Долгожданная встреча

– Эрл, что мне делать?! – ну не могу я на нее смотреть тогда, когда в ее изумрудных глазах просвечивает хрусталь слезы, а в нем плещется отчаяние и робкая мольба. – Сейчас что-нибудь придумаю! – весело кричу я, хотя у самого ком кошачьей шерсти поперек горла. «Думай, думай!» – я зажмурился. Адреналин выплеснулся в кровь, даруя какую-то кристальную чистоту мыслей. Что мне помогает продуктивно мыслить в таких ситуациях? Мыслить нестандартно! Мой взгляд заметался по комнате: комиксы, коллекционные фигурки, кровать, телескоп, стол, компьютер... Стоп, компьютер? Точно! Стратегии! – Так, что нам необходимо? Сделать так, чтобы Ребекка на тебя не злилась. Необязательно ее успокаивать. Можно и шокировать. А потом заболтать. Итак, у нас два пути макроконтроля*. – Извини, чего? – кажется, Джуди никак не привыкнет к различным методам мышления, ибо она опять проверила мою температуру. – Макроконтроля. Макроконтроль в стратегиях реального времени – вид контроля за твоим... всем. Это вид контроля, когда ты определяешь общую политику игры: стратегию нападения и развития. Так вот, первую стратегию нападения, то есть успокоения, я считаю провальной. Переходим к микроконтролю*. Сразу объясню: это вид контроля, который отвечает за мелкие детали и нюансы утвержденной стратегии. – Эрл, ты меня, конечно, извини, но как это нам поможет? – Эмм... Я просто пытаюсь нестандартно мыслить, чтобы выдать какую-нибудь идею. Мне продолжать? – Да, пожалуйста! – Хм... Итак, с основной стратегией мы определились. Теперь нужно подсчитать необходимые ресурсы и делать это быстро. Думаю, возможности для раша* мы уже потеряли, – увидев удивленное лицо, я быстро пояснил, что раш – это быстрая атака в начале игры. Пока я объяснял геймерскую терминологию Джуди, в то же время подсчитывал свои ресурсы: дома лежала одна тысяча долларов, у меня в кармане – около ста. Та-а-ак... – Джуди, скажи-ка мне приблизительно: что может поразить воображение Ребекки? – Clematis Alba Luxurians*! – мда... Видимо, раз ответ я получил с такой ужасающей быстротой, то это действительно то, что мне нужно! Быстро включив компьютер, я зашел в интернет-магазин цветов, посмотрев на цену, мысленно рассчитал, что для пяти таких цветков мне понадобится 141 доллар. А это очень даже хорошо: сто долларов моих и сорок один я вытащу из н.з. А остаток месяца... Как-нибудь проживу. Подумав, я решил заказать эти цветы прямо к Джуди (и Ребекке соответственно) домой, чтобы не повредить хрупкие цветы, и обернулся сказать Джуди, что мы можем идти домой. Честно говоря, зная Джуди (можно сказать и так, ведь я «пытался» познакомиться с ней вот уже почти как год*), я думал, что она будет протестовать, но, когда обернулся, я лицезрел такую картину: Джуди сидит на кровати, глаза закрыты, руки на коленях дрожат так, будто мы на Оймяконе*, дыхание почти ровное, сбивающееся иногда судорожными вздохами. Мне это все совсем не понравилось. – Джуди... – Что? – голос, прорезав тишину, будто струну, застыл где-то у нас в ушах неприятным каркающим отзвуком (никто не идеален, господа и дамы). – Ой, прости... Джуди покраснела и спрятала лицо в ладонях. – Эй. Джуди, – я подошел к ней и взял обе ее руки, – Джуди, все будет хорошо. Я сейчас скажу банальщину, но... Просто поверь мне, хорошо? Джуди промямляла что-то вроде угрюмого «угу» и уткнулась лицом мне в плечо. Я, конечно, сразу «вспыхнул» и подумал о том, что это хорошо, что она этого не видит. Она просто какое-то время стояла, уткнувшись в плечо, и тихо сопела. Хорошо, что не плакала. Потом оторвалась от моего плеча и сказала: – Пойдем? А то меня точно убьют! – и рассмеялась. Ком шерсти провалился в желудок, а камень на сердце превратился в пыль. Пока мы с Джуди шли к ней домой, я размышлял над тем, что нужно будет сказать Ребекке, чтобы «обезоружить» ее и, как следствие, обезопасить Джуди. «Извините, мы пытались переместиться во времени, а для этого необходимо было закрыть глаза, а мы очень хотели спать», — ну и бред же! «Извините, я упал в обморок, а ваша сестра осталась за мной ухаживать...» «А почему она мне не позвонила?» Вот дальше пришлось бы врать. Думаю, Джуди этого не оценит. Значит, рассказываем правду, а там — как-нибудь пронесет! Шли мы недолго, однако за это время я не мог понять, каким боком на уроках литературы нам говорили о том, что природа — отражение внутреннего состояния человека. Вот сейчас, например: птички поют, белки по газонам прыгают, солнышко светит, трава блестит... А у меня на душе будто Эверест поставили. Блин, это же, получается, я виноват в том, что Ребекка будет ругать Джуди! — Ох, Эрл... Никто ни в чем не виноват. Просто мы хотели спать. — Я это опять? — Что "опять"? — удивилась Джуди. — Вслух сказал? — Да я уже привыкла, — девушка пожала плечами и улыбнулась. — И тебя это нисколько не напрягает? — Отнюдь, даже веселит. Вот за такой странноватой меланхоличной беседой мы и подошли к их дому. Войдя в дом, я ожидал услышать все, что угодно, но не "Джу, посмотри, какие прелестные цветы!" На что Джуди, не будь глупышкой, заметила: — И правда, прелесть! И кто же тебе их подарил? Правда, тут мы попали в турецкий гамбит* Ребекки: — Какая бы это прелесть ни была и кто бы мне ее не подарил, я просто жажду узнать, где ты была всю эту ночь. Тут я понял, что еще чуть-чуть, и всем моим мечтам настанет полный эндшпиль* с непременным патом* в конце. — Извините, мисс... — М-м? — К-к-кажется, это я виноват в отсутствии вашей сестры. — Что?! — Ох, нет-нет, ничего такого, — быстро затараторил я, — просто вчера в институте я упал в обморок, а Джуди подрядилась проследить за моим состоянием здоровья. — А ее отсутствие ночью вы как объясните молодой человек? И тут я понял, что имела в виду Джуди. Прожигающий насквозь взгляд, полный огня, не ненависти, а огня истинного Хаоса проследил за каждой моей мыслью, за каждым движением души, за каждым воспоминанием, за тем, что я считал самым сокровенным... "Вот это сила!" — подумал я. Потом проверил, на месте ли язык, и заговорил: — Мы... Вечером мы решили сыграть в одну игру и... — Попросту заснули, Ребс! — закончила за меня Джуди. — Так и знала, что твой вечный вибровызов до добра не доведет! И, молодой человек, спасибо за цветы. Думаю, глупо будет после яркого (я надеюсь (прим. авт.)) описания Взгляда Ребекки, упомянуть о том, что никто не удивился тому, откуда Ребекка знает о том, кто подарил ей цветы. — Ой, Эрл! — Джуди весело вскрикнула. — Я же разгадала парадокс! — Ну-с? — Ты меня любишь! "У-упс..." Собственно, до этого момента, Эрл думал, что он знал, что такое неловкий момент. Например, это когда ты упросил родителей отпустить тебя на футбольное поле, а там тебе первым же ударом мяча разбили новенькие, только что купленные очки. Или когда на первом старте твоей ракеты в клубе ракетолюбителей она стартует не вверх, а вбок из-за того, что ты не загерметизировал ракету сбоку на ее корпусе, и все топливо, выгорая, вылетело из незагерметизированной щели. Или припомнить хотя бы каждую попытку знакомства с Джуди. Даже самую удачную. Да и... много чего можно припомнить! Но чтобы вот это...

***

"У-упс..." Много можно припомнить неловких моментов. Когда при Ребс звенит "новомодной" мелодией телефон, который ты забыла поставить на "беззвучку". Или тот момент, когда ты понимаешь, что ты поставишь "эту модную композицию прямо сейчас, при нас, твоих подругах, которым ты проиграла в честном споре". Или те моменты с "ботаником", "моим дорогим", комиксами и фигурками... Да хоть утро вспомнить! Но чтобы вот это... — Ну... Я наслышана о Вас, молодой человек, — Ребс, видимо, решила разрядить обстановку, но тут же шепотом добавила: — и о Ваших умственных способностях, леди, я тоже, наслышана... Эрл в этот момент, справляясь с волнением, как-то резко кивнул и сказал: — В общем-то, Джуди права. Но, боюсь, что у меня очень много прямо-таки неотложных дел в институте и мы не можем поговорить еще. Надеюсь, мисс, мы еще увидимся. Сказал, и как в воду канул. Ну, как испарился. Или улетел. Не знаю. Потом на меня налетели (по порядку): мой мозг (хотя уж что-что не должно подавать признаков жизни), Джуди-Этик, Джуди-Интуит*, ну и напоследок — ураган живой ярости — сам Гнев Божий во плоти — Ребс... Все много и упорно говорили, но из всего этого я услышала одну обобщающую фразу: — Ну и дура! Я ничего не говорила, просто стояла и слушала все причитающиеся мне душевные тумаки. В конце-концов, я просто развернулась и побежала.