время, которое ты, может быть, протянешь. Я молчала, а Гин-сан опустился на пол и спрятал лицо в ладонях. Похоже, он был, мягко говоря, недоволен моими успехами. Или как правильно сказать «неуспехами»? Провалами? Да, пожалуй, именно ими он и был недоволен. В тишине я снова подняла меч и стала им махать. Сама не понимаю, зачем, просто обидно было до ужаса, что я могу протянуть только три секунды. — Ядрёна вошь! — вырвалось у меня, когда начало темнеть, и я уронила меч себе на ногу. — Хорошо, что не настоящий, — мрачно констатировал Гин-сан. — Да я не о том, — отмахнулась я, — можно написать, что мне сия наука в короткие сроки дастся. Как раз до начала событий успеем... — Полагаешь, это реально? — с сомнением поинтересовался он. — Ну, попытка не пытка, — выдала я и села на пол. Первые несколько попыток Сацуки овладеть мечом были провальными. Но она не желала сдаваться. И под чутким руководством Гин-сана — умелого и талантливого самурая — быстро овладела минимальными навыками. — Ты мне льстишь, — донеслось у меня из-за плеча. Я шарахнулась. — Тебе не говорили, что так делать нехорошо? — ошалело спросила я. — Да брось, — отмахнулся он, — не любовное же письмо ты писала. — И хвала небесам за это, — огрызнулась я, краем глаза уловив, что буквы на бумаге пропали. — Ну что ж, — Гин-сан вздохнул, поднимаясь, — продолжим тренировку под моим «чутким руководством»...