В бреду

Солнечный лучик пробрался в окно моей спальни и ударил мне в глаз. В левый. От такой грубости к своей персоне я проснулась почти мгновенно. Едва я встала и оделась, как из общей комнаты послышались шорохи. Видимо, Йородзуя оживала после ночного сна. Волна грохота ознаменовала готовность Садахару к прогулке, тихое бормотание возвестило о том, что и Гин-сан уже встал. Зеркала в комнате не было, и я решила положиться на сьюшность — им свойственно всегда выглядеть сногсшибательно. Однако, мои надежды не оправдались. Судя по всему, спала я очень беспокойно, и причёска моя была близка к афро после взрыва. Кагура, увидев это, хохотнула и протянула мне расчёску, отметив, что раз взрыва не было, то и это брокколи с моей головы придётся убирать вручную. Я плюхнулась на диван и стала расчёсываться. Так, надо будет на следующую ночь косу хоть заплести, а то... — Ты умеешь готовить? — озадачил меня Гин-сан, вышедший из уборной. — Только русскую кухню, — отозвалась я. — А это вкусно? — от меня явно ждали вразумительного ответа. — Не знаю, — я пожала плечами, — могу утверждать только, что непривычно. — Может, ты приготовишь что-нибудь к обеду? — ему явно не хотелось самому возиться на кухне. — Может быть, — я напустила на себя загадочный вид. Мой ответ его явно устроил, и он направился на кухню, видимо, за завтраком. Появился Шинпачи, осмотрелся и поздоровался. Уж не знаю, как Гин-сан узнал, что парень пришёл, но из кухни почти сразу раздался вопрос, будет ли он кушать. Шимура ответил, что уже завтракал и побледнел. Да уж... Отае-сан снова накормила несчастного чёрной материей. И, наверное, ещё с собой дала. Как в нём дух-то держится на такой диете? Кагура вернулась, погуляв с полчаса. Она вошла вместе с очаровательным зверьком, который тут же решил закусить моей головой. До этого всё шло по плану, а вот этого я не писала. И вот он — первый раз, когда я обрадовалась своим волосам: прокусить чудо-шевелюру Мери Садахару оказался не в состоянии. Ура! Мой череп остался целым! Теперь я понимаю, почему они не балуются полноценными латами: их функции вполне могут выполнять волосы. Какая ж практичная оказалась вещь, прямо обалдеть. А вот зверёк явно оказался не удовлетворён и отправился жевать голову Шинпачи. Гин-сан прокричал с кухни, что ему нужна помощь, и я направилась туда, оставляя детишек разбираться с пёсиком Кагуры. Кухня была совсем маленькой, но чистой, что мне очень понравилось. У меня тоже была маленькая кухня, но в сравнении с этой, то был просто стадион. Я улыбнулась и забрала из рук самурая кастрюлю риса и плошки для него. А сам он с большой осторожностью понёс в зал чашки с чаем. Завтракали молча. Я прикидывалась человеком-загадкой, хотя, это было больше похоже на кота-ребуса. Кагура была увлечена едой, и больше её ничего не волновало. Шинпачи, казалось, всё ещё приходил в себя после своего домашнего завтрака, а потому только Гин-сан видел моё выражение лица. Он наверняка уже понял, что что-то произойдёт, но спросить не решался. Или просто не хотел спрашивать, потому что всё в любом случае уже написано и скоро начнёт свершаться. С крыши раздался топот и в окно впрыгнул Кацура. Он бегло осмотрел помещение и остался молча стоять в углу, ожидая, когда на него обратят внимание. Но пока завтрак не был окончен, мы все четверо сидели молча. А я ещё подумала, что он пришёл с некоторым опережением графика. Я растягивала чаепитие, а потому у меня осталось ещё с полчашки, когда все остальные закончили. Кагура кивнула Гин-сану и всё унесла, а он обратил свой ничего не выражающий взгляд к старому другу. — Чего тебе, Зура? — лениво проговорил он. — Я не Зура, я Кацура, — привычно ответил тот. — Разговор есть, — он был необычно серьёзен, — но только это надо обговорить наедине. — Кагура, Шинпачи, вы нас не оставите? — повернулся к ним Гин-сан, и те, кивнув, молча ушли. — А она? — спросил Котаро, мотнув головой в мою сторону. — А она и так знает, что ты собираешься мне сказать, так что нет никакого смысла просить её выйти, — не глядя в мою сторону, отозвался Гин-сан, — хотя мне и непонятно, зачем ты попросил их уйти. Твои речи о Джой стали запрещены для лиц, не достигших восемнадцати? — Я тебя удивлю, но я здесь не за этим, — Кацура сделал шаг по направлению к нам, — есть кое-что, что ты должен знать. — Да? — Гин-сан положил правую руку на спинку дивана, обратил взор к потолку и запустил палец в ноздрю, — и что же это? — Если ты не забыл, то по твою голову есть немало охотников, — Кацура приблизился ещё на шаг, — и пара из них сейчас в Эдо, — он сделал паузу. — Камуи и Шинске. — Что? — самурай резко выпрямился и посмотрел на Котаро, — оба здесь? — он медленно перевёл взгляд на меня, — ты обещала, что меня не будут бить до полусмерти! — Да, — я кивнула, — и я намерена это обещание сдержать. — Вот сейчас очень интересно, но я ничего не понял, — Кацура переводил взгляд с Гин-сана на меня и обратно. — Кстати, а ты кто? — он, наконец, остановил его на мне. — Я, Кацура-сан, Мери-Сью, — улыбнулась я, — зовут Сацукой. — Я хотел бы сказать что-то в духе: «А, ну это всё объясняет», — но это не так, — теперь знак вопроса на лице был обращён к Гин-сану. — Ой, Зура, — мастер на все руки вздохнул, — это сейчас совершенно не важно. — Я не Зура, я Кацура, — констатировал гость и покинул помещение тем же путём, что и вошёл. — Что-то мне даже как-то не хватает этой его речи про Джой... — начал было Гин-сан, но из прихожей послышался голос. — А чего это вы тут у дверей сидите? — и следом грохот, шуршание, и в комнату вошли трое: Кагура, Шинпачи и Сого. — Подслушивали, — заключил Саката, и его сотрудники сникли, а у Сого на лице отразился интерес. — Амнезию вам устраивать незачем, да и одному мне там делать нечего, — вздохнул самурай. Он уставился в пол, погружённый в свои собственные тяжёлые размышления. Это мне было доподлинно известно, что будет происходить и чем всё закончится, а вот для всех остальных это была тайна за семью печатями. Если, конечно, им не придёт в голову меня пытать, но надеюсь, до этого не дойдёт. Шинпачи скрылся в кухне — для посетителя он намеревался принести чай. А Кагура и Сого сели. Она — на диван рядом с начальником, а он — напротив него на тот же диван, где сидела я. Он сверлил глазами голову Гин-сана, но от меня не ускользнуло, что пару раз он бросил быстрый взгляд на Кагуру. Наконец, самурай встряхнул головой и поднял взор на гостя. — Что тебя к нам привело? — спросил он. — Хотел предупредить Вас, босс, — Окита немного тянул слова, — что в Эдо охотники за вашей головой. — Ты не первый за сегодня, — слабо улыбнулся Гин-сан. — Но вы же ничего не можете сделать против разбойников-аманто, — он удручённо вздохнул. — Как Шинсенгуми — да, — по лицу Сого промелькнула хитрая улыбка, — но как частные лица... — Что ты хочешь этим сказать? — вскинулся Саката. — Что Шинсенгуми не забывает долгов, — и он встал и направился к двери, у коей бросил последний взгляд на Кагуру перед тем, как уйти. В комнате повисла вязкая тишина. Она угнетала с каждой минутой всё больше, и атмосфера становилась всё более и более мрачной. Даже мне стало немного не по себе, хотя я и знала, что ничего страшного не произойдёт. Мне хотелось как-то подбодрить всех, но я не знала, что и сказать. Однако вскоре молчание стало меня утомлять, и я решила пройтись. — Я прогуляюсь, — заговорила я, вставая, — посмотрю, что здесь можно приготовить из привычной мне кухни. — Стой, — властно приказал Гин-сан, — ты можешь мне сказать, что произойдёт? — он поднял на меня тяжёлый взгляд. — Не могу — это будет не интересно, — я попыталась улыбнуться как можно теплее и жизнерадостнее. — Могу только сказать, что никто из тех, кто тебе дорог, не умрёт. — А как ты узнаешь, кто это? — У меня есть одно оригинальное решение, — я сделала решительный шаг в сторону двери, но Гин-сан снова обратился ко мне. — А почему Зура не позвал меня в Джой сегодня? — по его лицу бродила озадаченность. — Хм, — я картинно приставила пальчик к щеке, — я, наверное, забыла. В первом часу ночи ведь писала. А ты недоволен? — Не то, чтобы... — он, похоже, восстанавливал своё обычное душевное состояние, — но как-то немного скучно без этого. — Ну, эту проблему я могу легко решить, — я похлопала по карману, где лежали мои писательские принадлежности и покинула Йородзую. Память моя услужливо восстановила объяснения Гин-сана о том, как пройти в парк. Туда-то я и направилась. Надо было упорядочить мысли и продумать, что будет после того, что я уже написала. И то, что уже написала, было бы неплохо вспомнить. Перечитать-то не выйдет. А жаль. Ну да чёрт с ним, ничего такого особо страшного там не было. Парк оказался почти пуст. Я устроилась на скамейке и стала созерцать облака. Они проплывали по небу большими кусками белоснежной ваты, вызывая у меня ассоциации с котятами, подушками, мягкими игрушками и прочим, что было так любимо некоторыми моими знакомыми особями женского пола. Но всё это барахло собирает пыль и со временем становится убогим, а облака... Они прекрасны своей неповторимостью, когда медленно плывут мимо, не оставляя следа, и только иногда оседая в голове воспоминанием, но не так часто, чтобы это можно было назвать ностальгическим процессом. Однако в этот раз мне вспомнилось, как мы с мужем ездили за город, чтобы позагорать и искупаться. Тогда выдался жаркий день, и мы, набразгавшись, сидели у ствола дерева и смотрели на облака — такие же ленивые, как и сейчас... — А она очень похожа на самурая-сана, — эти слова почему-то привлекли моё внимание, — ты уверен, что она его сестра? — Она очень на него похожа, — ответил кто-то другой, — здесь не так много людей с таким цветом волос. — Тогда её нужно убить, — я содрогнулась, — но сначала взять в плен. Эй, — я уже поняла, что речь идёт обо мне и повернулась, — Мы намерены захватить тебя. Будешь сопротивляться? — Ну, боец из меня, как шуба из рыбьей чешуи, так что не буду, — я откинулась на спинку скамейки, — только вот зачем вам я? — А разве ты не сестра самурая? — от неожиданности Камуи даже открыл глаза. — Нет, — я сделала удивлённое лицо, — у меня вообще братьев нет. — Так-то, Абуто, — прошелестел пришедший в себя юноша, — полагаю, о чём речь — тоже не понятно? — В общем, да, — без тени сомнения соврала я. — Тогда мы уходим, — и двое Ято прошествовали мимо меня. Едва они скрылись из поля зрения, как я помчалась обратно в Йородзую. Сложно понять, как мне удалось не потеряться в пути, но прошло не так много времени, когда я влетела на второй этаж бара Отосэ. Пока я снимала обувь, я успела отдышаться и привести бардак мыслей в голове к хоть какому-то порядку. Я старалась вести себя как можно спокойнее, но руки у меня дрожали, и я не сразу смогла открыть дверь. — У тебя такой вид, как будто ты привидение увидела, — заключил Гин-сан, бегло осмотрев меня. — Лучше бы привидение, — отозвалась я, — мёртвые не кусаются... — Как сказать, — задумчиво пробормотал он, — так что случилось-то? — В парке я встретила двух лиц, которые были заинтересованны в поимке и убийстве нескольких присутствующих здесь персон, — я мучительно подбирала слова, и потому говорила медленно, будто в вытаскивала слова из головы за тоненькую ниточку, грозившуюся оборваться в любой момент. — А ты не знала, что встретишь их? — Гин-сан изогнул на меня бровь. — Не припомню, чтобы писала это, — съехидничала я, — в любом случае, нам всем надо быть осторожнее. — Но ты же сказала, что всё закончится хорошо, — я услышала даже нотки обиды в словах мастера на все руки. — Да, — кивнула я, — но если ты сейчас пойдёшь и сбросишься с моста, я ничего не смогу сделать. Смекаешь? Не слушая, что он скажет в ответ, я ушла на кухню — решила провести ревизию, что есть из того, что можно приготовить. Нашла я только рис и яйца. Ничего больше во всей кухне не было. Это меня огорчило, и я стала думать, что же делать. Мне не сразу пришло в голову задействовать свойства моего листка и ручки, но как только она коснулась моего сознания, я тут же достала их и принялась писать. Первичный осмотр был крайне небрежен, и некоторые шкафы и вовсе остались без внимания. В одном из них нашлась картошка, морковь и зелень, а в морозилке скрывался кусок мяса, который тут же был извлечён Сацукой и положен в раковину — размораживаться...