Песнь моих кошмаров

Главное отличие балов на юге: здесь все действие происходило не в парадном зале особняка, а в уютном внутреннем дворике поместья. Я спустилась туда, когда солнце уже давно закатилось за горизонт. Празднование было в самом разгаре, хотя Аль-Кайрама нигде не было видно. Дворик был полон гостей, и множество свечей и ламп горели повсюду. Языки света, мелькая сквозь резные проемы окон и украшенные узором портики колонн, выписывали замысловатые узоры на стенах. Вокруг был разлит запах благовоний, которые курились на специальных подставках. Я чихнула, различив в аромате какие-то местные пряные травы. Не самое подходящее для меня... Огляделась, рассматривая гостей. Как и полагается, все были в масках: благодаря связям отца я знала некоторых людей из знати Кромленса, однако сейчас различить их было практически невозможно. Гости стояли группами, разговаривали друг с другом и шептались, поглощая закуски и напитки, которые разносили снующие туда-сюда слуги. Я невольно порадовалась, что леди Альфия не отправила меня сюда: протискиваться через толпу высокомерных богачей — то еще удовольствие. Вместе с тем я внезапно почувствовала себя лишней: у гостей была компания, а у слуг — дело, которым они должны были заниматься, в то время как я особо остро ощутила, что мне здесь не место. Я боялась подойти к кому-то из знатных господ, потому что они могли меня узнать и начать задавать неудобные вопросы. Живо представилось, как вон тот господин с огромным пузом тыкает в меня своим толстым пальцем с воплями "продажная девка! Насколько же пал твой отец, раз не смог позаботиться даже о собственной дочери?!". В тот же момент мне показалось, что он смотрит прямо на меня, и я поспешно отвела взгляд. О чем я вообще думала, когда явилась сюда? Теперь мне здесь не место... Смогу ли я когда-нибудь побороть стыд из-за произошедшего и оказаться на балу на законных основаниях? Я уже собиралась развернуться и сбежать в свою комнату, как вдруг кто-то схватил меня за руку. — Ты пришла! Подняв взгляд, я увидела знакомые нефритовые глаза и кудрявые черные волосы. Как у незнакомца в тот роковой вечер, когда погибла моя семья... я оглядела Аль-Кайрама и только теперь поняла, почему я не узнала его издалека. Памятуя о том, что леди Альфия сообщила Каусарии в торговой лавке, я искала его в зеленой одежде... Но он оказался передо мной в кремовом камзоле того же оттенка, как и у моего платья. Мои щеки зарделись, когда я осознала, что наши с ним костюмы идеально сочетаются, и я порадовалась, что большую часть моего лица скрывает маска. —Я думала, твой костюм будет выглядеть иначе, — призналась я, потому что молчание чересчур затянулось. - А, должно быть, ты о зеленом? Я случайно облил его чернилами, когда уже собирался выходить из своего кабинета, так что пришлось переодеться в то, что нашел для меня Нико. — ухмыльнулся он. Судя по хитрой улыбке, исказившей его тонкие губы, чернила пролились не случайно. Я не смогла сдержаться и хихикнула ему в ответ. Любопытно, леди Аль-Нур уже видела наряд своего избранника? Было бы забавно посмотреть на ее лицо в этот момент. — Пойдем! — он ухватил меня за руку и повел к танцующим. — Ты же еще помнишь, как это делается? — Постой, — я почувствовала, как сердце забилось быстрее, — я вообще не умею... — Да брось, ни за что не поверю, что ты никогда не танцевала! — рассмеялся он, занимая свободное место и укладывая руку мне на талию. Я неуверенно опустила руку ему на плечо. Место, где его пальцы касались моего тела, горело. — Я не умею танцевать местное... — попыталась объяснить я, однако Авир не стал слушать моих возражений: он просто пустился в пляс. Танцы в Кромленсе отличались от тех, к которым я привыкла в столице, и поначалу я действительно не справлялась. Несколько раз наступала на ноги своему партнеру, путалась в юбках и спотыкалась, но каждый раз Аль-Кайрам невозмутимо поддерживал меня и вел дальше. Вскоре я целиком доверилась ему и практически перестала ошибаться. Как и десяток других пар, мы закружились под странную южную музыку, сочетающую в себе звук флейт и барабанов. — У тебя неплохо получается, — шепнул мне на ухо Аль-Кайрам, и кожу обожгло мурашками от его дыхания. — Ты схватываешь все на лету! Я отвернулась, смущенная его похвалой и близостью. Мой взгляд невольно упал на зрителей, стоявших вокруг, и вдруг среди них я выхватила фигуру Каусарии. Как и все гости, она была в маске, но я смогла узнать ее по тому изумрудному платью, ткань для которого она выбирала с леди Альфией. Я не могла видеть ее выражения лица, но губы девушки оказались брезгливо искривлены, и она не отрываясь следила за мной и Аль-Кайрамом. Под ее взглядом я почувствовала себя неуютно и передернула плечами. Повернулась к Аль-Кайраму, желая хоть как-то успокоиться. Быть объектом столь неприкрытой ревности оказалось тяжело. — Почему ты надел кремовый камзол? — не удержалась я. — Потому что так мы с тобой смотримся вместе гораздо лучше. — он расплылся в довольной улыбке. — Посмотри, как все наблюдают. — Твоя мать будет недовольна. — Разве она узнает? Ты в маске. Он был прав, хотя отчего-то я все еще чувствовала себя ужасно неуютно. Однако с каждым танцем мое напряжение спадало, а щеки заливал румянец. Аль-Кайрам улыбался мне, и я на время позабыла все свои печали, отдавшись на волю танца и своего партнера. Когда мы наконец устали, он пригласил меня к столу с закусками. Я неуверенно поглядела на какие-то местные сладости: вдруг опять аллергия начнется? Аль-Кайрам увидел мои сомнения. — Пожалуй, я лучше принесу нам вино, — произнес он. - Подожди здесь. Он быстро растаял в толпе гостей, а я в одиночестве осталась стоять у стола. До тех пор, пока ко мне не приблизилась знакомая дама в изумрудном платье. — Ты делаешь большую ошибку! — глаза леди Аль-Нур метали молнии. — Лучше бы ты оставила в покое Авира, он предназначен не для тебя! Ее слова вызвали во мне бурю смеха. Авир? Да зачем он мне нужен! Я использую его для того, чтобы добыть информацию о своем отце — мы деловые партнеры. Между нами ничего нет! Однако позлить самодовольную девицу хотелось, поэтому я надменно взглянула на нее из-под ресниц и произнесла: — О чем вы? Мне казалось, сегодня он ясно дал понять, в обществе кого из нас предпочитает находиться. Каусария едва не искрилась от гнева, ее сжатые в кулаки руки комкали юбку платья. Это вызвало во мне доселе неизвестный восторг. Я знала, что поступаю плохо, но остановиться уже не могла: ее злость словно подпитывала меня изнутри, и мне хотелось увидеть больше ее отчаяния. — Неужели вы так опечалились, что ваше платье не подошло к его наряду? — усмехнулась я, в притворном сочувствии поднося руку ко рту. — Ах, бедняжка! Должно быть, вы очень привязаны к Авиру, раз вас так это беспокоит. Лицо леди Аль-Нур побагровело то ли от ненависти, то ли от смущения — под маской не было видно. — Да будет вам известно, что я его официальная невеста, — бросила она мне. — Месяц назад Авир сделал мне предложение, и совсем скоро я стану его полноправной женой. Я остолбенела. С недоверием заглянула в глаза соперницы, пытаясь понять, правду ли она говорит. Однако даже если это была ложь, Каусария была уверена в своих словах. Я отшатнулась, развернулась и врезалась лицом в грудь как раз подошедшего Аль-Кайрама. — О, девочки, вы встретились! — беспечно улыбнулся он. — Я бы представил вас друг другу, но увы, наши праздники просят придерживаться анонимности, пусть это даже традиция. Потом познакомлю вас как следует. Я с ненавистью посмотрела на него: почему он ничего не сказал мне раньше? Если бы я знала, что Каусария на самом деле его невеста, то я бы... Я не успела завершить свою мысль, и оттолкнула мужчину так, что часть содержимого бокалов в его руках расплескалась и на его камзол, и на мое платье. Однако сейчас мне было все равно. — Эй, постой, — опомнившись, Аль-Кайрам попытался меня окликнуть, но я не обернулась. С трудом протиснувшись между гостями, я покинула праздничный дворик, едва сдерживая слезы обиды. Я так и не заплакала. Обида на Аль-Кайрама переросла в злость на саму себя. Я не понимала, почему новость о том, что у него есть невеста, так сильно меня расстроила. Почему-то мне было необычайно приятно думать о том, что он проявляет внимание лишь ко мне, и как только я узнала об обратном, то вся его забота стала ненавистна. Я шла к своей комнате, когда почувствовала запах дыма. В первое мгновение остолбенела от неожиданности, а потом оглядела коридор, пытаясь найти источник. Кажется, здесь все было в порядке, поэтому я бросилась к окну и распахнула створки. Тут же стало ясно: загорелась конюшня. Полыхал дальний угол крыши, и пламя грозило вот-вот перекинуться на особняк. Не помня себя, я помчалась вниз, во двор. Когда я очутилась перед воротами конюшни, там уже вовсю руководил Нико. Слуги бегали с ведрами от колодца, но пламя не утихало. Я едва увернулась от взволнованной лошади, выскочившей из дверей. — Внутри никого не осталось? — окликнула я Нико. Управляющий обратил на меня свое лицо, испачканное в копоти. Между бровей у него пролегла глубокая морщина. — Лошадей я освободил, только... — он внезапно отвел взгляд. — Ну же, — поторопила его я. — Искорка осталась. Ты же помнишь, у нее самый дальний денник... Там обвалилась полыхающая балка, не пройти было. Я кричал, но она меня не стала слушать. Я с ужасом взглянула на пламя. Пусть кобыла леди Альфии и отличалась скверным нравом, за те дни, что я заботилась о ней, я начала испытывать к ней привязанность. Одна мысль о том, как она будет страдать, сгорая заживо, заставило сердце сжаться. — Подержи. — я содрала с лица маску и вручила ее ошалевшему Нико. — Нет-нет! — он отчаянно замахал руками. — Авир меня убьет, если... Я его не послушала и уже ринулась в горящую конюшню. За приоткрытыми створками меня ждал пылающий ад. Лицо обдало жаром, и в первое мгновение меня охватило сильное желание вернуться назад, но где-то в глубине конюшни раздалось испуганное ржание, и я решительно двинулась туда. Если есть хоть малейший шанс, что отсюда можно спастись, я не позволю Искорке погибнуть здесь, какой бы несносной кобылой она ни была. В тот момент я не думала о себе: в моей голове было лишь желание спасти невинную жизнь. Дышать было тяжело от дыма, и я закашлялась, жалея, что не взяла в собой мокрую тряпку. Прямо за моей спиной обвалилась балка. Я обернулась: полыхающая доска преградила путь к выходу. Теперь только вперед... Пока я не знала, как мы с Искоркой выберемся отсюда, но собиралась сделать все возможное, чтобы сегодняшний пожар не унес чьи-либо жизни. Крыша конюшни ярко полыхала, и большинство денников — тоже. Я кое-как обходила пылающие груды досок, и в какой-то момент безопасный проход сделался столь узким, что я поняла: еще немного и огонь перекинется на мое платье. К тому же платье сильно сковывало мои движения и лишало меня столь необходимой сейчас ловкости, поэтому без долгих размышлений я безжалостно избавилась от юбки и кринолина, оставшись в простых панталонах. Аль-Кайрам наверняка расстроится, но сейчас мне было абсолютно все равно. Пусть лучше наряжает свою невесту, а не меня. Без платья двигаться сразу стало легче, и я поспешила к черной кобыле. Несмотря на то, что глаза слезились от дыма, я уже отчетливо могла различить свою цель: Искорка испуганно жалась к стене в дальнем деннике. В глазах кобылы отражался мой собственный ужас, и я почувствовала себя увереннее, заглянув в них. Животное уже смирилось со своей неизбежной судьбой, но я продолжала верить, что нам удастся спастись. Я зашла в ее денник, осторожно приблизилась к ней и положила руку на ее морду. Лошадь всхрапнула, но не стала кусаться, признала меня. Я громко закашлялась, потому что от дыма горло стало шершавым, словно наждачная бумага. Из последних сил я влезла на спину лошади, используя стену с бортиком как дополнительную опору. Искорка не сопротивлялась, и за это послушание я была ей необычайно благодарна. Оказавшись сверху, я толкнула дверь денника и пришпорила лошадь пятками, однако кобыла не сдвинулась ни с места. — Ну же, — прошептала я, наклонившись к ее мягкому большому уху, — я тебя направлю, только вынеси нас наружу. Мы спасемся. Я похлопала лошадь по шее, и она дернула ушами. Будто бы послушавшись меня, Искорка медленно вышла из денника. Вокруг нас все трещало, и ослепительное пламя застилало мне глаза. Я вновь ударила лошадь пятками. Едва успела вцепиться в ее гриву и сжать голые бока животного коленями — Искорка рванула вперед, словно бы не помня себя. Пока мы неслись к выходу прошло, должно быть, не больше нескольких мгновений, но они надолго отпечатались у меня в памяти. Горячий пляшущий воздух вокруг и треск дерева. Мое тело содрогалось от жутких спазмов кашля, я почти ничего не видела из-за слезящихся глаз, но все равно упорно продолжала держаться за лошадь: сейчас моя жизнь зависела от нее. Искорка вылетела в ночной мрак, и на первое мгновение я полностью ослепла: после яркого пламени глаза привыкали к свету неохотно. Вокруг слышались голоса и ропот, кто-то посмел преградить дорогу кобыле, когда та отбежала от створок конюшенных ворот, и, неистово заржав, Искорка взвилась на задние ноги. Каким-то чудом я смогла удержаться у нее на спине, хотя в какой-то момент мои ноги почти разжались. К счастью, Искорка быстро опустилась обратно, и на ее шею накинули веревку. Поморгав, я заметила, что это был побледневший Нико. Но он взволнованно смотрел не на кобылу, а на меня. Искорка остановилась, резво отбивая копытом по земле. — Селеста! — чьи-то сильные руки стащили меня со спины лошади. Я увидела взволнованные глаза Авира. Он словно бы побледнел и осунулся, черты его лица заострились. Я с недоумением воззрилась на него: неужели его так опечалила сгоревшая конюшня? Или, может, кто-то из слуг все же пострадал? При одной мысли об этом у меня в горле встал ком. — Какое чудо, что ты в порядке! — он порывисто прижал меня к груди. На мгновение я онемела, понимая, что на нас сейчас все смотрят. Но в то же мгновение позади нас раздался ужасающий грохот: это рухнула крыша конюшни. Это словно бы прорвало во мне какую-то плотину отрешенности от происходящего: я внезапно поняла, что задержись мы с Искоркой на пару секунд дольше, то шансов спастись у нас бы уже не было. Страх запоздало накатил на меня волной, и я затряслась в объятиях Аль-Кайрама. — Все хорошо, — он поглаживал меня по спине, — все в порядке, ты молодец. Благодаря тебе никто не пострадал. Эти слова вселили в меня надежду. Не знаю, сколько мы так простояли, но в какой-то момент я выглянула из-за его плеча и столкнулась с колючим взглядом леди Альфии. И наша близость ей явно не нравилась.