Светом влекомый в дебри зовущие

Дорогая Гермиона, я не думаю, что тебе стоит переживать по этому поводу. Если человек, которому ты симпатизируешь даëт ответную, пусть даже очень маленькую положительную реакцию, значит всё не так плохо. Признайся, это ведь Рон? Или тот зеленоглазый красавчик, ладно я просто шучу, не злись. У нас с папой всё хорошо. На днях убрали со двора мангал, в Австралии начался сезон дождей. Это что-то вместо настоящей зимы. Твоя тëтя Элизи передаëт тебе привет, мы тоже очень соскучилась. Напиши конкретно, когда мы сможем встретиться, ты ведь приедешь на Рождественские каникулы? С любовью, мама. Постскриптум: Папа только что попал под крупный дождь, теперь сидит на диване как нахохлившейся воробей :) Письмо пришло за завтраком, на который Гермиона безбожно опоздала. За столом из гриффиндорцев уже никого не осталось. За соседним столом вяло переговаривались несколько шестикурсников из Пуффендуя. Когтевранцы, которых было больше всех что-то бодро обсуждая со слизеринцами, активно махали руками. Учителя были почти в полном составе за исключением профессора защиты. Видимо мужчина решил не тратить время и сразу подготовиться к уроку. Хотя, когда гриффиндорка покидала его покои, волшебник неподвижно стоял у стены, вперив пустой взгляд на дверь, снова уплывая за окклюментные щиты, закрывая от мира свои настоящие эмоции. Такой редкий огонëк живых эмоций затухал, рождалась пелена непроницаемости и безразличия в угольно-чëрных глазах. Снейп сразу становился таким далëким и, казалось бы, недостижимым. Настоящие неподдельные эмоции, пробившиеся сквозь стену защиты на лице мужчины, Гермиона видела лишь несколько раз. Предпоследний из их особенно глубоко врезался в память. То как волшебник смотрел на Беллатрикс, грациозно танцующую на поле боя, было не передать словами. Лицо оставалось почти безразличным, но вот глаза. В них собрался и позже перелился через край целый спектр эмоций, начиная с ненависти, поблëскивая страхом, лучась неожиданностью и заканчивая неизбежностью. За кого он боялся, когда лез в самое пекло? Почему так смотрел и из-за чего был так не собран? Беллатрикс была в замке, от осознания этого по коже побежали мурашки. Когда девушка видела её в последний раз в Министерстве, Лестрейндж казалась полностью слетевшей с катушек, ещё хлеще чем Дамблдор. Сейчас же из её образа будто что-то пропало. Это по-прежнему была та быстрая, своенравная, непредсказуемая тëтя Белла, как совсем недавно назвал её Драко, но что-то точно было не так. Как мазь, кстати? О, спасибо. Она хорошо помогает. Гермиона немного замялась, голос вихрем влетел в её в сознание, сбивая с мысли. Ты выбрала нелëгкий путь. Этелинг заслуживает счастья, сможешь ли ты принести его ему? Как много, ты знаешь об Этелинге? Я знаю, что Лес не прощает ошибок, но Этелинг не мы. Что это за очередной бред? Лес тоже решил поиграть в игры и начал говорить загадками, кажется Дамблдор влияет на всех и вся. Почему-то от осознания того, что директор может каким-то образом влиять на Лес стало не по себе. И какие ещë ошибки прощает Снейп? Сначала была девушка светлая как солнце и сладкая как мëд. Гермиона прислушалась к спокойному и размеренному голосу, похожему на тихий шелест листвы. Потом была девушка сильная как порывистый ночной ветер и жгучая как морская соль. Гермиона услышала чьи-то то негромкие окрики и звук приближающихся шагов сквозь голос, навевающий ощущение умиротворëнности и покоя. Все они странники жизни, встречающиеся на пути. Временные, непостоянные. Кто они? Гриффиндорскую скамью несильно тряхнуло, развеивая ощущение транса. Проморгавшись Гермиона увидела профессора Трелони, теребящую край мантии и активно вращающую глазами. Врезавшись в скамью ещё раз, она дала отличный шанс Гермионе. Хватая сумку с учебниками и быстро выбравшись из-за скамьи, девушка оставила позади потирающую колено профессора. Времени подумать о словах Леса не было. Профессор Трелони начинала пугать, а её желание поговорить с девушкой становилось навязчивым. Гермионе уже удавалось два раза удирать от профессора, которая создала себе новую привычку, гоняться за гриффиндоркой и рассказывать всем, что мисс Грейнджер сошла с ума. Сама же она, конечно, была абсолютно нормальной. ... – Я это очень ценю, – Невилл смущëнно улыбнулся, смотря на друзей, выстроившихся напротив него ровной линией. Проснувшись утром парень чувствовал себя неважно, казалось, что заклинание, прилетевшее от Нотта-старшего разом сломало все его кости. Драко, надевающий мантию как раз в тот момент, когда Невилл наконец решился открыть глаза, подмигнул ему. – Мы придëм вечером, – сказав только это, Малфой поудобнее просунул палочку в рукав и на выходе позвал мадам Помфри. Увидев проснувшегося Невилла, медсестра быстрым шагом направилась к нему, левитируя в воздухе сразу несколько склянок с зельями. И вот теперь в седьмом часу вечера полностью оправившийся Невилл принимал поздравления о скором выздоровлении. Общим решением было отправиться в Хогсмид, чтобы отпраздновать недавнее громкое событие - победу в мелкой, но такой важной битве на развалинах дома Мраксов. До отбоя оставалось ещё приличное количество времени, поэтому компания из семи человек смело шагала по коридорам школы в сторону главных ворот замка. Школьный двор встретил их тишиной. – Привет, принцесса, – Малфой идущий чуть позади вместе с Полумной, нагнал её. Луна подпрыгивая, обогнала их двоих и удивительно быстро вписалась в жаркий спор Невилла и Гарри о пользе жуков пасторусов в полировке мëтел. – Малфой, – Гермиона мельком глянула на него и поплотнее закуталась в гриффиндорский шарф. Ноябрь превратился в четвëртый месяц зимы и активно буйствовал. Гермиона пожалела, что не надела перчатки, руки порозовели, закатное солнце уже скрылось за деревьями, так что надеяться на слабые лучи тепла было бесполезно. – Как самочувствие? – Драко продолжал поражать вопросами. – Я думала тебя заботит только состояние Луны, – улыбнулась гриффиндорка, зарываясь носом в шарф. – Что ты, как настоящий джентльмен, я беспокоюсь за состояние всех дам этого мира, – Малфой сделал шуточный поклон, и Гермиона поразилась ещё сильнее. Куда делся тот гордец, роняющий в её сторону колкие комментарии и обзывающей её самыми гнусными словами? Где тот самый Драко Малфой? Пожалуй, узнавать этого не хотелось, вдруг при упоминании прошлого, парень снова превратиться в поганого слизеринца. Когда как ему намного больше идëт быть просто слизеринцем. Странная недодружба недопривязанность зародившаяся между Гарри и Драко, удивила её. Поттер почти сразу, а именно три недели назад, именно тогда произошла атака на фамильный мэнор Малфоев, подтянул парня в их компанию, и теперь Драко почти всегда таскался с ними. Невилл и Джинни поддерживали строгий нейтралитет по отношению к парню, категоричный Рон был в тихом бешенстве, Полумна счастлива настолько, насколько мог быть счастлив человек, носящий бусы из пробок на шее. А сама Гермиона выжидала. – Ну так что? – спросил парень ещё раз. – Я почти не пострадала. Невиллу и тебе самому досталось намного больше, – Гермиона сочувственно уставилась в землю. Во время сражения на развалинах дома она так часто смотрела на профессора защиты, что пропустила момент ранения друга. И момент ранения Драко тоже. Грейнджер пока не классифицировала Малфоя как друга, не заслужил да и вообще был подозрительным типом. – А как крëстный? – парень странным образом крякнул. – Я имел в виду профессора Снейпа, – холодные серые глаза смотрели встревоженно. – Он мне сам ничего не скажет, – попытался оправдаться Малфой в ответ на крайне поражëнное и даже испуганное лицо девушки. – Я видел, что вы пошли вместе, – смиловался парень, добавляя информации. У Гермионы немного отлегло от сердца. – Он, – девушка ненадолго замялась. – Он будет в порядке, – закончила она не в силах выразиться красноречивее. Так потряс её вопрос парня. Может быть он что-то знает? Хотя, что он может знать, если по сути пока между ней и профессором ничего и нет. – Вот и славно, – нарочито бодро ответил Драко, шмыгая носом. – Ладно, не скучай, – сказав это, парень как ни в чём не бывало, нагнал Луну и парней, спор которых уже почти угас. Гермиона посмотрела на чернеющее над головой небо. Да, дела. – О, кстати! – слизеринец снова обернулся к ней. – Держи, принцесса, – парень кинул прямо ей в руки утеплëнные кожаные перчатки. Гермиона признательно кивнула, понимая, что оказывается, у Драко Малфоя есть сердце. ... Вечером среды в баре Розмерты людей было не много. Местные жители, спешащие по своим тëплым домам, не очень охотно отдавали предпочтение, лучащемуся светом из окон бару. Несколько завсегдатаев, гостей деревни, две небольшие группы семикурсников из Пуффендуя и Гриффиндора, плюсом наша небольшая компания, расположившаяся в самом укромном уголке помещения, вот что из себя представлял контингент бара сегодняшним вечером. Немного поговорили о прошедшем на днях матче Когтеврана против Пуффендуя, сетуя на нежелание бороться за победу у последних. Обсудили предстоящей через две недели матч между слизеринцами и гриффиндорцами. Драко во время пламенного монолога об обязательной победе от Джинни, прищурился, раз за разом усмехаясь на особенно интересные обороты речи девушки. О серьёзном, а к этому причислялась недавняя битва, её последствия и заключение Лестрейндж под стражей в Хогвартсе, не говорили. Эта тема была максимально тонкой и щепетильной, никто не хотел ступать за тонкую грань. Хотелось больше лëгкости и добродушных улыбок, поэтому компания попросила обновить стаканы со сливочным пивом. О Снейпе тоже не говорили, во-первых, потому что за столом сидел его родственник, пусть и не связанный кровным родством, во-вторых, потому что не все безоговорочно поверили в его невиновность и непричастность к засаде Сириуса и Римуса на развалинах дома Мраксов. Гермиона особенно сильно взбесившись, вероятно из-за сливочного пива, продекламировала очевидную, но неприятную истину. О том, что если, они всё ещё считают Снейпа предателем, то значит сомневаются в словах Дамблдора, а значит и в нём самом. Сомневаться в Дамблдоре для глупышей, сидящих в столом было непростительно. На слова Гермионы ребятам было крыть нечем, поэтому тема довольно быстро сошла на нет, и только Драко продолжал кидать на неё странные взгляды, а Полумна одобрительно улыбаться, то и дело смотря чуть поверх её головы. Вот, дерьмо. Неужели нельзя было подать мысль менее агрессивно? Вообще в своих постоянных выгораживаниях профессора, Гермиона ужасающе сильно себя компрометировала, но совершенно не могла с этим ничего поделать. Просто не могла молчать, когда слышала заведомо несправедливое заявление в сторону мужчины. Мысленно усмиряя свой пыл и отпивая ещё глоток сладкого напитка, Гермиона постаралась расслабиться и хоть на какое-то время очистить мозг от мыслей о Снейпе. Безрезультатно и безнадёжно. В причастность Снейпа Гермиона не верила, и гарантией этому были не слова директора. Гриффиндорка чувствовала и видела, и этого в настоящий момент ей было достаточно. Поговорили о двойняшках из Пуффендуя, которые позавчера во время завтрака пустили по Большому залу разноцветную пыльцу, от которой особенно сильно чихал преподавательский состав. Посмеялись на тему того, что как только уходят одни шутники и проказники их место сразу занимают другие. И очень часто это либо братья, либо близнецы с двойняшками. Обсудили странное поведение профессора Трелони в отношении Гермионы. Грейнджер опять хотела было начать пламенную речь, но Драко положил ей руку на плечо, безмолвно успокаивал пыл. Пить, пожалуй, больше не стоило. До замка добрались без приключений. Филч столкнувшейся ними у холле, лишь неодобрительно зыркнул в их сторону, но поскольку комендантский час не был нарушен, ребята спокойно, если можно принять за это беспрерывно икающего Рона, поющую песни о нарглах Полумну и Гарри, у которого опять обострилась паранойя, прошли мимо смотрителя. В спальне Гермиона рухнула на постель и впервые за долгое время заснула крепким здоровым сном. … Аминтас, в переводе Защитник, подросший и окрепший с их последней встречи, отказался отпустить Гермиону одну на заражëнную территорию. Был поздний вечер, солнце уже село, а серое небо с которого весь день слетали снежинки, почернело. На дежурстве по границам леса Атрей снова отсутствовал, Гермиона краем сознания заподозрила неладное, но решила разобраться с этим позже. Бундимун требовал её внимания и откладывать ещё больше было попросту опасно. Аникетос, что значит Неоценимый, возглавлял их маленький отряд. Зопирос и Фоибос остались на патруле, все вчетвером они не могли отправиться вместе с Гермионой. – Что значит Этелинг? – Гермиона решила разбить странную тишину леса. Тишина эта разрасталась по мере углубления компании в чертоги леса, и только сухие ветки с громким треском ломались под ногами. – Ааа, твой друг Этелинг. Почему он сегодня не с тобой? – спросил Аминтас, мощными руками разгребая ветки над головой девушки. – Он занят, – немного замялась Гермиона. На самом деле, гриффиндорка просто не нашла профессора защиты, хотя осмелилась даже кинуть на его покои заклинание обнаружения. Мужчины нигде не было, ни в покоях, ни в классе, ни в коридорах. Вздохнув, больше от сожаления о том, что не смогла его увидеть, нежели чем из-за надобности идти в лес в одиночку, Гермиона побрела в сторону парадных дверей замка. Сам день прошëл медленно и лениво, похмелье, терзающее её с утра отступило только ближе к вечеру. Защиты от тëмных искусств сегодня не было, в Большом зале Снейп не появлялся, поэтому увидеть его у Гермионы не было ни единого шанса. Можно было подумать, что мужчина начал её избегать, но подумать, что взрослый занятой человек будет заниматься такой ерундой, было глупо. Поэтому всё что могла Гермиона так это смотреть на тошнотворно-доброжелательную улыбку Дамблдора и странные эмоции на лицах служащих Аврората, прибывших в Хогвартс для контроля над задержанной. – Ты же знаешь его фамилию? – спросил иссиня-чëрный Аникетос, его брат-близнец покосился на него. – Снейп. – А из какого он рода? Тебе известно? – улыбнулся Аминтас. О прошлом профессора защиты Гермиона почти ничего не знала. Данное обстоятельство её крайне нервировало, потому что человек не знающий прошлого, никогда не сможет понять настоящего, так всегда говорил ей папа. Но не могла же она пойти прямиком к Снейпу и начать расспрашивать его об одной девушке сладкой как мëд и второй жгучей как морская соль. Гермиона хорошо запомнила слова Леса. Или уже могла? По крайней мере, вчера за завтраком Лес подкинул ей новые темы для размышления и шанс узнать прошлое мужчины получше. – Он из древнейшего рода Принцев, по крайней мере, его мать точно носила эту фамилию и принадлежащей ей титул, – так и не дождавшись ответа продолжил Аминтас. – Но как это связано? – смогла всё же спросить Гермиона, параллельно скрупулёзно перерабатывая новую информацию. – Это лучше спросить у Солона, что в переводе Мудрость. Имена даëт сам Лес. Этелинг это титул, который дают наследнику короля, то есть принцу, имеющему право на царствование, Солон объяснил нам подробнее, но я помню только эту часть, – Аникетос поймал мягкую усмешку брата. Редко бывало, когда Неоценимый не мог дать полную развернутую информацию. – Это же игра слов, – губы Гермионы расплылись в довольной улыбке. Что же имя Этелинг действительно подходило Снейпу-Принцу. Гермиона знала, что Снейп был полукровкой. И точно что-то слышала о Принцах, когда читала один из фолиантов по зельям. Кентавры благосклонно улыбнулись в ответ, подтверждая догадку, замедляя шаг. – Лес ведь не каждому даëт имена? – сделав вывод из предыдущих слов кентавра, спросила девушка. – Только избранные удостаиваются такой чести, – гриффиндорке одобрительно кивнули в ответ, довольные её смекалкой и быстротой мысли. – Такое имя есть и у меня? – сегодня Гермиона была на редкость прозорливой. Правильные вопросы легко складывались в её голове, может стоит пить почаще? О, Мерлин, пожалуй, не стоит. – Да, но ведь Лес его тебе так и не представил? – поинтересовался Аминтас. Гермиона отрицательно покачала головой. Площадь распространения Бундимуна увеличилась в шесть раз. С приходом конца осени листьев на деревьях совсем не осталось, оттого густая тëмно-зелëная слизь, развешенная по голым корявым ветвям выглядела поистине устрашающе. Гермиона поëжилась. Она отчëтливо помнила подсказку Леса. Нельзя отвечать угрозой на угрозу. Не все приемлют такой подход. В первый раз увидев склизкое месиво на деревьях и кустах, Гермиона и Северус решили действовать радикально, устранить того, кто несëт опасность, уничтожив паразита леса. Существо, обладающее сознанием, и доброе по своей натуре, услышав их разговор расстроилось, выделяя ещё большее количество слизи. Такова была его природа, мутировавший паразит не мог не продолжить расти, но он не делал этого специально и не имел цели быть плохим и разрушать стойкую экосистему леса. Он просто расстроился. Но Бундимун мог замедлить свой выброс слизи или переключиться на среду, в которой такое его развитие было бы не губительным для экосистемы. Его просто надо было попросить об этом, не используя зелий и заклинаний уничтожения, это бы не сработало, вызвав обратный эффект. Сам механизм жизни и функционирования существа предполагал ещё более бурное развитие в ответ на любую угрозу. Но что, если изменить обычный человеческий уклад решения проблем? Не нападать в ответ на нападку. Попросить, поговорить, просчитать иные варианты. Бундимун принял прямую просьбу Гермионы. Он сжался до совсем небольшого размера, уменьшаясь на глазах с катастрофической скоростью. Совсем скоро существо уже сидело в банке и было готово к дальнейшей транспортировке, а кентавры взирали на Гермиону как на восьмое чудо света. Луна показалась и снова скрылась за тяжёлыми ночными облаками. Обратная дорога прошла быстро и без происшествий. Два вороных кентавра попрощались с гриффиндоркой у границ леса. Гермиона чувствовала потрясающий душевный подъëм, у неё получилось сделать нечто прекрасное, получилось помочь, там где она реально могла. Ледяной порывистый ветер ноября больше не пугал, звуки ночи больше не тревожили воображение. В душе было тихо и спокойно, пока… Пока Гермиона не заметила тëмный силуэт, стоящий в отдалении, у самой границы вод Чëрного озера. Червячок тревоги сразу же пробудился, не узнать фигуру было невозможно. Лëгкая, для конца ноября, чëрная мантия стремительно раздувалась порывами безжалостного ветра. Тëмные волосы метались в беспорядке, спина была прямой и очень напряжëнной. Казалось, мужчина с трудом стоял, удерживая туловище только силой воли, руки безжизненно висели по бокам, а палочка валялась у ног. Луна снова плавно выплыла на небо, да так и осталась в ожидании следующего облака. Её холодный яркий свет разливался по начавшей замерзать глади, отражался в слабых бликах озëрной воды, тенями ложился на фигуру у берега. Дыхание вмиг перехватило, в руки несильно затряслись. Пройти мимо незамеченной не было никакого желания. Тормоша подошвой ботинок мелкие камушки, раскиданные по всей каëмки берега, Гермиона молча встала по правую руку от волшебника. Тот еле заметно повернул лицо в её сторону, но тоже не обмолвился ни словом. Тревога, странная нарастающая боль в груди, печаль, чувства, врезались в Гермиону с ужасающей силой. Покой и тепло улетучились, гриффиндорка почувствовала как в банке под мантией Бундимун беззвучно затрясся. Гермиона не знала как интерпретировать картину, которая предстала перед ней, как и не знала чем она может помочь. Не знать было страшно, но ещё страшнее было оставить мужчину бороться в одиночку. Что-то выбило профессора из привычного мрачного настроя. Он не скрывал эмоций на своём лице, он держал своë слово. Девушке захотелось обнять его со всей имеющейся у неё силы и не отпускать. Держать и быть рядом. Облегчить терзания души. Гермиона отступила чуть назад, и мужчина снова повернул лицо к воде. Она посчитала его слабаком, сейчас она уйдëт. Но внезапно тонкие пальцы обхватили его поперëк груди, а к спине прижалось что-то тëплое. Удивлëнно дëрнувшись, Снейп замер, напрягая и без того сжавшиеся, словно в пружине, мышцы. Эта девчонка, эта чëртова гриффиндорка обнимала его со спины, прижимаясь доверчиво крепко, будто он Северус, был её спасительной крышей в непогоду, защитным куполом в бою, пристанью с тихой гавани. Будто не он сам, а она нуждалась в его защите. Тëплое дыхание обжигало спину, и мужчина краем сознания понял, что дрожит. То ли от леденящего холода, то ли от назойливой, вечно лезущей на рожон, проворной, прозорливой гриффиндорке. Гермионы Грейнджер, девушке поистине с большим и добрым сердцем, аккуратными тонкими пальцами и совершенно необъяснимым желанием узнать его. Они ещё долго стояли так. Северус расслабился в её объятии, а Гермиона получила возможность прижаться ещё плотнее. Дать всё, что она вообще могла отдать. Молчали, и только ветер бушевал вокруг них, не имея никакой возможности пробраться между их телами. Текли минуты, Луна то исчезала, то снова появлялась на небосводе, озаряя светом, потом погружая во тьму близлежащие окрестности, сузящиеся в этот конкретный момент до пространства двух человек. Таких далëлих и одновременно с этим невозможно близких. Двигаться не хотелось, те мне менее, заставив мышцы прийти в движение Снейп первым разбил уютную тишину, задрав голову к небу, Луна на котором снова скрылась за облаком, и провернув каблуки обуви по облицованным водой камням. Гермиона зашевелилась через несколько секунд. Быстро подняла его палочку с камней и наложила на обоих согревающие чары. Палочка из боярышника с пером Птицы-гром удивительно хорошо её слушалось. До замка тоже шли молча, но эта тишина была уютной. Зарядившись энергией друг друга, впитав в себя её, обоим казалось, что слова будут излишне громкими. Снейп отворил уже закрытые Филчем ворота и пропустил их внутрь. Гермиона удивилась, когда мужчина не повернул в привычный коридор, ведущий в подземелье, а пошëл рядом с ней на лестницу, ведущую на верхние этажи. Свет на этажах практически полностью отсутствовал, сквозняки, бродившие по замку, тушили слабые огоньки факелов. Герои картин спали, негромко похрапывая. Полная Дама привалившись к краю картинной рамы, сонной моргала глазами. Не доходя до неё несколько метров, мужчина остановился. Гермиона замерла напротив, с протянутой в руке палочкой. Снейп хмыкнул, кажется обычное расположение духа в нему вернулось, и замедленным движением забрал палочку, нарочито медленно коснувшись пальцами чужой ладони. Спустя пару секунд безмолвного рассматривания пустой ладони, Гермиона подняла глаза и тепло улыбнулась волшебнику. Он проявлял внимание и благодарил так, как умел. И для гриффиндорки этого было достаточно. – Надеюсь, вы подготовились к завтрашнему уроку защиты, – Снейп, наконец, прервал долгую тишину между ними. – Боюсь, что нет, – Гермионе хотелось рассмеяться, да и вообще подобно Полумне запеть. На душе снова стало так хорошо. – Так и быть, придëтся пощадить вас завтра, – размеренно ответили ей, оглядываясь по сторонам. – Будьте так добры, – Гермиона весело поджала губы, на что Снейп задорно усмехнулся уголком тонких губ. – Спокойной ночи, мисс Грейнджер, – мужчина посерьëзнел, но чëрные глаза смотрели по-прежнему открыто, привычная пелена ещё не подошла к самому краю. – И вам, профессор, – гриффиндорка сделала вежливый, немного шуточный полупоклон. Когда она развернулась к портрету и уже готова была назвать пароль, за её спиной весело фыркнули. Так хорошо Гермиона не чувствовала себя уже очень давно. … – Гарри, это полная! – Джинни нависла над парнем, что есть мочи запихивающем вещи в походный рюкзак. – А сидеть здесь, пока они там - не глупость? – Гарри с силой бросил рюкзак на пол спальни. – Ну подумай, чем ты сможешь помочь Сириусу? – Джинни встала напротив него. – Какая разница, я хотя бы буду рядом, – Поттер дышал уже спокойнее, но упрямые нотки всё никак не желали уходить из его голоса. Середина дня. Большая перемена после обеда, на который пошли все их друзья, но не они. У Гарри случился очередной приступ злости, отчего парень швырялся заклинаниями в разные стороны. После того как у Невилла и Драко получилось его усмирить, его более спокойную версию было принято оставить на попечение Джинни. Самому же Гарри хотелось действовать, неважно что делать, главное приносить хоть какую-то пользу, иначе зачем ему вообще жить. – Сириус хотел, чтобы ты учился, Гарри, – увещевающе заметила младшая Уизли, утягивая парня на покрывало заправленной кровати Рона. – Успокойся. Напиши ему письмо, спроси чем можешь помочь отсюда, – продолжала Джинна уже тише, невесомо покрывая шею Поттера лëгкими поцелуями. – Должно быть, ты права, – Гарри звучал уже намного спокойнее. – Давай только слезем с кровати Рона, а то боюсь, он не переживëт, – парень попытался улыбнуться, переводя тему в более безопасное русло. Джинни весело треснула его по голове, и зелëные глаза Гарри задорно блеснули. Да, Рон бы точно не пережил осквернение своей постели.