Humanity

      Естественно, сим не мог избегать их вечно, если он хотел участвовать в Играх.       В следующий раз, когда они увидели его, это было на десантном корабле, как и всегда. Он был в паре с Патфайндером и Миражом, который изо всех сил старался завязать светскую беседу со своим товарищем по команде, заметно меньше боясь быть съеденными, чем раньше.       — Знаете, я застраховал это место, — бессвязно пробормотал Мираж. — Т-так ты знаешь, что его, э-э, перестройка и всё такое.       Ревенант угрожающе посмотрел на него, и Мираж неловко ухмыльнулся.       — Просто подумал, что тебе может быть интересно, я не знаю. Наверное, глупо.       — Я думаю, это интересно, друг!       Разговор закончился, к бесконечному облегчению сима. По крайней мере, Мираж понял намёк. Ревенант находил всю эту позитивную энергию, окружающую его, тошнотворной. Он попытался придумать план, который бы заставил бы их всех снова относиться к нему должным образом, только для того, чтобы обнаружить, что он уже не так увлечен этим, как раньше. Всё, что он сейчас чувствовал — это апатию. Таким образом, вместо агрессивных колкостей и ехидных замечаний другие легенды сочли его нехарактерно тихим в том раунде.       Их команда проиграла довольно рано в игре, вывев из строя Лайфлайн, Рейф и Гибралтара, все типичные нокауты, а не убийства. Рейф немного грубо обошлась с симом, используя свой кунай, чтобы обездвижить его суставы, и он снова обнаружил, что забрёл в медицинский отсек Лайфлайн.       На этот раз ему не нужно было спрашивать. Его было легко прочитать. Лайфлайн подумала, будет ли он таким же тихим, но он удивил её.       — Прости за сегодняшний матч, Рев. Ты ж знаешь — ничего личного, верно? — сказала она, пытаясь нарушить тишину.       — Не называй меня так.       — Если те не нравиться — выбери другой. 'Ревенант' слишком длинное и нервирующее имя для меня.       — Придурок, говнюк, убей-бот. Выбирай.       Она вновь стукнула его по голове гаечным ключом.       — Ни одно из этих, ты меня знаешь.       — Что? Я не могу оскорбить тебя или себя, когда я на столе? Это новое правило.       — Ты не умеешь не грубить, да, Рев?       Он зарычал. Он устал от правил. Возможно, на данный момент было бы проще вообще не разговаривать.       — Подними руки, — сказала она.       Он послушался и расправил плечи, когда поднял руки над головой, и она коснулась его поврежденных суставов.       — Знаешь, мы все были очень разочарованы, что не смогли сыграть вместе в тот вечер, поэтому мы с мальчиками решили устроить повторную встречу на вечере в эти выходные, чтобы поприветствовать новую легенду. Ты приглашён.       Он только фыркнул.       — Ну же, не будь таким. Ты уже был на его месте, вроде как. Я уверена, кто бы это ни был, он тоже захочет познакомиться с легендой, которая была до него. Решил, что об этом стоит спросить.       — Ты не права.       Она только пожала плечами.       — Опусти руки.       Когда она приступила к работе с его коленями, она продолжила расспросы.       — Я так и не смогла спросить, почему ты спас меня?       Это заставило его вздрогнуть, и он отдернул от неё ногу, прежде чем она упрямо вернула её на место. Будто он пытался убежать, хотя она ещё не закончила.       — Мне просто было любопытно, может ли Тотем работать таким образом, — сказал он, отворачиваясь от её разоблачающего взгляда.       — Зачем те вообще понадобилось проверять, может ли Тотем кого-то спасти? Если только ты не планируешь спасать других.       — Заткнись.       — Я подумала, ты это сделал для того, чтобы ты мог убедиться, что никто не умер, ну, знаешь, как хотел тот псих. Так что ты смог бы одержать победу над своим убийцей.       — И это тоже.       — Не очень хорошо рассказываешь свою историю, — рассмеялась она.       — Как скажешь.       — Могу я спросить тебя ещё кое о чём?       — Нет.       — Кажется, ты действительно интересуешься музыкой, — сказала она, вытаскивая наушник из уха и позволяя своему плееру играть без него. Она положила его на стол, чтобы он мог лучше слышать. Не одна из её песен, просто что-то современное. — Ты случайно не хочешь что-нибудь из этого для себя, не так ли?       Он посмотрел на неё с непроницаемым выражением лица.       — Это должно быть что-то вроде подарка в знак благодарности? — уточнила она.       — Не интересует.       — Просто спрашиваю, — сказала она. Он был упрям, но его действия выдавали его слова. Он схватил плеер и начал листать песни, позволяя каждой проигрываться всего несколько секунд, прежде чем ему это наскучило, и он сменил её. Он остановился на одном, которому в конце концов позволил задержаться. Это была баллада, медленная и ритмичная, с одинокой скрипкой. Лайфлайн на мгновение перестала работать, поскольку язык его тела заметно изменился на что-то гораздо более спокойное.       — Знаешь, я раньше играл, когда был человеком.       Она подняла брови от внезапной перемены в тоне.       — Я думаю, это первое, что ты мне когда-либо сказал о твоем человеческом «я».       Он выключил музыкальный плеер и, казалось, вышел из своего транса. Но он держался за это, и Лайфлайн улыбнулась.       — Я собиралась подарить тебе другой, но если ты хочешь этот, то он весь твой. Сможешь загрузить свой плейлист.       Он не ответил, но и не швырнул его в неё, что, как она догадалась, было хорошим знаком.       — По чему еще ты скучаешь?       — Я не обязан отвечать на твои вопросы только потому, что я здесь сижу.       — Ну давай, развесели меня.       — Нет.       — Ну ладно, тогда будь придурком.       — Довольно жестокое прозвище, учитывая тему.       Это заставило её хихикнуть, но потом она спохватилась.       — Извини, это было грубо. Отныне я буду называть тебя уродом, как и Банга.       — Хех, — ему понравилась её сообразительность. — Ты хочешь честности? Я скучаю…носить одежду. Ты думаешь, легко выходить на улицу в таком виде?»       — В этом есть смысл. Знаешь, если ты снимешь наплечники и нагрудные карманы, держу пари, ты сможешь найти что-нибудь подходящее. Черт возьми, мы уже наряжали в Патфайндера.       — Вот это да.       — Те следует поговорить с Гиби. Он парень крупный и сильнее большинства людей. У него есть личный портной, который шьет ему подходящую одежду. И после той ночи, держу пари, он был бы не прочь помочь тебе. Он большой добряк.       — Я ни у кого не прошу одолжений.       — Вот как ты это называешь? — цокнула языком Лайфлайн. — Я спрошу его о тебе. Просто пообещай, что ты действительно пойдешь       — Я ничего не обещаю.       Лайфлайн надулась, она ненавидела его упёртость. Но у неё были своим рычаги, дабы работать с упёртыми пациентами. Она закончила с его ремонтом, но он этого не знал, все ещё лежа на столе и ожидая. Лайфлайн достала из своего ящика измерительную ленту и начала прикладывать её к его конечностям, талии и плечам. Он начал проявлять особые подозрения, когда она взялась за его поясницу.       — Какого черта ты творишь?       — Материалы для технического обслуживания.       — Ты плохая лгунья, — прорычал он, выхватывая у неё ленту.       Она пожала плечами, возвращаясь к своему столу и записывая какие-то цифры. Он мог видеть, что она было сделано, и он тоже это чувствовал, его конечности гораздо менее скованными, чем раньше. Он встал и приготовился уходить. Он сунул плеер в карман так незаметно, как только мог, и остановился в дверях.       — Если ты всё-таки собираешься это сделать, — подумал он на мгновение, тревожно постукивая пальцем по дверному косяку. — Триада, красная с золотом, примерно 2334 года.       — Никогда не слышала о такой фирме.       — Ты и не должна. Это из 2334 года.       — С чего вы взяли, что кто-то может найти бренд 400-летней давности?       — Никто не сможет, но при поиске по нему должно появиться, по крайней мере, изображение. Я бы согласился на имитацию. О, и пусть будет капюшон.       — А ты быстро перешёл с ‘я не хочу никаких одолжений» к этому.       Он не ответил, по-видимому, стесняясь всего, что только что позволил себе выдать.       Когда Лайфлайн начала прибираться, она услышала жужжание своего телефона и подняла его, чтобы увидеть, что кто-то перевел ей определенную сумму денег. Отправитель был анонимным, и это застало её врасплох, пока она не сообразила, что сумма кажется разумной ценой за сшитый на заказ костюм.       — Никаких одолжений, ха, — ухмыльнулась она, глядя на свой стол, где она спрятала бумагу с измерениями. Полагаю, она должна была занять этим сейчас.

***

      Гибралтар был в восторге, когда она обратилась к нему со своей просьбой. И хотя он немного сомневался, что это можно сделать без личной встречи сима с портным. Но он все равно попробовал, время от времени отправляя сообщения Лайфлайн с вопросом или разъяснением, и она использовала запасные части, которые хранила в медицинском отсеке, чтобы как можно лучше подогнать размеры.       Костюм, который заказал Ревенант, был чертовски старомоден, но выглядел не так уж плохо. Ниже талии оно было достаточно простым, но позолоченные детали рукавов и красный жилет казались экстравагантными. Может быть, тогда это было в моде, а может быть, таким он был как мужчина: целеустремленным и экстравагантным. Денег, которые он прислал, было более чем достаточно, чтобы покрыть дополнительную работу, так что либо он просчитался, либо чувствовал себя немного виноватым.       Он ждал до самой последней минуты перед званым вечером, чтобы появиться и примерить его. Клуб на этот раз был на Псамате, и к тому времени, когда он добрался до медицинского отсека на десантном корабле, Лайфлайн уже была одет. Она негодовала на него за то, что он заставил ее сделать это в официальной одежде.       — Знаешь, у меня много работы, а из-за тебя это очень неудобно, — отчитала она его, когда он неторопливо вошел в медицинский отсек, но на этот раз не для ремонта.       — Хм, — промычал он, разглядывая сложенную одежду на прилавке. Он шагнул к ним и провел рукой по алой ткани жилета, коснувшись тонкой золотой полоски на груди. — Хорошая работа.       Похвала была редкой, и она была искренней.       — Ты ещё даже не знаешь, подойдет ли это. Так что, давай на стол.       Он вздохнул. Он явно не ждал с нетерпением этой части, когда его демонтируют. Вот почему он откладывал это.       Но он почти не сопротивлялся, когда она открутила болты, удерживающие его наплечную броню на туловище. Было больно, когда она перерезала провода, которые крепились к ним. Она видела это в нём по тому, как он вздрагивал во время работы. Он задавался вопросом, насколько легко это будет починить позже. Хотел ли он вообще, чтобы его починили?       Затем она расстегнула карманы у него на груди, что было проще простого. Изменение в его силуэте было серьезным, он выглядел почти обнаженным: гладкий шаровидный сустав его плеча был выставлен на всеобщее обозрение, а грудь заметно похудела без карманов.       Казалось, это тоже повлияло на его настроение. Язык его тела стал гораздо более осторожным.       Протягивая ему костюм, она постаралась, чтобы его неблагодарность не слишком беспокоила её. Он не остался, чтобы примерить его, предпочтя вместо этого уйти, не попрощавшись. Вероятно, он хотел уединения, но ему не обязательно было быть таким грубым по этому поводу. Может быть, это ей уже следовало бы привыкнуть к этому.