И стыдно, и смешно

— Дорогие участники и те, кто за них болеют, — прозвучал чуть хриплый голос, что заставило ряды зрителей смолкнуть, а чемпионов в очередной раз содрогнуться. — Через несколько минут начнёт второе испытание для участников Турнира Трёх Волшебников. Флер, Виктор, Драко… — произнес он, обращаясь уже к самим избранным. — В толще воды спрятано то, что вам очень и очень дорого. Каждый… Каждый их вас должен найти и забрать свое. Если у вас же этого не выйдет, вы можете это навсегда потерять… Итак, — Альбус в последний раз оглядел подростков, которые в любой момент готовы были сорваться со своих мест и броситься вниз. — Внимание! (и в этот момент сердце дрогает.) Марш! (и в этот момент оно перестает биться.) Смешавшись с залпом пушки, послышался всплеск воды. Все трое участников, а именно Виктор Крам, Флер Делакур и Драко Малфой, скрылись из виду. Никто из присутствующих на трибунах, да даже сами участники, и не догадывались, какие испытания их ждут внизу. Но самое главное никто не знал — ради чего борется. Первым свой «приз» из лап воды вырвал Виктор. Сказать, что он удивился, увидев в воде свою сестру, это значит, ничего не сказать. Но думать о том, как она здесь оказалось, времени не было. В итоге Крам первым выбрался на сушу, держа Грету. Вторая же была Флёр, которая увидела в воде свою лучшую подругу. Немного помедлив, она рванула к девчушке. Преодолев каких-то водных монстров, она вытащила Мери на поверхность к ней. И вернулась на сушу с победой и всё ещё дрожащими ногами. А вот Малфой. Не сказать, что он искал важную себе вещь долго. Почти всё это время он был в раздумье: что это? Когда он уходил, всё было на своих местах. Уж, он бы заметил пропажу даже пылинки. А друзья, что поддерживали его перед состязанием, тоже все на своих местах. Заметив в дали силуэт тонущего человека, который не мог всплыть, а только крутился в воде, Драко сразу направился туда. И увидел… Грейджер? Серьёзно, Альбус? Девушка озиралась по сторонам и что-то шептала, наблюдая за кружившимися вокруг неё русалками. Парень был удивлён, но как только одна из русалок что-то крикнула и медленно поплыла в его сторону, тот сразу очнулся. С этими тварями надо быть осторожней. Заманят своим голоском, и пиши — пропало. И что там ещё этот старикашка говорил? Если не достать за час — погибнет. И тут речь даже не о его победе, а о его награде, которая сейчас задохнётся в собственной безысходности. У себя в голове он стал прокручивать слова какой-то песни, чтоб только не слышать этот ласковый голос, что пленит любого. Пробираясь всё ближе к своей цели, он слышал писк всё лучше и лучше. И даже песня не спасала. Еще бы немного, совсем чуть-чуть. Осталось доплыть до заветной цели пять метров. Сдался. Окружив парня, подводные девы стали всё ближе и ближе подбираться к нему. И тут Малфой, проклиная то, что палочку брать запретили, сдался. — Драко! И её голос? Это был её голос. Пробиваясь сквозь шум воды в ушах и пение, это был её голос. — Малфой, чёрт тебя подери! Очнись! — уже срываясь, кричала Гемиона, в надежде, что шар, наполненный воздухом, в котором её держат, всё-таки пропускает звук. — Прошу! Она просит. Уже не помня, как очнулся и добрался до неё, не помня, как достал её и как вытащил на сырую землю, он спас её. Отдышавшись, гриффиндорка измученно прикрыла глаза, а потом распахнула их и уставилась на всё ещё шокированного Драко. — Какого чёрта?! Почему именно я?! — прокричала девушка, подскакивая с земли. — Я откуда знаю? — попытался сделать более или менее спокойное лицо парень, тоже поднимаясь со своего места. — Хотелось бы знать! Это старик совсем с ума сошёл. Надо же. Врёт и даже не краснеет. Играй до конца, не ломайся. Ты ничего не знаешь. Ты вообще Грейнджер ненавидишь больше жизни своей. И тебе она не дорога. Совсем. Прям ни чуть-чуть. Глаза в глаза. Минута. Две минуты. Гул приближающихся людей. Всё ещё глаза в глаза. Гул всё ближе, но кого волнуют все эти слова, когда глаза в глаза и дыхание в унисон. — Малфой, — первый звук, который весь этот гул напрочь перекрывает. Только её голос. Играй. — Просто скажи: почему? Нет ответа, есть молчание. Когда есть молчание на такие вопросы, ответ сам собой напрашивается. Чисто подсознательно, как-то риторически и исторически так сложилось, чтоб всю атмосферу не портить, есть молчание. Играй, пусть всё уже понятно, главное ничего не делай и не говори. Нет слов, значит, нет твоего признания. И что, что всё уже понятно без всех этих слов? Играй, ведь сейчас это важно. Не сломаться, пройди через этот момент, когда всё ясно. Через момент, когда в голове вопрос: зачем играть, когда вот тот самый, чтобы всё высказать. Иногда лучше проиграть одну игру, чтобы другую начать. И он решил последовать за этим самым голосом в своей голове. И губы. Его на нее, её на его. Не важно, просто поцелуй, перекрывающий гул, срывающий дыхание, завершающий старый мир и это-только-на-двоих глаза в глаза. А за спиной «Что происходит?». Ругань, крики, споры, взгляды. Но всё это за спиной. Куда важнее видеть то, что перед тобой, а не то, что за спиной твоей. А перед ним она. И сейчас в его объятьях она. Та, которую он так давно хотел обнять и прижать к себе, продолжая никому не нужную драму разыгрывать. И сейчас улыбнуться, услышав тихое: — Я не знаю, что сейчас происходит, но мне чертовски не хочется это останавливать. — Ты и представить не можешь, как долго я этого хотел. История ещё не закончена. Потом будет ещё много чего, конечно. Иногда такого же странного, изредка чего-то необыкновенного, а совсем редко повседневного. Срывы, слёзы, подарки и улыбки. В любой игре есть печальная сторона, а есть что-то значимое. Но именно сейчас это первое рядом. После режущего, сжигающего, долгого и ублюдского глаза в глаза. Он не зря решил всё закончить. Убирая что-то из своей жизни, мы всегда получаем что-то в замен.