*******************************************
– Либо ты расскажешь родителям, либо я сам пойду, - говорит парень, сжимая в руках пачку сигарет. Как он нашел их Йеон неизвестно, но она точно знает, что попала... Старший брат Йеон учится в выпускном классе старшей школы, а она только перешла в нее, но у нее всегда был бунтарский характер. Возможно потому, что ей с самого детства многое запрещали (буквально все), или же она просто любит экстрим, потому что то, что она решила курить в пятнадцать лет, по-другому и не назовешь, но сердце у нее бьется со скоростью света. – Я..., - она хотела что-то ответить ему, но все слова резко улетучились, страх охватил ее тело: горло сжимается, а стук ее сердца, казалось, слышит весь Янсан. – Не хочу тебя слышать, пошла вон, - злостно отвечает брат и отводит взгляд полный презрения и разочарования, от чего ей только и остается, что покинуть его комнату. Да, это был не первый раз, когда Чон Йеон увидела разочарование в глазах близких, но такой масштаб оно приобрело впервые. Входная дверь, как назло, открывается, и Йеон переводит взгляд на настенные часы. 19:00. С работы вернулась мама, а это означает, что сейчас состоится разговор. Сначала она позволила матери распаковать продукты, купленные на обратном путь с работы, хотя в это время она сама набиралась сил, чтобы сказать правду, которую она бы и никогда не раскрыла, если бы не брат. К слову, о нем, старший также вышел из своей обители, чтобы она "случайно" не испугалась рассказать, что натворила. – Мам..., - начала было она, но мать даже не повернулась к ней лицом, - Мам, тут такое дело...мама..., - все продолжала Йеон, пытаясь обратить на себя внимание. – Да что тебе надо!, - вскрикнула мать, - Не видишь, я занята, - о да, она и вправду занята тем, что готовит любимое блюдо ее любимого сыночка после работы. Она такая бедная и несчастная, и как же она выносит такие тяготы, как капризы ее сына, Боже ж ты мой! – Она курит сигареты, - раздается голос со спины Йеон, а их родитель в это время замирает. – Что ты сказал? , - переспрашивает она, будто надеется, что ослышалась. – Я сказал, что она курит, мама, - четко повторяет брат, отчего лицо у Йеон буквально становиться серого цвета. Она не знает что хуже: если бы она сама сказала, или как сейчас, когда кто-то говорит за тебя о твоих проступках. – Выйди с кухни, - тихо говорит она сыну, но Йеон знает, что после того, как они останутся наедине, настанет ее личный кошмар. Ее брат незамедлительно покидает комнату, а мать в это время подходит к ней. Йеон не успевает понять, что произошло, как чувствует жжение в левой стороне лица. Мама дала ей пощечину, да такую, что ее ухо и щека моментально покраснели, а на глазах навернулись слезы. – Если я еще раз услышу что-то подобное, я расскажу отцу, и ты пожалеешь, поняла меня?, - все так же тихо спрашивает она, но сколько ярости в этом шепоте знает только Йеон, - Я не слышу, что ты меня поняла. – Я поняла, - еле-еле шепчет Йеон, закрывая глаза. Она не хочет, чтобы мама видела насколько сильно ее задела оплеуха, она не будет плакать при ней. – Уйди с глаз моих, - чуть ли не шипит мама и продолжает готовить ужин. А самое грустное то, что ни у кого не возникает вопрос почему же пятнадцатилетний подросток начинает курить в столь юном возрасте...********************************************
– Сколько капель?, - доносится знакомый голос над Йеон. Она не очень понимает что с ней происходит и где она вообще находится. Она же была дома, с братом и мамой... – Взрослым около двенадцати, - отвечает ему женщина. Затем несколько секунд тишины. Йеон не может открыть глаза, веки слишком тяжелые. – Йеон, нужно это выпить, - и вот опять этот приятный, теплый мужской голос, да только сил открыть рот у нее нет. Йеон чувствует, как она перемещается в пространстве, а точнее сказать, ее приподнимают и, придерживая за щеки, открывают ей рот и подставляют холодный, а может и не очень, может она просто горячая, стакан с жидкостью, которая через несколько секунд оказывается в полости ее рта. Она горькая и неприятная, но Йеон уже проглотила. Сейчас ей очень хочется спать, поэтому, если это все, что от нее требуется, она готова потерпеть. – Вот так, госпожа-писательница, - ее возвращают в исходное-лежачее положение, и гладят по левой щеке, которая вроде как болела пару секунд назад от оплеухи матери, - Ты - умница, - нежно говорит мужчина и целует ее в лоб, после чего Йеон снова проваливается в спасительную темноту.*********************************************
Яркий свет от больничных ламп раздражал заплаканные глаза Йеон, а ее тело тряслось от поглощающей разум паники. За свои восемнадцать лет она множество раз была в тупике, но всегда находила выход, а сейчас она действительно бессильна. Всевозможные силы, моральные и физические, покинули ее, и она сползла на пол по больничной стене. В нескольких метрах от нее стояли стулья для ожидающих пациентов родственников и друзей, но она просто не смогла приказать себе подняться и присесть туда. Телефон Йеон завибрировал, и когда она увидела, что звонит ее бабушка, то поняла, что выхода у нее два: либо взять себя в руки, ответить на звонок и сделать вид, что ничего не происходит ради бабушки, либо игнорировать ее, что, несомненно, вызовет у нее некоторые подозрения. Йеон всегда старалась быть сильной, ведь этому учила ее мама, так что она подняла трубку. Когда она уже заверила бабушку в том, что все хорошо, из кабинета вышел врач с отцом. – Я вколол ей обезболивающее и успокоительное, но знайте, что еще один такой приступ она может не пережить, - серьезным голосом твердит доктор, - Это направление в неврологию, у вашей жены нервный срыв, на почве которого начались судороги в теле и предынсультное состояние..., - Йеон не вслушивается в дальнейший диалог между мужчинами, нет, она просто чувствует, как ее дыхание, а затем и сердце замирают. Шок и неверие - вот что она сейчас испытывает. Йеон слышала много историй про людей, которые умирали из-за стресса, но никогда не думала, что с ней произойдет такое. Ей было велено оставаться в машине, но она вновь не послушалась отца. Присев на стул, единственное что смогла сдержать Йеон - это истошный вопль во время плача. "Предынсультное состояние", - подумала она и разрыдалась с новой силой. Йеон бы все на свете отдала, чтобы это случилось именно с ней, а не с мамой. Она так зла, ведь до такого состояния ее маму довела очередная ссора с отцом, а когда Йеон зашла к матери в комнату, чтобы приободрить, то увидела ее, лежащую пластом на кровати с синим губами и скрученными пальцами. Мама даже не могла толком объяснить, что произошло, она просто мычала, словно парализованная. Йеон подумала, что сожалеет обо всем, что случилось, хоть это и совсем не ее вина, а еще она бы очень хотела не рождаться от слова вообще, чтобы не видеть страдания мамы, которая не заслуживает всего того, что с ней происходит...*********************************************
–...Нет это Вы не понимаете, ее нужно госпитализировать..., - и вновь Йеон слышит какие-то разговоры около себя, но теперь количество говорящий значительно увеличилось. – Она не поедет в больницу, - уверенно отвечает мужчина. – Доктор, есть же возможность оказать медицинскую помощь и здесь, так почему бы..., - не успевает договорить третий, незнакомый для нее голос, как его перебивает врач. – Кто из вас двоих ее опекун? Если она умрет здесь, то я не буду брать на себя такую ответственность, вы хоть понимаете всю серьезность ситуации?, - повышает голос доктор. – Господин, давайте не будем ругаться, госпоже Чон нужен покой, - встревает главный менеджер. – Госпожа Пак, я всего лишь констатирую факты, а эти...молодые люди не понимают какую ответственность я несу не только перед пациенткой, но и перед законом, и вообще... – Достаточно!, - резко прерывает его мужчина, - Окажите ей первую медицинскую помощь, выпишите препараты для снижения жара и проваливайте. – Да как ты смеешь, сопляк!, - голоса становятся все громче, а люди, очевидно, начинают ссору, от чего организм Йеон, как по щелчку пальцев, включает защитный механизм. Слишком много ссор и разговоров на повышенных тонах в ее жизни, поэтому, несмотря на хаос, происходящий вокруг нее, она вновь засыпает.**********************************************
– Быстро домой, - говорит отец в трубку и тут же отключается, а Йеон уже тогда понимает, что что-то пошло не так. Все началось с этого дня. Дня, когда она окончила наконец-таки старшую школу. Она сразу прикинула в голове несколько вариантов развития ближайшего будущего. Самый первый - маме снова стало плохо. От того, насколько быстро она бежала домой, ее лицо раскраснелось, а сама Йеон вспотела, как уличная кошка под дождем. Она предполагала, что такое может произойти, потому как буквально вчера родители снова повздорили (вау, какая неожиданность). Вариант номер два был менее ужасен - Йеон подумала, что ее брат не прошел на третий курс университета. Пару дней назад он обсуждал с Йеон свои долги по учебе и то, что, возможно, его отчислят, если он не сдаст весь материал, который должен был усвоить постепенно во время учебного семестра. Ни первый, ни второй случай не мог ее радовать, но Йеон и представить себе не могла, что произойдет буквально через минуту после того, как она зайдет в дом. Открыв входную дверь, она не услышала ничего, кроме как тишины. Вообще у нее всегда были проблемы со слухом, а может ей просто стоит меньше слушать музыку в наушниках, но в доме действительно было тихо. Йеон прошла в гостиную и увидела то, отчего ее сердце остановилось третий раз в жизни. Отец с ее включенным ноутбуком сидел на диване, по одну сторону от него сидела мама, а по другую - ее тетя, папина сестра. – Это что такое?, - угрожающи спрашивает отец, - Я тебя спрашиваю!, - у Йеон нет слов, они просто пропали, как и ее будущее. У Йеон и в правду плохо со слухом, как было уже упомянуто, но бешеный стук своего сердца она четко слышала, а ее лицо стало белым, как стены в больницах. Ноутбук полетел в стену, стол и все, что лежало на нем: ваза с фруктами и конфетами, салфетница и стаканы с чаем перевернулись и разбились на миллионы осколков. Ее отец поднялся с места и оказался так быстро рядом с ней, что Йеон и не успела увернуться, как получила три быстрых и чертовски сильных удара по голове и щеке. Она больно ударилась о стену может быть из-за того, что ноги ее были как тростинки и не держали ее вообще, а может из-за ударов отца. Боли она никакой не почувствовала, но лишь потому, что была в шоке. Ее мама бросилась с места, чтобы защитить Йеон, но ее ожидала та же участь, что и дочь. Чон Йеон показалось, что прошла секунда с того момента, как она, ударившись о край стены, упала на пол и закрыла глаза, но на самом деле все не так. Когда она пришла в себя, то заметила, что вокруг нее твориться полнейший хаос из разбитой посуды, плачущей навзрыд мамы и тети, которая просит прощения за что-то у отца. Йеон догадалась, что это она рассказала ему о том, что она уже публикует новеллы, а пароль от ноутбука был предоставлен, она уж не знает насильно ли добровольно ли, ее братом. Ее отец вновь приближается к ней и замахивается, чтобы оставить еще один удар-напоминание о ее ошибке, да только мама полностью закрывает Йеон собой и твердит, что, если он хоть еще раз тронет ее дочь, то она его посадит. Все очень сложно и грустно, ведь это выпускной Чон Йеон, а все, что ей остается, это смотреть, как ее отец выходит из дома вместе с сестрой, а мать начинает собирать осколки разбитой по всему дому посуды. Что ж поделать, если Йеон такое разочарование для своих родителей...**********************************************
Мокрое полотенце касается ее лба и она наконец открывает глаза. Йеон сначала не понимает, где находится, ведь единственным источником света сейчас является небольшой торшер, но затем она вспоминает, что лежит на кровати в отеле на острове Чеджу и вообще, когда она последний раз была в сознании, она вроде как болела, а какой сейчас... – Ты проснулась, госпожа-писательница, - вырывает из ее раздумий до боли знакомый голос. – Юнги..., - она отвечает ему охрипшим голосом. – Я здесь, Йеон, - он продолжает прижимать холодное полотенце сначала к ее лбу, а затем плавным движением спускается к ее шее и протирает ее, от чего Йеон тут же становится лучше, а дышать легче, - Я рядом, госпожа-писательница. – Ты не ушел..., - скорее констатирует, а не спрашивает она. – Я не смогу уйти, госпожа-писательница. Твои глаза пленили меня. Я особенно заскучал по ним за эти два дня, что ты не просыпалась, - он улыбается, но крайне слабо. Юнги очень устал за эти двое суток; он буквально не отходил от нее ни на шаг и ночевал рядом с ней на стуле, но что более важно, Юнги очень сильно испугался, что больше не услышит, как Йеон мило тараторит и хихикает, не увидит, как она смущается и улыбается, не поцелует ее и не обнимет, - Ты так много плакала и кричала, госпожа-писательница, - на выдохе говорит он. – Я...я..не помню, не понимаю о чем ты, - тихо отвечает ему она. – Йеон, что тебе снилось, что ты так кричала?, - все-таки решается узнать он. Если бы его голос не был таким мягкий и располагающим к себе, если бы он не показывал, что действительно волнуется о ней, если бы не прикасался к ней так, будто она фарфоровая кукла, то у нее было бы достаточно оснований отказать ему в ответе на этот вопрос, но, черт возьми, она не могла сказать ему "нет". Ни сейчас, ни, вероятнее всего, в первый день их встречи, ни в последующие дни. – Юнги, я..давай поговорим об том позже, - это предложение далось ей, несомненно, тяжело как минимум потому, что ее горло все еще адски болело, а как максимум потому, что она разглядела в его глазах капельку разочарования из-за того, что она не до конца доверяет ему. – Хорошо, Йеон, мы обсудим позже, - он отводит взгляд и в очередной раз обмакивает полотенце в холодной воде. Йеон видит, что он расстроен, но не пытается на нее давить или же пользоваться тем, что она сейчас уязвима, поэтому она тянет его за руку и переплетает их ладони. – Спасибо тебе, - искренне говорит она и улыбается, на что получает идентичную реакцию, -Юнги...мне кажется, что..что я начинаю вл..., - Йеон не успевает договорить, как дверь в ее номер распахивается и входит Ким Сокджин. – Ох, Йеон, ну неужели ты проснулась!