Trophy Wife

К концу недели инородная мысль о том, что полиция может найти её, почти улетучилась. Никаких плохих новостей не поступало, Меропа, а она попросила называть себя именно так, была более чем приятной собеседницей и всегда грамотно находила им какое-то длинное занятие, чтобы отвлечь её от тягостных мыслей. На этой неделе они трижды сыграли в гольф, перебрали и дополнили гардероб Гермионы, много читали вместе и выпекали на кухне печенье, когда погода окончательно испортилась. Удивительно, но в её доме не было ни телевидения, ни радио, и она не выписывала газет, поэтому единственным источником новостей из внешнего мира был телефон, которым она иногда пользовалась, чтобы позвонить подругам и без особых деталей объяснить, где она и чем занимается, а также мистер Гонт, который после их первой встречи в Розенхаус наведывался теперь каждый день. А когда он приезжал, то обычно говорил, что ей не о чем волноваться. Мужчина показывался в особняке ранним утром, обязательно брал её на прогулку по саду и заводил длинные разговоры на отвлеченные темы, прежде чем позавтракать и уехать обратно. Гермиона ощущала, что с каждым днем напряжение между ними понемногу исчезает, и она все активнее принимает участие в обсуждении. Её первоначальная мысль о том, что Гонт любит разговаривать загадками, подтвердилась только частично, порой она замечала за ним привычку подталкивать к ответу, а не предоставлять его самостоятельно. Поначалу такой стиль общения её слегка стеснял, потому что она не помнила за ним таких манер ранее, но вскоре привыкла и даже с определенной долей удовольствия принимала его игру. Он, казалось, это заметил, поэтому стал вести себя еще более расслаблено, подкидывая им новые темы для разговора. Ей не терпелось поговорить про полицию или спросить о том, как продвигается расследование в отношении убийства Корбана, но Гермиона ощущала, что пока не время. Она уже предпринимала попытки сделать это, но каждый раз его реплики были достаточно короткими. Ей хотелось бы получить гораздо более откровенный ответ, чем тот, на который она могла рассчитывать в данный момент, поэтому, скрипя зубами, решила подождать, пока не наступит подходящий период. Женщина пыталась завести об этом разговор и с Меропой, но та только бессильно покачала головой и сообщила, что Том редко доверяет ей какие-то детали в процессе работы, уведомляя, если что, только о результатах, поэтому она знала не больше того, что и Гермиона. Запоздало вспомнив о том, что леди Гонт не отличалась сильным здоровьем, а значит, и вовлечённостью в дела, она вообще пожалела, что начала этот диалог, потому что её неосведомленность была более чем логична. Исходя из этого, надеяться на интересующие её детали она могла непосредственно от её сына, но пока что не ощущала, что почва ей благоволит, поэтому снова застыла на одном месте. В целом, жизнь в Розенхаус протекала достаточно медленно и безмятежно, со временем она адаптировалась к отсутствию привычного ей радио и посвящала многие часы неторопливым прогулкам на улице или общению с Меропой.

***

В субботу утром, привычно обернув руку вокруг предплечья мистера Гонта, Гермиона прогуливалась аллеей, опустив нос в теплый шарф. Погода в последнее время совсем не радовала, поэтому было решено сократить время прогулки. На этот раз они завели разговор о спорте, преимущественно он интересовался её вкусами. — Я не особо люблю заниматься спортом, — подумав, ответила Гермиона. — Предпочитаю более умиротворенный отдых. Но иногда это бывает весело. — Моя мать, полагаю, успела извести вас просьбами сыграть с ней в гольф, — заметил мистер Гонт и сделал это столь точно, что женщина не удержала небольшого смешка, тотчас же поспешив замаскировать его под неловкий кашель. — Как и всех нас. — Она любит проводить время с пользой, — подтвердила Гермиона. — Иногда мне кажется, что из нас двоих я намного старше. Том слабо усмехнулся. — Плохая погода сдерживает её потенциал. Поверьте мне, летом она обязательно пригласит нас на месяц в Италию и заставит заниматься всеми доступными ей видами спорта и активного отдыха. — И мы примем приглашение? — с улыбкой спросила Гермиона, наблюдая за тем, как гравий шевелится под её ногами. — Вы когда-то были в Италии? Она покачала головой и подняла взгляд вверх, чтобы заметить, что он все это время смотрел на неё. — Нет, признаться честно, никогда не была. — В таком случае, настоятельно рекомендую вам уговорить меня согласиться, потому что провести лето в Италии хотя бы раз в жизни — это необходимо, — он слабо кивнул и устремил взгляд вперед. Теперь она могла видеть поднятые уголки его губ. — Я попробую, сэр, но ничего не обещаю, вы кажетесь мне абсолютно непоколебимым в своих решениях. Его улыбка слегка расширилась, и он краем глаза посмотрел на неё. — Даже самые непоколебимые мужчины слабы перед своими женщинами. Вам ли не знать. Гермиона ничего на это не ответила, ощущая себя слегка неловко, поэтому сунула нос поглубже в шарф и поддала ходу, поспевая за ним. Гонт шел достаточно размеренно, но в сравнении с ней был очень высок, поэтому её прогулку можно было назвать скорее бодрой, чем расслабленной. Чтобы разбавить смущающую атмосферу, избавляться от которой мужчина не очень торопился, она прочистила горло и задала вопрос: — А вам нравится спорт? — Нет, — он выдохнул облачко пара и бросил взгляд на серое небо. — Я тоже склоняюсь к умиротворенному стилю жизни. Когда выдается свободная минутка, предпочитаю провести её за книгой или игрой в шахматы. — Я тоже, — откликнулась Гермиона, на грани сознания ощущая определенное облегчение из-за того, что у них были одинаковые предпочтения. — Но шахматы, пожалуй, мне не так нравятся, как чтение книг. Хотя я часто играла с Корбаном, когда он был еще жив. Гонт вежливо улыбнулся. — Они с моим отцом могли часами проводить за партией, — в его голосе слышалась едва заметная нотка горечи. — Они и научили меня этой игре. И многим другим вещам. Корбан был не на шутку хорош, мой отец часто проигрывал. — Я тоже, — улыбнувшись, ответила Гермиона. — Так ни разу у него и не выиграла. Том улыбнулся и медленно описал дугу в конце сада, увлекая её по дорожке назад. — Тоже не припоминаю, чтобы я одерживал когда-то победу. Хотя у моего отца это несколько раз получилось, но он скорее исключение из правил. — Правда? — удивленно спросила Гермиона. — Да, — подтвердил мужчина, подводя её к дому и делая первые шаги по ступеням. — Он был исключительным игроком.

***

После завтрака Гонт распорядился, чтобы его автомобиль загнали на стоянку, так как вскоре обещали сильный дождь. Тотчас же он сообщил ей, что планирует остаться сегодня на ночь, чему Меропа была несказанно рада. Гермиона, к своему удивлению, восприняла эту новость гораздо более эмоционально, чем ожидала, и была вынуждена даже замереть и бросить взгляд в зеркало, подмечая непривычный воодушевленный взгляд. Чувство подозрения зашевелилось в груди, и женщина тотчас же умерила количество радости на лице, прежде чем вернуться к разговору. Том и его мать в то время говорили с дворецким, поэтому, к счастью, не заметили её встревоженного вида и вскоре продолжили разговор, как ни в чем не бывало. Сегодня подали некоторое подобие традиционного английского завтрака без некоторых ингредиентов, чему Гермиона была более чем рада, так как смогла съесть почти половину того, что было на тарелке, пытаясь этим заглушить беспокойные мысли. С чего бы ей радоваться тому, что он останется? Нет, её хорошее настроение и новость были абсолютно не связаны, а то, что она за радость приняла, было не более, чем эйфорией от приятной компании за столом. Впрочем, как бы Гермиона не пыталась убедить себя, едва ощутимое чувство вины уже успело проскользнуть в её голову. Со дня смерти её мужа прошло не так много времени, чтобы она могла позволить себе думать о другом мужчине с большей долей энтузиазма, чем того позволял её внутренний моральный компас. Это ощущалось неправильным. — Гермиона. Женщина вздрогнула и вскинула голову, оказываясь под прицелом двух пар глаз. — Да? — неловко спросила она, с опозданием сообразив, что совершенно перестала их слушать. — Что ты об этом думаешь? — спросила Меропа. Гермиона почувствовала, что покрывается неловким румянцем. Она бы могла сейчас сказать что-то невпопад, надеясь, что угадает, но если тема разговора была достаточно серьезной, ситуация станет еще более неловкой, чем была до этого. Взвесив все «за» и «против», она вздохнула и призналась, что не слушала их. — Мы говорили о том, что пора сменить экономку. Миссис Адамс стала хуже справляться со своими обязанностями, и мне на неё поступают многочисленные жалобы от другой прислуги, — поджав губы, повторила Меропа, делая глоток чая. — Что ты думаешь касательно этого? Гермиона задумалась, вспоминая их разговор в коридоре, и несколько последующих эпизодов, где она бы существенно подправила организацию, присущую этой женщине. Но все-таки хозяйкой этого дома была Меропа, а Гермиона — всего лишь гостьей, что не позволило ей структурировано описать все преимущества и недостатки, которыми обладала миссис Адамс. — У меня не было достаточно времени, чтобы сформулировать полноценное мнение касательно её работы, но она показалась мне достаточно милой, — стараясь придать своему ответу нейтральное выражение, сказала Гермиона. Меропа слегка нахмурилась. — Дорогая, прислуга не должна быть милой, она должна быть исполнительной и хорошо организованной. Запомни это хорошенько, прежде чем ты станешь хозяйкой большого дома, где без прислуги никак не обойтись. Миссис Адамс неплохая женщина, ты права, но с точки зрения экономки уже далеко не так хороша, как была много лет назад. — Значит, вы планируете найти ей замену? — все еще чувствуя себя неловко, но уже не столь явно, спросила Гермиона. — Я не знаю, смогу ли я сделать это в такие сжатые сроки, — сокрушалась леди Гонт, с сомнением осматривая остатки еды на своей тарелке, словно гадая, стоит ли ей закончить блюдо или нет. — Но я не могу доверить миссис Адамс такую важную работу, как организация свадьбы. Гермиона тотчас же словно вспомнила о чем-то, о чем успела позабыть. После того, как она дала свое согласие по телефону, они с мистером Гонтом практически не общались до инцидента с полицейскими, да и здесь они никак не трогали эту тему, увлеченные гораздо более насыщенными мыслями. Поэтому она умудрилась совсем об этом забыть и сейчас пыталась заставить свое лицо выглядеть не так удивленно. — Я думаю, что мы вполне обойдемся и без миссис Адамс, — наконец-то подал голос мистер Гонт, который все это время только вежливо слушал их диалог. — Кристин отлично справится с этим сама, и тебе не стоит беспокоить свою экономку, мама. Гермиона не знала, кто такая Кристин, но предположила, что это его помощница или что-то в этом роде. Леди Гонт собралась было возразить, но он продолжил: — Я считаю, что нам нет нужды задействовать прислугу с Розенхаус, у меня достаточно и своей. Будет лучше, если они всем будут заниматься сами, так как жить мы планируем точно не здесь. Я возьму на себя организацию, вам не о чем беспокоится, — закончил он, обращаясь уже к двум женщинам. Меропа неодобрительно посмотрела на него, но в итоге, слегка подумав, согласилась. — Хорошо, в таком случае, дорогая, я помогу тебе с платьем. У нас в запасе еще две недели, поэтому мы должны успеть. Гермионе оставалось только кивнуть, пытаясь уловить скорость их мыслей. Пообещав себе больше никогда не отвлекаться, она закончила завтрак и вместе с леди Гонт ушла наверх, посмотреть каталог свадебных платьев, так как хозяйка дома хотела заняться этим прямо сейчас.

***

Неделя прошла практически незаметно. Они были слишком заняты организацией подготовки к свадьбе, чтобы отвлекаться на игру в гольф или кулинарию как на прошлой неделе. Меропа откровенно поделилась с ней, что была готова начать чуть ли не в тот самый день, как Гермиона переступила порог Розенхаус, но из-за её подавленного вида отложила решение важных вопросов на потом, сконцентрировавшись на поднятии настроения будущей невестки. — Том тоже из-за этого приезжал, — внимательно рассматривая серьги, предлагаемые в комплекте к платьям, продолжала Меропа. Её голова была чуть-чуть склонена набок. — Он не привык этого показывать, но он всегда беспокоится о близких для него людях, и ты не исключение, разумеется. Он не хотел бы, чтобы ты выходила замуж в расстроенных чувствах. Гермиона отвлеклась от выбора обуви и удивленно взглянула на неё. — Он не всегда навещал вас каждое утро? — Всегда? — Меропа рассмеялась и тоже подняла взгляд. — Умоляю, дорогая, этот негодник заезжал максимум раз в две недели. Если бы я знала, что это сработает, то поселила бы тебя у себя гораздо раньше. Гермиона не смогла сдержать негромкого смеха в ответ на такое откровение. В груди снова зашевелилось неведомое до сих пор чувство, охватывая грудь чем-то теплым. Осознание того, что мистер Гонт приезжал только ради неё, оставило на её лице слабую улыбку, которую ей приходилось то и дело сдерживать, пока Меропа была рядом. Разумеется, она не могла не заметить того, как бережно он к ней относился, и не могла проигнорировать того, как из-за этого менялось её собственное отношение, но теперь, зная, почему он это делал, она не могла перестать об этом думать. С таким выражением лица её и застал мужчина, бесшумно войдя в комнату. — Подбор туфель так радует всех женщин или только вас? — стоя сзади, негромко спросил он, вынуждая Гермиону испуганно подпрыгнуть. — Вы меня напугали, — выпустив из рук каталог и разместив ладонь на груди, сказала Гермиона, посмотрев на него снизу вверх. Холодное полуденное солнце красиво освещало его волосы, которые он всегда укладывал однотипно. Несколько прядей упали на одну часть его лица, закрывая бровь. Он улыбался в своей привычной манере, слегка приподнимая уголки губ. Том разместил обе ладони на спинке дивана, на котором она сидела, и спросил, глядя на неё: — Я немного изменил сегодня прическу. Как вы думаете, мне идёт? Гермиона моментально очнулась, сообразив, что задержала на нем взгляд, и отвернулась назад, к журналу, который держала в руках. По её мнению, в его прическе ничего не изменилось, но она не стала оборачиваться назад, чтобы это проверить. — Думаю, что да. И отвечая на ваш предыдущий вопрос, возможно все, но в тот момент я думала не о туфлях. — А о чем же вы думали, позвольте спросить? — его голос прозвучал чуть ближе, от чего она сделала вывод, что он наклонился, но поворачиваться она не собиралась. — Я уже и не помню, с тех пор как вы вошли и меня испугали, — собрав все душевные силы, которыми она обладала в данный момент, стойко ответила Гермиона. — Но, наверное, о чем-то веселом. — О веселом, — протянул над её ухом мистер Гонт, голос которого звучал ровно так же, как и эмоция, о которой он говорил, — мне нравится, когда вам весело. Он наконец-то оставил её личное пространство и, обогнув диван, сел в кресло напротив, с любопытством окинув взглядом весь бардак, который находился в гостиной. Том потянулся рукой к верхнему журналу и с любопытством принялся листать страницы. — Мне кажется, вам больше нравится, когда вам весело, — сдерживаясь, чтобы не потереть рукой область шеи, к которой он был в непосредственной близости, она передернула плечами и отказалась на него смотреть. — Включая, — согласился он, — но вы определенно выглядите лучше, чем я, когда весело вам, — добавил он. — Многие люди находят мою улыбку не совсем приятной. Гермиона не придумала, что на это можно ответить, поэтому просто молча кивнула, рассеянно переворачивая странички и с ужасом понимая, что их осталось не так много. — Мне пора уезжать, поэтому я искал вас, чтобы попрощаться, — захлопнув журнал и вернув его на место, заговорил Гонт, волей-неволей привлекая к себе её внимание. — Вы приедете завтра? — полюбопытствовала Гермиона, пытаясь звучать нейтрально. Он тем временем поднялся на ноги и сделал шаг к ней. — Приеду, если вы захотите, — ответил Гонт, протягивая к ней ладонь, куда она должна была вложить свою. Гермиона неловко замерла, скорее рефлекторно протягивая ему собственную ладонь, которую он тут же заключил в свою, разместив большой палец на её кисти. Он слегка наклонился, намереваясь оставить прощальный поцелуй на руке, но замер, ожидая ответа. Не сводя с неё пристального взгляда, который еще несколько месяцев назад вгонял её в состояние абсолютного напряжения, а сейчас рисковал вогнать в краску, он молчал. Чтобы этого не случилось, она поспешно ответила, что будет рада видеть его в любом случае, и Гонт, одарив её расслабленной улыбкой, прикоснулся губами к её руке, впрочем, взгляда так и не опустив. — Тогда я непременно заеду и завтра.

***

И он сдержал свое обещание, прибыв ровно в восемь и оставив авто у входа. Гермиона наблюдала за ним из окна своей спальни, спрятавшись за шторой. Вернувшись вчера, Меропа подозрительно покосилась на неё, но ничего не сказала, вместо этого сообщив, что она говорила по телефону с портным, которому было поручено подогнать платье под её формы. Женщина кивала головой, но толком её не слушала и не смогла бы вспомнить и половины того, что ей было сказано в ту минуту. Она провела в подобном состоянии почти целый вечер и окончательно переключилась только ближе к ночи, когда Меропа вынудила её помочь ей с поиском новой экономки. Отказавшись от ужина, она вернулась в спальню и смогла наконец-то выдохнуть и поразмышлять обо всем наедине. Гермиона опасалась, что начинает думать о нем больше, чем нужно, и с каждым днем, с каждым его более раскованным движением это чувство только усугублялось. Она чувствовала одновременно и вину, и опасения, и воодушевление, и еще что-то, чему она так и не могла дать точное определение. И из-за всего этого вихря эмоций, который её окружал, она смогла заснуть только глубокой ночью. Что, впрочем, не помешало ей проснуться рано утром. Она видела, как он выбрался из авто, поправил пальто и сразу же бросил взгляд наверх, гадая, пожалуй, где находятся её окна. Гермиона успела спрятать голову за штору, сетуя на копну кудрей, и понадеялась, что он не успел ничего заметить. Достаточно было того, что она сама понимала, что теряет своё безразличие к нему, но показать это Гонту она была пока что не готова. Вчера ночью она хотя бы убедила себя, что ничего плохого в том, что она чувствует, нет. Она достаточно измучилась за последнее время и могла позволить себе немного расслабиться. Гонт дарил ей чувство спокойствия и умиротворения, Гермиона чувствовала, что он был прав: она может рассчитывать на его защиту и убеждала себя в том, что это нормально, ощущать что-то подобное. Она не потеряла голову, она помнила о своем желании начать расследование и, в конце концов, не изменяла Корбану, а просто жила по традициям клана, которые бы не оставили её в стороне. В конце концов, как бы она не любила Корбана, она не была в него влюблена. И она не делала ничего плохого.

***

Сегодня он не взял её на прогулку, вместо этого предложив провести время перед завтраком в библиотеке. Меропа еще не проснулась, и Гермиона чувствовала от этого и радость, и неудобство одновременно, потому что когда она была тут, то могла бы прервать любой из их разговоров, который зашел бы в неловкую плоскость. Почему-то прогулки по саду не внушали ей такого волнения, как перспектива встречи в небольшой комнате в отдаленной части особняка. Она проследовала рядом с ним по коридору, стараясь не сильно шуметь, так как в этом доме не было привычки носить тапочки. — Прошу, — он открыл дверь и пропустил её вперед, заходя следом и щелкая дверной ручкой. — Как вам спалось? Гермиона прикусила язык, делая несколько шагов вперед, оглядывая полки и гадая, куда поставила книгу, которую начала читать. Она не знала, чем занимается Гонт сзади, но обрадовалась, что они находились именно в таком положении, и он не мог видеть её лица. Словно зная, о чем спросить, он надавил на ту единственную мозоль, которая мучила её практически целую ночь. — Неплохо, но дождь стучал по окнам очень громко, поэтому я иногда просыпалась, — безмятежно ответила женщина, обнаружив наконец-то свой томик и развернувшись к нему лицом. — А вам? — Тоже, — он кивнул и пробежался глазами по книгам, гадая, на чем остановить свой взгляд. — Но я не просыпался. Вы уже выбрали? Отлично, давайте присядем, — он снова вытянул руку и указал на диван возле окна. Гермиона кивнула, стараясь ничем не высказать своего волнения, и, сделав пару шагов вперед, первой присела туда. Гонт незамедлительно последовал за ней и занял место рядом. — Мифы Древней Греции? — бросив взгляд на обложку книги, которая была в её руках, спросил мужчина. — Интересуетесь мифологией или историей? — И тем, и другим, на самом деле, — ответила женщина, открывая книгу на нужной странице. Она недавно закончила читать про Нить Ариадны и планировала осилить за утро хотя бы половину следующего рассказа. — Они тесно связаны, с какой стороны не посмотри. В руках у Гонта была книга, подозрительно напоминающая ей руководство о бухгалтерских отчетах, которое она могла видеть у себя дома. — Хочу уточнить, — не обращая внимания на её пытливый взгляд, вел дальше мужчина. — Вы считаете, что вся без исключений история связана с мифологией, или говорите о конкретном историческом периоде? — Смотря, что вы вкладываете в понятие связанности между историей и мифологией, полагаю, — задумчиво ответила Гермиона. — Но об историческом периоде Древней Греции мы можем судить частично по мифологии, поэтому нельзя точно сказать, являются ли они достоверным источником информации, либо же просто частью культуры. — Смотря, какой миф вы берете за основу для такого вывода, — в тон ей ответил Том, отклонившись спиной на диван и уделяя ей всё свое внимание. — Некоторые, по моему скромному мнению, разумеется, вполне могли бы существовать, а другие — откровенная выдумка. — Например? — поинтересовалась Гермиона, положив руки на книгу и взглянув на него. Лицо Гонта выглядело безмятежным и задумчивым одновременно, словно мысли, которые ворочались у него в голове, были не более, чем простым отвлечением, а не серьезным вопросом. Локон его темных волос снова спадал ему на лицо, и из-за того, что он наклонил голову, эффект был еще более заметен. — Позвольте, — он взял в руки её книгу и перелистнул на содержание. Несколько мгновений в библиотеке царила тишина, пока он снова не заговорил. — Например, миф о Троянской войне и Елене Прекрасной. Это достаточно обширная история, и некоторые её части могут трактоваться современным человеком как вымысел, тогда как другие — как реальный исторический факт. Вот, к примеру, — он отсчитал нужную страницу и открыл её, — мы можем поставить под сомнение методы, описанные здесь, как возможные пути рождения Елены. Гуси, яйца — это не совсем научно, вам так не кажется? Но вот другая часть, про похищение её Тесеем и Перифоем и дальнейшее заключение в Афиднах, — вполне реальной. Такой мысли придерживается и Гомер, к слову, — приложив палец к подбородку, задумчиво закончил он. Гермиона поняла, что невольно заслушалась, улавливая каждое его слово. Она поймала себя на мысли, что имеет огромное желание также присоединиться к разговору, но прежде чем женщина успела хоть что-то сказать, он внезапно спросил: — Ваши родители тоже были поклонниками мифологии? Гермиона, дочь Елены? То, как он проговорил её имя было слегка непривычно, но, независимо от этого, приятно. Она не смогла удержаться от небольшой улыбки. — Нет, мои родители были скорее поклонниками Шекспира. Гермиона — героиня его пьесы. — О да, несчастная королева Гермиона, пытающаяся доказать свою верность супругу и в итоге погибающая. Стоила ли правда её мучений? — Она умерла не от того, что правда наконец-то вскрылась, а от того, каким мукам её подверг король. Последней каплей стало известие о смерти её сына, и несчастная королева, как вы ранее заметили, не выдержала всего этого, и умерла! — воскликнула Гермиона. — Неужели ей стоило принять на себя вину, если она этого не делала? Гонт все это время слушал её очень внимательно и заговорил сразу же, стоило ей закончить. — Если бы это даровало ей легкую смерть без знаний о том, что её сын умер, а дочь будет вынуждена жить многие годы, как простая смертная, возможно. Ей не пришлось бы пройти через суд и все унижения. — Это же дело чести, — нахмурилась Гермиона. — Неважно, умерла она или нет. Разница в том, добившись справедливости или с клеймом на своем имени. — Усилия ничего не значат, если в конце приходит смерть. Королева должна была умереть, так или иначе. В том, что он говорил, было так много искривленной истины, что Гермиона даже не знала, с чего ей начать, чтобы ему на это указать. — Но, в конце концов, она же все-таки воскресла, — вспомнив о продолжении, заметила женщина. — И сделала это честной женщиной, её дочь была восстановлена в правах и обвенчана с принцем. — Но если рассматривать это через призму реального мира, что я, собственно, и делаю, то ей без разницы, как умереть, если далее она ни на что не влияет. Нет смысла дальше развивать этого персонажа. — Что же это значит, нужно убивать всех персонажей, которые больше не играют роли? — поджав губы, уточнила женщина. Мистер Гонт закрыл книгу и вернул её ей. — Почему же сразу убивать? И как только Гермиона открыла рот, чтобы поинтересоваться, что он имеет ввиду, как телефон, что располагался в библиотеке, внезапно зазвонил. Она сидела ближе к нему, поэтому, уточнив у собеседника, не планирует ли он взять трубку, и получив отрицательный ответ, сделала это сама, встав с дивана и сделав несколько громких шагов по паркету. — Розенхаус, — коротко сказала она, взяв трубку. — Гермиона, это ты? — раздался по другую сторону взволнованный голос Пенелопы Малфой. — Да, — сжав трубку рукой, женщина слабо улыбнулась Гонту, который неотрывно следил за ней. — Тебя кто-то слушает? — с паузой уточнила подруга. Не убирая вежливой улыбки с лица, она как можно тише ответила: — Полагаю, что да. — Просто хотела тебе сообщить, что я узнала, кто в тот день держал партию в бильярд, когда убили Корбана. — Кто? — напряженно вслушиваясь в непродолжительную тишину, которая чередовалась с их короткими репликами, спросила Гермиона. — Альберт Эйвери и Сигнус Блэк.