***
Сегодняшний день был слишком похож на странный сон, хотя Гарри уже давно не удивляли, как следовало бы, события вроде тех, что произошли под самый вечер. Фордик нагнали на обратном лёте в Нору, и им даже удалось в его засадиться и договориться с автопилотом, который с явным недовольством в синем тексте на стекле согласился подбросить их до школы. Почему-то практически разумная машина не казалась таким уж странным явлением. В середине полёта они чуть не врезались в какой-то почтовый дрон, а в финальной четверти начались настоящие неприятности. Начались они с того, что фордик заявил о том, что генератор поля невидимости сбоит из-за каких-то магических перепадов, потом начали сбоить и системы полёта... а потом фордик на всей скорости влетел в крону того, что профессор Снейп сорока минутами позже окрестил гремучей ивой. Гремучая ива же определённо была не рада огромному инородному телу в своей кроне и, по всей видимости, решила размолотить незваных гостей в лепёшку. В процессе высвобождения из плена мощных ветвей и тщетных попыток утихомирить иву Рон сломал палочку, а Гарри прищемил руку дверью фордика. Когда же машина всё-таки вывалилась на зелёный газончик пришкольных дворов, пассажиров и весь их живой и неживой скарб выкинуло вон из салона, а сам фордик со злобным "Би-И!" уехал куда-то в Запретный лес... А потом их вышел встречать мистер Филч, который повёл "везучую" парочку почему-то в кабинет к Снейпу... Но на снейповых разглагольствованиях, как бы хорошо было отправить их с Роном домой, вечер не закончился, потому что профессор Макгонагалл повела их в лазарет. Мадам Помфри не удивилась, кажется, ничему: ни сообщению о столкновении с ивой, ни дорожкам содранной кожи, что были результатом слишком поспешного и не аккуратного закрывания двери. - Гремучая ива не атаковала вас после вашего... приземления? - напоследок спросила мадам Помфри. Рон помотал головой, Гарри кивнул, медведьма вздохнула и пошла за лечебными зельями.***
- Ничего интересного не было: прошло распределение, Джинни на Гриффиндоре, если интересно, потом профессор Дамблдор говорил что-то про незабываемый опыт года, потом профессор Локхарт выступил с анонсом новой книги, - Невилл пожал плечами, - Потом мы ели. А у вас что было такое? Гарри, ты не знаешь... - За Гарри вёл слежку домовик Малфоев, - сказал Рон, - и перехватывал всю его почту. - А... Как вы, Мерлин вас раздери, до школы добрались? - поинтересовался Майк, поудобнее устраиваясь в кровати. - По воздуху, - сухо сказал Рон, - По воздуху и всё. - Понятно. Гарри, тётя Розомунда передавала тебе... Привет и пожелания найти, чтоб её, подружку. И пригласила зимой погостить, - пробурчал Майк. - Всем хороших снов, - сказал Дин уже в полудрёме.***
Утро на сей раз началось с кошмара, как это назвали бы нормальные люди: Гарри сидел на корточках посреди какого-то необъятного зала и рыдал и выл над пустым скетчбуком, его голову разрывали боль, злость, разочарование и жажда перестать быть собой. Презрение к себе, кажется, заполонило всё его сознание и, мешаясь со звуковыми волнами от его криков, разносилось по помещению. Слёзы капали на желтоватые страницы и впитывались в них, шлёпались и впитывались... Перед глазами вспыхнул стопкадр воспоминания: туалет, вода на полу, на полу лежит бездыханное тело пухлой черноволосой девочки в круглых очках... "Стоило ли оно того?! Стоила ли вся эта идиотская затея того?!" Он плюхнулся на колени, и его начало тошнить, он открыл рот над скетчбуком, глядя сквозь слёзы, на него. Но из желудка ничего не поднималось, а из глаз лились, кажется, уже не слёзы: ледяная светящаяся малиновая жидкость, не каплями, потоками хлынула на разворот, всасываясь в него, точно вместо бумаги там была сверхгигроскопическая ткань. Боль усилилась, теперь она походила на ту, что Гарри испытывал, когда его пытался придушить Квиррел. Он зажмурился, сжал руками голову, вскрикнул... и кажется, всё прошло. Гарри медленно открыл глаза, перед ним лежал всё тот же скетчбук, только, вот, он был совершенно сух и больше не воспринимался как что-то неодушевлённое. Гарри моргнул, несколько раз глубоко вдохнул сырой воздух, голова совсем болеть не перестала, но терпеть было можно. Он взял в руки скетчбук - от того в руки ударил еле ощутимый импульс энергии, почти, как от приветствия палочки. Гарри набрал полную грудь воздуха и торжествующе расхохотался. Не своим смехом. Не своим голосом он крикнул в потолок "Есть! Есть! Получилось!" . Не своим голосом тихо сказал скетчбуку "Оно достижимо". Он был ни он. Он был кем-то другим.***
Тут было прохладно и даже свежо, хотя, как чувствовалось, воздух вообще не двигался. Тут было довольно светло, хотя на потолке не было ни ламп, не световых панелей или лент. Тут было вполне просторно, но лишь визуально, Гарри почему-то казалось, что серенькие матовые стены находятся всего в двух-трёх миллиметрах от его плеч. Перед ним на низком стульчике сидело какое-то седовласое бледное лицо неопределённого пола одетое в светло-серое платье с высокой горловиной, по виду нечто среднее между современным одноразовым хирургическим халатом и халатами, которые продавались в ателье "Диагональ" аллеи как алхимические. И самое странное в этом всём было то, что тот, кем сейчас был Гарри, видимо не имел ни малейшего понятия о том, как выглядит операционное облачение хирургов и думал о тканевых халатах, которые лично Гарри знал только по старому кино и некоторым мемам по этому самому кино. Да, возможно, тот, кем был Гарри, даже не знал что такое "мемы". Одежда сидящего ему напоминала исключительно алхимические одеяния. Ещё более странным для него было то, что сидящий смотрел в очевидный планшет и что-то делал на экране стилусом: для того, кем был Гарри, сидящий водил ручкой по непонятной металлической табличке. И тут Гарри обратил внимание на своё собственное положение: он сидел на стуле с подлокотниками и очень прямой спинкой и очень мягким сиденьем, его запястья плотно обхватывали какие-то серенькие браслеты, которые, кажется, были подключены к чему-то под стулом. И ему это положение дел очень не нравилось. Сидящий (тот, кем был Гарри, почему-то решил, что это существо, использует мужской род в отношении себя), между тем, встал и положил стилус куда-то в складки одежды, поправил её и уставился на Гарри немигающим взглядом. У него было круглое мягкое лицо с мелкими морщинками, очень приветливое, но глаза почему-то вызывали какой-то необъяснимый ужас, хотя выглядели совершенно нормально. По-человечески, с прожилками капиляров. Голубые ясные, словно просвечивающие его рентгеновскими лучами. Неизвестный медленно сделал шаг к нему и наклонился, так что их глаза оказались примерно на одном уровне. - Ну что, Том, - его голос был высоким мягким и совершенно человеческим. - Начнём допрос, да? - это был голос того субъекта, что рыдал над скетчбуком, высокий, практически как голос самого Гарри, но куда взрослее и твёрже, и звучал совершенно спокойно. - Почему допрос? Этот термин неприменим в текущей обстановке. Допросы обычно предлагают, что допрашиваемый виноват. Кроме того, они предлагают насильственный грубый характер. Как правило. - Ну и как же это тогда называется по-вашему? - "Да он актёр покруче нас с Дадли и Драко вместе". - Диагностическая беседа. Диагностический опрос. Но не допрос. Ни в коем случае. - Хорошо, - Том очевидно не хотел начинать этот разговор, как бы его не именовали, - Тогда объясните мне, пожалуйста, почему меня сюда конвоировали, а потом пристегнули? Вы знаете, что эти штуки у меня на руках не выглядят возможными для снятия без посторонней помощи? Ответом Тому был короткий слегка усталый вздох. - Это не способ удержания, это, можно сказать, датчики, необходимые для отслеживания твоего состояния. Так наша беседа будет более эффективной. - Эффективной в каком плане? Вы хотите что-то из меня выудить? О чём я вам должен проболтаться? - это, похоже, должно было звучать шутливо. - Оу, этого я не могу сказать: не положено. Итак, начнём, - говоривший бросил беглый взгляд на планшет, - в текущий учебный год тебя назначили старостой факультета, профессор Диппет очень хорошо о тебе отзывался, так? - Да. Вы имеете что-то против профессора Диппета? - Нет, не имеем: ни я лично, ни мои коллеги и руководство. Ты был рад этому? Я имею в виду назначение. - Разумеется, я был очень рад, когда ко мне прилетел значок, но потом оказалось, что работа немного нудная и требует много взаимодействия с младшими курсами, но это не критично, по-моему. Собеседник кивнул и продолжил: - Хорошо, Том. Ты бы хотел в дальнейшем занимать пост старосты и стать старостой школы? - Не имеет значения. Я думаю, что профессор Диппет разберётся, кто достоин такой чести. - Хорошо. У тебя были какие-нибудь разногласия с другими студентами? Ссоры? Может, долгая вражда? Том рассмеялся. Непринуждённо, будто ему не было сейчас ни страшно, ни противно. Будто он действительно поверил, что всё хорошо. Будто ничего подозрительного тут нет. Но внутри он продумывал варианты ответов и пытался предугадать реакцию собеседника. - У всех они бывают. Разумеется, я стараюсь не затягивать конфликты, но иногда просто сложно найти общий язык с человеком. - Хорошо. В этом году были случаи, когда тебе хотелось, чтобы твоим обидчикам или соперникам стало плохо? - всё такой же спокойный голос, такая же доброжелательность, только взгляд стал ещё более жутким. - Извините? - Чтобы они, умерли, например. - Я не вижу причин желать такого другим школьникам. И взрослым тоже. - Хорошо. Хорошо, Том. У тебя есть предположения насчёт... несчастного случая в Хогвартсе? Кто мог быть к этому причастен, например? - Если честно, - тут у Тома, кажется, уже был заранее заготовленный ответ, - Я думаю, что виновник либо невнимательность Рубеуса Хагрида, либо какой-нибудь чистокровный... подросток, который возомнил, что может удалять из жизни тех, кто ему не нравится. Настоящих врагов у Миртл не было, - Том замолчал, ожидая ещё вопросов. Собеседник выпрямился, кивнул, кому-то за Томом и тихо сказал: - Очень хорошо, Том. А теперь нам хотелось бы узнать, что ты с собой сделал и зачем? - голос звучал требовательнее и холоднее. - Извините, но я не понимаю, о чём вы сейчас, - он прекрасно понимал, о чём речь. - Зачем ты врёшь? Ты нас боишься? - Я не вру и не боюсь вас, - стоял на своём Том. И тут Гарри проснулся. Было раннее утро, а у его щеки горячим меховым комочком спал Струпий.***
У всех знаменитых магов голова полна тараканов. Рон в этом уверился ещё до встречи с Гарри, когда решил однажды почитать Локхарта и очень удивился тому, что автора там больше, чем полезной информации. Потом были волшебники и волшебницы с шоколадных лягушек. А потом он встретил знаменитость вживую. Знаменитость оказалась, на взгляд Рона, малость нервной, но готовой дружить. Гарри был странноватым, подозрительным, вечно что-то с собой таскал, варил кошмарно-вонючие зелья, как будто ему зельеварения было мало... но как ни крути, другом был хорошим. Потом ещё был профессор Дамблдор, который совершенно точно был психом, но психом такого рода, какими искренне восхищаешься. А теперь был живой и материальный Локхарт, который лыбился им с фотографий и картин на стенах класса. И из дверного проёма кабинета. - Добрейшего вам утра, дорогие ученики! - пропел он и начал медленно спускаться с небольшого балкончика (кабинет был немного выше класса), - Я, как вы уже знаете, Гилдрой Локхарт, рыцарь ордена Мерлина второй степени, - дальше Локхарт начал перечислять все свои титулы и, окончив, как бы между прочим, призом от какого-то журнала за самую обаятельную улыбку, подошёл к столу, - На этих уроках, в этом самом классе, вы будете каждое занятие лицезреть ужасы, что могут скрываться под каждым британским кустом, вы будете под моим руководством сражаться с опасными тварями, которых я, очень кстати, побеждал немало, о чём подробно написал в своих книгах. Ну а теперь, - Локхарт театральным жестом выхватил из ящика стола толстую стопку бумаг, - небольшая проверочная! - класс удивлённо уставился на него, такого никто не ждал, - Это совсем-совсем лёгкая проверочная. Чтобы убедиться, что вы читали книги. Вы же читали книги? "Локхартоведение, идеальное название для предмета" - подумал Рон, когда профессор лично положил им тесты на парту: первый же вопрос был "Когда день рождения Гилдроя Локхарта?". И таким был весь тест на четыре листа. Так что на десятом вопросе Рон решил забить и писать, что придёт в голову. Гарри, похоже, был того же мнения и писал в полях для ответов какие-то фракталы. По истечении пятнадцати минут, которые дали на работу, Локхарт снова прошёлся по рядам, собрал листочки, бегло просмотрел их уже за столом и сказал: - Ну что ж. Десять очков Гермионе Грейнджер за идеальную работу и отличную память. Единственная из всего класса смогла ответить на все пятьдесят вопросов. Похлопаем Гермионе! И класс действительно захлопал, скорее, из уважения к талантам Гермионы вообще. - А теперь настало время практики! Вы уже догадываетесь, что мы будем делать? - Изучать защитные заклинания, - предположила Лаванда. - Учиться позировать для живых фото, - уверенно сказал Майк. - Это тоже когда-нибудь. Сейчас... - Локхарт залез рукой куда-то под стол и нашарил там что-то и поднял, - Вы встретитесь лицом к лицу... - что-то - клетка, укутанная в фиолетовый платок была водружена на стол, - Встречайте же их! - Локхарт сорвал платок с клетки, и несколько десятков фиолетовых маленьких пикси заметались и забились в клетке. - Корнуэльские пикси? - удивился Симус. - Верно, мистер Финиган! Свежайшие корнуэльские пикси, пойманные только вчера. Постарайтесь сдерживать свои крики, они - это главный стимул для их нападения! - провозгласил Локхарт. Кто-то на задних партах захохотал, Локхарт захохотал тоже. - Смейтесь! Смейтесь, но не недооценивайте пикси. Пусть, они малы - от их дьявольских поделок до сих пор страдают неосторожные любители пеших походов, а уж про велолюбителей я, пожалуй, промолчу. Подумайте хорошенько, вызовите в памяти нужные моменты из книг... - Локхарт медленно поднёс руку к защёлке на дверце клетки, - Они уже летят! - Локхарт открыл клетку и отскочил. Что тут началось! Приличных слов для описание почти не подобрать. Безобразие полнейшее, в общем: пикси злобным роем вылетели вон и набросились на студентов, книги, перья с чернилами... Кто-то спрятался под парту, кто-то начал отбиваться книжками, кто-то вспомнил про палочку, но пикси оказались слишком вёрткими. Рон схватил из сумки том "Каникул с каргами" и стал использовать его как средство защиты и нападения. Локхарт, тем временем, прокричал что-то неразборчивое, попутно рисуя палочкой какой-то сложный узор, в воздухе раздался треск, посыпались искры... и ничего больше не произошло. Пикси даже не обратили на него внимания, так они были заняты наведением беспорядка. - Сделайте с ними что-нибудь! Оглушите! Загипнотизируйте! Напугайте! Парализуйте! Я в вас верю! - прокричал Локхарт и скрылся в кабинете. Гермиона подняла палочку высоко над головой и крикнула "Иммобилюс!" - полтора десятка пикси вокруг неё застыли в полёте. Рядом раздалось "Конфринго!" - стайка пикси взорвалась, окатив внутренностями стол. Рон поднял голову и увидел, как Невилл, который каким-то образом оказался подвешенным на люстре, пытался парализовать хоть одну крылатую тварь, но заклинание пока достигло только Лаванды. Наконец, из кабинета явился Локхарт с какими-то серыми сетчатыми цилиндрами, на руке у него была штука похожая на ГКИ, только Гарри называл такие приблуды смарт-часами, и хлопнул по экранчику. В то же мгновение раздался душераздирающий визг, и пикси с пронзительными воплями бросились по углам. Локхарт указал палочкой в одну плотную стайку, и её окатило бледной-зелёным сиянием, пикси точно впали в ступор, а горе-профессор быстренько подбежал к ним и сгрёб клеткой. То же самое он сделал и с остальным пикси, живыми и целыми. Запер клетку. Облокотился о стол и тихо сказал: - Больше практики не будет... - потом взгляд его упал на парту с остатками взорванных Конфринго пикси, - И... домашнее задание - почитать первую главу. - Чего именно? - боязливо спросил Невилл с люстры. - Всего, пожалуй... - Локхарт выбежал в коридор.