День за днем. Эпизод 3

С работы приезжаю домой поздно вечером, полдевятого. В прихожей полумрак, но чуть дальше горит приглушенный свет – мать дома. Привычно включаю иллюминацию в коридоре, кладу сумку на ящик с обувью и сразу кричу вглубь квартиры: - Мам, привет! Та отвечает с кухни: - Привет. Бросив ключи на полку, не переобуваясь, иду к ней, на ходу расстегивая пиджак. Мать, покусывая губы, интересуется: - Как дела? Улыбаюсь во весь рот – как же я рад, что она дома, здесь, рядом со мной. Мамочка моя родная! Как приятно слышать от нее: «Как дела?» - Нормально. А у тебя? Она немного нервно отвечает: - Все хорошо, спасибо. Только теперь обращаю внимание на нарядный вид матери и с любопытством присаживаюсь на табуретку к столу. На ней полосатая блузка с открытыми плечами, серьги, ожерелье, яркая помада. Я уже соскучился по ней за целый день и хочется сказать что-то приятное: - М-м-м… Какой симпотный нарядик. Мать радостно вспыхивает: - Тебе правда нравится? - Зачем мне лицемерить? - Спасибо, я рада. Она держит в руках бутылку с виски и стакан, и я интересуюсь: - А ты по вискарю решила выступить? Мама сходу не врубается и переспрашивает: - Что? Что-то она неадекватная какая-то, задумчивая… Может папа звонил и что-то произошло? Киваю на алкогольные скипетр и державу в ее руках: - Я говорю: виски решила выпить? - А, да! Совсем разволновавшись, она ставит посуду на кухонный стол: - Вот хотела тебе предложить. Может быть по капельке? - Да не вопрос! Двигаю стакан к себе поближе, а мать идет за емкостью для себя. Наливаю себе, потом ей, в подставленный стакан. Отставив бутыль в сторону, поднимаем бокалы и чокаемся. Смотрю на нее и чувствую, как тепло и нежная благодарность поднимаются изнутри: - Ну, за тебя! - Спасибо. За мамулю пью до дна, занюхивая кулаком, хотя сама она пригубливает только немножко – но морщимся оба…обе… А-а-а, все равно! Мать усаживается напротив меня и нерешительно начинает: - Ты знаешь, я тут подумала над твоими словами. Наморщив лоб, пытаюсь сосредоточится и вспомнить, что я такого успел наговорить: - Какими словами? - Ну, насчет интернета. Ты знаешь, ты права! Это слишком рискованно. Я не пойду с ним встречаться. До меня доходит, о чем она, и это наполняет меня безумной радостью. Да! Правильно! Умница! Склонив на бок голову от умиления, пищу: - Мамуля!!! Плаксиво сморщившись от избытка нахлынувших слезливых чувств, наливаю себе еще вискаря: - Ты себе не представляешь, как я счастлива! Снова тянусь чокнуться с ней стаканчиками, а потом несу пойло к губам. Но выпить не успеваю, моя Джульетта выпаливает: - Пусть он лучше придет сюда! Сюда?! Громко шлепнув губами, пытаюсь выдавить из себя хоть какой-то внятный словесный звук. Это просто кошмар какой-то! Чтобы в моем собственном доме всякая крыса лезла под подол к моей матери? Пылая возмущением, соскакиваю со стула, буквально срываясь на крик: - Я не хочу, чтобы всякие валенки расхаживали по моему дому! Вижу, как мать стискивает зубы и начинает злиться: - Извини Маргарита, осмелюсь тебе напомнить, что это дом моего сына. Стоим набычившись, друг против друга, как два петуха… Вернее, как две боевые курицы. Очень многое хочется ей высказать, но приходится захлопнуть рот. У меня нет приличных аргументов, а маме другого не скажешь… Молча плюхаюсь назад на стул, хватаю стакан с остатками виски и опрокидываю в рот. Пожалуй, мне не помешала бы еще одна порция! Но не сейчас…. Отставив стакан в сторону, со стуком, исподлобья бросаю косой взгляд в сторону матери – та стоит и напряженно глядит на меня. Неожиданный звонок в дверь меняет ситуацию, и я вскакиваю со своего места, готовый ринуться на врага и гнать его к чертовой бабушке. Но мать остужает мой пыл: - Я открою. Пячусь к двери задом, перегораживая проход, и буквально умоляю одуматься: - Мама, не делай этого! - Чего? Чего этого? Да понятно чего! Остановившись, судорожно вздыхаю, яростно сверля мать глазами и делаю последнюю попытку: - Мама… Один раз изменишь, потом не отмоешься! - Я не собираюсь никому изменять. Господи, да все так говорят, уж мне ли не знать! Снова раздается звонок в дверь, и я с отчаянием оглядываюсь в сторону прихожей, уже чуть не плача, вся дергаясь и, кажется, подпрыгивая от избытка эмоций: - Мам, ну, на хрена тебе нужен этот старый пень?! Отец в тысячу раз лучше. В миллион раз лучше! - Во-первых, он не старый пень, он на пятнадцать лет младше меня. Так он что… Вообще извращенец? Геронтофил? Мои глаза сами лезут на лоб, и я с диким видом смотрю на мать: - Чего-о-о? - А что здесь такого? Хэ… Несмотря на звонки, с удвоенной силой бросаюсь умолять и уговаривать: - Мам, ну пожалуйста! На фига он тебе нужен? Давай, посидим, выпьем виски, поговорим за жизнь. Но та упряма и не поддается: - Я не могу, там человек ждет. - Да мало ли, пускай ждет! А еще лучше - пусть уходит. Оборачиваюсь к двери и кричу: - Никого нет дома! Голос матери становится резче: - Я понимаю, что ты невеста моего сына, но это не позволяет тебе вмешиваться в мою личную жизнь! Да причем тут личная жизнь, господи! Твоя личная жизнь сидит дома и даже не подозревает, что может получить рога на старости лет. Снова звонок и мы обе оглядываемся на экран домофона. Ладно, попробую по-другому. Может быть, даже опять придется пожертвовать многострадальной шеей. В любом случае опыт борьбы с маньяками у меня уже есть. Пытаюсь взять себя в руки и успокоится: - ОК, ладно, извини! Я буду в соседней комнате, если что… Но учти - если он будет тебя душить, я могу и не услышать! Решительным шагом, мимо матери, направляюсь к себе в спальню и прикрываю за собой дверь. Тут же слышится глухой бубнеж, наверно они в прихожей, не разобрать… И я начинаю метаться по спальне. Мужской голос действительно не кажется старым, и я осторожно приближаюсь к двери, прислушиваясь. Голос матери щебечет: - Может быть, цветы поставим в вазу? - Да, конечно. Горько усмехаюсь, отворачиваясь – эх, мама, мама, на цветочки клюнула. Мужик продолжает бубнить: - Это вам…, э-э-э…, то есть тебе. Бормотание становится неразличимым, потом голос гостя опять прорывается: - Виски? С удовольствием. Цветы, алкоголь, что потом? Постель? Не выдержав, решительно выхожу из спальни. Мать и гость стоят посреди гостиной и сразу поворачиваются в мою сторону. Смазливый, гладкий, кудрявый кобель, в красной кофте и белых штанах. Жидкие усики и бородка не делают его мужественнее. Так я и знал, что к нам придет не мужик, а хрен знает чего. А мать стоит с букетом в руке и млеет… Коза! Подхожу к ним: - Извините. Мать шипит: - Что такое? Уничижительно смотрю на гостя, потом поворачиваюсь к матери: - Мама, можно тебя на минуточку? Та оглядывается на своего кавалера и ворчит: - Да что ж такое то... Кудрявый интересуется: - Твоя дочь? Мать мнется: - Это… Я потом объясню. Пытаюсь настоять и решительно обращаюсь к гостю: - Вы, позволите? Мать продолжает тихо возмущаться, явно не желая открытого конфликта: - Что такое? - Мама… Давай не здесь, а? Прищурившись, киваю в сторону спальни и делаю туда пару шагов. Остановившись, демонстрирую ожидание и мать растерянно оглядывается на гостя. Потом все же идет за мной, продолжая тихонько бурчать и возмущаться: - Что это такое? - Мама… Словно любящий сын, вернее дочь, приобнимаю ее за талию и увожу с собой. Она пытается выскользнуть вперед, а когда заходим в спальню, резко разворачивается ко мне лицом и с недовольным видом ждет объяснений. Прикрываю дверь и, не давая опомниться, набрасываюсь на нее, выплескивая скопившиеся за последние минуты эмоции: - Мама! Мотнув головой и негодуя, даю себе волю, разрубая воздух рукой: - Гони его к чертовой бабушке! Сделав глубокий вдох и сцепив зубы, поднимаю глаза к потолку - только слепой не видит, что это прохиндей и извращенец! Мать меня не слушает: - Почему я должна его гнать? Встряхнувшись, набрасываюсь с удвоенной силой: - Да посмотри на него! У него же… Тараща глаза, красноречиво тычу пальцами себе в переносицу: - Взгляд нездоровый! Ну, какой мужик придет в гости к понравившейся бабе в красной кофте? Ежу понятно, что он урод и извращенец! Мать переходит в контрнаступление: - А когда это ты успела заметить его взгляд? Ну, не взгляд, какая разница, заметила, вот. Переминаюсь с ноги на ногу, в поисках ответа, потом отмахиваюсь: - Да там по голосу все слышно! Совершенно разнервничавшись, делаю новый заход: - Мам, поверь…. Я тоже женщина и вот таких вот упырей я повидала, на своем веку, знаешь сколько? И тычу пальцем в сторону закрытой двери. Слова выскакивают сами собой - не успеваю даже задуматься, чего несу, главное переубедить маму. Да, в принципе и не сильно вру - действительно женщина и действительно негативный опыт есть - взять хотя бы того губастого придурка в доме отдыха. Мать качает головой: - Ты преувеличиваешь. И потом… Тут же перебиваю, не давая придумать контраргументы: - Что, потом? - Я не могу выгнать человека, которого сама пригласила в дом. Ха! И всего-то? Брови удивленно лезут на лоб, эмоции бьют фонтаном, и я дергаюсь к двери, не давая матери опомниться: - Не вопрос, давай я выгоню! - Маргарита! Звучит резко, и я замираю, разворачиваясь обратно. Мать решительно подступает вплотную: - Извини, что я повторяю тебе это второй раз! Но, по-моему, ты перегибаешь палку! Так, надо успокоиться... Если она говорит про второй раз, то на третий может и обидеться. Все время забываю, что она видит перед собой вовсе не любимого сыночка, а непонятную тетку с претензиями. Набрав воздух в легкие, глубоко вздыхаю, качая головой: - Ладно… Извините, Тамара Ивановна. Виновато отвожу глаза, но потом не выдерживаю, и снова страдальчески гляжу на нее: - Просто я за вас же беспокоюсь... Если что, Гоша мне не простит! - Да нет повода для беспокойства. Чужой мужик с цветочками в доме, нет повода? Мать виновато улыбается: - Мы просто общаемся. Все так говорят! Голос мой срывается: - Да? А нижнее белье ты тоже для общения купила? Такая правда матери не нравится и она перестает быть мягкой и пушистой: - Так, девушка! Прикусив язык, только нервно вздыхаю, не глядя на маму. По крайней мере, пока я в доме, они не посмеют сделать ничего лишнего: - Ладно, я больше не буду… В конце концов, вы взрослый самостоятельный человек… Мамин голос не становится мягче: - Золотые слова! Гордо вскинув голову, она идет мимо меня на выход и мне остается лишь жалобно простонать вслед: - Ма-а-ам… У двери мать оглядывается, и я беспомощно вздыхаю, делая последнюю попытку и опустив глаза в пол: - Если что, кричи. Типа демонстрирую, что сдался, но мать уже разозлилась и не хочет успокаиваться: - Если что, это что? Да все что угодно! Воображения для картинок достаточно. Я тут же вскидываюсь, оживая: - Ну, я не знаю! Я уже спасала Аньку от одного маньяка… Ну, почему она меня не слушает! От бессилия к глазам подступают непрошенные слезы, и я отворачиваюсь, моргая. Голос матери по-прежнему резок: - И я о том же! Лишь киваю, ню-ню! Открыв дверь, мать уходит к своему гостю… Ну, неправильно все это! Дергаюсь, делая движение броситься вслед, но сдерживаю себя. Только и остается, что мотаться по спальне. Слава богу, мучиться приходится недолго - звонок в дверь, заставляет сначала прислушаться, а услыхав знакомый голос, рвануть наружу. Так и есть - в прихожей стоит Калугин, а перед ним мать: - А вы кто? Почти бегом спешу к ним - все левые разговоры, пожалуйста, только через меня: - А это ко мне! Вклиниваюсь между ними и, бросив вызывающий взгляд на мать, тороплю гостя, схватив его за локоть: - Андрей, проходи! Тащу его за собой, но потом торможу – куда вести? - М-м-м… Так, давай… Вижу в гостиной интернетного кавалера, который сидит как хозяин развалясь на диване и ухмыляется. На столе перед ним бутылка и бокалы с вином, фрукты. Он приветствует Калугина кивком, и очевидно, что нам здесь не место. Увожу Андрея дальше, недовольно бурча: - Давай… Дуй в спальню, у нас тут гости. Мать обходит нас и с недоверчивым видом останавливается возле полок. Я помню ее вопрос адресованный Калугину: «А вы кто?», но мне вовсе не улыбается перспектива их знакомства и разговоров про Гошу и меня. Так что, тороплю, повышая голос: - Андрей, ну что ты как вареный! Давай, иди, говорю! Киваю в сторону спальни и Калугин, ошарашенный непривычным обилием народу в моем доме, наконец, реагирует: - Все, все… Хорошо. Он идет к спальне и останавливается в дверях, поджидая меня. Мать вдруг шипит: - Марго! Оставаясь вся на нервах, разворачиваюсь обратно к ней: - Что? - Что это еще за Андрей? Пожимаю плечами: - Калугин. - Что еще за Калугин? Придумаю – скажу: - Мам, давай, я потом объясню. Стуча каблучками, спешу к спальне. Андрей заходит первым, я за ним, прикрывая дверь. Теперь самое время узнать, чего его принесло в такое время. Отвлекаясь и оглядываясь на звук бубнежа в гостиной, иду к Калугину, который так и стоит возле кровати. Киваю на застланную постель: - Падай. Андрей усаживается: - Спасибо. Сажусь рядом, бочком, положив руки на колени: - Ну, слушаю тебя. Калугин мнется, отведя глаза в сторону: - Да… Это… Я… Потом вдруг оживает, показывая глазами на дверь: - А это кто? - Где? - Ну, вот та женщина? Тоже смотрю в сторону двери и зависаю. Гошина мать и ее хахаль? Вряд ли Калуга поймет такую версию. Неуверенно бормочу: - А… Это… А-а-а… Поджав губы, пытаюсь срочно что-то придумать. Тетя, как решил Наумыч? Не дай бог, потом в редакции, начнут между собой обсуждать. - А, это… Натыкаюсь на неуверенный взгляд Андрея и замолкаю... Или возьмет и мать назовет моей тетей. Вот, выйдет сейчас и брякнет: «Тетя Маргариты!» – с него станется. О защиты перехожу в наступление: - Слушай Калуга, ты что, приперся меня спросить, кто эта женщина, что ли? Тебе-то какая разница?! - Да нет, нет… Ну, извини, пожалуйста…Я... Он опускает голову: - Я, на самом деле, посоветоваться пришел. Что-то случилось? - Ну? Андрей вздыхает и отводит глаза: - Да, у меня опять проблемы. Это уже тревожит и я его тороплю перейти к сути: - Ну? Калугин морщит лоб: - Да-а-а, Наташа с Алисой… Сижу как на иголках, пытаясь услышать и что за дверью, и разобраться что нужно Андрею: - Ч…Что Наташа с Алисой? Калугин садится прямо, закидывая голову вверх: - Опять они не ладят… Она ее задевает, раздражается, у меня такое ощущение, что все это взорвется рано или поздно скоро! Он опять опускает голову, а я недоуменно кошусь на него - и что? Я с какого боку к вашей «семье»? - Ну, а я… Э-э-э… Что я могу сделать? Смотрим друг на друга. Мне кажется, мой вопрос поставил его в тупик. Так далеко Калуга не заглядывал, возможно, его приход сюда, это вообще экспромт без всяких причин. Если Алиса с Наташей пересобачились то как можно было их оставить сейчас наедине? А если все тихо - мирно, с какой стати идти ко мне, за советом, на ночь глядя? Странно это все. Андрей, наконец, говорит: - Ну, я думал, ты посоветуешь что-нибудь и… Подняв кверху подбородок, отворачиваюсь, переключаясь на более тревожный заботы – интересно, чего это в гостиной стало тихо? Андрей вдруг протягивает мне плитку, которая у него в руках: - Кстати, хочешь шоколадку? Сама не знаю почему, беру. Если это опять для брата Митьки, то тот переживет и без сладкого: - Да, спасибо. Калугин тяжко вздыхает, и я начинаю мямлить: - Ну, что я могу посоветовать? Это ж сетуевина… - Да-а-а... - Ну, я в принципе могу поговорить с Алисой… Но ты же понимаешь, она у тебя девочка взрослая, все видит. И, что из себя представляет твоя невеста, тоже видит, и наверно говорила тебе не раз. Вижу, как Калугин меня внимательно слушает, и не могу удержаться - горько усмехнувшись, отворачиваюсь, опустив голову вниз: - А Наталья твоя… Не рассмотреть, извини, надо слепым быть! Андрей сразу протестует: - Ладно, ладно, во-первых, она пока не моя и… Теперь-то чего себя обманывать… Хмыкнув, бурчу под нос, не глядя на своего гостя: - Вот именно, пока! Калугину такая правда не нравится, и он недовольно разводит руками: - Ну ладно, извини, я, пожалуй, пойду. Вот, блин, все бы его только по шерстке гладили! За советом пришел? Терпи и слушай! Повернувшись к нему, повышаю голос: - Ой, ладно, господи, боже мой, обидчивый – слово, не скажи! Калугин перестает дергаться, и мы сидим дальше, молчим. Снова замираю, пытаясь уловить, что там за дверью. Сижу как на иголках, уперев руки в постель и с желанием рвануть с низкого страта за дверь, туда к матери. Кажется, заиграла музыка? Концентрируюсь: - Подожди. - Что случилось? Навострив уши, повернув голову, внимательно прислушиваюсь. Кажется, пошел процесс соблазнения? С вином и музыкой? Гипнотизирую взглядом дверь, а потом не выдерживаю: - Сейчас, Андрей, сиди! Предостерегающе подняв перед носом Калуги палец, поднимаюсь, оттолкнувшись рукой от поверхности кровати: - Сейчас, одну секунду. Осторожно подкрадываюсь к прикрытой створке. Калугин тихонько зовет: - Марго. Чуть оглядываюсь: - Сиди! Приоткрыв щель, наблюдаю медленные танцы в клубе «кому за пятьдесят». Мама быстро замечает мои прятки и сразу реагирует: - Влад, извини, я сейчас. Этого хмыря, оказывается, зовут Влад. Он тут же начинает посыпать себе голову пеплом: - Что? Что случилось? Я что-то не то сказал? - Нет, нет! Она уже ускользает в мою сторону, освобождаясь из объятий своего бойфренда: - Там просто моя невестка, я сейчас. Пока она идет к гам, бегу назад к кровати и быстренько усаживаюсь на край, боком к двери, напряженно сгруппировавшись и уперев руки в одеяло. А что? Я ничего. Потом бросаю взгляд на Калугина – вполне приличный вид, коллега по работе. Мать заходит и прикрывает за собой дверь и мне приходится смотреть на нее снизу вверх. - Прошу прощения. Маргарита, можно тебя на одну секундочку? Голос матери не слишком доброжелателен, Калугин это замечает, начинает елозить и смотреть на меня: - А-а-а… Встаем оба и я ему киваю: - Извини. - Да, да, конечно. Не нравится, что я подсматриваю? Для переговоров отправляюсь в ванную, чувствуя, что мать за спиной не отстает. Иду в конец ванны, к занавеске и там разворачиваюсь, сложив руки на груди. Мать прикрывает дверь и грозно подступает вплотную: - Сядь! Недоуменно смотрю на нее: - Куда? - Куда, хочешь! Плюхаюсь на край ванны, в профиль к матери – гордо держу голову и смотрю прямо перед собой - мне стыдится нечего, а вот тебе мамочка не мешало бы вести себя поприличней. Но мама почему-то задает вопрос совсем не про подглядыванье: - Скажи мне, пожалуйста… Задрав нос кверху, возмущенно пялюсь на потолок. И скажу! - Кто этот мужчина? Это она про что? Удивленно поворачиваю голову в ее сторону, и брови сами собой взлетают вверх: - Калугин?! - Мне не важно, Калугин или как там его! - Это мой коллега по работе. - А! Это твой коллега по работе?! Ее голос резок и строг. Капец, не пойму, это что за наезды? Или лучшая оборона – нападение? - Да, коллега по работе. Допрос продолжается: - А что он делает в этом доме? Сразу и не знаешь что ответить. Может обозвать его каким-нибудь родственником? Не скажешь же, что коллега пришел пожаловаться на невесту и принес шоколадку. Мать ехидно добавляет: - Особенно когда нет Гоши? Меня сразу переклинивает - понятно, у самой рыльце в пушку, так давай назначим из меня крайнюю. Буквально взрываюсь: - А что делает этот му… Мужик, в доме, особенно, когда нет Гоши, а? - Так, Маргарита! Тут же встаю, и мы буравим друг друга глазами: - Что? - Тебя, кажется, опять несет? У тебя, кажется, есть жених! Эмоции прут из меня и я, выпучив глаза, повышаю голос, не в силах удержаться от ответного укола: - А у тебя… Не кажется, есть муж! Оставив последнее слово за собой, выскакиваю из ванной в спальню, но Андрея здесь уже нет, и я спешу дальше, вовсе не желая общения Калугина с маминым гостем. Блин, они и правда, уже стоят перед прихожей, жмут друг другу руки и вроде как знакомятся. До меня доносятся слова Влада: - Как дела? Вихрем врезаюсь между ними, оттесняя Андрея: - Пока не родила! Кивнув маминому хахалю, хватаю Калугина за руку: - Вы позволите? Пойдем Андрей! Веду его за собой на выход мимо гостя, а тот, лишь усмехаясь, поднимает обе руки вверх. У самой двери оглядываюсь назад - и на топчущегося Влада и на дверь спальни, где осталась мать: - Андрей, давай, завтра договорим, ты извини меня. Виновато морщу лоб, и Калугин понимающе трогает мой локоть: - Я все понял, понял, не беспокойся, все хорошо. Потом опять оборачивается к Владу и протягивает ему руку. Тот не остается в долгу, скрепляя знакомство рукопожатием: - Еще раз. Наконец, Калугин направляется к двери: - Счастливо! Тороплю его: - Пока! В дверях Андрей оглядывается на меня: - Пока. Когда дверь захлопывается, спешу назад в ванную к маме, бросив на ходу прожигающий до тла взгляд на ее кавалера. Что-то маман застряла и мне это не очень нравится – ищет в грязном белье компромат? В дверях спальни мы сталкиваемся, бросаем друг на друга предупреждающий взгляд и расходимся, как в море корабли, оставляя дверь в спальню открытой. Через секунду совесть меня заставляет устыдиться такой демонстрации, и я возвращаюсь ее прикрыть. Мать, как раз, подходит к своему недоделанному мачо, и я успеваю услышать: - Влад, извини, просто так получилось. - Ничего, ничего, я понимаю. *** Где то через час гость уходит, но я держу марку и первый из спальни не выхожу. И вообще Марго обиделась! Стою в ванной перед зеркалом, смываю макияж. Неожиданно на пороге появляется маман, с виноватым видом и цветком в руке. У нее такой смущенно-растерянный вид, что я тут же бросаю свое занятие. Что-то случилось? Может этот укурок и правда ее чем-то обидел? Мать уныло присаживается на край ванны и начинает теребить цветок, обрывая на нем, один лепесток за другим: - Проводила. Тихонько приближаюсь к ней. Не поднимая глаз, она нехотя роняет: - Вполне интересный мужчина, посидели, поговорили. Только…. - Что только. Она смущенно отводит глаза: - Ну… Он признался в маленькой слабости. Молча жду продолжения. Мать мнется: - Сказал, что ему нравится иногда одевать… Голос ее падает и становится тихим и неразборчивым: - Ну, там всякое… Комбинации, белье. Не понял, какие еще комбинезоны? Мама рвет и рвет лепестки с цветка и бросает их на кафель. И не смотрит на меня. Торкаюсь перед ней, туда-сюда, и никак не пойму смены ее настроения. Переспрашиваю: - Что он любит надевать? Мать, не поднимая глаз, уже громче вздыхает: - Ну…, женское белье… А что? Блин, я как в воду глядел! Сразу сказал, что это извращенец. Мужик в бабском белье? Небось, под красную кофту лифчик напялил! Мот глаза распахиваются шире некуда в полном недоумении, а губы складываются в презрительную усмешку. Покачав головой, присаживаюсь рядышком с мамой на край ванны, складывая руки на груди: - Хэ… Капец! Она вяло сопротивляется, продолжая заниматься лепестками: - Ну, почему сразу капец. Поворачиваю голову в ее сторону - господи, она его еще и защищает! - Потому, что! Я тебе сразу сказала, что он больной! Мать упрямится, не хочет признавать очевидные вещи, хотя вероятность увидеть Влада в женском белье, кажется, поубавило у нее романтических фантазий. И ругаться ей уже не хочется: - Ну, почему сразу больной. - Потому что это тебе любой психиатр скажет, что надевать чулки – это… Сморщив брезгливо лицо и поджав губы, качаю головой, вынося окончательный вердикт: - Патология! Век бы их не надевал, если бы не необходимость. Мать продолжает отбиваться: - Ну, во-первых, этих психиатров самих лечить надо. Тут я могу лишь кивнуть соглашаясь. - А во-вторых… Мать замолкает, склонив голову на бок, и я ее тороплю: - Что, во-вторых? Помолчав, и не глядя на меня, она заканчивает: - У каждого человека есть свои эротические фантазии. Это нормально. Причем тут эротические фантазии? Смотрю на мать с недоверием - неужели она и правда оправдывает этого толстогубого придурка? Пытаюсь говорить спокойно: - Нормально, никто не спорит. Но потом все-таки срываюсь, повышая голос: - Но одно дело эротические фантазии, а другое дело сдвиг по фазе! Мать упрямо усмехается: - Где ты увидела сдвиг по фазе? Я понимаю – кавалер ее удивил, но признать, что я была права, у нее не поворачивается язык. Уверенно и твердо киваю, глядя прямо перед собой: - Увидела! - Хэ… Значит по твоей теории у Гошиного отца тоже сдвиг по фазе? Ошалело гляжу на мать. Нет! Не может быть, чтобы отец одевался в женское белье?! Чувствую, как садится и хрипит от испуга мой голос: - А что у Гошиного отца? Мать вдруг смущается и отворачивается: - Ну…, неважно. Да как же неважно?! Тут, можно сказать, весь мир трещит и рушится, а ей неважно! Мне надо быть уверенным в своей семье, в своем прошлом и будущем, и я настаиваю: - Так, стоп – машина! Мам, сказала «а», говори и «б». Она поворачивается ко мне лицом и со вздохом повторяет: - «Б»… По-моему, сейчас, очень поздно для разговоров. Давай-ка, спать. Она молча встает и уходит, а мне остается сидеть с насупленным видом и мучить себя вопросами – неужели я совершенно не знаю своих родителей… И они совсем не те, каких я люблю и горжусь? - Угу. Спать, так спать… Хотя не уверен, что получится – лежи теперь, ворочайся в кровати, мучайся. Рука привычно тянется снять с крючка у двери свою пижамную куртку и штаны, но на полпути замирает – стоп - машина, зачем мне лишние вопросы и подозрения? Мужик в бабском белье безусловно не вызывает симпатий, но и невеста, щеголяющая в безразмерной одежке жениха, тоже не секси и выглядит подозрительно. А что, если мать ко мне зайдет, на ночь глядя? Бросив на тумбочку рядом с кроватью красный халат, дабы утром не перепутать и не влезть в клетчатый Гошин, ныряю под одеяло в одной комбинашке – придется привыкать спать так, пока в гостях мама.