***
— Всем тихо! — Дельфиния Мелифлуа голоса не повышала, но волосы на голове Антония зашевелились все равно. Собрав выпускников в своем кабинете директор Дейкман поспешил ретироваться, оставив студентов во власти надменной чиновницы. — Думаю, некоторые меня знают, кого-то из вас помню я, но на поблажки не рассчитывайте. Мисс Розье, — Она развернулась на каблуках так резко, что Астарот, сидящий за первой партой, внезапно подобрался и вытянулся по струнке. — Я советую вам слушать меня крайне внимательно, юная мисс. Амбриэль, обычно острая на язык и стервозная в поступках, послушно вернула небольшое зеркальце в сумку, наградив отвернувшуюся миссис Мелифлуа гримасой. Кузен как-то рассказывал Антонию про эту женщину: в свои шестьдесят лет миссис Мелифлуа выглядела на тридцать с небольшим, была едкой, надменной и, судя по все тем же рассказам кузена, весьма опасной женщиной. А судя по манере речи еще и крайне умной. Некоторые болтали, будто бы она была дочерью самого Волдеморта. Сейчас он был готов поверить всему, что про неё говорят. — Так, у нас есть семь минут — она выкинула руку и взглянула на часы в тонкой золотой оправе, а затем взяла со стола кожаную папку, что-то еще раз посмотрела, кивнула сама себе и продолжила. — Вы уже знаете, что в эту декаду мы решили добавить в Игры новые элементы, которые сделают их ярче и привлекут интерес публики. Как отмечает бюро исследований, Игры привлекли внимание не всех слоев публики, и в числе таких слоев оказались потенциальные инвесторы. — Мелифлуа перехватила пальцами темные волосы и аккуратно уложила их на плечо, отчего создалось впечатление, что огромный, блестящий чернеющей чешуей аспид свесил свой хвост. — Именно здесь, согласно нашему плану, и будет ваша миссия. — Да их уже смотрят все кто только может — хмуро пробубнил Иньиго Россо, устремив взгляд куда-то вдаль — Смотрят, делают ставки, что еще вам нужно? Чтобы мы, как нищие с Гелло ходили и рекламировали Игры? — Подбирайте выражения с умом. — Она вздохнула, и гримаса гнева едва не проступила на её лице. — Но общую идею вы правильно поняли. Однако вместо притонов Гелло вас ждёт самое настоящее высшее общество. Антоний удивленно огляделся. Как он и ожидал, не только он ничего не понял из слов Мелифлуа. Может, она сошла с ума? Хотя, если верить слухам, её мать к концу жизни окончательно сошла с ума. Может, это наследственное? По классу прокатился шепоток, грозившийся вот-вот перерасти в неуправляемый галдеж, а Дельфиния уже давно растеряла остатки терпения, и теперь нервно отстукивала палочкой странный ритм. Антоний бросил мимолетный взгляд и едва не отшатнулся: её глаза показались юноше бордово-черными, и он спешно сморгнул видение. Загривок царапнуло острое чувство страха, и Лэнский лишь чудом подавил тошноту. Секундой позже каждый в классе ощутил короткий и мощный удар в грудь, выбивающий воздух из легких. — Итак, если переговоры окончены, я продолжу. — Женщина кивнула себе и вставила палочку в петлю на изящной портупее. Амбриэль Розье вдруг прикинула, сколько это могло бы стоить. — Вашей главной задачей будет не просто ходить по улицам города и зазывать спонсоров. Нет! — Ее глаза засияли каким-то бешеным блеском. — Вы будете наглядно демонстрировать «товар». За каждым из вас закрепят одного игрока - вашего подопечного. — Но разве в прошлый раз все не закончилось плохо? — голос Крейна дрожал — Я слышал, кто-то из наших даже погиб. — Прежние организаторы оказались слишком беспечны и допустили ряд непростительных ошибок, молодой человек. Мы же таких ошибок не допустим. — Марк осторожно проследил за взглядом чиновницы: она, не мигая, смотрела на Эридана Флимонта. Бедняжка Дан будто пытался спрятаться, сгорбив спину. Вскоре взгляд зеленых глаз вновь стал рассеянным. — Вашей задачей станет вывести зверенышей в свет, научить манерам, познакомить со спонсорами. Ну, и конечно, если сможете, научить чему-то, что они смогут использовать на Арене. Тут Антоний все-таки задал очевиднейший вопрос: — А менторы, они-то как же? Ведь это их задачи? Они обучают, инструктируют, оберегают игроков. Это они должны сделать так, чтобы спонсоры захотели платить. Зачем вам мы? Легкая улыбка с примесью некоторого удовольствия тронула губы Дельфинии, отчего Петрея Грановски разумно предположила, что женщине вопрос пришелся по душе. — Разумный вопрос. — Мелифлуа сделала несколько шагов к Лэнскому. — Как вы знаете, все менторы - магглы по крови, и от того им не знакомы правила светского этикета, манеры высшего общества и умение держать себя на публике. Они пришли, как пушечное мясо и остались им, в то время как Вы - короли нового мира. Будущее Ангитии и всей магической расы. Дельфиния Мелифлуа хорошо знала, за какие ниточки нужно тянуть и делала это с легкостью опытного кукловода. Она умело высекла согласие в сердцах старшеклассников, теперь кивавших ей в полной уверенности в своем превосходстве и сияющем благородстве. — И, поскольку проект небыстрый, мы с директором Дейкманом пришли к выводу, что хорошо будет сделать его вашей выпускной работой. Соответственно, от необходимости сдачи экзаменов вы будете освобождены. — Она помолчала, давая обработать новости. — Конечно, при условии успешной адаптации игроков. Палочка вновь появилась в её руках, а затем в классе вплыли с десяток папирусных птиц, приземляясь каждая в соответствии с именем в верхнем левом углу. — В этих папирусах данные о ваших подопечных. Мы разделили их по языкам областей и прикрепили их в соответствии с изучаемым вами вторым языком. К сожалению, многие игроки совершенно не обучены ангитийскому. — Она подняла кожаную папку со стола. — На этом, пожалуй все. Все свободны. Стук её каблуков практически сразу потонул в шуме голосов.***
Оливер не знал, когда в нем появилось навязчивое желание прикасаться к Хёрси. Не помнил, с чего началось это помешательство. Возможно, это случилось тогда, когда она подала его руку впервые, и тонкие белые пальцы обняли его чуть прохладную ладонь. Или, возможно, когда он не вовремя вломился в её комнату с каким-то поручением от Сивого. Сейчас он даже не помнит, что это было за поручение, но зато хорошо помнит влажную кожу её спины, волосы, ставшие темными и тяжелыми от воды и то, как она даже не вздрогнула в ответ на звук стремительно открывшейся двери. Оливер старался реже смотреть на неё, старался не подходить близко, но однажды все равно обнаружил себя по уши в дерьме. Ларсен уверял себя, что это - банальная похоть. Просто желание обладать. Но преданной собакой бросился под шальное круцио, выпущенное в неё взбеленившимся Мэваром. Индонезиец совершенно не умел держать себя в руках, когда её разумом владели наркотики. В тот день, отойдя от звенящей во всем теле агонии, Оливер признался себе, что ситуация дрянь, а он облажался по-полной. — Эй, Олли, можешь помочь? На фоне черного шелка её кожа казалась алебастровой. Амелия кокетливо удерживала платье руками на груди и обезоруживающе улыбалась. — Что? Д-да, конечно! — Нужно соединить крючки на спине. Только осторожно, я отдала за платье почти две тысячи солидов. — Э-э… Ладно. Только вчера, выйдя из воронки портшлюза, Хёрси выглядела так, словно только что одержала победу в схватке с десятком квинтопедов, а сегодня она готовилась заставить сотни женщин Амиклории давиться завистью и желанием откусить наглой девице голову. Амелия развернулась к нему спиной. Россыпь мерцающих звеньев и бронзовых пластинок встретили его манящим перезвоном, и Ларсен подался чуть вперед, порывисто облизнув пересохшие губы. Черт. — Нравится? - Спросила девушка почти шепотом. Оливер втянул носом воздух, ставший внезапно удушающе горячим. — Я решила, что цепочка в виде рогатого змея отлично подойдет к платью. Крохотные крючки послушно собирались под его пальцами, и скоро мужчина заметил, что из прежде хаотичных переплетов цепочек действительно вырисовывается силуэт рептилии. — Да, — На выдохе ответил Оливер. — Это великолепно, ты… выглядишь просто потрясающе. Просто… — От запаха её волос в голове стало пусто. — Боже, просто потрясающе. — Не спутай застежки. В гостиную широким шагом вошел Сивый, и Ларсен едва не задохнулся от разочарования, когда спина Хёрси непроизвольно напряглась. Девушка отошла от него на шаг вперед и, махнув палочкой, заставила остальные застежки послушно встать на место. Вот же ведьма. — Здравствуй, Эми. — Глава тепло поприветствовал её, отчего она едва не присела в книксене. — Я прочитал твой отчет. Ты прекрасно справилась. Как ты? — Он мазнул взглядом по лицу Ларсена. — Спасибо, Сивый. Я в порядке, немного вымоталась: мятежники из 13-й оказались более подготовленными, чем мы ожидали. Но все сделано в лучшем виде. — Хёрси практически боготворила Главу, и если бы можно было на него молиться, то — Оливер не сомневался — так бы она и сделала. Но Сивый на дух не переносил подхалимов, поэтому «Эми» держала себя в руках. — Хорошо…Хорошо. Повеселитесь на балу. Его цепкий взгляд остановился на Ларсене. Оливер весь подобрался и кивнул в ответ. Было что-то пугающее в Сивом, и это видели все, но лишний раз не обсуждал никто. Конечно, это было и без слов понятно, ведь сам Лорд-Канцлер предпочитал сотрудничать с Сивым, а не враждовать. Предыдущий Лорд, увы, такой дальновидностью не обладал. — Ну, что, пошли? Теплые пальцы мягко коснулись его ладони, и Оливер вынырнул из собственных мыслей, возвращаясь в реальность. «Нет» - Решил он, утягиваемый водоворотом аппарации. - «Амелия однозначно соберет все взгляды в Атриуме».***
Дроздов проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. С трудом продрав глаза он огляделся. Набившее за прошедшую неделю оскомину купе, подсвеченное тусклым, неестественно белым светом, встретило его запахом пыли и безнадеги. В полутьме вагона сложно было понять, кто сидит перед ним, но Макс сделал над собой усилие и окончательно разлепил веки, уставившись на гостью-полуночницу. — Алина? Что собственно… — Юноша провел ладонью по волосам, откидывая чуть вихрастую, непослушную челку с глаз. — Что ты здесь делаешь? Всхлип. Мелкая, очень худая и костлявая, с большими серыми глазами на пол-лица, Алина напомнила ему младшую сестру. Макс инстинктивно потрепал русую макушку и только после понял, что пытается успокоить свою будущую соперницу. Вместо ответа девочка указала в сторону окна, на источник странного, бело-голубого свечения. Одним рывком Макс соскочил с навесной койки и прильнул к окну. До рассвета было еще далеко, зато вдали, за отрогами гор, словно новое солнце, сияла звезда. Вот только это была не звезда, а Дроздов ни разу не видел ничего подобного. — Что это? — спросил он сам не заметив, как перешел на шепот. — Не знаю. — Девчонка снова всхлипнула. — Я никак не могла уснуть, а тут это. Оно светит уже давно, все ярче и ярче... Мне страшно. Юноша мысленно закатил глаза. Нужно скорее избавиться от неё, выпроводить из купе, прогнать, успокоить - да, что угодно, лишь бы она ушла. Внезапное тихое покашливание заставило их обернуться. За их спинами, сложив руки на груди, стояла Элиз Гоц. — Что это вы тут за полуночные гуляния устроили? — Ментор отклонилась чуть в сторону, разглядывая причину их повышенного интереса. — А-а! — Воскликнула женщина, улыбаясь. — Все в порядке. Не вы первые. — Она замолчала, пристально глядя в оконный проем. Белый свет отражался в её глазах, отчего она становилась похожа на лохматую демимаску. — Мы называли его Неугасимый свет. Хотя местные называют это люмосом. Амиклорийская статуя, чествующая волшебников, стоит прямо посреди города. Его видно за сотню миль, так что к полудню будем на месте. Алина уже в который раз сдавлено всхлипнула, но, к счастью Макса, до очередной истерики дело так и не дошло. Она лишь сильнее вжалась в стенку у выхода из его купе, неотрывно глядя на источник света. — Советую отдохнуть, пока есть время — голос Элиз принял обычную суровость, хотя глаза все еще выдавали смятение — Успеете еще насмотреться. Некоторые из детей начинают сходить от него с ума. Он там горит постоянно... Утро наступило гораздо быстрее, чем Максу хотелось бы. С трудом выпроводив Алину он все таки лег спать и проснулся уже когда через шторы пробивалось яркое утреннее солнце. В дверь настойчиво стучался кто-то из слуг, давая понять, что пора готовится к их первому дню. Вдруг страшно захотелось плюнуть на все и остаться здесь, запереться и сидеть до тех пор, пока дверь не выбьют каким-нибудь не слишком гуманным заклинанием. Но то была лишь мечта, а реальность в виде простенького светло-серого костюма-тройки, состоявшего из брюк, пиджака и жилетки, ожидала его в шкафу. Дроздов молча вытащил вешалки с одеждой и начал одеваться. Завтрак, хоть и поражал своим разнообразием, был им почти не замечен, впрочем, и его соперница, и члены команды явно испытывали не меньшее напряжение. Лоренцо и Элиз все время не отходили от окна и как будто постоянно что-то там выглядывали, обмениваясь тихими, но тревожными репликами. Макс тоже подошел, но ничего ровным счетом не увидел. Дорога шла среди холмов, перемежавшихся с руинами бетонных и стеклянных зданий. В целом, обычная картинка поверженных и тихо гибнущих маггловских городов. Все они были чем-то похожи на те, что Макс видел в родной 11-й области. — Смотрите! Смотрите! Там озеро! — Голос, судя по всему принадлежавший Алине, звучал на удивление бойко, и Максу вдруг подумалось, что девчонку нужно устранить в первую очередь. Но затем настойчивый голос в голове удалось заглушить, и Макс вернулся к реальности. Болезненной и злой, как госпожа Фортуна. Макс мгновенно оказался на другом краю вагона и тут же пожалел о своем решении: именно в этот момент с противоположной стороны показался город. Огромный, такой какого он еще никогда не видел даже на картинках в учебнике, он гордо раскинулся вензелями улиц и аллей, пожирая землю янтарными кирпичиками мостовых. Край его терялся за отрогом горы, от чего город казался и вовсе бесконечным. Сначала показалась россыпь низеньких пестрых домов, но затем шпили крыш стали уходить все выше и выше, утопая в белизне облаков. Дорога огибала город так, что въезжающий мог увидеть Амиклорию во всем её великолепии. Дворцы в рощах, высокие башни из камня и стекла, на окраине подальше от озера бесконечный ряды кирпичных складов, и все это теснилось вздымалось вверх, как будто всей земли не хватило, чтобы уместить в себе город волшебников. Веселую праздничную музыку слышно было даже с окраин города. Город гудел, словно улей, ожидая новой жертвы и нового развлечения. При виде этого величественно-яркого великолепия Макс забыл причину, по которой они оказались здесь. С любопытством он вглядывался в каждый дом, в каждую фигуру, быстро исчезающую вдали. Мысли роились в голове - хотелось обо всем расспросить, увидеть все поближе, потрогать руками и вдохнуть запах Столицы. Огромную скалу, изломавшую землю у озера, Элиз назвала холмом Роули. Холм венчал источник света, напугавший их до одури буквально несколько часов назад. Огромная, высотой в сотни метров, каменная рука сжимала длинную, узловатую палочку, казавшуюся почти бесконечной - с острия импульсами срывался ослепительно белый свет, освещая пространство на тысячи метров вокруг. На противоположной стороне города, среди множества деревьев виднелся огромный бронзовый купол Академии. А между ними вдоль улицы Восстания в бесчисленном множестве рассыпались постройки, соперничающие в своей изысканности. Такой была Амиклория. И Максу невыносимо хотелось остаться здесь насовсем.***
Великолепие бала нельзя было сравним ни с чем иным, прежде существовавшим — уж кто-кто, а Клодетт Флимонт знала о балах больше, чем кто-либо другой в Амиклории. Да и чего скромничать: миссис Флимонт была лучшей в этой сфере, не зря ведь она занимала должность главы Департамента Культуры. Ну, ладно, помощь дорогого мужа - мистера Ирвинга Лимонта - тоже сыграла не последнюю роль в ее триумфальном восходе к Олимпу, а точнее к столице Великой Ангитии - Амиклории. Клодетт просто обожала праздники: шум толпы, изысканные угощения, дорогое бузинное вино… Женщина мечтательно прикрыла глаза. — Дорогая, сегодня ты превзошла себя! Справа от неё появился Ирвинг. Могла ли Клодетт не замечать, что муж явно выглядел моложе и красивее неё? Нет. Могла ли она не замечать, как привлекателен её муж для молодых женщин, особенно после того, как те узнавали его фамилию? Тоже мимо. Она знала, какой эффект он оказывает на пустоголовых девиц своим присутствием, но предпочитала делать вид, что не видит всего этого. А еще предпочитала делать вид, что никаких измен тоже нет. Нет наспех зачесанных назад волос. И нет немного съехавшего набок галстука-бабочки. Нет чуть расфокусированного взгляда вперед и влево, когда он дежурил обнимает её. Ничего этого нет. Есть только она и этот бальный зал, утопающий в бассейне лунного света. Почти месяц кропотливого труда, десятки заклинаний - защитных, расширяющих пространство, облагораживающих. Атриум «Викториатис» стал её детищем, самым крупным из всех проектов, доверенных лордом-канцлером именно ей - Клодетт Флимонт. — Спасибо. — Она рассеянно кивнула. Стеклянный купол потолка уходил ввысь, открывая синее небо в брызгах звезд и кляксах созвездий. Вокруг суетились и бегали эльфы, и в воздухе стройным локомотивом проносились блюда на подносах из бронзы и белой эмали. Четыре сапфировые ленты, закрепленные в центре зала, прямо под куполом, расходились по сторонам света и оканчивались бронзовыми щитами-гербами, каждый из которых посвящался одной из первых четырех областей, вошедших в состав нового, тогда еще совсем молодого, государства. Спереди слева висел герб первой области - персидской: Птица Рух, раскрыв огромные когтистые лапы, пикировала на ничего не подозревающего слона. Огромный клюв был полностью покрыт белой эмалью, а вместо глаз в лунном свете блестели сапфиры. Справа же в древнем мотиве можно было разглядеть сипактли - кровожадную тварь родом из озер южной Америки, напоминающую своим видом не то рыбу, не то крокодила. Десяток зубастых ртов украшали тело сипактли, ослепляя белизной острых, словно бритвы, зубов. Это был сложнейший мотив, который Клодетт доводилось создавать. На тварь было страшно смотреть даже на картине - упаси Слепой Тиресий увидеть такое вживую. Позади Клодетт висели еще два щита: Однорогий Лудонь для восточноазиатской области и Двуногий Нарасимха для Индо-пакистанской. Совсем скоро первые гости хлынут в зал, и миссис Флимонт хотела быть готовой ко всему. Она надела на лицо самую широкую и дружелюбную улыбку из своего арсенала и выпрямилась. Палочка в её руке тихо вибрировала, отвечая настрою владелицы.***
Многие игры, придуманные людьми, были жестоки. Некоторые игры, придуманные волшебниками, поражали степенью этой самой жестокости. Например, квидпот. О, эта разновидность квиддича выглядела просто варварской насмешкой над оригинальной игрой. Не то, чтобы Хэ Сяомин пылала нежной любовью к какому либо из этих видов спорта, однако квиддич ей все же нравился больше. Там были правила, а Сяомин любила правила. Поэтому, когда Чанг Фэ бесцеремонно расстегнула пуговицы на ее платье и принялась крутить девчонку - точно куклу - во все стороны, Хэ Сяомин не издала ни звука. Её ментор станет ей второй матерью на арене, и пусть свою первую маму девушка никогда не видела, эта женщина вселяла какой-то тихий ужас. Чанг Фэ была кем угодно, кроме заботливой матушки. Она скорее напоминала мачеху, что без сомнений готова отправить свою падчерицу на верную смерть. Сяомин успокаивала себя тем, что это, в сущности, и была её задача. Перед менторами не стояло цели довести своего подопечного непосредственно до победы. Толстосумы из Амиклории жаждали зрелищ, а толстосумы из её родной области - еще и хлеба. Совсем скоро должен был состояться её выход. Белое, будто морская пена, кимоно из шелка и органзы мягко облегало тело, разливаясь холодом по широким рукавам, прятавшим ладони до самых кончиков пальцев. Платье было убийственно красивым, но вот ирония: оно станет последним в ее жизни, потому и белое. Сшитое специально для неё, оно заменит погребальный саван. — Же-е-нщина! - в комнату ожидания ураганом ворвался Элеос Амари. Идеально выглаженный, в смокинге цвета цин. Слишком красивый, будто слепленный с античных статуй. Мальчишка. — Ты ве-ли-ко-лепна! — Амари чуть стушевался под серьезным взглядом госпожи Чанг, но быстро взял себя в руки. — Вот. Держи, я достал его специально для тебя. — сине-зеленый пояс с тонкой цветочной вышивкой покорно лёг в её ладонь, и Сяомин отточенными движениями перевязала его под грудью, разбавив траурный белый цветом весны и возрождения. Мальчишка довольно кивнул. Конечно, мальчишкой Элеоса можно было назвать с большой такой натяжкой, но молодой волшебнице было проще так. Запретить себе любые эмоции, способные помешать ей концентрироваться на цели. К слову, эмоции так и норовили хлынуть из неё неудержимым потоком слез. Это были последние спокойные часы перед началом смертельной игры. — Чуть не забыл. Вот. — Кончик палочки глухо щелкнул по шпильке в её прическе, заставляя прозрачный круглый камень у изголовья заколки заполниться яркими синими переливами. — Теперь точно все. Готова? — Нет. Сяомин не лгала: она действительно не была готова ко всему, что ждёт её за высокой двустворчатой дверью. Но Элеос уже подал локоть, и она вцепилась в него всеми пятью пальцами, молясь всем святым и не очень. Двери отворились, впуская шум сотен голосов.***
Макс никогда не бывал на балах. Даже те небольшие праздники, проводившиеся в его родной деревне, чаще всего обходили юношу стороной. Для участия в праздниках чародеев нужен был специальный пропуск, а как его получить, когда «превосходно» у тебя только по занятиям спортом, да и… Да и всё. С таким набором, как у него, пропуск волшебника можно было получить лишь в экстраординарных условиях. Таких в его жизни еще не бывало. До недавнего жребия. Дроздов грустно хмыкнул - сбылась мечта идиота. Мечтай потом. — Игроки от третьей области - господин Чэн Мао, в сопровождении своего ментора - госпожи Чанг Фэ и госпожа Хэ Сяомин — справа от Макса зашептались несколько человек. — В сопровождении господина Элеоса Амари, студента и будущего выпускника Академии Балатон.— Прошу, пройдите на сцену. Гости зашелестели платьями и костюмами, пропуская вперед игроков и их представителей. Макс, стоявший глубоко в толпе, даже не стал пытаться разглядеть их. Лишь когда четыре фигуры оказались на сцене он смог хорошо рассмотреть все детали, и если с парнем-игроком все было предельно ясно, то девчонка выглядела безобидной. Слишком безобидной. Слишком тихой, слишком скромной. Крайне напуганной. На выбеленном лице хорошо выделялись янтарно-карие глаза и розовые губы, которые она поджимала, будто пытаясь не заплакать. Макс уставился на неё, будто впервые видел девчонку. Глупость, конечно он видел девчонок. И даже не одну. Ему было 16 лет, уже через год он должен был вступить в совершеннолетие, конечно у него были девушки. Но почему-то захотелось затаить дыхание, разглядывая каждую деталь: белое кимоно, подпоясанное бирюзово-голубым поясом; высокая прическа, из которой робко выглядывала длинная металлическая шпилька с двумя подвесками-фонариками, болтавшимися на длинных тонких цепочках; пальцы, почти полностью скрытые рукавами платья. Она вызывала какой-то необъяснимый трепет и была похожа на керамические фигурки древних гейш, которые Макс однажды видел на шкатулке в доме у Киры. А затем водоворот сменяющих друг друга платьев и костюмов закрутил его в великолепный танец, выпуская из объятий лишь тогда, когда пришла его очередь выходить на сцену. Смирнова стояла сбоку от него, что-то вполголоса обсуждая со своим проводником. Кажется, эго звали Антоний. Ему, как водится, не досталось проводника, поэтому мрачная, как птица-гром, ментор Гоц, встала позади него практически в боевой стойке и положила ладони парню на плечи, и от тяжести этого прикосновения Максу хотелось сгорбиться. — Дамы и господа! На сцену приглашаются Алина Смир-нова, в сопровождении своего ментора - Лоренцо Кезона, и Максим… Фух! - Ведущий вытер несуществующий пот со лба, вызывая у публики одобрительное улюлюканье. — Максим Дро-з-з-дов! Вот это да! Одиннадцатая область не перестает испытывать нас на прочность. Итак, Максим Дроздов и его ментор - Элиз Гоц! Прошу! Толчок в спину вышел скорее, как пинок под зад, и Макс подобрался, оправил складки на своем смокинге и прошел чуть вперед, откуда уже подал локоть ментору. — А ты не так прост, мальчишка. — Элиз довольно кивнула ему и взялась за поданный локоть. Собранная строгость её платья идеально сочеталась с высоким хвостом на голове. И когда она успела наколдовать себе столько волос? Уже у самого изножия сцены Дроздов услышал шепотки. — Дроздов? Я слышала, что дом Дроздовых подчистую вырезали еще в начале тридцатых… Может ли… — Полно тебе нести чушь, Елгива. Какой же он наследник? Так, переродок с известной фамилией. Или ты думаешь, что все Ивановы в России друг другу родственники? Он едва не запнулся о ступеньку, но Гоц жестко схватила его за локоть, вытягивая вверх. В ушах стоял шум собственной крови, застилая все остальные звуки тяжелым ватным одеялом, но Макс упрямо двинулся вперед. — Прошу, господа и дамы. Прошу! Их разглядывали. Смотрели с таким любопытством, будто они были не людьми, а какими-то диковинными зверушками, выставленными на аукционе. Макс криво хмыкнул: на самом деле все было именно так. Для волшебников Амиклории они и были самыми, что ни на есть, редкими животными. Переродками ненавистных магглов, веками унижавших и истреблявших их. Теперь, когда ветер переменился, и прежние господа превратились в рабов, волшебники подняли головы и устроили свой порядок. Макс с сожалением отметил, что этот порядок мало чем отличался от предыдущего, только действующие лица поменялись местами. — Господин Дроздов, — в голосе ведущего не было даже намека, на прежнюю неловкость в произношении его фамилии. Теперь он говорил четко и громко, будто всю жизнь знал Дроздовых. — Продемонстрируйте гостям себя. Он ошарашено замер. Что демонстрировать? Что он вообще такого умел, что могло бы впечатлить искушенных Амиклорийцев? Несколько мгновений он думал, а затем вдруг вспомнил одно заклинание, которому его учила Кира. Это заклинание юноша пробовал всего пару раз и сейчас отчаянно надеялся не облажаться. Точно, Кира. Макс смежил веки, воскрешая в памяти самый первый раз, когда Романова бросилась к нему с объятиями, ломая благоразумную дистанцию между ними. Как пахли её волосы, и какими теплыми были её ладони. И как она сказала, что безумно, ну, просто до жути скучала по нему всё то время летних каникул. — Экспекто патронум. — Так тихо, как только может, произнес Макс, и с кончика палочки сорвался голубой шар света. Секунду спустя сфера вдруг взорвалась брызгами, заполняя огромный бальный зал светом. Толпа возбужденно взревела. У его ног, напряженно вглядываясь в лица незнакомцев, голубым светом светился волчонок.