День за днем. Эпизод 3

В три часа в холле шум и я высовываю нос в приоткрытую дверь. Калугин стоит посреди холла и хлопает в ладоши, привлекая внимание снующих в холле сотрудников: - Так! Внимание дорогая моя общественность, все навострили уши и внимательно слушаем сюда! Он весело еще несколько раз хлопает в ладоши, и народ начинает кучковаться вокруг, предвкушая что-то интересное. Вижу рядом с Андреем скромно стоящую, но довольную Наташу. Чуть в сторонке, за спиной у них, хихикающие Эльвира с Галиной. Калугин громко объявляет: - Сегодня, в двадцать два тридцать пять n – ное количество лет тому назад… Он ласково оглядывается на Егорову и продолжает: - На свет появилась всем вам хорошо известная… Еще одна пауза, после которой Калугин добавляет с улыбкой: - И горячо любимая… Егорова Наталья Борисовна! Наташа прямо расцветает, хотя «всеми горячо любимая» звучит, по-моему, как издевательство. Андрей начинает активно аплодировать, заражая народ подхватить. Галя с Люсей громко перешептываются, комментируя, мне не слышно, а Андрей на них оглядывается: - Стоп, установили тишину… Организовано поздравляем! Он окидывает взглядом собравшихся и раскланивается налево и направо, призывая присоединиться: - Три, четыре… И первым запевает: - Happy birthday to you.. Остальные подхватывают, кто в лес, кто по дрова, но эффект явно не тот, на который Андрей рассчитывал. Калугин мотает головой и поднимает перекрещенные руки вверх: - Так, стоп друзья! Это не поздравление, это - издевательство. Давайте мы вот как сделаем: мы тут все дружно отрепетируем, да, а ближе к банкету, к вечеру, красиво исполним. Наташа тут же подхватывает: - Поэтому, мы вас ждем в девятнадцать ноль-ноль в нашей наливайке. Андрей, улыбнувшись еще раз, окидывает толпу взглядом: - Да, спасибо, у нас все! Мы вас ждем, спасибо. Под ручку они уходят в кабинет художественного редактора, по пути переговариваясь с Люсей, а я прикрываю дверь. Надо же так сказать: «горячо любимой». Он же всегда говорил мне, что его вынудили обстоятельства, а вовсе не горячая любовь?! *** Когда через полчаса отправляюсь в бухгалтерию на поиски Эльвиры и иду мимо кабинета Калугина, до меня, сквозь распахнутую дверь доносятся громкие голоса Андрея и Наташи и я, невольно, торможу прислушиваясь. - Я сейчас пойду с мамой пообедаю, только у меня к тебе будет одна маленькая просьба. - Ну, считай, что уже все сделано. - Но ведь это мой праздник? - Ну, естественно, чей же. - Ну, так вот, поэтому я хочу, чтобы на моем празднике Марго не было. Мои брови удивленно ползут вверх. Вот, выдра. Это еще почему? Сейчас мне больше всего интересно, что скажет Андрей. - Ап…, в смысле? Емко. Вскинув голову вверх, обиженно жду продолжения. Голос пиявки становится резче: - Чтобы ее не было, какой смысл нужен? - Ну-у-у, хорошо…. Но..., а-а-а... Там будут все и как мы это объясним? - А не надо ничего объяснять, это мой день рождения, кого хочу, того и приглашаю. Поджав губы, исподлобья глазею на снующую мимо публику. Потом снова прислушиваясь к заиканию Калугина: - Хорошо. Но, узнать причину можно? - Ой, а то я не знаю, будет ходить, как побитая собака. Закрыв глаза, стискиваю зубы. Сама ты с-су… Собака драная! Егорова скорбно добавляет: - И ты знаешь, у меня Марго ассоциируется с одиночеством. А я не хочу, чтобы на моем дне рождении, она своим видом отравляла праздник! Да я сама не хотела! Больно надо. Развернувшись, иду к себе в кабинет ждать Калугу. Интересно, как он всю эту ситуацию мне преподнесет… *** Мокрицкая скоро сама меня находит, и мы обсуждаем с ней новые цены на рекламные блоки. Спустя час, так и не дождавшись вестника от Наташи, сваливаю домой. Естественно, по делу, как и многие наши тетки из редакции - типа наводить марафет к торжеству. Хотя, в общем-то, так и не решив, идти мне на это гнилое мероприятие или нет. Хорошо, что Анька оказывается дома, и я сразу обрушиваю на нее все свои болячки. Уединившись в ванной, мы обсуждаем животрепещущую тему - мою обиду. Таращась в зеркало, пытаюсь убрать ватной палочкой с нижнего века пятнышко туши и параллельно рассказываю о банкете для всех и злобных инсинуациях крашеной мартышки для меня: - Представляешь, эта дура назвала меня собакой! Сама собака бешеная. Будь моя воля, я бы ей давным-давно укол сделала. Сомова стоит в дверном проеме, сложив руки на груди, и пытается сбить накал моих страстей: - Гош, ну, успокойся. Меня называют собакой, а я должна успокоиться? Резко развернувшись, так что взметаются волосы и хлещут по лицу, иду в наступление на Аньку с ватной палочкой наперевес: - Что значит, успокойся? Сомова пожимает плечами: - Ну, чего ты на всякую фигню то реагируешь? Ну, сказала и сказала. Какая же это, фигня? Андрей же согласился меня не пускать, хотя, конечно, и не пришел, чтобы высказать это мне в лицо. - Ань, эта фигня касается меня. Сегодня все пойдут в кабак, а я буду сидеть одна как дура? Протопав назад к зеркалу, снова утыкаюсь в него, разглядывая дефекты макияжа. Анюта пожимает плечами: - Ну не сиди одна как дура, тоже иди в кабак. Чтобы подтвердить все гадости в свой адрес? Хмуро сморщив физиономию, оглядываюсь назад: - Сомова, ты что, больная или прикидываешься? Со вздохом бросаю свое косметическое занятие и снова подступаю к Сомовой: - Я тебе только что объяснила. - Все я поняла. Поняла я все! Ты просто иди, но иди не одна. О господи! Поднимаю глаза к потолку, потом снова смотрю на Аньку: - А с кем? - Как, с кем? Ну, с мужиком каким-нибудь. Глядя на нее с укоризной, повышаю голос: - C каким, мужиком? Сомова переминается с ноги на ногу, приподняв задумчиво бровь: - Ну… Это поискать, конечно, надо. Поискать? Это можно. - А-а-а… Да, сейчас. Быстренько обхожу все углы в ванной, заглядывая под близлежащие предметы: - Мужи-и-ик… Э-э-эй… Ты, где? Вылезай, ты мне нужен позарез, да? Анюта ворчит: - Ну, Гош, ну хватит истерить, иди лучше, в парикмахерскую сходи. Чем это лучше, чем? Снова дергаюсь к Аньке, подступаz к ней вплотную: - На хрена?! - Ну как, на хрена? Взмахнув энергично рукой, она трясет кудряшками: - Чтобы хорошо выглядеть рядом с кавалером, между прочим. Издевается что ли? Склонившись над ней, максимально приблизив лицо, обиженно шиплю: - С каким, кавалером? Но Сомова лишь отмахивается: - Да ну, не парься ты, найду я тебе мужика, в два счета! Это же плевое дело. Она смотрит на часы и взвивается: - Уй-е, я же сама опаздываю! И бежит к зеркалу, оставленному мной без присмотра, хватая кисточку для туши: - Запудрила мне мозги с этой Егоровой. Спустя пару минут, рыча, она уже выскакивает из ванной собираться. Ню-ню… Плевое дело говоришь? Подцепив пальцем прядь волос, убираю ее за ухо, продолжая ворчать в адрес калугинской пассии: - Одноклеточная кому хочешь мозги запудрит. *** Три часа на хорошие сборы для женщины конечно мало. Потому что больше двух из них я трачу в салоне на прическу и профессиональный макияж. Хвост-плетенка, такого у меня еще не было. По пути домой ловит звонком Сомова и предупреждает о скором визите мачо, которого она, то ли нашла среди друзей, то ли наняла где-то – вопрос так и остается темным и в разговоре открытым. Но стоимость услуг называет – двадцать тысяч. Оставшиеся полчаса уходят на переодевание – из приобретенных не так давно нарядов, как раз обнаруживается ненадеванное платье с узким низким вырезом спереди и на спине, и с бархоткой на шею. В комплекте идет красивая застежка на плечо, блестящий поясок на талию и не менее блестящий широкий браслет на запястье вместо часов. В общем, сорока отдыхает. К такому платью конечно и сумочка нужна другая, и туфли на высокой шпильке. Туфли точно есть, знаю. Лезу в стенной шкаф в коридоре, извлекая из него коробку, а оттуда туфли. Морщась одеваю – не пойму, то ли ноги к вечеру отекли, то ли с размером мы с Анькой просчитались… Когда мерили, вроде нормально было. Придерживаясь рукой за полку, задираю ногу, сгибая ее в коленке, и пытаюсь удобней поправить туфель. Бесполезно и я снова морщусь: - Да что ж так жмет, а? Пританцовывая, ворча и пытаясь угнездить получше ступню, ковыляю на кухню, туда, где на стуле осталась лежать приготовленная к выходу сумочка. Неприятная ситуация заставляет тихонько брюзжать: - И чего бабы в кедах не ходят?! Еще мобильник не забыть... Тянусь к телефону, чтобы забрать со стола, но звонок в дверь заставляет замереть и посмотреть в сторону домофона. Обещанный мачо? Иду не спеша, пытаясь разглядеть, что там на экранчике и гадая, понравится он мне в кавалеры или нет. А то, может быть, сразу придется послать далеко и надолго и все мои парикмахерские старания окажутся напрасными. Повернув защелку, распахиваю дверь, пропуская внутрь улыбающегося круглолицего парня: - Привет, заходи. Развернувшись, сразу назад, на кухню, за оставленными там шмотками. Сразу демонстрирую деловой подход - у нас чистый бизнес, никакой вульгарщины. Сзади слышится: - Здравствуйте. Пока убираю мобильник в сумочку, мой кавалер подходит поближе: - Вы, Маргарита? Хотя парень вроде вменяемый, но мне сей опыт, с эскортом, не слишком комфортен, и я нервничаю. Обернувшись к нему, киваю несколько раз, чуть поморщившись: - Э-э-э… Марго. Давай, лучше на ты. - Легко. Обменявшись любезностями, снова отворачиваюсь к сумке на столе, проверяя, все ли положила. А может быть, просто психую, настраиваясь на выход…. С одиночеством я, видите ли, ассоциируюсь и навожу тоску… Это мы еще посмотрим, кто из нас тоску наводит. Наконец, щелкнув замочком на сумке, поворачиваюсь лицом к новому знакомому. Тот тут же берет мою руку в свои, и склоняется ее чмокнуть: - Стас. Но не успевает – у меня такая галантность для баб, с поцелуйчиками рук, уже в печенках сидит, терпеть ненавижу, а тем более от службы эскорта. Поморщившись, вырываю пальцы, убегая взглядом в сторону: - О-о-ой! Мачо недоуменно смотрит на меня, но я вовсе не собираюсь оправдываться, а перехожу к делу: - Давай, договоримся сразу, что мы очень, очень любим друг друга. Угу? - Значит, целоваться, все-таки, можно, да? Строго смотрю на мачо, четко выговаривая каждое слово: - Можно целовать… Без фанатизма. Щелкнув выключателем на кухне, подхватываю сумочку и, не обращая внимания на сопровождающего, направляюсь к выходу. Также молча хватаю ключи с полки, выключаю свет в прихожей и, открыв дверь, выхожу первой на лестничную площадку. Мачо послушно следует за мной, и я одобрительно киваю - правильно, если так пойдет и дальше, каждый из нас получит, то, что хочет - он деньги, а я моральное удовлетворение, что утерла нос мартышке. *** Едем в такси - пить не собираюсь, но фиг знает, как там все сложится. По пути заезжаем в цветочный магазин – негоже как-то, на день рождения, заявляться с пустыми руками. На самом входе в «Дедлайн» беру Стаса под руку, и мы входим в зал - надеюсь с триумфом и нашим обсуждением среди широких масс. Сразу пытаюсь разглядеть сквозь толпу празднующих и танцующих, где Наташа с Андреем, Егоров и остальные. Нужно же вручить веник роз новорожденной. Заметив скопление знакомых лиц, направляюсь туда, меняя, походу, выражение лица на радостное. Егорова с Калугиным стоят, отвернувшись к столу, что-то там выбирая и наполняя свои рюмки вином. Пытаюсь перекричать музыку и обратить внимание на себя и моего кавалера: - С днем рождения, Наташа. Та оборачивается с рюмкой в руках и прямо столбенеет, совершенно выбитая из равновесия улыбающейся физиономией Стаса. Такой эффект мне безумно нравится и я, довольная до соплей, смеюсь: - Happy birthday, говорю. Краем глаза с удовлетворением наблюдаю, как шушукаются Галина с Эльвирой, поглядывая на нас. Они хихикают, но мне плевать - одноклеточная явно повержена и нескоро оправится от удара. Наконец Егорова берет себя в руки и делано улыбается: - Спасибо. Сияя радостью, оглядываюсь на своего кавалера, представляя публике: - А это Стас, мой парень. Нежно смотрю сладкому мачо в глаза, а потом знакомлю его с виновницей торжества и ее спутником: - А это Наташа именинница и ее жених Андрей. Калугин с деревянным лицом тянется к Стасу, и они жмут друг другу руки: - Очень приятно. Ну что, первый раунд за мной - все в нокдауне. Весело оглядываюсь на Стаса, а потом киваю застывшей в прострации парочке: - А-а-а… Ладно, мы пойдем в народ. Ласково коснувшись плеча своего кавалера, предлагаю: - Может быть, выпьем чего-нибудь? Стас склоняется в полупоклоне: - С удовольствием. Мы углубляемся в толпу, я мельком оглядываюсь, проверяя последствия нашей атаки. Враг конечно повержен и расстроен, а у жениха лицо, как у свежевыкопанной мумии, но контрольной выстрел все равно не помешает. Буквально ощущая взгляды в спину, будто ненароком сдвигаю руку Стаса с талии на место пониже и оставляю ее там. Громко интересуюсь: - Как обычно или, по случаю, коньячку? Стасу видимо нравится держаться за мою попу, и пока идем, делает это с особым энтузиазмом. Но я особо увлекаться не даю – довожу до стола, и ему приходится переключаться и демонстрировать галантное ухаживание - мы пьем вино, перекидываемся шутками, говорим о пустяках. В общем, пытаемся изображать влюбленную пару. Неожиданно Наумыч громко хлопает в ладоши, привлекая внимание: - Так, марксисты-ленинисты, ну-ка, минуточку внимания, все сюда! Он машет обеими руками, подзывая окружающих подойти поближе: - Сейчас будет произведен вынос торта… Ха-ха-ха! Еще один взмах дирижирующей руки: - И-и-и… И все хором начинают петь: - Happy birthday to you… Положив локоть на плечо своему кавалеру, кручу в пальцах бокал и с улыбкой наблюдаю за шефом. Даже пытаюсь подпевать, хотя, судя по отзывам родителей, мне еще в колыбели медведь, наверно плюшевый, потоптался на ухе. Егоров дирижирует: - Happy birthday to you! Вносят торт со свечками, и пока он движется, пытаюсь пересчитать количество огоньков. Кажется их двадцать два, если не сбилась. Наташа, оказывается, по сравнению с Калугой, совсем соплячка. - Happy birthday, Наташа, happy birthday to you… Егорова-младшая счастливо смеется, праздник действительно удался – она наклоняется к торту и задувает свечи под улюлюканье гостей. С первого раза не удается, и Егорова предпринимает новые попытки, пока все свечи не гаснут. Смотрю, как она обнимается с отцом и тот трижды целует дочь в щеки: - Я тебя поздравляю, солнышко мое. - Спасибо, папа. Благодушно посматриваю по сторонам. В общем-то, миссия выполнена и особо делать здесь нечего. Но поздравления еще продолжаются - Наташу целует Калугин, потом Кривошеин. Мы со Стасом отходим в сторону и там продолжаем цедить винцо из бокалов. Откуда-то со стороны в нашу тесную компанию врывается Эльвира: - Маргарита Александровна! Хи-хи-хи. Наши взоры сразу обращаются к ней, и я жду продолжения. Оглядев сверху донизу моего мачо, она интересуется: - Я так понимаю, вы по дороге сюда еще и в кондитерский заскочили? Ха-ха-ха… Ну, что ж, есть во внешности Стаса что-то приторное, не поспоришь. Смеюсь: - В смысле? Мокрицкая морщит нос: - Ну, где вы такую карамельку отхватили? Стас довольный оглядывается на меня и тоже смеется. Я в долгу не остаюсь – снова положив локоть на плечо кавалеру, усмехаюсь: - Знаете, Эльвира Сергеевна, у меня вообще-то дядя на карамельной фабрике работает. У него таких карамелек, зашибись просто. Демонстративно закатываю глаза к потолку, а потом, сняв руку с плеча партнера, смахиваю со Стаса невидимые пылинки: - Вот он и шлет их, кому попало. Мокрицкая заливается смехом на мою шутку, а я возвращаю локоть на прежнее место. Что-то мне в ее подколках и ее пытливых взглядах, не нравится и я, уже более настороженно, интересуюсь: - Так, э-э-э… Вы что знакомы? Стас вмешивается, хотя его никто и не спрашивает: - Честно говоря, не припомню. Мокрицкая вдруг выдает: - А я вот тебя, как сфотографировала. - Да? Разговор перестает быть томным. Если они тусуются в одних и тех же местах, моя задумка может с треском провалиться. Чувствую, как лицо вытягивается помимо воли. Не было печали. Эльвира со смехом добавляет: - Только не помню, где. Это немного успокаивает, но нужно как-то выкручиваться и придать ее мыслям нужное направление. Пытаюсь улыбаться, заботливо смахивая пылинки с плеча карамельного мачо, поправляя ему воротник и приглаживая завитки волос: - Ну, вообще-то, у нас Стас в модельном бизнесе трудится. Поэтому запросто, так, где-нибудь в журнале… Эльвира противно хихикает, явно не веря моим словам, а этот придурок еще сильней меня напрягает, опять влезая со своими дурацкими репликами: - Подожди, а ты случайно не ходишь в фитнес-клуб на Комсомольской? Мокрицкая начинает мяться, видимо не хочет признаваться, что подобное заведение в центре Москвы для нее дороговато: - А-а-а…Э-э-э… Нет, ты знаешь, у меня со спортом такое, шапочное, знакомство… Ха-ха-ха Стас широко улыбается в ответ: - Тогда не знаю. Мне хочется побыстрее прекратить вечер воспоминаний и увести кавалера подальше от этой гадюки: - Мало ли где, ну тусовались где-нибудь. Безмятежно окинув взглядом зал, внимательно смотрю на Эльвиру. У той не менее напряженная гримаса и немигающий взгляд. Вылитая кобра перед прыжком: - Дэ…Может быть…Может быть. Сейчас загремит погремушкой на хвосте, и кинется кусаться. Так и есть: - Но я обязательно вспомню. Ха-ха-ха… Пока! Тусуйтесь. Она морщит нос, изображая веселье, и быстро растворяется в толпе. Стас смеется: - Своеобразный экземпляр. Моя улыбка быстро сползает с лица. Кидаю взгляд по сторонам, тиская в пальцах пустой бокал. Пора прекращать вольную программу. У нас здесь обязательная, и он должен выделывать только те круги и фигуры, которые ею предписаны, и ни шагу в сторону: - Значит так, Стас. Слушай меня внимательно. Смотрю ему прямо в глаза: - Ты молчишь! Я говорю, ясно? - Ну, а что так? Это что бунт? Придвигаюсь ближе, и говорю тише, сквозь зубы: - Тебе не за это бабки платят. Потом окинув взглядом зал и заметив несколько любопытных глаз, обращенных в нашу сторону, командую: - Обними меня за талию. Он тут же охотно прижимает меня к себе и тоже смотрит в зал: - Как скажешь, родная. Смотрим, друг на друга и смеемся. На этот раз вполне искренне. *** Танцы и музыка продолжаются, народ вовсю веселится и, похоже, подходит к тому пику, после которого радость и бесшабашность общения сменяются усталостью и желанием побыстрее смыться. Если, конечно, у организаторов не приготовлены сюрпризы и рояли в кустах для поддержания адреналина в крови. В какой-то момент отлучаюсь ненадолго в дамскую комнату, а когда, возвращаясь, пробираюсь назад к своему кавалеру, крутя головой и уворачиваясь от снующей толпы и топчущихся пар, неожиданно налетаю на жующего Калугина, который, почему-то, в данный момент, тоже оказывается в одиночестве, без своей мочалки. От неожиданности наступаю ему на ногу и ойкаю, обращая взгляд вниз: - Извини. - Да ладно, бывает, ерунда. После выпитого вина, музыки и шуток, звучащих отовсюду, у меня приятное настроение и я, с виноватой улыбкой прижимая руку к груди, прошу прощения: - Я случайно. Калугин, дожевывая, благодушно улыбается, шмыгая носом: - Проехали, все нормально. Оглядываюсь в зал – не заскучал ли там карамельный мальчик, не подцепил ли уже какую кралю, не распустил ли язык и руки. А то ведь по статусу мне с ней разбираться придется, а это не входит в мои планы. Андрей вдруг интересуется: - Как дела-то у тебя? В смысле это про что? На работе каждый день видимся, и домой ко мне на неделе заходил. Там тоже нет ни пожара, ни наводнения: - Да-а-а, отлично. Вот, веселюсь. - Ага … А кто этот, твой… Э-э-э… Весь вид его говорит, что данный вопрос его мало задевает и спрашивает он чисто из вежливости, но я ему не верю. Закинув за ремешок сумку на плечо, вопросительно приподнимаю бровь: - Кто, Стас? Он неопределенно мотает головой: - Ну, я не знаю, как это… Стас, не Стас. Киваю – его напускное равнодушие меня не обманывает. Делаю оживленное лицо, будто загораюсь отличной идеей: - Ну-у-у... Кстати, я очень хочу вас познакомить! И кручу головой, будто высматривая своего кавалера, а потом поднимаю большой палец вверх: - Вот такой парень! Андрюха совсем тухнет: - Да-а-а? - Да! Так и передай своей одноклеточной. Калугин играет желваками: - Ну, тогда с удовольствием. Не знаю, что еще придумать и отвожу взгляд, изображая нагрянувшую занятость - то снимая сумку с плеча, чтобы в ней что-то поискать, то поправляя браслет на запястье... Андрей снова бросает в пространство: - А вы, давно с ним это? То, что Андрей ревнует, мне конечно приятно, но вопрос про «это» мне не нравится - не может быть у меня никакого «это»! Чушь какая. Но назло делаю губки колечком и непонимающе тяну: - Что? - Встречаетесь! - А… Да нет. Сдвинув брови, делаю вид, что вспоминаю, а сама судорожно пытаюсь придумать ответ. Уже три недели прошло с той несчастной ночи, когда Андрей сказал мне «люблю», а потом сообщил о беременности Наташи. Много это или мало? И тут же вспоминаю свою характеристику Егоровой перед банкетом… - Ты знаешь, просто надоело быть одной…. Вскинув голову, громко и весело добавляю: - Как собаке! Мы напряженно улыбаемся друг другу, и Андрей кивает: - Понимаю. - Ага…, вот. И мы встретились на одной выставке, и понеслось-поехало. Калугин подхватывает: - Закрутилось, понеслось. - Ну, да. - Ну, ладно, веселись. - Спасибо. Меня задевает, что его сильнее впечатлил Стас, а не мои старания навести красоту. Мог бы и комплиментик девушке сказать… Это он меня типа осуждает? Замену ему быстро нашли любвеобильному? Ну, уж, дудки! Когда Андрей делает движение уйти, хватаю Калугина за локоть: - Кстати, поздравляю. В шуме слова теряются, и Калугин делает шаг назад, приближая свое ухо: - Прости, с чем? Желание оставить последний укол за собой побеждает: - Ну как, с чем?! С днем рождения невесты. Вытянув руку, указываю в сторону Наташи, которая тут же кисло улыбается нам и шевелит приветственно пальчиками. - А, да…. Я к невесте. Угу, милый, не забывай у тебя невеста на сносях и Марго может строить свою личную жизнь с кем угодно. Оба активно киваем, и я делаю ручкой прощальный жест: - Да и тебе всего доброго. - Спасибо. Развернувшись, ухожу к мелькающему за головами танцоров своему мачо, о чем-то болтающему с другим, таким же карамельным субъектом. Разговор с Андреем не выходит из головы, и я злюсь на него. Надо же, с одноклеточной в постели скакать так, что санаторий ходуном ходит, ему можно, а я должна типа плакать и по нему сохнуть?! Встав позади Стаса, перевариваю один разговор и прислушиваюсь к другому, весьма занятному: - Так ты, часом, не работаешь сегодня? - Да лучше бы я на шесте крутился, чем эта байда. Внутренне напрягшись, замираю, затаив дыхание. В каком смысле на шесте? Собеседник Стаса ухмыляется: - А в чем дело? Мой кавалер приглаживает волосы: - Да наняли меня тут, одну козу выгулять. - В смысле? - С телкой одной пришел, типа я ее жених. Стиснув зубы, продолжаю выслушивать стриптизные откровения... Сомова, дрянь такая, подсуропила. Интересно, в каком борделе она нашла этого мальчика по вызову? Тем временем, разговор продолжается: - А чего мутный такой? Стремная, что ли? - Да…, ну… То есть, нет, даже наоборот! Он мнется, а потом выдает: - Больная на всю голову. Я??? От возмущения у меня даже челюсть падает вниз, заставляя прошептать: - Ну, Сомова, я тебя убью! Не хочу больше слушать про себя гадости от всяких дебилов, разворачиваюсь и спешу уйти от них подальше, туда к выходу из зала. А там судорожно роюсь в сумочке в поисках телефона с желанием высказать Аньке все, что о ней думаю. Наконец извлекаю мобилу на свет божий. Открыв крышку «Нокии» и, нажав вызов, прижимаю к уху. На том конце откликаются быстро: - Алло. - Что, алло? Ты кого мне подсунула? Ты почему не сказала, что этот гоблин стриптизер? - Ну, стриптизер, ну что здесь такого? - Что тут такого? Да меня языками завтра в редакции отутюжат по полной программе! - Ой, Гош, не смеши меня. Мало тебя что ли языками утюжили? Ну, не дура ли. Да весь этот спектакль был с одной единственной целью – показать, что у Марго все в порядке, что она цветет и пахнет. А тут, вместо мужика нормального – стриптизер! И кто я сама после этого? - Так, ладно, Сомова. Не врубаешься. Давай, пока. Закрыв крышку телефона, решительно направляюсь к Стасу и, схватив его за локоть, тащу в сторону. С таким рвением, что даже дыхание сбивается: - Ладно, родной, давай ноги в руки, и валим отсюда. - А почему? Буквально наскакиваю на него, повышая голос: - Потому что я больная, на всю голову! Открыв сумку, бросаю в нее телефон. Все, домой! Сбоку из толпы на нас вываливается энергичный пьяненький Егоров: - Так, так, так, а куда это вы лыжи навострили? Блин, тебя тут не хватало. Растянув губы в улыбке, вешаюсь обеими руками на плечо своего кавалера: - А, извините Борис Наумыч, но нам пора. Егоров хитро закатывает глаза к потолку и молитвенно соединяет вместе ладошки: - Понимаю, дело молодое. Все с той же искусственной улыбкой киваю: - Да. К нам присоединяется вновь материализовавшаяся Мокрицкая: - А что, вы уже уходите, что ли? Похоже, нам этого не дадут: - А-а-а…Эльвира Сергеевна, извините, да, так бывает - люди приходят и уходят. Влюблено улыбаюсь Стасу, и он отвечает мне сладкой гримасой. Мокрицкая таращит удивленные глаза: - Нормально! А как же сюрприз? Она оглядывается в сторону небольшой сцены на той стороне зала, и пьяненький Егоров подхватывает заплетающимся языком, мотая головой: - А да, не, не…Мы же сюрприз приготовили… Марго…Э-э-э… Мы же для девочек, вас, старались, да! Для девочек он старался, кобель старый. Раздраженно поджав губы, наклоняюсь в сторону его уха, тихонько шипя: - Лучше бы вы мне дома картошку почистили. Но Наумыч совершенно неадекватен и лишь улыбается: - Что? - Ничего! Давайте, говорю, где ваш сюрприз. Как по команде Мокрицкая начинает визжать, Егоров с Валиком, подняв руки вверх хлопают, привлекая внимания окружающих, и вопят дурными голосам «Сюрпри-и-из!». Народ улюлюкает, и я вижу, как на сцену выползает знакомый собеседник Стаса. Ну, точно, раскусят моего недоделанного мачо, как пить дать. Тем временем парень на сцене начинает расстегивать рубашку на груди. Наши тетки проявляют небывалый энтузиазм, но меня происходящее мало впечатляет – все мои мысли сейчас о возможном фиаско моего триумфа. Вдруг замечаю, что и Стас начинает производить некие телодвижения. Капец, еще немного и этот козлик тоже выскочит на сцену. Одергиваю его, разворачивая к себе: - Что ты делаешь? - Как что? Развлекаюсь. Развлекаться будешь за собственные бабки, а не за мои. - Так, стоп! Взяв за локоть, веду его сквозь толпу к выходу. Он еще и ерепенится: - Чего? - Ничего! Мы уходим. *** Через полчаса такси привозит нас к дому на Ломоносовском и мы поднимаемся наверх, в квартиру. Зайдя внутрь первой, включаю свет в прихожей, с облегчением вздыхая и радуясь, что все, наконец, позади. Положив ключи на полку, сразу направляюсь к кухонной стойке на ходу раскрывая сумку и роясь в ней - хочу побыстрей расплатиться и отправить мачо восвояси: - Так, Стас... Подойдя к столу, кладу на него сумку, продолжая искать кошелек. Вроде маленькая сумочка, а барахла куча... Наконец извлекаю несколько купюр и, развернувшись обратно, протягиваю деньги: - Все. Спасибо тебе большое! Тот стоит рядом, облокотившись о стену, и выжидающе смотрит. - В общем, вот, держи! Перебираю пальцами зажатые в них бумажки - три пятитысячных и пять купюр по одной тысяче. Довольный кавалер берет деньги и пересчитывает: -Угу. Вдруг спрашивает, недоуменно глядя на меня: - И это все? Капец, мало что ли? Поел, попил, музыку послушал, мне бы так работать. Удивленно пожимаю плечами: - Что, значит, все? Как договаривались. Карамельный мачо неожиданно ухмыляется: - Да я не про бабки. - А про что ты? - Ну, я думал... Он тянет свою ручонку к моей талии. До меня, наконец, доходят его намеки. Решительно отвожу шаловливую руку в сторону - данные услуги меня не интересуют, даже если они входят в стоимость: - Э-э-э…, спокойно! Протестующе выставляю ладонь вперед. Думал он! Гляжу исподлобья, хмуро сдвинув брови: - Тебе, думать там, особо нечем! Во всем облике парня явное разочарование. Неужели и правда считает себя таким неотразимым? Хотя, дур на его век, хватит… Стас снова утыкает локоть в стену, а я отворачиваюсь назад к сумке, закрыть ее. Товарищ, видимо, действительно не понимает, как можно отказываться от такого счастья, как он, и предпринимает еще одну попытку: - Так чего, даже рюмашку не нальешь? Все! Время шуток и намеков кончилось, я их больше не воспринимаю: - Слушай, у тебя там денег на ведро. Так что давай, все, спокойной ночи! - Подожди, я же чисто так, пообщаться. Знаем мы эти песни. Уперев руку в бок, понимающе киваю: - Да? И чай с баранками попить, да? Стас, сунув руку в карман, хмыкая отворачивается, пытаясь еще что-нибудь родить в пустой голове. Тороплю его: - Давай иди, может, на основную работу еще успеешь. Совершено растерявшись, мой кавалер выдает последний аргумент: - Подожди, ты что, хочешь провести ночь в одиночестве? Представляешь, да! И это меня нисколько не напрягает, прикинь?! Удивленно приподняв брови, смотрю на мужской вариант одноклеточного существа: - Слушай : «Уж лучше одному, чем вместе с кем попало». Знаешь, кто сказал? Стас молчит, отрицательно качая головой и глядя в бок: - Кто? Рассказывать про Омара Хаяма данному экземпляру бесполезно: - Македонский! Решительно подталкиваю ночного кавалера к выходу: - Давай, все! Иди! Cпокойной ночи. Открыв дверь, жду, когда Стас выйдет, но он останавливается за порогом, явно собираясь что–то сказать еще. До свидос! Сморщив лицо, делаю прощальный жест: - Way! Закрыв перед карамельным носом дверь, возвращаюсь на кухню, продолжая, морщится и ворчать: - Вот, уродский какой! Мало того что заплати, так еще и сладеньким побалуй. Как же мне это все надоело! Осматриваюсь вокруг и с тоской вздыхаю - неужели и я такой же? Был. На часах скоро одиннадцать вечера, впереди еще превращение принцессы в Золушку, а так хочется быстрей завалиться спать.