Любовь двух святых узников

      Но расплата всех этих людей за свои злодеяния была минимальной — ведь совершаемое ими зло было «непреднамеренно», и они, признавая свою вину, были готовы «ответить по всей строгости закона» — а всё это являлось основаниями для очень значительного смягчения меры наказания. Содержались они в самых щадящих и, следовательно, несравнимо лучших условиях, нежели несчастные братья — ели почти ровно то же самое, чем питались и до «несения ответственности» «за столь чудовищное преступление — лишение жизни ни в чём не повинного человека» (последние слова принадлежали не только судьям, но и самим ответчикам — дабы выставить себя перед присяжными в самом наивыгоднейшем свете, и, несомненно, также способствовали приговору к самому минимальному сроку лишения свободы), постели их по мягкости и чистоте не отличались от тех, что служили им в течение их всей зачастую сытой и безбедной жизни вне тюремных камер. Последние же выбирались со стенами, между кирпичами которых было как можно меньше зазоров или они отсутствовали вовсе, и находящиеся в самой середине коридора, и потому самый лютый холод зимы не проникал туда со всей своей силой. К услугам этих «кающихся невольных грешников» была самая тёплая одежда, а если её не доставало — та шилась на заказ — жёнами или прислугой тех, кто помогал этой чудовищной кампании, прикрывая беззакония, что творились «во имя спасения» империй и их «благородных» правителей». И, в довершение всего родственникам узников разрешалось свободное посещение оных в любое время дня и ночи. Таким образом можно сказать, что создавалась в некотором роде видимость заслуженного наказания — дабы избежать народного бунта, вызванного произволом, переходящим все мыслимые границы.