I'm not her

Когда на твоем пороге появляется парень с букетом прекрасных красных роз, нормальная девушка упала бы в обморок, или пронзительно закричала, или поцеловала его и сказала бы, как сильно она его любит. Она, вероятно, широко распахнет дверь, впуская парня в дом, после чего они устроят длительный сеанс поцелуев или что-нибудь подобное. Но все могут подтвердить, что я далека от нормальной девушки. Все знают, что я не способна на вышеперечисленные варианты. Нет, ни за что. Я никогда не была такой, как остальные девушки. Быть нормальным — скучно, но в этом есть и свои недостатки. Я захлопнула дверь перед его лицом, после чего прижалась спиной к двери и медленно сползла на пол. Он здесь, по ту сторону двери. С огромным букетом чертовых роз. Оказывается, он больший романтик, чем я думала. Шоколад — это тоже было бы романтично. Шоколад «Godiva» всегда наилучший выбор в качестве подарка на День Святого Валентина. Или День рождения. Или Рождество. Или в любой другой день. Сейчас же, чувствуя, как быстро бьется мое сердце, я готова была умереть прямо здесь и сейчас. Может, у меня галлюцинации? У меня был тяжелый рабочий день, и сейчас, вполне возможно, я захлопнула дверь перед носом у девочки-скаута, лишь из-за того, что мне что-то померещилось. Я точно уверена, что перепутала маленькую девочку с печеньем с высоким темноволосым парнем. Думаю, мне пора заехать в психиатрическую лечебницу, потому мне, как и остальным, очень интересно узнать, что творится у меня в голове. Хотя, если быть честной, я не очень хочу знать, что там происходит, потому как сомневаюсь, что в этом есть хоть капля логики. А может, это был просто неизвестный мне парень с букетом роз, который искал квартиру своей девушки, а я такая идиотка, что приняла его за Зейна. В последнее время, Зейн — это все, о чем я могу думать, поэтому есть весьма большая вероятность того, что я начинаю его видеть, куда бы я не пошла. Нет ни единого шанса, что он решился бы сесть на самолет и пролететь через пол планеты ради встречи со мной. Из Англии в Лос-Анджелес? Полет занимает слишком много времени, я точно знаю. Почему я? Этим вопросом я задаюсь уже не первый месяц. Я мало чем похожа на Перри, всегда такой отзывчивой и жизнерадостной. Я не была веселой, как она, или эксцентричной. И у меня не было такого таланта, как у неё. Как это возможно, что он вернулся после всего, что я сделала ему, сказала, чтобы он уходил? Как он вообще осмелился заявиться на моем пороге после того, как я сказала, что больше знать его не хочу? По-моему, все было предельно ясно. Он и мой номер в отеле покинул в подавленном настроении. Была бы я на его месте, мне бы точно не хватило смелости снова прийти. Думаю, это очень унизительно, но я, разумеется, ни в коем случае не хотела унизить Зейна. Конечно же, нет. Я искренне жалею, что сказала ему тогда оставить меня в покое. Есть кое-что, чего я никогда не пойму: что происходит у мужчин в голове. Вероятно, они чувствуют тоже самое. Медленно, я поднялась с пола, и дрожащей рукой дотронулась до дверной ручки. Может, это даже не он. Может, это какой-то бедный парень, перед носом которого я захлопнула дверь. Чувствую себя ужасно. Чем больше я убеждала себя, что это не Зейн, тем больше я начинала верить в это. Глубоко вздохнув, я повернула ручку, открывая дверь, и совсем не понимая, на что я надеялась. На случайного незнакомца? Зейна? Я была не в настроении думать об этом. Было уже поздно, и я хотела спать. Но для начала мне нужно будет убрать гостиную: остатки попкорна и прочей еды. Я не могу уйти спать, оставив в гостиной бардак. Я просто скажу тому человеку по ту сторону двери, что хочу спать и снова закрою дверь. Это не Зейн. Это не может быть он. В миг, когда я открыла дверь, Зейн все еще стоял у моего порога, держа в руках букет роз. Все было идеально, даже слишком. Настолько, что я стала сомневаться, правда ли все это. И я снова захлопнула дверь. Это уже похоже на рефлекс. — Пенелопа… — произнес он с коридора, еле слышно постучав в дверь. — Если ты хочешь, чтобы я ушел — я уйду, но ты не даешь мне и слова сказать. И, прошу тебя, прекрати закрывать дверь у меня перед носом; ты попала мне по ноге. Упс. Я приоткрыла дверь, оставив небольшую щель, и посмотрела в неё, увидев Зейна, с силой сжавшего цветы, пока его костяшки пальцев не побелели. Он казался напряженным, почти до крови закусив нижнюю губу. Я шире открыла дверь. — Проходи, — сказала я ему. Выглядел он устало: темные мешки под глазами, потрескавшиеся губы. Не то, чтобы я смотрела на его губы… Зачем мне вообще это делать? Наверное, он только сошел с трапа самолета, или же просто устал. Одет он был в свободную серую толстовку, джинсы и кроссовки фирмы Nike. А я… Я просто в пижаме. — Милые штанишки, — бросил комментарий он. Я решила не оборачиваться, чтобы он не видел, как покраснело мое лицо. В чем, по его мнению, я должна была быть в такое время? Или он ожидал увидеть меня в ужасно коротком черном платье и пятнадцатисантиметровых каблуках? Сейчас было то время суток, когда я без зазрения совести могла надеть зеленые пижамные штаны с фиолетовыми полосками. Зейн неловко передвигался по квартире. Я никогда раньше не видела его таким уязвимым. Он нервно теребил рукава толстовки, переминаясь с ноги на ногу. С носка на пятку, снова и снова. — Можешь присесть, если хочешь, — предложила я. — Может, ты хочешь кофе? Или чай? У меня есть и то, и другое. Наверное, у тебя был долгий перелет. Как давно ты прибыл в Лос-Анджелес? Вчера? Позавчера? Сегодня вечером? — я не могла перестать засыпать его вопросами. Мне было любопытно, а вопросы все никак не заканчивались. Мы сели на диван, бок о бок, но все не могли оторвать взгляд друг от друга. Мы были так близки, соприкасаясь коленями, и я, что было мочи, старалась не позволить этому завладеть моим разумом. — Нет, я ничего не хочу, — покачал Зейн головой. — Но да, я только что приехал. Я весь полет проспал — это был ночной рейс. Я просто хотел приехать сюда, как можно скорее. На самом деле, я приехал к тебе сразу из аэропорта. — Как ты узнал где я живу? — Кайли. — О, ну, конечно, она сообщила тебе. Я совсем не удивлена. Почему она не сказала мне, что разговаривала с Зейном? Уверена, она и не догадывается, какой завтра её ждет допрос, и вряд ли это будет похоже на задушевный разговор двух хороших подруг. В воздухе повисла неловкая тишина. — Уверен, что тебе ничего не надо? Я не ожидала гостей, поэтому доела остатки пиццы, но если ты голоден, я могу заказать китайскую еду или еще что-нибудь. Ты точно ничего не хочешь после перелета? Может, чаю, чтобы согреться, или кофе — взбодриться? Уверена, у меня где-то есть энергетические напитки, — из меня вышла бы ужасная хозяйка. — Точно-точно, — произнес Зейн. — Я просто хотел увидеть тебя… — Меня? — конечно же, меня. Кроме нас с Зейном в комнате больше никого нет. Если только он не увидел здесь несуществующего призрака. — Да, тебя, — издал смешок Зейн. — И это тоже тебе, — он протянул мне букет прекраснейших красных роз. — Я не знал, какие ты любишь цветы, поэтому подумал, что розы нравятся многим и выбрал красные, потому что… они выглядели такими красивыми и, ну… — Они прекрасны. Спасибо, — успокоила я его. Он казался напряженным — еще более напряженным, чем я, поэтому, наверное, было самое время произнести что-то. — Мне нужна ваза. Не хочу, чтобы они быстро завяли. — Думаю, нет. — Я быстро, — сказала я, поднимаясь с дивана и направляясь в сторону кухни, где в одном из шкафчиков должна была быть ваза. Я проверила все шкафчики, прежде чем поняла, что поставила вазу на самый верх. Я никогда её не использовала, ведь никто никогда не дарил мне цветы, да и сама себе я их не покупала. Картер тоже не дарил мне цветы. До сегодняшнего дня, ваза никогда не нужна была мне. Став на носочки, я попыталась достать вазу, но безуспешно. Даже на своих тринадцатисантиметровых каблуках я бы вряд ли дотянулась до неё. — Тебе помочь? — спросил Зейн, стоя позади меня. — Да, пожалуйста, — засмеялась я. — Она на самом верху — та, высокая и прозрачная. Другой у меня нет. — Зачем ты вообще её туда поставила? — Ну, у меня была небольшая стремянка, но она сломалась. И я постоянно забывала купить новую. То, что находиться на шкафчиках — это то, чем я редко пользуюсь. Или совсем не пользуюсь, если быть точной. Раньше мне не приходилось использовать вазу. — Хочешь сказать, никто не дарил тебе цветы? — Нет. — Даже Картер? — Нет. Зейн едва заметно улыбнулся после услышанного. Думаю, он был рад, что стал первым, кто подарил мне букет цветов… и это очень мило с его стороны. Видеть его на пороге своей квартиры с букетом красных роз, что может быть лучше? Каждая девушка мечтает о таком. Зейн подошел к шкафчику, заметив там нужную вазу. Для меня шкафчики были слишком высокими, но Зейну было достаточно просто протянуть руку. — Спасибо. — Нет проблем, — ответил он, отдавая мне вазу. Он облокотился на кухонный стол, пока я набирала воду в вазу и снимала упаковку с цветов, прежде чем поставить их в воду. Подойдя к столу, я поставила их в центре. — Такие красивые, — снова восхитилась я цветами. — Рад, что тебе понравилось. В воздухе снова повисла неловкая тишина. — У вас с ним действительно все кончено? — выпалил Зейн. — Что? Ему не нужно было называть никаких имен, чтобы я поняла, о ком идет речь. Конечно же, о Картере. — Я хотел сказать, ты действительно теперь одна? — Да, — ответила я, облокачиваясь на столешницу. — Между нами все кончено, — добавила я, играя с пальцами, ковыряя и без того облупившийся красный лак на ногтях, нанесенный около недели назад. Мне уже давно надо было его смыть. — Что случилось? — Какое отношение это имеет к тебе? — Наверное, никакого… Просто мне немного любопытно. — Он изменил мне с Перри, когда она прилетела в Лос-Анджелес, чтобы сделать мне сюрприз. Но она не знала, что я решила остаться в Лондоне еще на несколько дней, — пожала я плечами. — Он что? — прищурившись, зло произнес Зейн, не обратив внимания на вторую часть сказанного. — Пока ты не разозлился окончательно, хочу добавить, что я совсем не расстроена. Да, может, мне было бы не так больно, если бы это не была моя сестра, но мы двое виноваты. Пока я была в Лондоне, я поцеловала тебя, так что, выходит, я тоже изменила ему с тобой. Но это даже к лучшему. Мне бы лишь хотелось, чтобы не это стало причиной нашего расставания. — Ты рассказала ему о… — Да, я обо всем ему рассказала, — сказала я Зейну. — И чтобы избежать недопонимания, я также рассказала ему и о том, как я заняла место Перри. — Ох. — Зачем ты вообще прилетел сюда? Никто пока еще не знает, что мы с Картером больше не вместе. По крайней мере, я так думаю. — Твит, Пен, — объяснил Зейн. — Мне нужно было узнать, что это значит. Мне стало любопытно. И я хотел узнать, что происходит… и убедиться, что между вами с Картером все кончено… — Тебе не следовало проделывать столь долгий путь, Зейн, — смахнула я прядь волос с лица. — Не думаю, что это было обязательно. Ты мог написать мне или отправить электронное письмо, или личное сообщение в Твиттере. — А ты бы ответила? — Вероятно, нет. — Вот именно. — Ты правда прилетел сюда, чтобы узнать ответ на один только вопрос? Это сумасшествие, тебе так не кажется? — Нет, — пожал плечами он. — Я не думаю, что это сумасшествие, если я хочу навестить тебя. Или ты не хочешь, чтобы я находился здесь? Я могу уйти, если хочешь. — Нет! — моментально ответила я. — Нет, нет, нет. Я совсем не это имела в виду. Я лишь говорю, что не считаю весь этот перелет правильным решением. В смысле, не стоило тратить на это столько энергии и времени. Зейн, у тебя куча дел, которые нужно сделать, а ты даже не сказал Найлу, Гарри, Лиаму или Луи, что собираешься преодолеть пол земного шара, только бы увидеть меня! Кайли разговаривала с Налом, и тот понятия не имеет, где ты. — Им не обязательно знать о каждом моем шаге, — ответил Зейн. — Ты хоть кому-то сказал? — Мне некому говорить об этом. — Так, зачем ты здесь? Или ты забыл, как я выгнала тебе со своего номера в отеле? Я сказала, чтобы ты уходил. Сказала, что у нас ничего не получиться, тогда почему ты вернулся? — слова продолжали слетать с языка, и я ничего не могла с этим поделать. Я жалела о каждом сказанном слове, но уже было поздно. — Ты забыла, что написала? Что значит твое «Пока что» и подмигивающий смайлик? Это вообще мне предназначалось? Пенелопа, мне нужны ответы. Мне нужно знать, чего ты хочешь, потому я точно знаю, чего хочу я. Единственное, что давит на меня последние несколько недель, или, может, месяцев, — это ты, Пен. Где бы я ни был, я продолжал думать «Интересно, чем сейчас занята Пенелопа?» или «Наверное, у Пенелопы сейчас ночь и она спит, пока у меня день» или «В Лос-Анджелесе сейчас обед, интересно, что она ест?». Это сводит меня с ума. Я не могу нормально думать, потому что мои мысли заняты одной тобой. Я закусила губу. — Мне бы хотелось узнать, чего хочешь ты, прежде чем я скажу, чего хочу я, — предложила я. — Ты, правда, хочешь узнать? Хорошо. Я хочу тебя. Нет, ты нужна мне, — произнес Зейн. — Это все, чего я хотел, начиная с того самого дня, как я встретил тебя. Я знаю, что ты была в роли Перри, но полюбил я тебя. Все, чего я когда-либо хотел и нуждался — это ты. — Что ты хочешь, чтобы я сказала? — спросила я. — Я не знаю, что мне сказать. — Скажи мне, чего ты хочешь. Я ненадолго задумалась над его словами, пока не поняла, что именно он сказал, хоть это и не сильно помогло. Я совсем не знала, чем ответить ему. — Ладно! — сказала я. — С того самого дня, когда ты разбил мне сердце и неоднократно потоптался по нему, я тоже не могла перестать думать о тебе. Встретив Картера, все, что я делала — сравнивала его с тобой. Отсутствие у него татуировок, его зеленые глаза, а не твои карие, или что у него светлые волосы, вместо твоих темных. Он совсем не похож на тебя. Вскоре я поняла, что не могу перестать сравнивать людей с тобой, потому что я так и не смогла забыть тебя. — Что это должно означать? Чего ты хочешь? — О Боже, неужели ты не видишь очевидного? Ты первый, кого я полюбила, и я никогда и никого не любила так, как тебя. Но ты всегда вел себя как настоящий болван, стоило только тебе заговорить со мной. Но не смотря на это, я не переставала любить тебя. Ради всего святого, я хочу тебя, придурок. — Часть о придурке явно была лишней. — Не страшно. — Прости, — внезапно произнес он. — Я знаю, я вел себя ужасно по отношению к тебе, но это все, что я мог сделать, пытаясь… забыть тебя. Но, как видишь, это не сработало. К тому времени, как я понял, насколько глупо вел себя, ты уже нашла здесь работу, и я не знал, что делать. Я перестал бороться, потому что видел, как ты счастлива, а я не хотел мешать тебе. — Я думала, ты возненавидел меня, поэтому избегала тебя, как только могла… — Я не ненавижу тебя. И никогда не ненавидел. — Ну, теперь я знаю… — Я люблю тебя, Пенелопа. Я очень сильно люблю тебя. И я так часто говорил тебе об этом и… Я лишь хочу снова быть с тобой. Забудь о СМИ. Забудь о том, что скажут фанаты, потому что однажды они тоже тебя полюбят. Им понадобится время, чтобы привыкнуть. Все, что я сейчас хочу, чтобы ты была моей. — Я… — Пенелопа, прошу… Я не знала, что ему сказать. Должна ли я ответить ему согласием? Или, быть может, поцеловать? Или сказать, что тоже люблю его? — С того дня, как я поняла, что люблю тебя, единственным моим желанием было стать твоей девушкой. И сейчас я не упущу свой шанс, — произнесла я. — Пен, ответь мне уже, пока я взорвался. — Весьма красочная картина, не так ли? — Пенелопа. — Мне снова выпал шанс быть с тобой, и я воспользуюсь им. Забыть о СМИ, да? Забыть о том, что скажут фанаты? Значит, только ты и я? — Да, — широко улыбнулся он. — Только ты и я. И в этот раз я тебя не отпущу. Только ты и я, Пен.