***
К несчастью, мистер Гонт выразил сегодня желание провести с ними целый день, поэтому Гермиона никак не могла найти свободную минутку, чтобы подумать обо всём наедине. Они позавтракали, отправились на прогулку, где немного поиграли с Чарли и побеседовали с садовником, снова много говорили и вернулись, чтобы послушать, как Меропа играет на фортепьяно. — Сегодня приедет портной, — провозгласила женщина, уставившись на часы, стоило ей закончить исполнять очередную мелодию. — Миссис Адамс! Миссис Адамс, дорогая, вы подготовили платье? — Какое платье, госпожа? — замерев в двери, уточнила экономка, нервно перебирая пальцами оборки на своей блузе. — Ваше или мадам Яксли? — Свадебное платье, моя дорогая, — терпеливо подсказала ей Меропа, но Гермиона ощутила небольшую смену эмоций в её голосе. — Ах да, свадебное платье, конечно, оно ожидает в комнате, когда приедет мистер Филлипс. Лицо Меропы разгладилось, она с облегчением поблагодарила прислугу и отпустила её. — Вот видишь, о чем я говорю, милая? — спросила она, обращаясь к Гермионе, которая сидела на диване и внимательно её слушала. — Боюсь, без замены нам не обойтись. Ты же выписала номер той молодой особы, которую посоветовало агенство? Отлично. Как её? Мэри? А, Люси. Ну, в целом, это пока что не особо важно. Я займусь этим после вашей свадьбы. Мистер Гонт, сидя в кресле в углу комнаты, кивнул, не отвлекаясь от своей книги. Наконец-то, он смог уделить внимание справочнику, который выбрал накануне. Гермионе на секунду стало интересно, действительно ли он слушал монолог Меропы или же просто умел вовремя кивнуть головой. Она посмотрела на него еще несколько секунд и отвернулась, влекомая леди Гонт в диалог об экономках, горничных и дворецких. — Я полагала, что в клане есть свои люди, которые работают на семьи, — чуть позже, когда хозяйка дома пожелала выпить чаю и послала за Мэри, сказала Гермиона, задумчиво глядя на узор на ковре. — Но вы планируете нанять экономку из простых людей. Разве это не станет проблемой? — Обычно так и есть, — внезапно вмешался в разговор мистер Гонт, положив закладку между страниц и закрыв книгу. — Но их не очень много, поэтому иногда мы позволяем себе нанять кого-то извне, если будущий работодатель не обладает информацией, которая могла бы нас скомпроментировать. Миссис Адамс работает здесь уже много лет, но до сих пор думает, что мы просто наследственно богаты. Брови Гермионы поползли вверх. — Теперь я буду опасаться, что могла сказать ей что-то не то. Если бы я знала об этом заранее, то вела бы себя аккуратнее. — Не волнуйся, милая, ты всё делала правильно, — поспешила успокоить её леди Гонт. — Если бы ты невпопад сказала что-то не так, мы бы об этом позаботились. — Бэтчли, например, — она не заметила, как фигура Тома выросла сзади неё и села рядом на диван. — Он в курсе всего, чем занимается наша семья, и зорко следит за тем, чтобы новенькие не создавали проблем. Если новая экономка ему понравится, то сможет с нами работать, а если нет, будем искать дальше. Важно сохранять баланс среди прислуги, обычно семьдесят процентов знают, а тридцать — нет. Гермиона кивнула головой, переваривая информацию, которую она только что услышала. Видимо, то, что Корбан был категорически против любой прислуги, на самом деле, имело смысл. — Но не в Резерфорд-Холле, — продолжил Гонт, вырывая её из глубоких мыслей. — Вся прислуга там знает, на кого работает, поэтому не стоит волноваться о том, что ты говоришь. Каждый хозяин, либо же хозяйка принимает решение на свое собственное усмотрение. Резерфорд-Холл был особняком, в котором проживал мистер Гонт. Она много раз слышала это название, но никогда там не была. Меропа только изредка появлялась на торжествах, но никогда их не устраивала, а Том был до недавнего времени холост, чтобы хозяйка дома принимала там гостей. — Значит, леди Гонт просто нравится быть с чужими людьми? — уточнила женщина. Том слегка нахмурился. — Скорее ей нравится ощущение тайны, которую она хранит перед ними, — с едва заметным оттенком недовольства сказал он. — Впрочем, это её решение, и она ведет достаточно спокойный образ жизни, чтобы её можно быть хоть в чем-то заподозрить. — Она достаточно рискованная женщина, — прокомментировала Гермиона, и он слегка улыбнулся.***
Мистер Филлипс оказался низким, худым мужчиной в костюме и очках, который глубоко поклонился ей, как только увидел. — Моё почтение, мадам, вы сегодня прекрасно выглядите. Пожалуйста, станьте сюда, да, благодарю вас. Прошу не наклоняйтесь, да, вот так, теперь вытяните первую… нет, в смысле, правую, да, правую руку вверх и задержите так, если вам нетрудно. Прошу прощения за неудобства. Лили, измеряй. Вам нетяжело, мадам? Еще раз простите. Теперь левую. Его бесконечная и очень быстрая речь натолкнула Гермиону на мысль, что мистер Филлипс прекрасно знал, кому подшивает сегодня платье, иначе он бы не вел себя так, словно пытался раствориться у её ног. Она поморщилась и молча выполняла все его указания, позволив двум его помощницам, которые вообще на неё не смотрели, выполнять свои задачи. Они сняли её мерки, а потом помогли надеть платье под зоркими взглядами Луизы и второй девушки из прислуги Розенхаус, которую звали Лиз. Когда тяжелый костюм оказался на ней, портной сделал наметки, вполне удовлетворенный тем, что платье ей почти подходило и работы было немного. Гермионе нравилась эта модель, и даже если Меропа предлагала ей сшить новое на заказ, готовый фасон пришелся ей по душе намного больше. Они заказали нужный размер, но на всякий случай пригласили мистера Филлипса, чтобы всё было идеально. — Да, всё отлично, мы тотчас же начнем работу, — кивая головой, портной и его команда снова вежливо поклонились ей. — Благодарим за оказанное внимание, мадам, дальше мы можем работать без вашего присутствия. Но, конечно, если вы хотите, вы можете остаться, это сугубо ваше решение, и я ни к чему вас не принуждаю… Гермиона ограничилась короткими словами благодарности и выскользнула из комнаты, тяжело выдыхая и мечтая высунуть голову на улицу. В комнате было невыносимо душно, потому что окна были закрыты, мистер Филлипс слишком много говорил, а платье было теплым и очень тяжелым, чтобы она могла спокойно сделать вдох. К счастью, и она, и мистер Гонт приняли совместное решение о том, чтобы свадьба была короткой и не очень утомительной, поэтому она, пожалуй, сможет выдержать в нем несколько часов. Простояв немного под дверью, она положила руку на живот и двинулась по коридору в сторону лестницы, собираясь спуститься вниз и сообщить Меропе в первую очередь о том, как произошла примерка. Женщина бы с удовольствием приняла непосредственное участие в этом процессе, если бы ей внезапно не стало плохо. Больших усилий ей стоило успокоить и Тома, и Гермиону, но в итоге подниматься наверх мистер Гонт ей запретил, оставшись с ней в комнате снизу, лично контролируя, чтобы она никуда не пошла. Повернув за угол, Гермиона направилась к лестнице и принялась спускаться вниз. Пока она не была вовлечена в новый диалог, то могла позволить себе быстро подумать о том, что сказала ей Пенелопа. Альберт Эйвери и Сигнус Блэк. То ли дело было в отношении Эйвери к ней, то ли в том, что Корбан до этого упоминал о чувстве неприязни между ними всякий раз, как двое мужчин оказывались в непосредственной близости, то ли он просто был неприятной личностью, но до этого звонка она была практически уверена в том, что это именно он убил её мужа. Братья Блэки не вызывали у неё неприязни скорее всего потому, что она была крайне близка с их женами, но опять же, по словам Корбана, были весьма ненадежными людьми, которых он недолюбливал. Она была склонна верить его суждениям о них, поэтому, несмотря на Друэллу и Вальбургу, старалась лишний раз с ними не разговаривать. И тот, и другой, или же лучше сказать — другие, были достаточно подозрительными, чтобы она могла считать кого-то из них виновным. Близнецы занимались игрой в шахматы с Корбаном, когда она вошла, то есть находились в непосредственной близости, а Эйвери без дела слонялся по комнате, не привязанный ни к напарнику по игре, ни к какому-либо собеседнику, чтобы кто-то мог проконтролировать его действия. И теперь её главные подозреваемые обзавелись алиби, которое практически описывало их, как невиновных. Это всё меняло. Поглощенная своими мыслями, Гермиона не заметила, как оступилась и, взмахнув руками, чуть было не полетела вниз. Внезапно чья-то рука крепко обхватила её за талию и силой дернула назад, поставив на ноги. Издав сдавленный звук, она схватила мужчину за пиджак и выровнялась. — Понятия не имею, о чем вы думали, когда так невнимательно шли вниз, но впредь, пожалуйста, будьте аккуратнее. Я не всегда смогу оказаться рядом, — ровный голос Гонта прорезал атмосферу, и она обнаружила, что стоит к нему в непосредственной близости. — О, — замялась Гермиона, уловив свое отражение в чужих зрачках и сделав небольшой шаг назад настолько, насколько позволяла ступенька. — Извините, пожалуйста, я и правда задумалась. Но раньше такого не случалось, лестница казалась мне очень безопасной. Она отпустила ткань его пиджака и бросила взгляд на широкие ступени, с сомнением покосившись себе под ноги, словно ожидала увидеть там что-то, что сбило её движение. Но на ступенях ничего, кроме её туфель и ботинок Гонта не было. — Никогда не знаешь, когда оступишься на ровном месте, — ответил мужчина, ослабив хватку на её талии, но, впрочем, не убирая руки. — Если всё в порядке, давайте спустимся вниз. Я как раз поднялся, чтобы узнать, как обстоят дела, когда увидел вас. О чем вы так усердно думали? Я окликнул вас пару раз, но вы не обратили внимания. Женщина удивилась. — Я думала о том, какое платье все-таки тяжелое, — второй раз за день солгала ему Гермиона, осторожно спускаясь вниз и пытаясь игнорировать жар его ладони на своей спине. — И о здоровье леди Гонт. Ей стало лучше? — Да, — ответил Том, — ей стало настолько лучше, что она хотела самостоятельно проверить, как у вас дела с мистером Филлипсом, но я, конечно, ей этого не позволил и согласился подняться сам. И хорошо, что поднялся, — его глаза метнулись в сторону Гермионы, и она почувствовала себя нашкодившим ребёнком. До конца пути он так и не убрал руку, и в её голове проскользнула мысль, что он, видимо, уже вбил себе в голову, что она абсолютно не способна нормально ходить.***
— Где вторая сережка? Дай-ка сюда, Лиз, — Луиза протянула руку за драгоценностью и осторожно защелкнула её на ухе Гермионы. — Почти закончили, мадам. Вам не жарко? Женщина покачала головой. Они только что одели её в свадебный наряд и сейчас наносили макияж, делали прическу и цепляли на неё украшения. Для неё сегодня всё только начиналось, и нужно было сохранить свежий вид как можно дольше. Меропа тоже собиралась на праздник в другой комнате, но, по расчётам Гермионы, должна была справиться намного раньше. Словно в подтверждение её слов, дверь открыли, и в помещение зашла леди Гонт с красивой прической и в нежно-голубом платье с темно-синими вставками. Она осмотрела кудри Гермионы, которые были укрощены и уложены в красивый завиток наверх. Прямо сейчас Лиз прикалывала туда белые цветы. Из украшений на ней практически ничего не было, кроме небольших сережек на ушах. Само платье было достаточно скромного фасона из сатина и атласа. Полностью белое, оно доходило рукавами до кистей и туго обхватывало её грудь и талию, застегиваясь на пять пуговиц спереди. Юбка была достаточно широкой, но не особо пышной и полностью прятала её ноги. На руки она планировала надеть белые перчатки, поэтому лицо и небольшая область шеи были единственными местами, где было видно её кожу. Меропа предлагала взять еще и накидку, но Гермиона предусмотрительно отказалась, переживая, что таким образом она точно вспотеет. — Отойдите, дайте я взгляну, — Луиза и Лиз тотчас же оставили Гермиону в покое и сделали пару шагов назад, позволяя леди Гонт подойти. Женщина тепло улыбнулась ей и положила руки на её плечи. — Ты чудесно выглядишь, дорогая. Настоящая принцесса. Гермиона улыбнулась в ответ, разглядывая её в отражении зеркала. И совсем неожиданно для себя задала вопрос. — Как вы думаете, ему понравится? — Конечно, дорогая! — воскликнула женщина, без лишних слов понимая, о ком она спрашивала. — Как такая красавица может хоть кому-то не понравиться? Девочки, у нас осталось полчаса, поспешите, Люк уже готовит машину. Последние слова были сказаны прислуге, которые, получив возможность дальше работать над образом невесты, без лишних слов продолжили. Лиз слегка накрасила её глаза, подвела ресницы и нарисовала брови, а на губы нанесла темно-красную помаду, заканчивая образ искусственной мушкой, которые были невероятно популярны. Луиза закончила с цветами и прикрепила сверху на прическу длинную фату. — Всё готово, мадам, — улыбнувшись, отчиталась она и вышла, чтобы сообщить об этом леди Гонт. Когда женщина вернулась уже в пальто и шляпе, Гермиона как раз отвечала Лиз, что её все устраивает, и они могут закончить. Кивнув, девушка отошла. — Всё? Нигде не жмёт? Отлично, пойдем, всё уже готово. Гермиона взяла её под руку и осторожно вышла, стараясь не испортить прическу и ничего не зацепить платьем. Через несколько минут они оказались на улице и с помощью мистера Морланда, который сообщил, что они обе великолепно выглядят, сели в машину, выдвигаясь в сторону Вегаса, в одной из церквей которого и должна была состояться небольшая церемония.***
Церковь Святой Вальбурги была местом, где состоялись браки абсолютно всех участников клана. Это было красивое здание из красного песчаника с массивными шпилями и огромными витражами, выполненное в неоготическом стиле. На деревянной крыше гордо расположился большой крест, а рядом стояла узкая башня с когда-то самым высоким шпилем в городе. Внутри царил торжественный полумрак, воздух был окутан запахами ладана и свечей, скамьи из темного дерева ровными рядами тянулись от входа до алтаря. Леди Гонт покинула её на входе для того, чтобы присоединиться к небольшой группе приглашенных гостей, которые стояли неподалеку от священника. С Гермионой остался Люк, который сказал ей несколько подбадривающих слов, прежде чем открыть дверь и пропустить её внутрь. Никого из родственников Гермионы не было, чтобы подвести её к алтарю, поэтому, минуя эту часть традиционной церемонии, она самостоятельно двинулась туда, где возле священника уже стоял её будущий муж. Даже отсюда она могла видеть, как хорошо на нем сидел парадный костюм и как аккуратно были уложены волосы. Она старалась не смотреть по сторонам, но, подойдя ближе к гостям, слегка повернула голову к присутствующим женщинам и коротко им кивнула, получив подбадривающие улыбки в ответ. Преодолев две широкие ступени, она взошла к алтарю и стала напротив священника, плечом к плечу к Гонту. Священник, еще совсем молодой, улыбнулся им совсем не так, как мистер Филлипс днями ранее, и, дождавшись полной тишины, плавно и торжественно заговорил: — Дамы и Господа, вы являетесь свидетелями знаменательного события. Два любящих сердца решили благословить сегодняшний день данью Господу, соединив себя узами брака. Краем уха Гермиона уловила довольно знакомый смешок за спиной и бросила взгляд назад, чтобы заметить кусок светлых волос и квадратные очки, обладателю которых и принадлежал неприятный звук. Раздраженно поджав губы, она отвернулась и рассеянно смотрела прямо на священника, не слыша того, о чем он дальше говорил. Почему Эйвери был здесь? Она не думала, что Гонт бы позволил ему явиться сюда после того, что он с ней сделал, а это значило, что ни он, ни Розье ни словом не обмолвились об этом. Они его боялись? Вероятнее всего. Судя по реакции Розье тем утром, они об этом не договаривались, а значит, решили об этом не сообщать. Гермиона мрачно улыбнулась. — Гермиона Джин Яксли, урожденная Дагворт-Грейнджер, согласны ли вы выйти замуж за Тома Марволо Реддла, взять его фамилию, поддерживать его во всех начинаниях, быть рядом в трудные минуты? — Согласна, — очнувшись от своих мыслей, пролепетала Гермиона. — Согласны ли вы быть образцовой супругой, никогда ему не перечить, быть послушной, прилежно вести быт и быть матерью его детей? — Согласна, — повторила женщина, сжимая в руках небольшой букетик. — Согласны ли вы, Том Марволо Реддл, взять Гермиону Джин Яксли, урожденную Дагворт-Грейнджер, в жены, разделить с ней свою фамилию, служить ей поддержкой и опорой? — Согласен, — негромкий голос Гонта долетел до её ушей. — Согласны ли вы быть мудрым супругом, вести её к истине и помогать словом и делом? — Согласен, — повторил мужчина. — Если кто-то из присутствующих обладает какой-либо информацией, которая может помешать этому браку, то пусть говорит сейчас или молчит вечно, — проговорил священник, принимая из рук диакона небольшую подушечку, где лежали кольца. Зал встретил его последнюю реплику гробовой тишиной, и, Гермионе, возможно, показалось, но она услышала, как со стороны Гонта донесся едва слышный звук. Но он был таким тихим, а лицо Тома таким серьезным, что она тут же подумала, что ей послышалось. — С Божьего позволения и с его благословением, я нарекаю вас мужем и женой. Пусть этот брак будет засвидетельствован на небесах до конца дней ваших. Сзади раздались сдержанные аплодисменты, Гермиона повернулась к Тому, выставляя вперед левую руку и наблюдая за тем, как старинное кольцо с черным камнем скользнуло на её палец поверх перчатки. Мужчина тоже вытянул руку, и она осторожно надела ему на палец похожее: его было из того же материала, что и её, однако, без дополнительного камня сверху. — Передайте супруге Божье благословение, — Том наклонился, чтобы священник мог целомудренно дотронуться губами к его лбу, и снова выровнялся, повернувшись к ней. — Аминь. Гермиона взглянула ему в глаза, не имея больше сил прятать свое волнение. Взгляд Гонта ничего не выражал, но он слегка приподнял уголки губ, видимо, пытаясь её подбодрить. Женщина ответила ему слабой улыбкой, опустив руки вниз. Том сделал шаг вперед и положил руку на её талию, мягко прижав к себе. Второй рукой он коснулся её подбородка, сжав, чтобы слегка наклонить набок, и твердо прижался своими губами к её, задержавшись в этом положении лишь на пару секунд. В этом поцелуе не было ничего трепетного или нежного, но Гермиона все равно ощутила подозрительное трепыхание в области груди. Его губы были сухими, но горячими, и ей показалось, что вместе с Божьим благословением он передал ей несколько градусов температуры, потому что её лицо подозрительно нагрелось. Не дав ему хорошенько это рассмотреть, она первой отвернулась и слабо улыбнулась священнику. — Теперь мы можем поехать домой, — шепнул ей на ухо Гонт, подав руку, чтобы она могла с его помощью спуститься вниз и продолжить путь на улицу. — Полагаю, здесь немного душно. Гермиона поспешила согласиться с этим, молясь, чтобы он не заметил румянца на её щеках. Но что-то ей подсказывало, что он всё прекрасно заметил и так просто предоставлял ей возможность найти себе оправдание. От этого легче ей не стало, и она довольно быстро прошла весь путь к выходу, поддерживаемая его рукой на спине.***
Для того, чтобы добраться до особняка Гонта, им потребовалось еще около трех часов на машине, с учетом, что Люк Морланд вёл достаточно быстро. Они снова оказались за городом, однако, дальше, чем располагался Розенхаус. Они проехали бесконечные поля, чередующиеся с небольшой рощей, и наконец-то въехали в темный, густой лес, дорога через который заметно сузилась. Гермиона провожала глазами непролазные чащи, припав глазами к окну и подмечая сильное отличие от той природы, которую она до этого видела. Чем ближе становилось место их назначения, тем темнее и гуще становился лес. Вскоре асфальт исчез из-под колес, и они плавно покатили по гористой дороге. — Здесь везде вокруг лес? — поинтересовалась она у Гонта, который сидел рядом. — Преимущественно, — откликнулся он, слегка поднимая голову, чтобы посмотреть на неё. — Лес и небольшие горы. Когда мы подъедем поближе, то ты сможешь увидеть и небольшое озеро. Фамильярное обращение непривычно ударило её по ушам, что, возможно, слегка отразилось на её лице. Гермиона кивнула и отвернулась, провожая глазами остальную часть леса. Машина плавно покачивалась, Люк подкрутил радио, которое транслировало негромкую песню, и вскоре она поняла, что потихоньку начинает засыпать. Платье было достаточно теплым, чтобы она не замерзла и ощущала себя уютно, поэтому через несколько километров она уже крепко спала, откинув голову назад. Подняв взгляд от своей книги, Том нахмурился и протянул к ней руку, осторожно размещая её голову на своем плече. — Сделай потише.***
Машина осторожно заехала через большие врата и припарковалась возле главного входа. Том вышел из авто и обошел его кругом, открыв дверь и предлагая Гермионе руку, чем она поспешила воспользоваться. Оказавшись на улице, она оглянулась вокруг и заметила еще несколько машин, откуда выходили приближенные Гонта со своими супругами. Пока гости выбирались из авто, а водители отгоняли их подальше, Гермиона запрокинула голову и восхитилась огромными размерами Резерфорд-Холла. Это был, по истине, впечатляющий особняк. В стиле элегантного барокко, высокий и прямой, он насчитывал около двенадцати больших окон только на одном из четырех этажей и имел форму квадрата с внутренним двориком посредине. К главному входу вела широкая дорога, по обеим сторонам которой тянулся аккуратно подстриженный газон. Вдали Гермиона увидела кончики высоких сосен, сделав вывод, что Резерфорд-Холл, как и весь путь к нему, буквально утопал в лесу. Особняк был огражден высоким каменным забором под стиль дома, и только в его пределах была цивилизация, а вдали же царила непроходимая чаща. Бросив взгляд назад, через плечо Тома, Гермиона заметила, как женщины любопытно оборачиваются вокруг. Их спутники, которые, кажется, были здесь не в первый раз, выглядели более безразличными. К ним приблизилась высокая, худая женщина в строгом костюме на небольших каблуках. Её волосы были уложены в идеальный пучок, а на носу сидели очки. За ней следовала молодая девушка с короткой прической. Подойдя к ним вплотную, они слегка поклонились. — С прибытием в Резерфорд-Холл, миледи. Я Минерва Макгонагалл, управляющая, а это Кристин, экономка. Господин. Гермиона приятно им улыбнулась. Минерва была молодой женщиной, чуть старше её, создающей пока что только приятное впечатление. Она казалась слегка суетливой, но это была не такая суетливость, как у портного мистера Филлипса. От Минервы буквально разило ощущением порядка. Кристин не поднимала на неё глаз больше одного раза и казалась слегка напуганной, сжимая пальцами край своего жакета. — Благодарю мисс Макгонагалл, мисс… Кристин, — сомневаясь в её фамилии, ответила Гермиона. Девушка закивала головой. Управляющая поспешила поприветствовать гостей и с помощью других помощников пригласила их в дом. Том кивнул ей в сторону большой лестницы, которая вела их прямиком к широко распахнутым дверям. — Тебе понравится Минерва, — наклонившись к её уху, негромко сказал он, увлекая её через светлую парадную налево, в широкий коридор. — Она управляет поместьем уже три года, и хочу сказать, довольно успешно. Кристин еще молода, мы поручили ей организацию свадьбы под присмотром Макгонагалл, поэтому она волнуется. Но я уверен, что вы все быстро найдете общий язык. Гермиона не успевала рассмотреть всё вокруг, пока они проходили мимо, и в конце концов бросила эту идею, решив, что у неё еще будет достаточно времени, чтобы заняться этим позже. Негромкий гомон и разговоры сзади давали ей понять, что гости идут следом. — Дом просто огромен, поэтому их работа впечатляюща, — лаконично откликнулась Гермиона. — Кому он принадлежал раньше? — Богатому работорговцу, — ответил Том, сопровождая её мимо широких окон, откуда открывался прекрасный вид на сад, и подведя к гостиной, двери которой тоже были приветливо распахнуты. — Джозефу Пакстону. Много лет назад его предок, британский аристократ, переехал сюда из Англии и построил для себя здесь целый дворец. Гермиона кивнула и бросила несколько взглядов на убранство гостиной, пока он не остановился и не развернулся. Гости вскоре присоединились к ним, замирая посреди помещения. Том сдержанно улыбнулся и негромко заговорил: — Приветствую вас в Резерфорд-Холле. Вам покажут комнаты, где вы сможете отдохнуть после изнурительной дороги и через полтора часа присоединиться к праздничному ужину и танцам. Вечером вы можете уехать, но мы предлагаем вам остаться на ночь для вашего удобства. Будьте нашими гостями. После этих слов он кивнул головой Минерве, которая тотчас же подошла к гостям, предлагая им занять определенные комнаты. Кристин же подошла к Гермионе. — Позвольте сопроводить вас. С вашего позволения, господин, — вежливо обратилась девушка. Гермиона посмотрела на Тома, и он кивнул головой, убрав руку с её талии. — Тебе тоже следует отдохнуть, пока я улажу остальные детали, — сказал он, повернув к ней голову. — Кристин тебе всё покажет, если захочешь, но я рекомендую просто посидеть, потому что гости не скоро нас покинут. В его словах была логика, и Гермиона, хоть и с присущей ей долей любопытства, желала отдохнуть сейчас сильнее, чем обойти особняк. Поэтому она издали кивнула подругам, которые последовали за мужьями в другое крыло, и двинулась по красивой дубовой лестнице за Кристин. — Прошу прощения, Кристин — это ваше имя? — полюбопытствовала Гермиона, как только они отошли от гостиной и очутились в другом коридоре. — Да, госпожа. Кристин Агнес Хольмберг, если полностью. — брюнетка посторонилась, пропуская её вперед на одном из поворотов. — Я из Норвегии. — Вы предпочитаете обращение по имени? — подбирая одной рукой тяжелую ткань платья, снова спросила женщина, обращая внимание на окна, которые выходили на задний двор. — Мне без разницы, госпожа. Все привыкли называть меня просто Кристин. Вы можете звать меня, как будет угодно. Мы почти пришли, здесь спальни хозяев, — она указала рукой на две двери, расположенные не очень далеко друг от друга. — Это две смежные комнаты с дополнительной дверью между ними. Она прошла первой, широко распахнув первую из них и быстро посторонившись, чтобы Гермиона вошла. Внутри спальня напоминала ей размерами комнату, в которой она жила в Розенхаус. Мебель была практически идентична. Здесь стояла большая кровать, две прикроватные тумбы и по двум сторонам от них два небольших, но высоких шкафа. У окна ютился небольшой письменный стол, а напротив кровати стояли комод и туалетный столик с небольшим креслом. Над комодом расположились книжные полки, пока что пустые. Посредине притаился проход в другую спальню, о котором упомянула экономка. Массивный паркет из темного дуба устилал теплый ковер. — Камин стоит в другой спальне, — сделав несколько шагов к двери, продолжила Кристин, взявшись за ручку и распахнув её. — Но обычно тепла хватает на две комнаты сразу, особенно, если открыть дверь. Ваши вещи уже привезли, мы подготовили и разложили все в шкаф, если вам не понравится, сообщите, пожалуйста, мы переделаем. Гермионе ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Она бы вполне справилась и самостоятельно, однако, ей, кажется, придется привыкнуть к другому образу жизни. — Мне ослабить вам корсет или это сделает ваша прислуга? Простите мою невнимательность, госпожа, однако, я не заметила, чтобы вас кто-то сопровождал, — поинтересовалась девушка за её спиной. — У меня нет личной прислуги, — ответила ей Гермиона, — поэтому, если вас не затруднит. Кристин кивнула, коснулась платья и осторожно ослабила завязки, дав возможность Гермионе вновь полноценно дышать. — Я могу сделать для вас что-то еще, госпожа? — Мне бы хотелось стакан воды, пожалуйста. Кристин ушла, мягко закрыв за собой дверь и оставив её в полном одиночестве. Гермиона опустилась на стул, чувствуя, как ноет её спина и ноги. Желания заглянуть в комнату к Тому у неё пока что не возникало, словно это была личная территория, куда она не должна была заходить без разрешения. Решив подождать, пока он сам её покажет, она просто облокотилась на спинку стула, стараясь не испортить прическу, и прикрыла глаза. Сегодняшний день уже был достаточно насыщенным, а впереди был еще банкет и танцы. Хоть они и сошлись на мнении, что свадьба будет скромной, Гермиона все равно успела устать только на середине. В дверь постучали, и после её пригласительной реплики внутрь вошла незнакомая девушка с графином свежей воды и стаканом. — Вы просили пить, госпожа, — словно она могла забыть об этом за те пять минут, пока находилась одна, сказала прислуга, наполняя стакан водой и подав ей. — Хотите что-нибудь еще? Второй раз за короткий промежуток времени она сообщила, что больше ей ничего не нужно, и девушка ушла. Гермиона сделала несколько жадных глотков и с удовольствием выдохнула, продолжая отдыхать за столом. Какой-то шорох привлек её внимание, и она обернулась, выглянув в окно, которое выходило на красивый парк и лес за пределами Резерфорда. Гермионе еще не приходилось бывать в таких огромных особняках, только если это был не какой-то музей, и в сравнении с её домом, нахождение здесь было еще более непривычным. Она опустила взгляд на свое кольцо, которое сияло в полумраке комнаты. Прокрутив его на пальце, женщина задумалась о том, какой камень венчал золотую оправу. Это был ромбовидный камень черного цвета, потускневший со временем, отчего Гермиона решила, что это, должно быть, семейная реликвия. В дверь снова постучали, и она отвлеклась, вскинув голову. — Да? Войдите. Ручка опустилась вниз, кто-то толкнул дверь, и в ту же минуту перед ней стоял Альберт Эйвери, поправляя свои очки. Гермиона моментально встала, отставив стакан в сторону. — Вы забыли дорогу в свою комнату? — вместо приветствия выплюнула она, возмущенно глядя на то, как Эйвери закрыл за собой дверь и остановился на пороге. Его лицо приобрело миролюбивый вид. — У меня отличная память, уверяю вас. Я пришел, только для того, чтобы лично выразить свое почтение и сказать, как чудесно вы сегодня выглядите. Я бы даже сказал, очаровательно. Напоминаете этакий прелестный трофейчик. Не грешно вами будет похвастаться, хотя, конечно, вашему мужу это неинтересно. Но не будем об этом. Видите ли, у меня не было возможности поговорить с вами наедине, но мне бы очень этого хотелось. Гермиона зло стиснула зубы. Воспоминания о его руках, таскающих её за волосы, было еще слишком свежо в памяти, чтобы она могла поддерживать светский тон. — А мне нет, — поджав губы, бросила Гермиона, больше не утруждая себя обманчивой вежливостью. — Поэтому сделайте мне одолжение, мистер Эйвери, идите к черту. — Ну-ну, миледи, давайте не будем рубить сгоряча, — приподнимая уголки губ, миролюбиво заговорил Альберт. Он повернулся на каблуках и ловко присел на кресло, подпирая кулаком подбородок. — Я к вам с заманчивым предложением или, как говорят люди деловые, по делу, прошу прощения за тавтологию. У меня есть то, что интересует вас, а вы обладаете той информацией, которую, между нами говоря, вашему мужу лучше не знать. Так почему бы нам не произвести равноценный обмен? Гермиона сразу же сообразила, что речь шла об инциденте с бочкой. Она мстительно улыбнулась. Всё-таки подлец переживал. — Без понятия, чем вы можете меня заинтересовать, — хмыкнула она, но, не смотря на свои слова, слегка успокоилась и затаила дыхание. — О, очень многим, поверьте мне. Недавно до меня дошел слух, что очаровательная Пенелопа Малфой интересовалась у супруга, кто тогда держал партию, и подозреваю, что вы уже тоже в курсе. Под «тогда» мы оба понимаем, что я имею ввиду, правда? Он хмыкнул. — Так с чего бы ей интересоваться этим, только если не ради вас? Миссис Малфой, полагаю, наделила меня определенным алиби, но это не то, в чем я заинтересован. Видите ли, — пользуясь её полным вниманием, вел дальше Альберт, — вас, в отличии от меня, в этой комнате тогда не было, и я, в отличии от вас и ваших подруг, обладаю уникальной информацией о том, кто чем занимался, когда отравили мистера Яксли. И могу этим с вами поделиться. За молчание, разумеется. Гермиона приподняла бровь. — И почему же вы думаете, что я не могу достать эту же информацию с помощью своих подруг? — Вы, конечно же, можете попробовать, однако, это займёт так много ценного времени, а я же предлагаю вам информацию прямо сейчас. Ах, ну и потому что, миледи, источник информации вашей приятельницы — это Абраксас Малфой, а он, конечно же, не скажет ничего, что могло бы говорить против него, — добавил он с таким видом, словно только что об этом вспомнил. — В таком случае, что такого можете сказать мне вы? — уточнила Гермиона. Эйвери улыбнулся, отнял кулак от лица и медленно поднялся, сделав один шаг к ней. Теперь их лица находились друг напротив друга. Сохраняя беззаботное выражение лица, Альберт слегка наклонился к ней и шепотом произнес: — Например, то, что Абраксаса Малфоя не было в комнате.