Ромком длиною в жизнь

– А как думаешь, это ей понравится? Катя держала передо мной большой синий вязаный шарф, в который можно было укутаться как в одеяло. – Это же Идка, она от любой вещи с концептом будем визжать. Про шарф скажешь, мол, он будет обнимать тебя в самые суровые холода, и она растает. Главное, деньги не дари. И действительно, на прошлый день Рождения я приперла Иде конверт (ну что может быть лучше права выбора и возможности купить то, что сама хочешь?), а она после этого со мной три дня не разговаривала, обвинив в равнодушии. – Деньги на Новый год… Ульяна, в вас нет ни капли романтики. Знаешь, Катя, а я бы даже с тобой и не спорила по этому поводу. До недавнего времени… После уроков мы бродили по торговому центру, подбирая подарки всем родным и близким. С родными и близкими, у которых есть все, но с минимумом фантазии, мне приходилось особенно тяжело. А рядом с Катей, которая психологически раскатывала личностные портреты и угадывала предпочтения людей, я вообще ни в какое сравнение не шла. Вот уж точно – археологиня. Раскопает и закопает мама не горюй. Оплатив на кассе шарф, мы отправились к следующему пункту назначения – книжному магазину. Наконец, можно было отвести душу, вдыхая запах свежих книг и просматривая обложки. – Эх ты, филологическая душа! – улыбнулась Катя, когда я в очередной раз пропустила ее реплику, заглядевшись в строчки стихотворений поэтов серебряного века, – кстати, а какие книжки тебе нравятся? – Только не смейся… – Делись! – Русская классика и ужастики. – Ты страшный человек… – заговорческим шепотом протянула подруга. – Мама также говорит, когда я над “Зовом Ктулху” или “Анной Карениной” зависаю по выходным. – Вот это выборка. – Да я в принципе не сильно страдала, когда мы “Войну и мир” проходили, а потом нашла у Толстого “Воскресение” и Каренину и совсем утопла. – А мне как-то больше Достоевский по душе. – Ну по тебе и видно, с таким шлейфом психолога, – я подмигнула подруге, попутно толкнув ее локтем. – А как тебе стихи поэтов серебряного века? – Катя заглянула в сборник, который все это время оставался у меня в руках. – Смотри, что нашла, раньше его никогда не видела. Я пролистала страницы, указав на стихотворение Анненского. На некоторое время мы растворились в строках под успокаивающий голос Добрачевой: – Среди миров, в мерцании светил Одной Звезды я повторяю имя… Не потому, чтоб я Ее любил, А потому, что я томлюсь с другими. И если мне сомненье тяжело, Я у Нее одной ищу ответа, Не потому, что от Нее светло, А потому, что с Ней не надо света. Закончив, она восхищенно вздохнула, при этом счастливо закатывая глаза. Вот ведь мечтательная фигура. – Да, Ульяна, после ужастиков и русской классики это от вас ожидается еще меньше. Но красивое! – Вот и мне в душу запало. Ну что, культурная программа отработана, пошли к кассе? Катя посмеялась, повторяя словосочетание “культурная программа”. Мне было даже как-то лестно, что моя манера речи так ее разматывает. Когда спустя пару часов с покупкой подарков было покончено, мы обосновались в уютной кофейне, расположенной отдельно от остальной съедобной зоны. – Как думаешь, а подарки учителям – это дурной тон? Я подняла глаза на слегка смущенное лицо напротив, с ходу понимая, о каком конкретно учителе идет речь. На самом деле, не сложно было заметить, как на уроках химии на третью парту второго ряда таращился Дмитрий Темурович. Так что я была более чем уверена, что это влечение взаимно. Единственное, насколько возможно его развитие в школьных рамках? – Вот жаль у нас Тайного Санту не устраивают, тогда бы все проще было, – решила я “поддержать” уже совсем красную как рак подругу, но затем быстро смягчилась, – знаешь, мне кажется лучше сделать, чем жалеть. Тьфу ты, не так. Хотя посыл верный – сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть. Тем более, если это от души. Не думаю, что он осудит. – Он? – Ну, учитель. – … – … – Ты все поняла, да? – Еще когда мы с тобой вместе на химии сидели, когда Ида болела… Я как-то виновато пожала плечами, будто бы извиняясь за то, что влезла не в свою тайну. Но Катя, вопреки моим ожиданиям, с грустной улыбкой продолжила: – Я сама от себя не ожидала. В десятом классе он моим репетитором был, потому что с химией совсем не получалось, и мама договорилась об индивидуальных занятиях по совету Павла Алексеевича. А потом – с химией было покончено, с десятым классом тоже, а он все из головы не выходил. Как будто бы с ним было так спокойно и уютно, а без него – пусто, что ли. И есть ведь другие парни, но они совсем не такие, разговаривают по-другому, пахнут иначе… Уф, Уля, мне так стыдно, – она с тихим смехом закрыла лицо руками. – Не надо стыдиться своих чувств, ты же это не контролируешь. Тем более, он тоже явно на твоей парте взглядом чуть больше задерживается, чем на всех остальных. Подруга, отобразив крайне сложную эмоцию на лице, отвела взгляд в сторону, а потом добавила: – Как-то перед мамой неудобно. А если все дальше зайдет, как я буду объяснять? Хотя это так глупо, мы ведь даже не общаемся сейчас. Уже полгода прошло. – Катюх, – я взяла ее за руку, – вот когда дойдет, тогда и будешь думать, как маме объяснять, сейчас ты чего раньше времени себе нервы треплешь? И вообще, чему быть, того не миновать! Вдруг он – твоя судьба? – Ты просто кладезь цитат и афоризмов, – она снова посмеялась, но уже более расслабленно, – знаешь, мне сейчас легче стало, как будто камень с души упал. – И кто из нас еще психолог, – я стряхнула невидимую пыль с плеча, фантазируя, что этот “крутой” жест максимально поднимет подруге настроение и не ошиблась. В подтверждение моих слов она расслабленно выдохнула и зачерпнула ложечкой горячую пенку кофе из кружки. – Ладно, тайна за тайну, Екатерина. Я, кажется, прекрасно разделяю твои чувства. – Антон, да? – Антон. Мы чокнулись кружками, будто бы закрепив этим жестом не требующее лишних слов взаимопонимание. – Да по вам видно, – мечтательно протянула Екатерина. А я глянула на нее глазами, полными непонимания: – По нам? – Вы все одиннадцать классов друг с другом в гляделки играете. Это уже стало так привычно, что я даже удивлялась, что вы еще не встречаетесь. – Вот это новости. Мы с класса седьмого не общались. Это когда мы с ним в гляделки играли? Ладно, я явно лукавила, строя из себя ледяную глыбу. Катя сразу меня просекла: – Ульян… – По факту… Ну что уж, прям все одиннадцать классов? – Да даже без гляделок, когда его за прогулы или драки в девятом отчитывали на общешкольных собраниях, кто громче всех кричал, что это противоречит нормам этики? Я усмехнулась, вспомнив свою тягу к справедливости в период крайне обостренного юношеского максимализма. – Ну, знаешь, я бы за любого тогда вступилась. Просто Шастун косячил больше всех. – А вдруг он специально в драки лез? Чтобы ты его потом защищала, и между вами еще оставалась тоненькая ниточка какой-то связи, пока вы не общались. – Ну ты фантазерка, подруга, – протянула я, скрестив руки на груди. Катя загадочно прищурилась и, взяв в руки кружку с кофе, заговорщически выдала: – Все, что мы можем себе представить – реально. – Это кто еще из нас кладезь цитат? – С кем поведешься! Мы рассмеялись, а затем я, как на духу, выпалила ей все с самого начала: про совмещенный урок, про его геройство в столовой, про дискотеку и даже про снежную битву в субботу после ресторана. Она слушала меня не перебивая, по ходу моего рассказа все шире и шире растягивая губы в улыбке и, когда я закончила с пафосным “Все!”, только добавила: – Я как будто смотрю фильм о первой любви. Осталось только дождаться, когда герои сделают первый романтический шаг навстречу друг-другу. Вернувшись домой, после нашего затянувшегося похода по магазинам, я растянулась на кровати, с трудом вспоминая, когда вообще в последний раз такое было. Из дел на год осталось только докупить подарки Кате и, наверное, Антону… Хотя пока что мне не особо представлялось, в какой ситуации я могу этот самый подарок ему всучить. До Нового года оставалось меньше недели, сам праздник мы по-любому проведем с друзьями родителей на их даче, в пятницу назначен обмен с девчонками, значит, у меня остается только завтра и суббота… Блин, два единственных свободных дня, которые я хотела провести не вылезая из комнаты. Такую математику я не люблю. Хотя я в целом к математике равнодушна, но не к совмещенной с 11 “Б”, которая, к сожалению, была единичным случаем. И ладно, если день встречи еще можно как-то придумать, под каким предлогом выманить его? Господи, как жизнь была бы проще, надень он мне настоящий браслет тогда на руку, а не снежный. “Привет, Антон, ты оставил у меня свою звенелку, давай встретимся, я тебе ее отдам вместе с подарком, а ты скажешь, что лучший твой подарок – это быть со мной, и мы поцелуемся?” Хороший вышел бы предлог. Неизвестно, [25.12.2018 18:31] Честность — самая азартная игра. Да ебаный ты в рот, ты в соседней комнате что ли? Кто ты такой? Что ты вообще такое? И почему твои сообщения активируются только в критические моменты или спорные ситуации? Даже если они обсуждаются внутри моей головы? Почему-то я вскипела, не отрывая взгляда от экрана. И несмотря на то, что неизвестный абонент высвечивался уже не так часто, как раньше, меня все равно начинало подбешивать то, что я на виду у какого-то сталкера, а может и вовсе маньяка. Да, мое отношение менялось к нему каждую секунду, а потому что людям честным и порядочным скрывать нечего! Явно за всем этим стояла какая-то хтонь. И ведь сообщения приходили, когда рядом были Ида, Катя, Антон, а значит, подстава точно не от кого-то из них. А больше я ни с кем и не общаюсь, чтобы вдруг резко оказаться под покровительством или, наоборот, перейти кому-то дорогу. Ну ладно, говоришь, честность – это азартно? Попробуем. вы (18:46): Привет) Я тут подумала, что раз мы теперь снова друзья, то придется тебе что-то в честь новогодних праздников всучить)) Не хочешь встретиться завтра вечером в кофейне на Ленина? Над сообщением было решено долго не думать, написав первое, что пришло в голову. А потом, с такой же решительностью, я отказалась его перечитывать, чтобы не словить испанский стыд с самой себя. Слава богу, долго накручиваться не пришлось. Антон Шастун (18:50) привет давай) в 6 норм? Бля, краткость – сестра таланта. Надо было себя тоже не мучить грамотной формулировкой и знаками препинания, чтобы мгновенно уровня взаимопонимания достичь. вы (18:52): Да, хорошо) Огонь, я, получается, первый раз в жизни иду на свидание. Еще и которое сама назначила. Испанский стыд меня не миновал… Тогда хотя бы на полчаса опоздать надо, чтобы член не вырос. В комнату аккуратно постучались. Мама застала меня на кровати, уткнувшуюся в экран в позе звездочки: – Ого, отдыхает, да еще и с телефоном в руках? Кто ты и куда дела мою дочь? Я весело рассмеялась: – Ну не все же гранит науки мне грызть. – Правильно, нужно еще книжки с лицом вселенского несчастья читать. И как же ты попала в наш век из века девятнадцатого? Вообще, любимое подтрунивание мамы надо мной было именно таким: “надень шапку, а то простудишься и заболеешь чахоткой!” или “эх, а графиня Орлова из соседнего поместья уже внуков растит, а наша наследница еще даже ни на одном балу не засветилась” или “о нет, Сережа, скоро начитается своих книжек и пойдет в вольнослушательницы!”. Так что Кате удивляться моей речи не стоило – экстравагантность и богатое воображение передавалось в нашей семье по женской линии. – Матерь, ты пришла поиздеваться надо мной? – Я пришла тебя чай звать пить. Будешь? – Буду! А колбаса еще осталась? – Осталась на мое несчастье. И зачем только вы с папой эту гадость едите… Четверг прошел в мыле. Сначала я все четыре (слава богу последних в этом году) урока ломала голову над тем, что же все-таки подарить Шастуну, а потом бегала с горящей пятой точкой по торговому залу в поисках этого чего-то. За пару часов до встречи меня осенило: я не хочу дарить ему вещи или ненужные предметы, которые будут пылиться на полке. А вот эмоции – вполне. Добежав до нужной стойки, купила билеты. Немного расстроилась, что подарок получился вдолгую – ждать события полгода… Добила его кое-чем, что все-таки рискует запылиться на полке, красиво упаковала и полетела переодеваться и приводить себя в порядок, что тоже оказалось стрессом. Затем, как и хотела (на самом деле – нет), прибежала в кофейню, опоздав на двадцать минут. Антон уже сидел за свободным столиком, дергал ногой, уставившись в одну точку, и покусывал губы. Блин, надеюсь он нервничает, а не злится. Ну, в том, что мой подарок в случае чего его растопит – я была уверена. – Привет! – плюхнулась я на кресло напротив него. – Привет, – он смущенно улыбнулся, развеяв мои страхи. – А здесь лампово стало. Это не было попыткой начать бестолковый диалог: маленькая кофейня действительно уютно преобразилась под Новый год – коричневый интерьер был красиво освещен теплым светом с переливающимися гирляндами, в зале появились растения, а меловая доска пополнилась цветными надписями посетителей. – Ага, я тут в последний раз был еще когда это кафешкой было. – Ты уже заказал что-то? – Нет, я ждал тебя. – Блин, прости… – Да ладно тебе, не извиняйся. Какие у него живые глаза. Казалось, он одними только глазами может смеяться (как сейчас), воодушевить на подвиг или убить. – Пойдем выберем что-то? – предложил Антон, отвлекая меня от романтичных мыслей. Получив свои напитки, которые, кстати, были оплачены им (значит, это точно свидание?) со словами “ты че, убери карту”, мы сели обратно за свое место. – Ульяна, – деланно прочистив горло и расправив спину начал он, – мой подарок прост, но от этого он не… Его руки зажили своей жизнью в попытках в воздухе нащупать то самое слово. – Бля, ну как это! Короче, мой подарок прост. Шастун быстро сдался в своих стараниях в интеллигенцию и протянул мне маленькую коробочку в шуршащей упаковке. Я медленно начала ее разворачивать, параллельно наблюдая за его реакцией, а потом достала оттуда очень красивое кольцо с голубым камнем внутри. От переизбытка эмоций я так и молчала, долго не имея возможности взять себя в руки и ответить что-то. Блин, а что было с моим лицом в этот момент?.. – Это лунный камень, – его приглушенный и отчего-то более низкий, чем обычно, голос разбил тишину. – Это… очень красиво! – ответил ему мой, такой же приглушенный, но надрывающийся от волнения. – Показалось, что под твой цвет глаз подходит. – Спасибо большое, – я улыбнулась, наконец оторвав глаза от кольца и посмотрев на него. Антон, слегка засмущавшийся, усмехнулся, а потом добавил: – Теперь ты! – Так у тебя корыстные планы с обменом на это кольцо были! Я достала свой подарок, теперь уже наблюдая за реакцией Антона. Кажется, непонимание и “блин, че ей ответить??” застыло в его глазах. – Ого, сборник стихотворений поэтов серебряного века? – с недоумением, но как можно мягче протянул он. – Ну во-первых, тебе, как недавно выяснилось, литературу сдавать, так что это – для учебы. А во-вторых, пролистай, в книжках самое интересное на страницах, а не в обложке. Шастун с хитрым прищуром посмотрел на меня, а потом, кажется, поняв, к чему я клоню, начал нескромно вытряхивать содержимое книжки под мой заливистый смех на всю кофейню. Ну что за ребенок! Конверт быстро выпал на стол. Антон открыл его и криком оглушил маленькое пространство кофейни: – Билет на Касту?! Уль, офигеть! – Правда, концерт только в июле будет, но зато к этому времени уже экзамены закончатся, да и… Договорить я не успела, потому что была перехвачена его руками. Он поднял меня в воздух, покружил и, кажется, наплевав на остальных посетителей, орал: – Спасибо-спасибо-спасибо! – Опусти меня, дурак, – смеялась я, – нас сейчас выпрут отсюда! Отделавшись улыбками бариста, мы сели обратно на свое место, продолжив волшебный вечер уже в совсем расслабленной атмосфере. Встреча с Идой и Катей в пятницу, дача на Новый год – теперь мне хотелось скипнуть все эти события как в видеоигре, чтобы снова побыстрее увидеться с ним.