Прихоти судьбы

Как выяснилось Микасой ещё по приезде, она не единственная, кого из молодняка удостоили этой миссии. К ней, по приказу командора, присоединилась ещё пара выдающихся солдат сто четвёртого корпуса: Имир, Саша и Жан. Почти вся женская половина поселилась в одной не самой просторной комнате, но всё же они любезно приняли к себе и Микасу, хотя вопрос где она будет спать всё ещё оставался открытым, ведь места едва хватало. Азиатка не стала распыляться о том, почему оставила прошлый номер, соврав, что свободных больше не осталось. Вечером отряд дружно собрался за ужином, который выглядел весьма аппетитно для этого места — мясное рагу с овощами. Такого изобилия мяса в блюде разведчики не видели уже очень давно. Наевшись вдоволь, молодёжь скучивалась в неприметном углу, распивая дрянную настойку, которую услужливо одолжил Конор. Ребята пытались как можно тише играть в карты — капитан не одобрял азартные игры. Если увидит, то и глазом моргнуть не успеют, как карты, разорванные в пух и прах, займут своё место в мусорном ведре. В этом они с Микасой были похожи — азартные игры ей тоже не по душе, поэтому она незаметно выбралась из компании уже изрядно захмелевших сослуживцев и устроилась в полном одиночестве у барной стойки. За ней, примерно сотый раз за день, протирал рюмки хозяин, который то и дело бросал на азиатку любопытные взгляды. — Милая, всё в порядке? — Всё отлично. — Не любишь шумные компании? — Просто тяжёлый день, — безучастно отозвалась азиатка. — Могу помочь расслабиться, — неоднозначно играя бровями, выдал седовласый мужчина. К горлу подступил тошнотворный ком, но не успела девушка выказать своё отвращение, как услышала до боли знакомый голос слева от себя: — Конор, руки прочь от моей подчинённой, — Капитан с шумом устроился на соседнем стуле, — и плесни-ка рому, — мужчина выглядел слегка взвинченным, волосы растрёпанны, дыхание тяжёлое, видать, куда-то торопился. — Так и скажи, что эту красотку себе запатентовал. — Пусть так. Пока мы здесь, любой, кто посмеет пропустить неприличные мыслишки в её сторону, будет иметь дело лично со мной. Так и передай местным пьянчугам, — строго выдал мужчина. Леви предполагал, что в городе Микаса не обойдется без навязчивого мужского внимания. Необычная внешность заметно выделяет её из толпы, а ухоженный вид и сносная фигура волей-неволей приковывает ненужное внимание. Сам не понимал зачем геройствует, но, зная на что способны люди, хотел защитить это жалкую душеньку. Как-никак, защищать своих солдат — его долг. Когда Конор отошел к дальней бочке с горячительным, удивлённая и красная от неловкости Микаса одёрнула капитана: — Какую чушь вы несете?! — возмущалась Аккерман. — Беру на себя бремя твоего сторожевого пса, защищая от похотливых отморозков. Но если желаешь продолжать ловить неоднозначные взгляды, то беру свои слова обратно. — Думаете, я не могу за себя постоять? — Думаю. Тебя стошнило бы быстрее, чем ты успела бы сказать что-либо в свою защиту. Микаса прикусила губу — он прав. Впрочем, девушка всё ещё была уверена, что, соберись она с мыслями, смогла бы себя защитить, но внезапно в голову ударила мысль, что находиться под чьим-то крылом весьма приятно. Удивительно, что для этого вызвался сам капитан. Что ж, в отличии от него, она доверяла ему, поэтому припираться не стала. — Ты можешь ночевать в своём номере, — вновь похолодев, неожиданно заговорил капрал. — Не примите на свой счёт, но я… — Я уйду на всю ночь. Комната в твоём распоряжении. Только не смей притрагиваться к моим вещам. — Поняла, — озадачено вымолвила азиатка. Ближе к ночи разведчики разошлись по номерам. Микаса безуспешно пыталась уснуть, но навязчивые мысли беспощадно убивали весь сон. Интересно, куда ушёл капитан? Тут вариантов не особо много: либо у него здесь есть подружка, либо в бордель. Да с чего она вообще такого мнения о нём? Возможно он просто решил выпить в баре с друзьями или ещё что-то. Какая разница? Даже если и бордель, то что? Он взрослый, самодостаточный, а, главное, свободный человек. Имеет право. Его запах. Запах чистоты, моющих средств и душистого чая. Им насквозь пропиталась вся комната. Словно капитан сейчас здесь, возможно даже лежит рядом и мирно посапывает. Губы незаметно растеклись в неоднозначной улыбке. Уже знакомый аромат так приятно обжигал лёгкие, оседая на подкорке, отчего в груди растекалось нечто невнятное, сладкое, но непритворно разрушительное. Настойчивое чувство плавно утекало в низ живота, отдавая игривыми импульсами в районе промежности. В одночасье всё тело словно загорелось пламенем, руки, под аккомпанемент учащенному биению сердца, сами настойчиво потянулись к пылающему естеству. Дрожь по всему телу отзывалась в сбившемся дыхании, а мурашки смело заполонили каждый миллиметр плоти. Одно невесомое касание и под кожей молниеносно прошлись разряды, соединившись в одной точке. Пальцы робко искали правильный угол, но быстро на смену новым ощущениям пришёл испуг. Микаса и до этого чувствовала подобное, но никогда не позволяла заходить себе дальше. Девушка резко убрала руку и вдохнула полные лёгкие воздуха, пропитанным пленительным запахом человека, чей образ так четко витал в закромах памяти. На минуту она совершенно забыла, как дышать. Страх новых, непривычных чувств. Выдох. До этого от мыслей о капитане показательно кривила нос, но в этот раз её цепко окутала растерянность. Это неправильно. Не должно так быть. Капитан ей не ровня по всем фронтам. Да она, в конце концов, ещё по Эрену не переболела. Это просто мозг от тоски отчаянно желает переключиться на кого-то другого. Какой же позор. Она возбудилась от запаха капрала — даже думать об этом стыдно до чёртиков. Просто шалят гормоны. Сразу же вспоминается, как Ханджи рассказывала об особом периоде, который наступает после особых дней. Как такого названия ему нет, но в такие дни может присутствовать усиленное сексуальное влечение. Вероятно, теперь и Микаса познала его на себе. Нет, она просто вымоталась и не соображает. Необходимо поспать. Хотя сейчас это и казалось невозможным, отнюдь утро вечера мудренее. В попытках уснуть Аккерман гоняла в голове всего одну мысль: «как теперь смотреть в глаза капитану?» Утром половина отряда отправилась выполнять добровольную услугу почтальонами — относили письма родственникам друзей. Микаса же, на пару с оставшейся половиной, отправилась покорять Митрас. Хотя покорять — слишком громко сказано, тут смотреть не на что. Достопримечательностей было немного, да и кому на них смотреть? Но кое-что всё-таки было: побитый временем фонтан в центре города, который они проезжали, когда только приехали, а сразу же от него бульвар с долгожданным рынком. Петра так воодушевилась изобилием изысканных нарядов, что от прилавков и примерочных её было не оторвать. Имир с Сашей сразу же прильнули к охотничьему бутику, вторая почти не умолкала, рассказывая о том, как за счёт одной охоты жила её семья поколениями. Это было интересно до тех пор, пока Микаса случайно не забрела в книжный, отдалённый от остальных, бутик. Сама она читала нечасто, но была одна любимая книга, которую мама читала ей в детстве. Произведение было далеко не детским, но до чёртиков интересным. Приключенческий роман о двух горячо влюбленных авантюристах, ходивших по лезвию ножа в своих отчаянных приключениях. Для маленькой Микасы они были примером истинной любви. Любви, где гордости не существует. Где компас приоритетов всегда направлен на возлюбленного. Любви, где его жизнь дороже своей. Она часто отшучивалась, что свяжется узами любви только если она будет подобна той, что описана в книге. Теперь же казалось, что всё это лишь дешевая утопия. Увы, ей не повезло оказаться в тех реалиях, где все чувства прячут за маской стойкости, смелости и безразличия. Где нет права на любовь. Найдя подходящий экземпляр, девушка долго думала над покупкой. Ведь читала уже, а стоит она как четверть её жалования. Неожиданно для себя азиатка вспомнила об увлечении капрала книгами. От чего-то до глубины души захотелось с ним поделиться. Поколебавшись ещё некоторые время, девушка всё же заплатила торговцу и поспешила присоединиться к остальным. Не понравится капитану — оставит себе, как напоминание о том, что пытаться с ним подружиться — идея не из лучших. Заходя в крайний швейный бутик, все солдаты уже изрядно устали от шоппинга. Саша с горечью заявила, что потратила всё жалованье, накупив бесполезных сувениров и приблуд для охоты. Микаса же могла похвастаться своей экономностью, кроме книги и подарков друзьям она больше ни на что не тратилась. Себе ничего брать не стала — нет надобности. — Чёрт, мне не хватает ещё пары монет, — разочаровано выдала Петра, узнав, сколько стоит желанная пряжа. — Господин, будьте добры упаковать две, — тепло улыбнувшись, внезапно выдала Аккерман. — И эти спицы, пожалуйста, — дополнила азиатка. Ну теперь-то точно все гельштальты закрыты. — Микаса, это не обязательно… — Обязательно, я ведь обещала. Вернувшись в трактир, юные курсанты повстречали понурого капитана. У того был усталый вид и сильно заметные мешки под глазами. Мужчина мысленно поворчал, что не спросили разрешения выйти в люди, всё-таки положение в обществе у них шаткое, но озвучивать своё недовольство не стал — пусть сопляки развлекаются пока могут. Бог весть когда ещё смогут сюда выбраться. Капрал собрал весь отряд вместе и отправился демонстрировать локации, где уже завтра они будут осуществлять план миссии. Он подробно разжевал каждое действие, единственное, что требовалось от рядовых — исполнение. Приметил всего две самые опасные точки, на одну поставил Микасу, вторую оставил себе. Задумался. А точно ли она справится? Все мы люди, в конце концов, и осечься может каждый. В груди что-то неприятно кольнуло. Поймал её очередной взгляд на себе. Краснеет как помидор. Да что у неё в голове творится? Чего это отродье вылупилось на него? Леви с недоверием к самому себе обнаружил, что не представляет Разведкорпус без Аккерман. А с недавних пор и своё бренное существование. Да что уж там, он уже с досадой признал, что одно её молчаливое присутствие заставляет кровь в жилах закипать. Вроде раздражает до скрежета зубов, а с другой стороны… Да какая разница, что с другой стороны? Нет уж, хватит нюни распускать, другие защищать эту точку не осилят. Хуже отправлять туда кого-то в роли пушечного мяса, потери хотелось бы избежать. Жан, узнавший, что им предстоит убивать людей, был готов прям там развернуться и уйти, но пара смачных оплеух привели этого поганого труса в чувства. Следующим пунктом назначения был производственный цех. Капитан прошедшей ночью, пока никого не было, обследовал его и поделился своими наблюдениями с отрядом. Было решено посадить за повозку Имир. Все остальные на второстепенных точках будут по всему маршруту устранять полицию. Звучит не сложно. Оставалось надеяться, что судьба будет к ним благосклонна и всё пойдет по плану. Вечером того же дня Петра с Микасой дружно закрылись в номере, пока остальные решили прошерстить местные кабаки. За окном уже было темно и лишь камин оставался единственным источником теплого света. Девушки расположились на кровати в позе лотоса и в полной тишине. Микаса кропотливо продевала спицами небольшие петли, создавая аккуратно вязанный ряд. Её руки ловко манипулировали шерстяной пряжей, словно она родилась со спицами в руках. Карла всегда со снисходительной улыбкой отмечала, что девушке вовсе необязательно уметь вязать, но азиатка бесповоротно влюбилась в сей тихий и умиротворяющий процесс. Она практиковалась долго и упорно, и наконец в один из холодных осенних дней вручила по паре тёплых варежек всей семье. Те добрые улыбки и благодарность в их глазах навсегда останутся, хранившимися глубоко в сердце, воспоминаниями. Петра сосредоточенно и увлечённо смотрела во все глаза и тихо дышала. Казалось, что в один миг весь мир понимающе затих. — … Таким образом нужно делать все последующие ряды, — проговорила Микаса, попутно отдавая швейный набор своей ученице. Петра неуверенно взяла спицы и, внимательно слушая все наставления азиатки, продевала петлю за петлей. Сначала получалось криво, сразу бросалась в глаза неопытность, но Аккерман терпеливо подсказывала и поправляла девушку. Петля то и дело срывалась с крючка, но самообладанию Рал можно было позавидовать, на её лице не было и тени раздражения. Когда спустя ещё тройку неказистых рядов начало вырисовываться нечто похожее на шарф, рыжеволосая по-детски радостно заулыбалась. — Это, оказывается, так просто! Конечно, если бы не ты, Микаса, сама бы я не справилась, — выдала Петра, испепеляя азиатку своим сияющим взглядом и довольной улыбкой. Гордость за обеих растеклась приятной усладой в груди. — У тебя отлично получается, за пару дней уже закончишь, — продолжала подбадривать Аккерман. — Синий цвет тебе к лицу. — Да, возможно… Но я вяжу не для себя… — голос Рал помрачнел. — Тогда для кого же? — Хочу оставить память о себе капитану. Каждую зиму, что нахожусь в отряде, я лицезрела, как он расхаживал с голой шеей, вот и решила, что ему просто нечего туда надеть. Нависла удручающая тишина и в одночасье в помещении стало душно. Микаса не знала что ответить. Просто шарф, просто на память. Какое ей дело? Но в душе всё равно таилось дурное предчувствие, оно упорно затмевало всё напускное безразличие. Отнюдь поменять что-либо она была не в силах. Да и не хотела. Каждый по-разному проживает свою боль, и если от этого Петре станет легче, то она только рада этому поспособствовать. — Ты единственная, с кем я могу всем этим поделиться… — неожиданно вновь заговорила Рал, словно желая разрядить обстановку. — Просто я оказалась не в то время не в том месте. — Знаешь, а я даже рада, что ты тогда застукала нас. Если бы не этот случай, то я бы не обрела такую подругу, как ты. Микаса открыла рот, чтобы что-то сказать, но подходящих слов не нашлось. Подругу. Петра считала её подругой. Она открыла ей сердце и душу не потому, что Микаса подушка для слёз, а потому, что она подруга. Но как же так? Неужели всё началось ещё с того самого инцидента? Глупая Микаса. Даже не задумалась над тем, как сблизилась с Петрой с того времени. Ведь и правда. Та начала здороваться с ней, садилась рядом в столовой, делилась сокровенным, в конце концов. А Микаса даже половины из этого не заметила. Петра ей всю себя, а она… А она даже крохи себя не отдала в ответ. — Мы с Эреном поругались… — азиатка задумалась. А поругались ли? — Если можно так выразиться, — в сомнениях заключила она. — В чём дело? — Рал устремила взволнованный взгляд на подругу. — Даже не могу точно сказать. Он обещал быть рядом, подарил надежду. Но в итоге ровным счетом ничего не изменилось. А я ведь ждала, верила… — разочарованно выдала всё Микаса. Петра замолкла. Да, их ситуации в корне отличаются, но одно их по-прежнему объединяет. — Ты любишь его? — внезапно спросила рыжеволосая курсантка. Сердце Аккерман забилось в бешеном ритме. Чувство сдавленности в груди не давало полноценно вдохнуть, ком коварно подкрался к горлу. Она напугана. Но не вопросом. Напугана тем, что привычная бетонная стена, которую она кропотливо всю жизнь возвышала вокруг Эрена, начала потихоньку рушиться. И надломился не кусок, а целый отрезок жизни. Микаса спрятала настоящего Эрена, душила своими чувствами, опекой и мнимой любовью. Построила вокруг него преграду и не только не давала войти туда другим — девушка сама боялась её пересекать. Боялась узнать настоящего Эрена. Узнать, что в ответ на всю её ласку и любовь он ответит: «нет». Чёртова эгоистка. Ему ведь никогда это всё не было нужно, он наоборот всегда просил о свободе. А она думала только о себе, о своих паршивых чувствах. Ведь на самом деле боялась не того, что поранится он. Боялась раниться сама. Они никогда не смогут слиться в единстве, ведь он жаждет полной свободы. Любит ли она Эрена? Определённо да. Любит той чистой и наивной любовью, какая заставляет непроизвольно улыбаться, а сердце биться чаще. Любит как брата, друга, как лучшее, что случалось с ней в жизни. Как семью. Но пора перестать питать к нему что-то большее. Пора принять, что он не обязан оправдывать ожидания. Не обязан подстраиваться в угоду ей и топить где-то в глубине собственное «я». Микаса чувствовала приятную пустоту внутри, словно испарилось что-то очень важное и незаменимое. Словно в груди зияла черная дыра, но она несомненно затянется и наступит ясность. Она ни о чем не жалела. Микаса сняла злополучный якорь, что так крепко держал её, и наконец признала, что Эрена может унести течением, а она ничего не сможет сделать. Потому, что не должна. Возможно настанет день, когда человечество будет в безопасности, и эту пустоту заполнит кто-нибудь другой. А пока она прочно возьмётся руками за свой военный долг и будет идти дальше со всеми. К свободе. Аккерман многозначительно улыбнулась, и словно от этой улыбки Петре всё стало ясно. Удивительно, как она умело понимает её без слов. Неужели Микаса действительно наконец обрела подругу? — Слушай, Микаса, могу я тебя кое о чём попросить? — Конечно. — Если что-то случится, обещай, что эта вещь, — она указала взглядом на незаконченный шарф, — дойдёт до получателя. Для меня это важно. — Но, Петра, что может произойти? — Просто пообещай. — Как скажешь. Обещаю… — настороженно ответила азиатка, на что Рал лишь скромно улыбнулась. Возвращалась от новоиспечённой подруги девушка уже далеко за полночь. Шарф не успели закончить, Петра так сильно устала, что не могла сосредоточиться, поэтому они отложили это дело и просто болтали ни о чём. Задумчиво девушка отметила, что, потеряв кое-что важное, она почти сразу обрела нечто новое. Возможно стоит почаще отпускать людей, которые занимают незаслуженно слишком важные места в её жизни… Ещё ни разу Микаса не была так воодушевлена. Никогда до этого у неё не было подруг и не сказать, что она в них нуждалась. Но теперь, когда та появилась, она поняла, что во многих вещах парни её никогда не поймут. А Петра поймёт. Аккерман была так счастлива этим приятным изменениям, что шла чуть ли не вприпрыжку. Зайдя в свой номер, обнаружила очертания мужского силуэта, который умело обвёл лунный свет, обнажая вид на безмятежное лицо капрала. Ну кто же спит с открытыми шторами? Девушка подошла ближе и посмела нагло взирать на спящего мужчину. Ну, а что? Не всё же только ему наблюдать за ней исподтишка. Он лежал на спине, согнув левую ногу в колене и раскинув руки на подушке, да еле слышно посапывал. От этой картины Аккерман невольно заулыбалась. Такой беззащитный. Заметила, что одеяло небрежно расположилось на полу. В голове пронеслось: «О боги, как же банально», но всё же подняла его и учтиво укрыла соседа. Заглянув в шкаф, обнаружила, что дополнительные постельные принадлежности отсутствуют. И с чего им тут быть? Никто ведь не рассчитывает, что ненавистные друг другу капрал и подчиненная окажутся в одной лодке без обоюдного согласия. Точнее, в одной постели. М-да уж, точнее некуда… Означало это то, что на пол даже нечего постелить, а спать на голом не только неудобно, но и, как показал плачевный опыт, пагубно для здоровья. Девушка ещё с минуту потупилась, прикусывая губу в раздумьях, но быстро приняла решение: из двух зол выбирай наименьшее. Плюнув на всевозможные рамки приличия и субординацию, Микаса ловкими движениями переоделась в ночную сорочку, закрыла шторы и, старательно избегая случайного касания, расположилась рядом с мужчиной. Впервые она почувствовала непривычное тепло от этого человека. Нет, даже не тепло. Жар. Он был чрезвычайно горяч во сне и, пожалуй, не только в прямом смысле… Проклятье, опять лезет несуразица в голову. Представить только, лежит рядом с капитаном и думает о том, как он горяч. Противно. От самой себя противно. Уверена, будь он на её месте, глазом бы не повёл. Хотя… К черту хотя, хватит с неё этих мыслей. Завтра тяжелый день. Надо набираться сил, ей как-никак отведена важная точка, а Микаса не смеет подвести отряд и, хуже того, капрала. Веки постепенно тяжелели и, прислушиваясь к спокойному дыханию мужчины, девушка погрузилась в небытие.