Гримуар Баал

      Северин был уверен, что король откажется. Никто прежде не просил его уйти во время подписания второго договора. Да что там — никто даже не обсуждал его условия лично с Северином, чему принц был совершенно не рад. Но и от мысли, что ему, наконец, дадут право выбора, стало немного не по себе. Он не хотел оставаться с церер Кроцелл наедине, хоть и понимал, что она не посмеет ему навредить.       Однако король согласился, будто и впрямь не видел проблемы. Северин даже был готов намекнуть, что чародейка не имеет права требовать чего-либо от короля, как тот, сложив договор, передал его Верховному и покинул помещение. Церер Адор задержался лишь на несколько минут, чтобы обсудить детали с церер Кроцелл, и всё это время Северин просто пытался смириться с мыслью, что происходит что-то ненормальное.       С другой стороны, что в этом было странного? Чародейка уже подписала договор, и он вступил в силу — значит, она могла начать обучение так, как считает нужным, в том числе без присутствия посторонних людей. Северину не из-за чего было переживать, ведь он десятки раз оставался с чародеями наедине, разговаривал с ними о магии и на любые отвлечённые темы, от ашнанского вина до ежегодных скачек, проводившихся в Эфре, городе на юге Мурона. Северин был достаточно умён, чтобы подхватить практически любую тему, но если он чего-то и не знал, то маскировал это за шутками и ответными вопросами, на которые другие сразу отвечали.       С церер Кроцелл не должно было возникнуть проблем, и Северин совершенно не понимал, из-за чего волнуется.       — Отчего вы так волнуетесь, Ваше Высочество?       Северин едва не умер на месте от испуга. Откуда она знает, что он волнуется?..       — У вас всё на лице написано, — будто прочитав его мысли, сказала церер Кроцелл. — Не удивлюсь, если вы уже продумываете, как бы выпрыгнуть в окно и сбежать от меня.       — Мы на четвёртом этаже. Если я выпрыгну, то переломаю себе ноги, а они мне ещё нужны. Как иначе я буду приходить на ваши прекрасные занятия?       Это было совсем не то, что Северин собирался сказать, но слова сорвались с языка раньше, чем он успел хорошо их обдумать.       — Давайте договоримся быть честными, Ваше Высочество. По вам видно, что вы совершенно не хотите этих занятий.       — Кто в такую прекрасную погоду захочет сидеть во дворце?       — Предлагаете прогуляться? — невинно захлопав глазами, уточнила церер Кроцелл. — Я совсем не против.       — Разве мы не должны обсуждать детали договора?       — Именно это мы и делаем, Ваше Высочество. Наш договор по сути своей лишь формальность, которую необходимо закрепить на бумаге, все основные детали и правила, которые я не могу нарушать, указаны в первом договоре. Мы с вами должны обсудить, когда вы будете готовы начать, сколько времени в день сможете уделять магии, могу ли я приглашать на наши занятия кого-либо. Детали очень важны.       Северин и сам прекрасно это знал, но не спешил с ответом. Обычно он обучался магии большую часть свободного времени, которое у него оставалось после тренировок и уроков истории и языков, которые ему навязали. У Северина было прекрасное образование, но король считал, что оно должно стать ещё лучше, поэтому Северин повторно изучал придворный этикет, узнавал обо всех тонкостях дипломатических отношений и многое другое. Кейлия с Маркусом, разумеется, помогали, но чаще всего их помощь выражалась в неожиданном побеге в город или безудержном веселье на пиру, из-за которого королю могло стать стыдно.       Северин старался, потому что того требовал его статус принца, и чувствовал себя загнанным в угол, едва не посаженным на цепь. Быть умнее, сильнее, увереннее, не показывать недовольства, не перечить приказам короля, подчиняться всегда и везде — то, что от него требовали, было выше его сил. Он всего лишь хотел ненадолго выдохнуть и прийти в себя, а не браться за заведомо провальное покорение магии.       — Нам обязательно подписывать договор сейчас? — наконец подал голос Северин.       Церер Кроцелл, казалось, удивилась, но быстро взяла себя в руки и спокойно ответила:       — Вовсе нет. Я не собираюсь пугать вас или издеваться, Ваше Высочество, не бойтесь.       — О, я уже давно в ужасе, — пробормотал Северин, откинувшись на спинку стула.       — В самом деле? Я могу вам чем-то помочь?       Искренность в её голосе, забота во взгляде, плавность и аккуратность в том, как она сложила руки перед собой — церер Кроцелл выглядела так, будто вдруг действительно распереживалась и хотела помочь. Словно была не наставницей, а его близкой подругой, с которой он мог поделиться тревожными мыслями.       — Не думаю, что это входит в ваши обязанности.       — Ошибаетесь, Ваше Высочество. Моя задача — помочь вам освоить магию, раскрыть её новые стороны, а в этом деле решающую роль могут сыграть даже мелочи, на которые вы и не обращаете внимания. Магия — это не слепое зазубривание или строгое следование инструкции. Это осознание себя и своих чувств, мыслей, желаний и действий, познание материи, из которой мы состоим, и познание мира, а также людей, которые нас окружают.       Всё это он уже слышал, да и не один раз. Церер Байрон очень часто повторял, как это важно на этапе обучения — говорить о том, что эгерий или чародей чувствует, делиться своими мыслями. В то же время он осуждал малейшее проявление слабости и считал, что Северин сильно преувеличивает. Когда он сказал, что плохо спит, потому что ему снятся кошмары, церер Байрон сказал, что это из-за того, что он недостаточно нагружает тело. Когда Северин, переступив через себя, признался, что делает всё, что может, но всё равно не справляется, церер Байрон осадил его, сказав, что тот старается недостаточно. Будто и не было между ними никаких различий, из-за которых они могли справляться с одним делом по-разному. Будто чародей не понимал, что если ему что-то даётся легко, то это не значит, что и у другого будет так же.       — Значит, — подал голос Северин, заметив, что церер Кроцелл всё ещё смотрит на него в ожидании какой-то реакции, — первое занятие посвящено теории?       — Первое занятие посвящено выбору направления. Церер Адор уже посвятил меня в детали, я знаю, как вас обучали другие чародеи…       — Тогда вы знаете, что ничего не вышло. Это бессмысленно. Я бездарен. Спасибо что проделали такой долгий путь, — Северин поднялся, уперев ладони в поверхность стола, и учтиво продолжил: — За доставленные неудобства мы отплатим вам…       — Ваше Высочество, — ладонь чародейки накрыла его руку, и Северин замер, во все глаза уставившись на неё. — Вы вовсе не бездарны, и вы, разумеется, знаете об этом, только почему-то не хотите признавать. Если вам будет угодно, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь вам.       Северин медленно перевёл взгляд с маленькой ладони на лицо церер Кроцелл, которая приветливо, открыто улыбалась, слегка приоткрыв пухлые губы.       — Я тоже когда-то думала, что бездарна, — совсем тихо добавила она. — Но мой наставник помог мне, и теперь я хочу помочь вам.       — Вот как? — чересчур высоким голосом уточнил Северин. Он тут же нахмурился, прочистил горло и добавил, надеясь, что церер Кроцелл не обратила внимание на перемену в его голосе: — Просто следуете воле бога-творца, да? Помогаете нуждающимся и всё такое.       — В том числе.       — Есть ещё какая-то причина? О, нет, погодите, я знаю. Тридцать тысяч золотых за каждый день обучения. Давайте мы с вами договоримся: я заплачу вам намного больше, но вы откажитесь от договора и просто уедете.       — Очень заманчиво, правда, — с блеском в глазах ответила чародейка, — но вынуждена вам отказать.       Наконец, она, казалось бы, заметила, что всё ещё касается его, и медленно убрала руку. Северин мог бы воспользоваться этим, сказать, что она нарушает этикет, но слова застряли в горле. Прикосновение было нежным, тёплым, и таким лёгким, будто порыв восточного ветра. И что-то внутри Северина дрогнуло, словно было оплетено тонкими нитями, за которые потянула невидимая рука.       Может, это и была магия, о которой говорила церер Кроцелл.       — Так сильно хочется насладиться моим обществом? — Северин едва выдавил из себя улыбку, тогда как чародейка ответила ему куда более искренней улыбкой:       — Разумеется, Ваше Высочество. Я влюбилась в вас с первого взгляда и, должно быть, умру, если не останусь во дворце.       Северин точно знал, что это всего лишь шутка, но его сердце ёкнуло. Он медленно опустился на стул, поняв, что всё ещё стоял, и сложил руки на груди.       — Вы так просто от меня не отстанете?       — Боюсь, что нет. Сами видели, я подписала договор и обязана провести хотя бы пару занятий.       — Хорошо. Открывайте свой Гримуар, мы с вами сейчас составим второй договор. Я придумал, что хочу указать.       Церер Кроцелл будто этого и ждала: перед ней тут же появилась магическая книга, которую сама раскрылась на середине, где не было никаких записей.       — Всё, что мы будем обсуждать на занятиях, любое слово, должно остаться между нами, — начал диктовать Северин.       Церер Кроцелл приподняла брови, будто хотела уточнить, действительно ли ей стоит это записывать. Северин кивнул, и тогда чародейка, взяв чистое перо, которым писал Верховный, начала водить им над страницей. Для составления договоров чародеям не нужны были обычные чернила: они сразу же писали на языке магии, по крупицам вытягивая её из окружающего мира и складывая в слова на бумаге, которые после могли показаться самыми обычными. Немногие могли с первого взгляда отличить договор, написанный простыми чернилами, от договора, написанного магией, но Северин был исключением.       — Ни король, ни Верховный не должны узнать ни единой детали, которую я вам раскрою.       — Это противоречит условиям первого договора, — возразила чародейка. — Я обязана отчитываться о результатах.       — В таком случае отчитывайтесь в общих словах и не выдавайте моих тайн, церер Кроцелл.       Она нахмурилась, и впервые за всё время, что Северин был с ней знаком, выглядела устрашающей.       — Сложно, правда? — с притворным сочувствием уточнил он. — Можете отказаться. Я не расстроюсь…       Опустив брови ещё ниже, церер Кроцелл записала это глупое условие, которое Северин придумал от балды, в Гримуар.       «Ладно, это было ожидаемо, — подумал он, когда чародейка подняла на него взгляд. — Такая мелочь не остановила бы её».       — Следующее условие, — вслух продолжил Северин, — записывайте: не браните меня перед королём, умоляю. И так настрадался.       Она совершенно спокойно записала это условие и вновь посмотрела на него.       — Как вы относитесь к свободному графику занятий? Бездельничать дни напролёт я не буду, но и начинать и заканчивать учиться в определённые часы кажется слишком сложным для меня. Что насчёт вас?       — Прекрасная идея, — расплывшись в улыбке, произнесла церер Кроцелл. — Хотела предложить, да вы опередили.       «И кто меня за язык тянул? — сокрушённо подумал Северин. — Вдруг она заставит меня вставать в несусветную рань?..»       — Ещё что-нибудь? — уточнила чародейка, пока он молча проклинал свой язык без костей.       — Да, есть одна деталь.       — Я вас слушаю.       — Будьте мне другом, церер Кроцелл.       Чародейка резко выпрямилась, дёрнув головой, из-за чего её короткие белые волосы едва не подпрыгнули.       — Представьте, что я ваш друг, — из последних сил стараясь быть учтивым, сказал Северин. — Помогите мне не как ученику, а как другу. Если вы будете делиться со мной чем-нибудь, чем поделились бы только с другом, я обещаю быть честным на занятиях.       — Секрет за секрет?       — В каком-то смысле. Не обязательно что-то очень уж страшное или интимное, можем начать с мелочей. Какое время года вы любите, что едите на завтрак, какие цветы предпочитаете… Я, кстати, обожаю водяные лилии.       Лишь секундой позже, когда слова сорвались с губ, он понял, что солгал. Водяные лилии любила его мать, но в последние месяцы Северин всё чаще приказывал поставить в его спальне небольшой букет, пытаясь хоть как-то справиться с одиночеством и болью.       — Я люблю белые камелии, — голос чародейки вырвал Северина из тяжёлых мыслей мгновенно и резко, как ветер, неожиданно распахнувший шторы и впустивший в тёмную комнату солнечный свет.       — Белые камелии, — повторил Северин. — Прекрасно. Я обязательно подарю букет камелий, чтобы загладить свою вину после какой-нибудь глупой ошибки.       — Не стоит утруждать себя, Ваше Высо…       — Нет-нет! — встревоженно перебил он. — Разве так обращаются к друзьям? Они не важничают, не говорят «вы» и всегда обращаются по именам.       — А мы уже друзья?       — Ну конечно. Разве не прекрасно, Иштар?       На её имени голос Северина дрогнул — казалось неправильным произносить такое прекрасное имя так просто, с лёгким пренебрежением, которое он пытался показать, чтобы позлить чародейку.       — Прекрасно, конечно. Но, боюсь, ни Его Величество, ни церер Адор не простят мне такой фамильярности. Как насчёт такого: если будете стараться, если от моих уроков будет хоть какой-то толк, я стану вашим другом, Северин.       Она как-то по-особенному произнесла его имя, немного растянула, будто хотела распробовать на вкус, и улыбнулась. Северин надеялся, что своими глупыми условиями и неформальным общением будет вызывать у неё лишь раздражение, что в конце концов она откажется обучать его, как это сделала церер Рия, которой надоело, что Северин постоянно с ней флиртовал.       Он, вообще-то, не особо умел флиртовать, просто говорил всё, что придёт в голову, и не виноват, что в голову всегда приходили комплименты и строчки из древних романтических баллад.       — Вы согласны?       Северин моргнул, удивлённый, что на несколько секунд будто выпал из реальности, натянул вежливую улыбку и кивнул. Хорошо, если она хочет сохранять формальность — пожалуйста, будет ей формальность. Северин отлично умел выводить из себя и через вежливые разговоры.       Чародейка, пробежав глазами по составленному договору, — хотя это было лишь подобие настоящего договора, глупое и ненормальное, которое король совершенно точно прикажет переписать, — аккуратно вырвала лист из Гримуара. Сердце Северина едва не ёкнуло, хотя он прекрасно знал, что магическая книга сама создаст новый лист и просто уберёт любой намёк на то, что из неё что-то вырвали.       — Больше никаких условий?       — Никаких, — тихо подтвердил Северин.       Церер Кроцелл протянула ему договор, смотря прямо в глаза, и Северин едва не выпалил, что за ним вовсе необязательно следить, как за добычей.       Быстро прочитав составленный договор, Северин едва не растянул губы в довольной улыбке — королю точно не понравятся такие вольности, он обязательно заставит переписать договор. Но Северин хотел рискнуть и показать, что будет, если его мнение не станут учитывать.       Церер Кроцелл подвинула к нему чернильницу и протянула перо. Ещё раз прочитав договор, Северин подписал его, а после то же самое сделала Иштар.       Что ж, он загнал себя в угол. Но пока действует этот договор, всё, что они будут обсуждать на занятиях, останется между нами. К тому же Северин надеялся, что, протянув лишь пару дней, распрощается с Иштар, но взглянул на неё и понял, что ошибся. Она и впрямь улыбалась ему, как другу, и явно была рада, что он всё же согласился попытаться.       Северин, кажется, начал тонуть в прекрасных золотых глазах.       Быстрее, чем он понял, что это значит, он выпалил:       — Могу я задать один вопрос?       — Конечно.       — Как ваше плечо? Я видел, как глубоко вошла стрела.       Церер Кроцелл выпрямилась, резко расправила плечи и тут же слегка поморщилась от боли, что подсказало Северину, что он прав.       Вчера вечером она практически не двигала правым плечом, редко поднимала руку, а на все предложения потанцевать отказывала со скорбным выражением лица, говоря, что совершенно не умеет двигаться. Северин не знал, заметил ли это кто-то ещё, и был удивлён, что Маркус так ничего и не понял, хотя постоянно пялился на грудь Иштар и её ключицу, даже пару раз снизошёл до комплиментов.       Маркус говорил, что Северин совсем не умел общаться с девушками — и всё потому, что юмор у него был довольно странным, не таким, как у двоюродного брата. Маркус также считал, что Северин должен быть более внимательным и сдержанным, но при этом без конца осыпать девушек комплиментами, потому что они это любят. Но что-то подсказывало Северину, что даже комплименты не спасут ситуацию и Иштар просто проигнорирует их.       — Что вы сказали? — выделяя каждое слово, спросила она. Северин бы даже порадовался тому, что она не стала обращаться к нему официально, но вместо этого постарался придать голосу серьёзность:       — Я сказал, что видел, как глубоко вошла стрела.       От лица Иштар отлила кровь.       Наверное, Северин всё же не умел общаться с девушками.       — Вы же видели меня, — с сомнением напомнил он.       — Я видела вас?       По её тону Северин понял, что выдал себя с головой.       — Вы меня не видели, — охрипшим голосом произнёс он.       — Я вас не видела, — повторила Иштар. — Только… силуэт. Великие Шестеро, в том экипаже были вы?       — Убейте меня… — простонал Северин, съезжая вниз по стулу.       Как можно было так глупо попасться?.. Он же был абсолютно уверен, что она видела его вчера утром, а вечером лишь притворилась, что нападения не было, потому что Северин и Кейлия тоже притворялись.       Он думал, что это их маленькая тайна, которую они пока не раскрыли королю. Совесть грызла Северина изнутри, он сам пытался рассказать о случившемся, но слова будто застревали в горле. Кейлия пообещала, что во всём разберётся, но, может, её «разберётся» заключалось в том, чтобы случайно бросить упоминание случившегося за обедом и притвориться, будто это очередная сплетня. Кейлия хорошо это умела и отлично ладила с королём, чего нельзя было сказать о Маркусе. Хотя он, наверное, если и знал о нападении, предпочитал дождаться, пока кто-нибудь из них случайно проболтается, чтобы посмотреть на гнев короля.       Северин с самого начала считал плохой идеей сбегать к Ландсам, но Кейлия его уговорила. А когда первая стрела задела экипаж, ругалась так громко и яростно, будто была готова выскочить на улицу и голыми руками разорвать безумцев, рискнувших напасть на них. Будь у неё меч, она бы, возможно, так и сделала.       Но Кейлия бы не справилась с нападавшими, ведь те были настоящими эгериями — Северин понял это в первую же секунду, когда ощутил лёгкое жжение в груди. В следующее же мгновение на месте появилась чародейка, и Северин посчитал, что уж она точно не нуждается в помощи. Он думал об этом практически весь день, пока не узнал, что эгерии, оказывается, отдали свои тела антиматерии и устроили взрывы на городской площади, а люди почему-то обвинили в этом чародейку из Тель-Ра, прибывшую в город. Северин чуть душу не вытряс из Савы, пытаясь узнать детали, а вечером, когда она представила им с Кейлией Иштар, едва удержал свою душу в теле.       Он был уверен, что она узнала их, но не подала виду. Северин решил подыграть ей, надеясь узнать детали намного позже, но даже подумать не мог, что чародейка, которая пострадала из-за нападения на него и Кейлию, теперь будет обучать его.       А ещё он только что вроде как приказал Иштар быть ему другом и окончательно всё испортил.       Его обучение будет очень мучительным.