Три раза, когда Стивен Байерли делал предложение, и один раз, когда он не успел.

Сьюзан Келвин нервно теребила вырез на платье — ей казалось, что она совершенно голая. Облегающий черный наряд с открытыми плечами и длинными, до пальцев, рукавами, согласно восторженному писку девочек-практиканток из отдела роботехники, был «высшим шиком в мире моды», хотя Сьюзан довольно отчётливо помнила, как покупала его еще на заре своей юности, в начале века, когда ей было еще дело до того, как она выглядит. Мода никогда не была ей понятна — особенно нынешняя, стагнирующая, объявляющая модным то, что носили два или три десятилетия назад. Впрочем, ее это устраивало — подбирать новый наряд на один только вечер в ее планы совершенно не входило. Торжественный прием, организованный в честь открытия международного саммита стран-лидеров в сфере атомных технологий, предполагал «звездных» гостей: в приглашении, полученном Сьюзан, были указаны руководители крупнейших мировых корпораций по производству машин, лидеры газовых компаний и все видные политики страны-хозяйки саммита. И естественно, коли вечер проходил в «Большом яблоке», без мэра города обойтись было бы невозможно. — Доктор Келвин! — восторженно громыхнул знакомый Сьюзан баритон, и уже через секунду лучезарная улыбка Байерли укрыла ее ладони поцелуем, — вы не представляете, как я рад вас видеть! — Пожалуй, представляю, — улыбнулась Сьюзан в ответ. Ей тоже претило провести весь вечер в компании малознакомых иностранцев. Встретить родное лицо казалось большой удачей. Байерли галантно предложил ей локоть. — Ужасная скука, — признался он, уводя спутницу к столу с напитками, — никаких полезных разговоров, сплошная болтовня о союзах, которые не заключат, и о сделках, которые, конечно же, не состоятся. — С каких пор вы стали скептиком? — улыбнулась Сьюзан. — Учусь у людей дурным привычкам, — подмигнул ей Байерли и будто в подтверждение своих слов влил в себя почти целый фужер шампанского разом. — Вам удивительно идет черный цвет, — вдруг задумчиво сказал Байерли, — вы сразу становитесь похожи на… — На мёртвое дерево? — грустно ухмыльнулась Сьюзан, смущенная вниманием. Она не испытывала иллюзий по поводу своей внешности: слишком сухая фигура, мальчишеские плечи, неровная кожа, уже покрытая тонкими морщинами. Она и в двадцать-то лет не пользовалась популярностью. Что уж говорить о сорока… — На ночь, — загадочно ответил Байерли, будто не замечая ее смущения, — все ее боятся, но никто не пробовал изучить поближе. — Ночью просыпается криминал, — фыркнула Сьюзен и картинно показала зубы. Байерли был серьезен. — Ночью просыпаются звезды. И, словно подслушивая его загадочный тон, музыка вокруг из утомительно-ритмичной вдруг прокатилась по залу тёплой волной старой, давно забытой мелодии откуда-то из прошлого века, который, казалось, был так недавно, а, между тем, его эру, безатомную, беззаботную, уже никто не помнил. Сьюзан прикрыла глаза: ей почему-то живо представилась картинка ее, подростка, боящейся потерять лицо и авторитет серьёзного человека, а потому в тайне ото всех, заперевшись в комнате, до дыр засматривающей на допотопном проигрывателе старые голивудские картины о любви. Кажется, и эта мелодия была в одной из них. Уютная и теплая, как вечер в Нью-Йорке, который постепенно опускался на разбредающихся по парам гостей. За своими мыслями она едва заметила, что Байерли протянул ей руку. — Вы позволите? — спросил он осторожно. Сьюзен потупила взгляд. — Я не танцевала с выпускного из школы, да и там себя проявила не важно… Но Байерли уже тащил ее к площадке. — Вам так хочется мелькнуть в светской хронике в невыгодном свете? — постараюсь отшутиться Сьюзан, с опаской глядя себе под ноги, — если что, я вас предупредила. — Вы слишком строги к себе, — улыбнулся Байерли, и Сьюзан вздрогнула: его голос звучал совсем близко от ее виска, — не думайте о ногах. Получайте удовольствие. — Вам легко говорить, — пробормотала доктор Келвин, не став добавлять «в вас ведь это запрограммировано», а лишь позволив себе зажмуриться, доверяясь рукам партнера. К слову, партнером Байерли оказался очень достойным — он не раздражал лишними прикосновениями, держал ее не слишком сильно, но в то же время близко, так, чтобы всегда иметь в запасе секунду, чтобы миновать ее неловкие движения, не останавливая танца. Через несколько минут Сьюзан даже позволила себе расслабиться и поднять глаза: зал вокруг них искрился, и непонятно, были ли это блики искусственных лун под потолком, отражающиеся в бокалах с игристым, или вспышки фотокамер, ловящих действующего мэра города (самого успешного мэра за последние пятьдесят лет) в обществе «мировой величины в области позитроники», которая не более, чем полгода назад была вмешена в политический скандал, с ним же и связанный. Сьюзан позволила себе прижаться к партнеру чуть теснее — теперь она практически лежала у Байерли на плече щекой. Девицы в пёстрых нарядах по разные стороны зала засверкали недобрыми гримасами. — Кажется, на ваше сердце тут открыто прямо-таки сафари, — пошутила она, подняв взгляд на не прекращавшего улыбаться Байерли. Тот чуть наклонил голову — Сьюзан почувствовала, как его дыхание защекотало ее непривычно оголенную шею, — и зашептал едва различимо: — Слава богу, что у меня нет сердца. Кому, как не вам, об этом знать. Доктор Келвин улыбнулась — сам факт того, что андроид был способен к остротам, отчего-то вызывал в ней трепет. Тягучая мелодия продолжала плыть по залу, лавируя меж пар, проникая в разговоры, и Сьюзан на секунду показалось, что от плавного ритма этого старого вальса воздух вокруг стал походить на черно-белую пленку. Платья в пол, темные костюмы мужчин, пары, нежно качающиеся в танце — всё это напоминало сцену из старых фильмов с миллионом клише, главным из которых было обязательное признание в любви во время вальса. До Сьюзан удивительно долго доходило то, что действительно означала вся происходившая вокруг сцена. «О, нет» — рассмеялась она про себя. — Сьюзан, я хочу повторить свое предложение, — в подтверждение ее мыслей, прозвучал над ухом голос Байерли. Ладонь на ее спине сжалась теснее, и Сьюзан с удивлением подумала, что ей не неприятен этот жест, — будьте моей женой? — Стивен, похвально, что вы так тщательно изучили методы Гэри Купера из «Любви после полудня», — улыбнулась доктор Келвин, непроизвольно ткнувшись носом в воротник смокинга Байерли, — но почему вы с таким упорством пытаетесь добиться от меня ответа? Байерли задумчиво пожал плечами. Сьюзан почувствовала это движение — ее почти оторвало от земли. — Потому что это логично. Сьюзан вдруг снова стало очень смешно. — Тогда, согласно логике, мне полагается обидеться на такую сухость. Я же женщина. — Вы не просто женщина, — Байерли вдруг остановился, посмотрев ей прямо в глаза. Девицы позади злобно зашептались, — вы женщина моей мечты. Сьюзан вскинула брови. — Сколько старинных фильмов вы успели изучить перед этим разговором, Стивен? Вы что, репетировали? Мэр вдруг смутился. — Вы упоминали однажды, что любите ностальгическое кино, и я подумал… Сьюзан рассмеялась — но без издевки, будто от облегчения, — и уже сама обняла Байерли, утягивая его в последнюю фигуру танца. Мотор, имитирующий его сердце, как ей показалось, затрещал сильнее под плотным слоем смокинга. — Стивен, за что я вас люблю, так это за безоговорочную причинно-следственную связь ваших рассуждений, — она расслабленно уткнулась щекой в его плечо. Он почему-то вздрогнул. — Любите? — переспросил он, — могу ли я трактовать это как ответ «да»? — Нет, Стивен, не можете, — с грустной улыбкой ответила Сьюзан, — мое мнение не изменилось. К тому же, посудите сами: если бы я согласилась сейчас, вам пришлось бы взять меня за руку, или как там принято выражать согласие о помолвке? Это бы увидели все вокруг, пошли бы разговоры. А эти охотящиеся на вас девицы? Они в опасной близости к репортерам, представьте, сколько невообразимой чуши польется на вас из газет с самого утра? А сколько — на меня? Байерли задумчиво кивнул. — Звучит логично. Но что же мне тогда прикажете делать? Сьюзан погладила его по плечу. — Например, возьмите нам по виски? Музыка все равно заканчивается. А вино здесь — хуже некуда. Лицо Байерли просияло. Он невообразимо ценил четкость в поставлении задач. — Будет исполнено, доктор Келвин, — улыбнулся мэр, отстраняясь, но все-таки, не содержавшись, поднес ладонь Сьюзан к губам. — Традиция, — пожал он плечами в ответ на многозначительный вздох, прокатившийся по залу. Сьюзан вдруг поймала себя на мысли, что ей хочется совершенно по-детски хихикнуть в ответ на этот жест. «Ну вот ты и докатилась до кокетства с андроидом» — ткнула ее под ребра рациональность. «Отстань» — парировала Сьюзан самой себе, — «в конечном счете, мы друзья» И совершенно не замечала, как Стивен Байерли, пробивавшийся сквозь гостей к подносу с выпивкой, смотрел на нее совершенно не по-дружески — так, будто бы у него, вопреки всему, все-таки было сердце.