Humanity

      У Лобы не было шанса превзойти сима в играх, так как её первый матч состоялся в команде с ним, а ещё с медиком.       Лайфлайн чувствовала, что его гнев растет по мере того, как он проводит рядом с ней больше времени. Она услышала это в его словах, как он использовал каждый возможный шанс, чтобы насмехаться над ней из-за её родителей, заставить её заново пережить свою травму. Было больно слышать, как он изрыгает такие ядовитые слова, даже если они были направлены не в её адрес.       Навыки Лобы оказались полезными на поле боя. Она была достаточно дружелюбна к Лайфлайн, позволяя ей пользоваться своим чёрным рынком достаточно долго, чтобы выбрать лучшее оружие и щиты, хотя она была осторожна и использовала магазин только в том случае, если Ревенанта не было рядом. Он выбрал место для стрельбы из-за укрытия, пока они пополняли запасы, но через некоторое время звуки выстрелов из его 'Энерговинтовки' прекратились, и он присоединился к ним.       — Что ты делаешь?       — У меня закончились патроны, — сказал он, приближаясь к её рынку. Он исчез и обратился тростью, прежде к нему успели прикоснуться.       — А ты забавный, Демон, раз думаешь, что заслуживаешь моей помощи. Я надеюсь, мы ввяжемся в перестрелку, и ты умрешь в сотый раз.       — И что это было? — он зарычал, придвинулся к ней вплотную, но маленькая ладошка в перчатке на его плече сдержала его.       — Не надо, — попросила Лайфлайн.       Лоба ухмыльнулась. Казалось, что медик собиралась лишить её повода выстрелить ему в лицо в этом раунде. Она ушла, зная, что он ничего не предпримет.       Ревенант отдернул руку и низко зарычал. Он повернулся к ближайшему дереву и закричал, раздирая его когтями. Он был разочарован, и ему становилось все труднее и труднее сдерживать себя. Он бросил свою пустую винтовку и переключился на другое оружие.       — Шевелись, Демон, тут другой отряд прячется.       — Оу, тебе страшно? Поплачешься мамочке с папочкой?       — Тебе нужно остановится, — умоляла его Лайфлайн.       — Почему я? Она первая.       — Это так мило, пытаться усмирить монстра.       — Ага, это я. Она меня понимает.       — Заткнись, меня тошнит от твоего голоса.       — Может, тогда выстрелишь мне в горло, или тебе слишком нужна моя огневая поддержка?       — Не искушай меня, демон.       — Вы оба, прекратите сейчас же!       Они препирались так долго, что второй отряд застал их врасплох, и только благодаря чистой удачи превосходному снаряжению они вышли на первое место.       Лоба добила Ваттсон, сбив ее с ног своим посохом после энергичного танца 'Спитфайров'. Лайфлайн едва успела вырубить Рейф ударом Д.О.Ком как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ревенант приближается к нокнотому Октейну. У него был 'Ведомый', но он промахнулся, так как Сим выбил его у него из рук.       — Рева нет, остановись.       Его когти были выпущены, а Октейн стоял на коленях. Он отбросил пистолет и одним ударом ударил его по голове, отбросив бегуна назад и из его лба у него потекла кровь. Он получил еще один удар в грудь, на глубину в несколько сантиметров, и Октейн отчаянно схватился за рану, пытаясь остановить кровотечение. Ревенант тянул время, наслаждаясь убийством. Ему нужна была отдушина, и бедняга превратился в его грушу для битья.       — ХВАТИТ! — Лайфлайн снова взывала к нему, но безрезультатно. Ревенант поднял Октейна и швырнул его о валун, удар был настолько сильным, что он наклонился вперед и сорвал с себя маску, выплевывая кровь сквозь кривые зубы.       — Харош, пожалуйста… Я прошу…       — РЕВЕНАНТ, ОСТАНОВИСЬ!       Она не заметила реакции на её слова, он слишком погруженный в ярость, чтобы беспокоиться. Его пальцы сомкнулись, образовав клинок, когда он приблизился к своей жертве, и отклонился назад для смертельного удара. У Лайфлайн не было другого выбора, кроме как поднять оружие и выстрелить в своего тиммейта. Очередь пуль из ее 'Хемлока' попала ему в плечо, и он, казалось, вышел из оцепенения, отшатнулся назад и уставился на нее, когда его рука расслабилась и разжалась.       В её глазах стояли слезы. Она ничего не могла с собой поделать. Она опустила оружие и бросилась к Октейну. Ревенант всё ещё нависал над ним, в его взгляде была жажда крови, но он отступил, когда она встала между ними.       — Прости, О, ты будешь в порядке, — она пообещала ему, вводя транквилизатор. Он был вне игры, но он был жив. — Почему ты не остановился? Ты знаешь, что он для меня значит.       — Я не собирался заканчивать убийство, — пробормотал он.       — Лжешь.       Она была права, это он точно знал. Но присутствие Лобы пробудило в нём самое худшее, и когда она приблизилась к ним, он отвернулся, боясь того, что может натворить, если позволит себе задержаться.       — Ты думаешь, этой штуке небезразличны твои чувства? — прошипел Лоба медику, затаив дыхание. — Ты думаешь, это пощадит твоих друзей? Ты думаешь, это пощадит тебя, когда до этого дойдет? Все что он знает — это убивать. Ты дура, если веришь в обратное.       Часть Лайфлайн сомневалась в ее словах. Она видела его сдержанность, она узнала об этом из первых рук. И все же теперь она боялась, что все это было притворством. Он был зол, и такова была его истинная натура.       С приходом Лобы пришла хорошая доза реальности для всех. Ревенант счёл почти впечатляющим то, как быстро она отравила воду в колодце. Чем больше она говорила, тем больше настоящей правды о нём рассказывала, и чем больше он реагировал на неё, тем больше другие возвращались к тому, чтобы смотреть на него более привычно — с ненавистью и недоверием.       В каком-то смысле он был благодарен. Больше никакой неловкости, никаких печальных попыток подружиться с ним. Он не был уверен, насколько это был страх перед ним, а насколько — перед Лобой. Не похоже, что все вполне доверяли ей, вот почему она взяла на себя труд раздобыть материалы для шантажа на каждого из них, прежде чем обратиться к ним за услугой.       Она заручилась их помощью в приобретении фрагментов артефакта из Каньона Кингс, отказавшись сообщить кому-либо о своих мотивах. К тому времени, как все остальные поняли это, Ревенант тоже понял. Его не то чтобы шокировало известие о том, что Лоба пришла сюда, чтобы убить его с концами. Однако его потрясло, что она была первой, кто, возможно, смог бы это сделать. Она была спасением, которого он так долго ждал.       Она попыталась сбежать, зная, что он убьет её, пытаясь остановить. Она, конечно, не ожидала, что он даст ей свое благословение и даже предложит помощь. Он устал, он был так ужасающе измучен существованием и страданиями, которые сопутствовали его особому виду бессмертия. Он приветствовал её месть.       И все же теперь он оказался перед дилеммой — единственным сожалением, которое нужно было оставить позади, в мире живых. Этого было недостаточно, чтобы удержать его здесь, но этого было достаточно, чтобы заставить его захотеть попрощаться, пусть и обходным путем.       Дверь медицинского отсека была заперта, когда он туда добрался. Он мог бы легко сломать её, но передумал. Если бы он это сделал, это только напугало бы её.       Он знал, что она внутри. Он мог слышать её, и он знал, что она могла видеть его, слышать, как он стучит, но она не ответила.       Отлично, с его стороны было глупо беспокоиться об этом. Если она и ненавидела его сейчас, то ему было только легче оставить ее позади. Это было скрытое благословение, еще одна причина поблагодарить Лобу, когда все это закончится. Не то чтобы у него хватило бы сил кого-то поблагодарить, если бы это было так.       На следующее утро Лайфлайн чуть не споткнулся о цветы, оставленные у двери медицинского отсека.

***

      Когда настал день, он был готов. Он примирился со своим долгожданным концом. Впервые за долгое-долгое время он был счастлив. На земле не было убийства, которое удовлетворило бы его и подняло бы его настроение больше, чем его собственное. Это было всё, чего он когда-либо хотел.       Лоба пришла, как и обещала, но сразу почувствовал, что что-то не так. У неё ничего не было с собой, и он чувствовал себя так же, как обычно. Он был уверен, что если бы его исходный код был уничтожен, возможно, даже тронут или удален, он бы это почувствовал. Он был уверен.       Ничто не могло подготовить его к тому, что последовало дальше. Когда бессердечная, эгоистичная гарпия рассказала ему о том, что она сделала. По её словам, она нашла его код и отправила на полпути в Гридирон, за целую жизнь отсюда, а кроме того, она понятия не имеет, где он мог бы быть. Она сказала, что даже она сама не знала, но в этом-то и был смысл. Чтобы уничтожить любой шанс когда-либо найти его.       Любое чувство завершенности, которое, возможно, было у сима, испарилось в одно мгновение. Его зрение затуманилось, в душе разразилась невиданная прежде ярость. Это сделало его неуклюжим, достаточно беспечным, чтобы она его одолела, когда она нанесла ему хороший удар по черепу, из-за которого он, оглушенный, лежал на полу.       — Впереди тебя ждёт жизнь, полная страданий. Подумай об этом, как найдётся время. В конце концов, у тебя его полно.       Она ушла. Он поклялся отомстить пустой комнате. У него никого не было. Он не заслуживал того, чтобы у него кто-то был. Он чувствовал себя таким совершенно никчемным. Было ясно, что он не заслуживает ни помощи, ни конца. Бог осудил его, и такова была его судьба. Быть одиноким, испытывать боль и оставаться таким до скончания времён.       Он чувствовал, как струйки воздуха вырываются из прорези, которая была у него вместо носа, частые, прерывистые быстрые вдохи и выдохи из легких, которых там не было. Он поднес руку к лицу и сжал ее вокруг своих вываливающихся, немигающих глаз, в то время как его прерывистое дыхание продолжалось.       Ему даже не позволяли плакать. Он был неспособен даже на это самое элементарное облегчение. Все, что он мог сделать, — это имитировать нечто подобное, как и всё остальное. И вот, вместо этого, он закричал, и пока он лежал там, все еще сжимая лицо рукой, она ударила его снова, и снова, и снова. Вы никогда не почувствуешь облегчения. Ты никогда не будешь свободен. Ты заслуживаешь этого. Ты недостоин любви, недостоин состраданий, и ты всегда будешь таким.