***
Гмм... Очередной сон после возвращения с дежурства. Очередной цикл, когда мне хотелось бы открыть глаза в другом месте. И зачем я только согласилась на полёт сюда... Но деваться некуда. По крайней мере, мне везёт с тем, что приходится лишь охранять арсенал, а не ходить и брать оттуда вооружение для сражения с... кем бы то ни было. Здесь было много персонала до того, как все стали кашлять красным: «Ойле», многочисленные гражданские реплики для повседневных задач, массово болеют и выходят из строя. Если не считать моих соседок, то их потери доставляют больше проблем с тем, что заниматься готовкой, документацией и уборкой становится практически некому. «Штары», ударный кулак протектората, болеют и несут потери в сражениях с деградировавшими. Хорошие бойцы, жаль, что несильно отстают в плане заболеваемости от остальных. «Ары», наши техники, обслуживающие всю станцию, банально исчезают где-то в вентиляциях. Я слышала про то, что у них такое хобби — перемещаться не так, как остальные, но всё равно это для меня дико. Ух... Только деградировавших техников не хватало у нас в стенах. «Майны», наши основные шахтёрские реплики. Большие скафандры, большие бурильные установки и большие проблемы с транспортировкой их по станции из-за габаритов. Тоже болеют. Недавно одна такая сбрендила и чуть не прикончила пару «Штар». «Колибри», те самые низкорослые протекторы, что так усиленно скрывались в документах. Для меня они не более чем эскорт нашей командующей, ибо какой-либо пользы в них я не увидела. Биорезонанс им не сильно помог, раз у них тоже потери в их и так малочисленном кругу. Совсем без понятия, в чём их польза. «Адлер», администратор. Пожалуй, единственная реплика мужского пола, которую мне довелось увидеть. Пока что не болеет, но мы по личным каналам постоянно проверяем его «самочувствие». «Фальке», Командующая. Заболела, слегла... И всё стало проваливаться в бездну, подобную той, что раскопали где-то внизу. Какое-то время мы надеялись, что её смогут привести в чувство, но теперь состояние Командующей стало объектом мрачных шуток в нашем кругу. «Шторхи», мои сёстры. Два с половиной метра роста позволяют нам свысока смотреть на всех остальных. К счастью, я не слышала, чтобы кто-то из них попадал в морг. Но надолго ли? Но и глупо игнорировать то, что среди нас нет заболевших, я тоже не стану. Гештальты-шахтёры помирали что до, что во время этой болезни. И будут помирать и потом. До них мне нет никакого дела. На эту станцию не попадают те, кто хорошо себя вёл дома, так что им предстоит поднапрячься, если они хотят заслужить прощение Нации. Все болеют. Всё паршиво. И лучше не становится. «Как живётся тебе, сестра?» «Да так, знаешь, как обычно. Уже месяц дела без изменений. Кто-то умер, кто-то нет. Живём себе». Ха-ха. Встав с кровати, направляюсь в душ, чтобы ополоснуться и привести свои мысли в хоть какой-то порядок. После пойду пообедаю. И пока мои соседки не вернулись, у меня есть время почитать. Соседки... Ненавижу... Все всё время говорят про болезнь, а я считаю, что дело не в ней. Всё было просто прекрасно до того момента, как наша Командующая решила покинуть свои покои, чтобы поучаствовать в экспедиции в шахте. И я думаю... что в этот момент нанёс свой удар некий Имперский шпион! Даже у меня дома, на Ротфронте, постоянно предпринимались меры для борьбы с этими лазутчиками. Были и публичные казни этих врагов государства. Они пытались выкрасть информацию, саботировать производство, устраивали диверсии, которые, к счастью, вовремя предотвращались. Так что я уверена, что такой шпион смог проникнуть на этот плохо охраняемый объект и теперь мешает функционированию станции. Может, даже группа шпионов! Им удалось сразить и нашу Командующую, что казалось мне вообще невозможным. И теперь, в связи с карантином, обстановка на станции стала для некоторых пугливых слишком... гнетущей. Мне хочется найти того, кто виновен во всём произошедшем, после чего схватить его за горло, бросить на землю и бить, топтать, топтать, топтать тело этого урода, пока оно не...! … Я слегка порвала страницу в книге, которую читала, дёрнув за неё пальцами. Слишком сильно разозлилась. Опять. Не хочу портить имущество понапрасну из-за своей злобы. Не для того я ждала, пока другие «Шторхи» начитаются этой славной книги «Wege des Sieges», чтобы сдать её в библиотеку изорванной. А тратить свои рацион-марки на замену каждой порванной книги мне совсем не хочется. А ещё эта музыка. Эта отвратительная музыка, которую «Ойле» слушают, кажется, не переставая, находясь в соседней от меня комнате. Как будто надо мной зло пошутили, разместив часть моих сестёр этажом ниже, а меня рядом с ними. Совсем не так я представляла себе несение службы здесь. Не знаю, входило ли в планы имперского саботажника закрытие комнаты с пианино наверху, но из-за этого я теперь постоянно слышу музыку из помещения этих мелких реплик, которая мешает мне читать. Я уже обращалась по этому поводу к заместителю командующей «Адлеру», но он ответил, что музыка важна для «Ойле», ведь они уже лишились одной своей комнаты. «Эмоциональное состояние» чего-то там. А моё эмоциональное состояние никого не волнует? Впрочем, он обещал сказать им, чтобы они вели себя тише, однако это было уже больше двадцати циклов назад. А ведь, помимо всего прочего, я думаю, они ещё и танцуют там, будто насмехаясь надо мной.***
Вечер. Отбой. Я шла мимо библиотеки, в которой на данный момент находились реплики серии «Колибри». Кто-то из них обратился ко мне: «А ты не пробовала закрывать уши пальцами?» — ???! Я обернулась и увидела, как мелкая показывала этот жест на себе, глупо смотря на меня. Какой у неё номер?.. A1129? Я это ей припомню. Мелкие, гадкие, противные... «И тебе тоже всего хорошего». Ускорила шаг. Наконец добралась до своих покоев и позволила себе выругаться. Мелкие твари, кто вам давал право лезть ко мне в голову? Будь мой ранг повыше, я бы… Так, надо собраться. Я просто хочу сесть и почитать свою книгу. Ещё не все «Ойле» собрались в своей «клетке», так что у меня есть немного времени, чтобы почитать, прежде чем начнётся их какофония. Итак, где я остановилась?.. «И рявкнул Великий Адмирал Фридрих XIX, и голос его был полон решимости: — Имперский флот разрушил наш славный корабль! Так давайте же присвоим их корабль себе! Приготовиться к абордажу!!!» И начал нестись навстречу имперскому флагману крейсер адмирала «Andorfen». И словно дух самой революции заставлял двигатели мчаться на максимальной скорости, несмотря на все повреждения. Под огнём десятков кораблей крейсер героически мчался навстречу к врагу. Когда же до флагмана Империи оставалось совсем немного, Фридрих… — Эй, Майя, ты правда была в шахтах? Рада, что ты в полном порядке! Я слышала, там свирепствует болезнь… Ох, горе мне! Они начинают возвращаться раньше, чем мне хотелось бы. В такие моменты я ещё сильнее скучаю по своему дому. — Мы очень за тебя переживали, правда-правда! «Ойле», глупые трусихи. Удивительно, что у них такой долгий срок эксплуатации, ведь они так часто пугаются, что их мозги должны уже плавиться от напряжения. — Заходи, расскажи нам, что ты там видела. — А правда, что там всё заполнено отравляющим газом? Они ушли. Я, наверное, сейчас очень глупо выгляжу, но я действительно прикрываю свои уши руками.***
«…И вскрикнул славный Адмирал: — Что значит «мы сломали все орудия их флагмана и теперь не можем стрелять по другим кораблям»? Так захватите ещё кораблей! И хоть флагман Империи оставался бронированной целью, он был достаточно сильно поврежден, чтобы использоваться как средство нападения. Вместо этого герр Фридрих XIX отдал приказ об использовании небольших кораблей разведки этого флагмана в качестве новых средств перемещения его элитной абордажной команды. Обескураженный такой внезапной тактикой, имперский флот… — Снова. …имперский флот начал… — Снова эта музыка. …флот начал свой… — Они ведь не перестанут, верно? Им плевать, что рядом могут быть другие реплики. Что они могут мешать кому-то. Что они не всем приносят радость. …имперский флот начал свой… — Я так больше не могу. …имперский флот начал сво… ненавижу ненавижу ненавижу ненавижу. Я замечаю, что сжала какой-то листик бумаги в руке. Разворачиваю. Думаю, станет легче, если вымещу свою злость на бумагу, вместо того чтобы бить по столу. Пишу всё, что накопилось во мне: «Официально заявляю, что мне надоели мои соседки из серии «Ойле». С тех пор, как закрыли комнату с пианино, они непрерывно слушают какую-то идиотскую песню. Если я услышу её еще хоть один раз, я пойду туда и разобью этот проклятый магнитофон на части.» Таким будем моё объявление войны. Думаю, что если просто поломать его, то они в какой-то момент снова его починят, и тогда тишине снова настанет конец. Выкрасть и спрятать? Тогда они смогут заказать новый. Нужно что-то более дерзкое, например, оставить послание для них. Чтобы они побоялись даже притрагиваться к нему. Если их достаточно напугать, возможно, меня не побеспокоят в течение длительного времени. Другой момент: как попасть к ним? Очевидно, что они запирают дверь к себе, согласно протоколу. Вариант «подойти к одной из них и выбить ключ силой» выглядит заманчивым, но мне дадут строгий выговор за нанесение увечий без пока что уважительной причины. Придется стащить его, словно славный Адмирал украл флагман прямо из-под носа у Империи, хе-хе. Хмм, не заметила, как расписала свои идеи на другой стороне листа. Накрою лист книгой и уберу в сторону. Что ж, почитать мне сегодня, как и до этого, уже не дадут. Но мысли о том, как я разделываюсь с их магнитофоном, оставляют приятное ощущение. С этими мыслями я укладываюсь спать.***
Очнулась от внезапного появления реплики «Штар», стоящей над моей кроватью. Я быстро вскочила и сжала руки в кулаки. — Какого чёрта ты забыла здесь? Она не отвечает, продолжая таращиться на меня. — Хочешь получить выговор вместе с побоями от меня? — Я уже делала это раньше… Да что с ней такое? Пришла посреди ночи, стояла и пялилась на меня, а теперь несёт какую-то чушь. — Почему ты стояла над моей кроватью? Это какой-то идиотский розыгрыш? Отвечай! — А? Да. Кажется, я ошиблась помещением. Это… это был тест на самооборону. Я сейчас же уйду. «Штар» как быстро пришла в себя, так же быстро развернулась и покинула комнату. Чёртова идиотка. Будь сейчас со мной здесь ещё хотя бы одна реплика моего класса, то мы бы обязательно поколотили её. Отвратительное чувство: стояла так, словно собиралась задушить меня. Теперь начинаю чувствовать себя хуже. Если так какой-нибудь враг подкрадётся, то он вполне может и прикончить меня во сне. Проклятье, теперь думается тяжело, много плохих мыслей. Думала, что если произойдёт внезапное нападение, то я буду готова к этому. А сейчас как будто испугалась. Дура. Нужно быть более решительной, я же «Шторх», а не «Ойле», чёрт возьми. Да, нужно быть более решительной… Единственная причина, почему я ещё не сплю с оружием — это нежелание ворваться к «Ойле», избить их всех там, разбить магнитофон кому-нибудь об голову, а затем быть пойманной и долго писать объяснительную.***
Вновь проснулась посреди ночи. В этот раз из-за шума снаружи. Судя по топоту ног, некая группа реагирования в данный момент рвалась к лифту, чтобы отправиться на один из этажей станции, где опять что-то случилось. Не так давно у нас и ночных вызовов толком-то и не было, а сейчас... В одну из ночей я насчитала, что как минимум три раза лифт использовался протекторами для перемещения и скорейшего устранения нарушителя. Три раза. Мрачно усмехнулась от мысли, что скоро такого топота будет меньше, ведь персонал на станции стремительно убывает... Прикрыв уши и повернувшись на бок, я пытаюсь дождаться наступления следующего цикла. Лишь бы в этот раз ко мне не подкрались.***
Проснулась и проверила время — 6:10 утра. Новый цикл — новая череда плохих новостей. Только так всё и происходит последний месяц. Но да ладно. Так, полчаса на сборы, и выдвигаюсь на дежурство на втором этаже этого комплекса. На соседней кровати лежит отслужившая смену соседка, «Шторх» — С3965. Похоже, что не спит. Ей шум «соседок» не сильно досаждает, так как она последние ночи постоянно находится вне нашей комнаты, а отсыпается днём, чтобы опять выйти на дежурство. — Есть новости? — Говорят, крематорий в морге скоро будет набит телами под завязку. Настолько много больных? Это плохо. Не хотелось бы заболеть, как гештальты и некоторые из реплик. — А что медперсонал говорит по этому поводу? — Ничего. — Значит, нам нужны более квалифицированные кадры, чтобы они наконец разобрались с этим. — Медперсонал тоже заражается, у них и там потери. Я сопровождала нескольких медсестёр в шахту, чтобы они оттуда своих эвакуировали. Потрясающе. Гештальты и реплики, которые должны заниматься устранением заболеваний и инфекций, в итоге сами мрут. Забавно, ничего не скажешь. — Ты опять выглядишь нервной. Снова наши соседки докучали тебе? — Да. Я клянусь, что когда-нибудь прикончу одну из них. — Сбавь обороты. Мы все на взводе, но это не повод избивать тех, кто ещё ни в чём не провинился. Я подняла бровь и взглянула на сестру. Ей легко говорить, она ведь не проводит здесь каждую ночь под рапсодию из отторгающих мелодий и топота ног этих дур. — Не в твоём положении говорить мне успокоиться, когда мне не дают банально делать то, что и должно меня успокаивать. — Почему бы тебе просто не поговорить с ними и не попросить сделать музыку потише? — Потому что свободно общаться с кем-то — это твоя стихия. Я не хочу видеть их во время дежурств, а ты мне предлагаешь ещё и пообщаться с ними? — Это не так трудно, как ты думаешь. Ты не настолько злая, какой хочешь казаться. Была бы ты, как большинство моделей нашей серии, и с тобой было бы не так интересно. — Я думаю, что ты не совсем понимаешь, на что я готова сейчас пойти. — ... Сестра тяжело вздохнула и опустила голову. Ей тоже приходится несладко, но я не хотела её обидеть. Она единственная, кого я могу назвать подругой в столь трудное время. Нужно сменить тему. — Хорошо, а насчёт шпиона что-нибудь слышно? — Какого шпиона? С3965, видимо, тоже не особо верит в работу иноагентов на «Серпински». Что ж, их право. Я считаю, что невозможно спустя столько лет работы внезапно начать массово заболевать. Так не бывает. Нужна какая-то причина. Кто-то ведёт саботажные работы против персонала на станции, это очевидно. — Ясно. Сухо говорю и выхожу из комнаты. Мы не «Ойле», расплескиваться в бессмысленных разговорах нам не нужно. Дойдя до столовой за своей нормой рациона, я обратила внимание на несколько хорошо наточенных висящих ножей. Да, в оружейную идти нет нужды, когда опасный предмет можно добыть и здесь. Вспоминаю вчерашнее и начинаю злиться. Нужно быть более решительной, да. Теперь нужно придумать, как попасть внутрь апартаментов Ойле. Пока размышляла над этим, заметила ту «Штар», что разбудила меня. Идёт и придерживает лоб своей рукой. Похоже, ей досталось от своих же, что не может не радовать: видно ссадины и царапины на лице, которые не до конца прячет её маска. Видимо, решила продолжить разыгрывать спящих реплик, отчего понесла справедливое наказание. Что ж, день начинается с приятного. Могу даже не заполнять формуляр с жалобой на неё. Моя смена будет проходить не так далеко от допросной, так что если повезёт, то смогу услышать что-нибудь интересное, может быть, даже то, как выявляют предателей.***
— Этого не может быть... Майя, ты слышала новости? — Какие? — В восточном крыле опустела целая комната «Ойле»! Там почти никого не осталось, кроме одной несчастной реплики... А теперь и у нас пропали девочки... — Рина, прошу, не поддавайся отчаянию. Всегда нужно надеяться на лучшее. — Я так боюсь, правда! Я ужасно переживаю за нас! Я... я скажу честно, что стала чаще притворяться, что сплю... — Рина... Кх... Рина... Кха-кха-кха... — Майя, ты заболела?! Ох, ох, тебе срочно нужно к врачу! — Ох, Рина, я болею уже пару циклов и сейчас не до врачей... — Что?! Почему ты мне раньше не сказала?! — Потому что тебя хотели отправить в шахты, а не меня. Но пара хитрых подтасовок с документацией, и уже мой черёд спускаться. — Майя... Зачем...? — Чтобы защитить тех, кто мне дорог. Видишь, «Шторх» идёт к нам навстречу? Она будет защищать нас так же, как я защищаю тебя. Ты всегда сможешь рассчитывать на неё. Не веришь? Ну, тогда давай пойдём и поговорим с ней...***
Пока шла на место несения службы, по пути мне попались две «Ойле», которые что-то горячо обсуждали. Слышала, как они называли друг друга по выдуманным кличкам, а не серийным номерам. Что за глупости? Какие-то «Майи» и «Рины». В книге о значимых битвах упоминались различные неофициальные наименования подразделений и бойцов, которые те заработали себе на поле боя кровью и потом. Гештальты заслужили их, а «Ойле» просто порочат себя. Я бы и прошла мимо этой пары, не обращая внимания, но вдруг одну из них, что до этого прикрывала рот рукой, резко потянуло заговорить со мной. — Шторх, можно задать вам вопрос? Всего один. Подавив первый импульс высказать им всё, что я о них думаю, я ответила той, что была с номером S2594: — Говори быстрее. — А вы правда ничего никогда не боитесь? — Правда. — И вы точно остановите любого, кто будет угрожать нам? — Точно. Ойле явно были удовлетворены моим ответом, бодро зашагав прочь. Где-то сзади послышалось «Я же говорила». Забавные они. Приятно думать, что наш авторитет всё еще вселяет уверенность. Паникующий работник — негодный работник. От таких надо избавляться. Хмм, то было два вопроса. Я даже не ощутила большой злости в себе при разговоре с ними. Но надо не давать этим мыслям затуманить мой разум. Нужно быть решительнее.***
Сегодня довелось послушать, как выбивают признания из пойманного гештальта. Судя по тому, что крики прекратились, но всё еще были слышны удары шокера по телу, «Штары» опять увлеклись работой. Возле меня открылась дверь, и оттуда вышла реплика их серии, вытирающая руки полотенцем от крови. — Удачный был допрос? — Работник C-23-A-4952 нелегально пользовался радиоприёмником. Возможно, пытался сообщить кому-то сведения об сейфах на станции «Серпински» и их важном содержимом. — Проклятые предатели. — Однако в утечке радиочастот от кодов для сейфов он так и не сознался. Но это неважно. Мы заставим уважать правила и законы нашей Нации и отнесёмся к нарушителям со всей жестокостью. Нужно лишь дать себе волю. — Это правильные слова. — Нужно лишь дать себе волю… «Штар» начала шагать куда-то, задумчиво бурча себе под нос одно и то же. Видимо, ушла в свои мысли целиком. Я тем временем тоже без дела не стояла и обдумывала, как попасть в комнату к «Ойле». Если они часто посещали музыкальную комнату, то, скорее всего, там были и их вещи, включая запасную карту от их помещений. Мои мысли прервал шум радио, встроенного в мою броню. Было несколько частот, предназначенных для определённых этажей, команд, групп реагирования и даже отдельные частоты для «Штар» и «Шторх». Из-за того, что множество протекторов тоже заболели, как и наша Командующая, мы уменьшили количество частот общения до нескольких общих. Нет смысла держать пятнадцать различных частот, если на всей станции могло остаться от силы 40 модулей протекторов. Дожили... Из динамиков стали слышаться голоса тех, кто сейчас возвращался из шахты. Не завидую я им. — Волокно... Кто тут натянул это волокно? — Не поняла, повтори. — «Семнадцатая», я спрашиваю, кто здесь натянул эти проклятые режущие нити? Я об них руку порезала. — Приказ Администратора, чтобы держать работников в узде. Говорит, что раз нас осталось так мало, то шахтёры могут попробовать сбежать от нас. — Бред... Без работников от этой шахты нет никакой пользы. Одни потери. — Потери... Много на этот цикл? — Нашли корпуса ещё двух наших... Заболели и не выбрались... — ... Поняла. Поднимайся и иди в медпункт. Отчёт можешь пока не писать. Конец связи. Я вздохнула и приглушила радио. Моё настроение и так никакое, а отчёты с шахты лишь ещё больше портят его. Всё пошло прахом с тех пор, как мы потеряли Командующую. И никто не знает, из-за чего. Зато все прекрасно понимают, в какой дыре мы оказались. По крайней мере, я охраняю оружейную. В случае чего у меня будет свой довод для любой уродины, что посмеет напасть на меня. Ухх... Думай, думай о чём-то позитивном... Думай о том... как отомстишь этим «Ойле».***
Во время этого дежурства мне повезло встретить реплику серии «Ара», которая заканчивала работы на этом этаже и готовилась спускаться в старые медицинские помещения, звянькая своими инструментами. Взгляд уставший, а корпус не чищен и покрыт тёмными маслянистыми растворами. Оно и понятно: на плечи этих модулей перепадает работа по техническому обслуживанию всей станции. Кто-то из твоих сестёр заболел? Ну так будь добра и возьми гаечный ключ в обе руки, чтобы заменить её. Станция сама себя не обслужит. Я бы её так и проигнорировала, но в моей голове промелькнула мысль воспользоваться её «услугами»: — Послушай, как попасть в музыкальную комнату? «Ара» медленно развернулась и посмотрела на меня. — Вам? Зачем вам туда? Может, я мо-- — Меня попросили достать оттуда некоторые вещи, оставленные Ойле. — Вещи для Ойле? Эм, нужна поворотная рукоятка, чтобы войти внутрь. Дверь специально таким образом закрыли от них. — Ты сможешь мне достать её? «Ара» замешкалась, видимо, такая «рукоятка» — вещь, которую без спроса не берут. — Я принесу её для вас примерно через 3 часа, если вы всё ещё будете на месте. — Прекрасно. Я буду дежурить здесь всю ночь. Кивнув мне, «Ара» удалилась. Подобно нам, эти реплики-техники в основном стараются общаться лишь по делу с другими, так что никаких глупых обсуждений или траты моего времени разговорами нет. Хорошо, я слышала, что «Ары» и «Ойле» неплохо ладят друг с другом, мне это только на руку, раз она готова достать что угодно ради них.***
Время идёт не спеша для того, кто проводит всё своё время лишь на одном месте, отчего я не выдерживаю и снова настраиваю радио. Та-а-ак... Какую же частоту взять...? Пусть будет... 95 кГц. Попала на оживлённый разговор двух «Штар», причём обсуждали что-то опять случившееся на этой станции. Я хотела уже уйти с этой частоты, но моё внимание привлекла тема их разговора: — ... Какого чёрта ты разоралась?! — Простите меня, офицер... Этого больше не повторится... — Ты настолько рехнулась, что боишься собственного оружия? Отвечай, когда к тебе обращается старшая по званию! — Мне... мне кажется, что оно вот-вот заклинит... — ... Давай я на тебе его протестирую. Как тебе такое? — Простите... Я готова выйти на утроенную смену. — Выйдешь, K4207. Это твой последний шанс исправиться. Иначе я дам себе волю, и тебе это не понравится. А твой револьвер я приклею к тебе скотчем, если ты хотя бы задумаешься над тем, чтобы упрятать его куда-то. — Так точно. — Больше не позорь нас. У меня и так осталось мало людей, а тут ты ещё со своими припадками. Свободна. Ну и ну, протектор, что в ужасе от своего табельного оружия. Должно быть ей невероятно стыдно. И вполне заслуженно. Ладно, что там дальше интересного...***
— Кто-нибудь собирается убирать здесь мусор? Вызовите техников или «Ойле». Или даже чёртовых гештальтов, на худой конец. — Какой этаж? — Второй. Рядом с кухней. Тут прорва пакетов с пищевыми остатками. — «Пятьдесят вторая», это ещё что, вот на третьем этаже, в восточном крыле хирургии, вот там да, горы пакетов с использованными медсредствами. — Я не понимаю... «Семьдесят пятая», почему тут такой бардак везде? Почему никто ничего не убирает? — А куда тут вывозить мусор, когда мы на карантине? Мы даже подняться наверх толком не можем. — Да? А я слышала, что одна из «Штар» тут с какой-то «Ойле» бегали на поверхность. — Слухам не стоит доверять, сестра. Конец связи и доброго утра. Посидев на линии «для Шторхов», чтобы скоротать время, я решила взглянуть на часы: 05:47, как раз подходит время окончания моего дежурства. Если «Ара» появится сейчас, то у меня будет немного времени осмотреть комнату, в которой «Ойле» тратили своё время. А вот и она. — Я принесла. Вот, держите. Небольшая рука вынырнула из вентиляции в полу и протянула мне рукоятку. Я взяла её и кивнула в ответ. Отлично, эта вещь поможет мне наконец-то избавиться от источника всех моих проблем. Кхм... Надо будет помыть руки после этой «Ары». Она выглядит ещё грязнее с прошлой встречи. Надеюсь, её руки были заняты не канализационными трубами. — Только прошу вас, не храните её у себя долго. — Конечно, отдам в течение 36 часов. Большего мне и не надо — сделаю дело и уйду. Хотя для общего эффекта можно было бы и изрезать весь их стол ножом, а также порвать простыни, но это займёт слишком много времени, за которое меня успеют поймать, а жаль. Мне кивнули в ответ, затем плита закрылась, и «Ара» ушла. Предстоит небольшая пробежка, если я захочу осуществить задуманное. Надеюсь, я не слишком громко топаю, плевать на правило «не бегать по коридорам». Я не намерена отступать от своего плана. Дойдя до лифта, просто для галочки, я нажала кнопку спуска на 6 этаж, где находилась их «клетка» и моя койка. Выйдя из лифта, я проверила время — 6:05, и начала осторожно подходить к их двери. Музыка. Я узнаю эту музыку, эту чёртову музыку. Она играет очень тихо, видимо, чтобы не мешать спать им самим. Они точно включали её опять ночью. Что ж, я вас предупреждала. Седьмой этаж. Быстро шагаю в направлении комнаты, ощущая даже некое возбуждение. Здесь должна была находиться «Штар» на дежурстве, но, видимо, на её смену ещё не успели подойти. Чудесно. Вставив рукоятку и прокрутив, я открыла перед собой запретные помещения «Ойле». Догадка была верна, карточка находилась на самом видном месте и недалеко: на столе, освещённым лампой. Нерациональная трата электроэнергии. Само пианино было накрыто, что, я надеюсь, нанесло удар по самолюбию этих дур. Забрав карточку, я начинаю так же быстро удаляться, не забыв вытащить рукоятку. Краем глаза вижу, как открывается дверь позади меня, и из неё выходит «Штар». И у неё в руке… платок? Похоже, что эта та любительница розыгрышей, которую снова наказали сегодня ночью, и она таким образом прикрывает свои побои на лице. Она даже не обращает на меня внимания, смотря куда-то себе в ноги. Тем лучше. В комнате моей соседки не оказалось, но кровать была уже заправлена. Принесённые вещи я постаралась спрятать под подушку и прикрыть одеялом сверху. Теперь у меня есть немного времени вздремнуть, прежде чем начинать действовать. Я даже не стану пользоваться душем, меня успокоит кое-что другое.***
Открываю глаза и чувствую сильное предвкушение. Часы показывают, что наступило время для обеда. Недовольно морщусь, когда слышу несколько «Ойле» рядом с их «клеткой». Кто-то охает, кто-то всхлипывает... Кого-то не досчитались из своих за эту ночь? Плевать, что они там говорят, надо идти в столовую. Резко останавливаюсь перед дверью. — Колибри. Эти мелкие создания смогут прочитать мои мысли и узнать, о чём я думаю, что моё обещание — это не пустой звук. Что ж, тогда я пережду обед здесь, с книгой. Ничего, я подожду столько, сколько потребуется. Замечаю свой скомканный листок и убираю его в книгу. Буду использовать как закладку. Так славно читать, когда тебя никто не беспокоит. Никто не отвлекает. Никто не выводит из себя. Я знаю, что собираюсь сделать, но если бы меня спросили, был ли иной вариант, я бы ответила, что был, но мне пришлось бы подождать подольше, пока все Ойле не позаболевают и не посдыхают. Зачем чего-то ждать, когда я могу совершить это сама?.. Проходит чуть больше часа, прежде чем я решаю подняться и выйди в коридор. Вроде все разошлись. Иду проверить дверь в помещение «Ойле» — она закрыта. Так, теперь я точно уверена, что никого нет. Но всё же, нужно сходить принять душ, мало ли кто мне попадётся по пути. Не думаю, что если попробую поговорить с одной из них, то что-то из этого выйдет. Сейчас я вообще не в том состоянии, чтобы общаться с ними. — Я сделаю это. Я сделаю это. Надо быть решительной. Я тихо шепчу себе под нос слова, смысл которых понимаю лишь я сама. Как бы меня не пыталась успокоить вода, я не отступлюсь. Я сделаю это. Я сделаю это. Я сделаю это. Я сделаю это. Я должна сделать это. Я сделаю это, чёрт возьми. Не замечаю, как выхожу из душа и иду на кухню. Я сделаю это я сделаю это я сделаю это я сделаю это я сделаю это я сделаю это я сделаю это я сделаю это я сделаю это Беру самый большой и острый нож оттуда, не замечая никого вокруг себя, и возвращаюсь за карточкой. Я сделаю это я сделаю это я сделаю это Я СДЕЛАЮ ЭТО Я СДЕЛАЮ ЭТО Я СДЕЛАЮ ЭТО Я СДЕЛАЮ ЭТО Я СДЕЛАЮ ЭТО Я СДЕЛАЮ ЭТО Я СДЕЛАЮ ЭТО Я СДЕЛАЮ ЭТО Я никогда не чувствовала столько злости в себе. Я думаю, что убью сейчас любую Ойле, которая попадётся мне. Дохожу до своей кровати и достаю спрятанную карточку. Вот она. С помощью неё открываю дверь в их комнату. ЯСДЕЛАЮЭТОЯСДЕЛАЮЭТОЯСДЕЛАЮЭТОЯСДЕЛАЮЭТОЯСДЕЛАЮЭТОЯСДЕЛАЮЭТОЯСДЕЛАЮЭТОЯСДЕЛАЮЭТОЯСДЕЛАЮЭТОЯСДЕЛАЮЭТОЯСДЕЛАЮЭТОЯСДЕЛАЮЭТОЯСДЕЛАЮЭТОЯСДЕЛАЮЭТОЯСДЕЛАЮЭТОЯСДЕЛАЮЭТОЯСДЕЛАЮЭТОЯСДЕЛАЮЭТОЯСДЕЛАЮЭТО Они первые начали. Вот он, этот чёртов магнитофон. Оставлю весь нож в этой штуке, чтобы они поняли, что все ненавидят их музыку. Рядом стоит их зеркало, где в отражении я вижу свою садистскую улыбку. Я СДЕЛАЮ ЭТО. Я делаю сильный замах и… — А-а-А? Внезапно перед моим лицом возникают картинки, фрагменты, изображения: нож, торчащий в их магнитофоне, группа «Ойле», возвращающихся к себе и видящие его, испуг, они боятся, жмутся друг к другу, кто-то начинает перешёптываться, они ложатся спать в полной тишине, почти не разговаривая друг с другом. На следующее утро они все подавлены, кто-то не хочет вставать с постели. Никто не решается обратиться по поводу магнитофона к охране или администратору. Они думают, что и их могут убить, если они заговорят. Никто больше не улыбается. Затем проходит несколько циклов, и они почти все одновременно заболевают. Начинают испытывать жар, тошноту, но никто не обращается в медблок. Вместе с этим идет полная деградация их личностей. За эти циклы всё меньше и меньше реплик остается в комнате, все уходят в коридоры, теряются, ночуют там. Всё это также начинает влиять и на «Колибри». Дальше кровь, много крови. Они меняются, начинают нападать на других. Происходит паника, даже самые стойкие «Шторхи» начинают падать, будучи окруженными. На одном из этажей прячется реплика моего класса, может, это я сама. Она боится выходить наружу, но врёт, что ждёт приказов. Приказов больше не будет. Фальке больше не проснётся. Видения быстро сменяются одно за другим, но ощущаются как настоящие. Будто это то, что произойдет, или уже произошло однажды. Я стою в оцепенении. Рука с ножом застыла над магнитофоном. Шок сменяется страхом. Страх парализовал меня. Сколько я уже здесь стою? Я не решаюсь двинуться, даже когда сзади начинают слышаться шаги. То, что я увидела, было слишком реальным, чтобы быть полётом фантазии. Неужели я стала деградировать? Сошла с ума? Я не хочу быть списанной. Только не так… — Майя, это ты? Ты вернулась? Мы переживали за тебя… Ты молчишь? Это же я, Рина. Я тебя всюду искала после вчерашнего… В комнату зашла одна из «Ойле». — Что вы делаете?.. Я обернулась, всё также держа руку в позе удара. — Что в-вы…?! Увидев в моей руке нож, она испугалась и попятилась назад.