Прихоти судьбы

Микаса не понимала: почему именно он? Почему именно Эрен пробуждает в ней такую сильнейшую привязанность? Потому, что когда-то спас её? Нет, тут явно что-то ещё. Что-то прочно переплетающее их судьбы, только юноша отчаянно противился этому процессу, а Микаса наоборот — всецело отдавалась. Теперь она чувствовала себя полной дурой, обманутая своими же глупыми фантазиями. Поджав колени к подбородку, девушка тяжело вздохнула, надеясь, что выдохнуть будет легче, но легче не становилось с каждым новым вздохом. Камень обиды бесцеремонно восседал на плечах в то время, как она плясала на осколках разбитых мечт. Внезапно девушка вспомнила про шарф, который пришлось отложить в дальний ящик из-за жары. Она прижала вязанный оберег к носу и с жадностью вдохнула. Из него уже давно выветрился запах Эрена, но он продолжал хранить в себе так много тепла, уюта и воспоминаний, что даже сейчас, в гнетущей агонии, Микаса не готова от него избавиться. И вряд ли когда-то будет, ведь это красное полотно — последняя ниточка, связывающая их с Эреном, а его она не готова отпускать. Следующие пару дней Йегер настойчиво пытался вывести Микасу на разговор, но та упорно не поддавалась. Впервые он бегал за ней, а не наоборот. В то же время капитан продолжал молча наблюдать за девушкой, что стало невозможным не заметить, разве что только слепому. Тактичность бы ему не помешала. Микасу даже забавляло такое изобилие мужского внимания, хоть она и понимала, что у второго определённо есть низменная цель. От такого упрямого внимания на азиатку посыпались надоедливые вопросы: — Слушай, Микаса, тебе не кажется, что капрал как-то подозрительно на тебя смотрит? Уже не первый раз замечаю, — выдал златовласый друг Армин, когда двое друзей шагали на утреннюю тренировку. — Не заметишь тут… Но он не торопится объясниться, — пожав плечами, ответила азиатка. Армин был уже четвёртым человеком, поделившимся с ней своими столь внимательными наблюдениями. — Думаю, удастся больше выяснить, если ты сама у него спросишь, — не без нотки сарказма ответил юноша. — Мне неинтересно, — врёт. Интересно, и ещё как. Но она всё нутром чувствовала, что разгадка вот-вот явится сама. — Ну как знаешь, — парень в своей привычной манере опустил глаза в пол, но вскоре вновь неуверенно заговорил, — Микаса, а что случилось? Ну… Между тобой и Эреном? — Он разве не рассказал? — Сказал, что вы просто друг друга неправильно поняли и тебе нужно время чтобы остыть, но ничего конкретного не объяснил. — Думаю, нам обоим и правда нужно время. — Я знаю, что в последнее время мы мало общались… Но помни, что я всегда с тобой и никогда не оставлю. Если тебе нужна помощь, то не думай, что ты одна. От меня так просто не отделаешься, подруга, — на лице Армина засеяла ласковая улыбка. От этого жеста Аккерман отбросило на несколько лет назад, во времена, когда она могла видеть эту улыбку хоть каждый день. Она поймала себя на мысли, что, ни смотря на любую ситуацию в мире, Армин навсегда останется самым преданным и добродушным человеком, которого ей только довелось знать. — Спасибо. Не переживай, со мной всё будет в порядке, — ответила девушка и смущённо улыбнулась в ответ. Всё обязательно будет в порядке — в этом не было сомнений. На обратном пути, после тренировки, Микаса шла самой последней. Она плелась медленно, вытирая капли пота с шеи, когда услышала топот позади себя. Надеясь, что это кто-то из рядовых, девушка обернулась, но к своему несчастью увидела бесстрастное лицо капрала, который достаточно скоро сравнялся с ней. От его присутствия тело обдало прохладой, от чего девушка еле заметно вздрогнула. Удивительно, как до сих пор не привыкла, что в его присутствие всегда холодает. — Аккерман, зайди в кабинет главнокомандующего после завтрака, — ровным тоном выдал мужчина. — Есть, сэр. Капитан продолжал идти с девушкой вровень, словно чего-то ещё от неё ждёт. У Леви была одна неизменная способность — он читал людей как открытую книгу. Довелось знать язык тела и невербальные знаки — жизнь научила. Они помогают читать врага, особенно в бою. Мужчина редко применял свои знания на окружающих без нужды, но в этот раз здравый смысл решил покинуть его привычно холодную голову и он бесцеремонно вытаращился на Микасу. Сначала краем глаза, а затем, намеренно отстав от неё, взирал полностью. Девушка на взводе и очевидно контролирует каждое действие — это читалось в напряженных мышцах шеи и рук. На голове птицы гнездо свили, до этого не замечал, чтобы она пренебрегала ухоженным внешним видом. На тренировке вела себя вяло, упражнения выполняла неохотно, в спарринге едва не проиграла противнику. Голос тихий, отстранённый, словно её вообще здесь нет. Видать, что-то случилось. Что-то, о чём он вряд ли когда-нибудь узнает и знать не хочет. Но если это так явно сказывается на её способностях, то такая единица ему ни к чему, лишние заморочки, а на носу висит поручение Эрвина. Нужно направить её эмоции в правильное русло. Мужчина отлично знал одно беспроигрышное лекарство от душевных терзаний — физическая активность. Такая, чтоб с ног валилась и думать было некогда. Только вот что же это? Желание подстраховать себя? Или всё-таки помочь ей? Да какая разница. Поможет себе не похерить предстоящую миссию, а ей заглушить невесть от чего взявшуюся тоску, пойдёт бонусом в карму. — Капитан, что ещё вам нужно? — раздражённо выдала рядовая. Лицо мужчины оставалось безразличным и было видно, как это выводило её из себя ещё больше — его непоколебимость способна надломить любого. — Хотел кое-что спросить, — мужчина уловил заинтересованность на лице солдата, но та быстро взяла себя в руки. — Но уже не важно, — заключил он. Чёртов коротышка, специально ведь дразнит. Девушка начала бегло перебирать в памяти всё, что может заинтересовать капитана, но так и не смогла ничего припомнить. Душа требовала знать, хотелось за что-то зацепится, переключить внимание. Микаса была готова взять его за ворот и неистово начать трясти, только бы сказал, но, вдохнув поглубже, отбросила эту идею. — Скажите. Вам от этого не убудет. — Зачем мне говорить о том, что уже не имеет значения? — Может, для вас не имеет, но хотя бы утолите мой интерес, — всё-таки призналась. — Ещё что-нибудь? Мне есть с чем повозиться, так что, увы, к себе не приглашаю, — лениво выдал мужчина. Микаса огляделась по сторонам и поняла, что уже давно прошла коридор, ведущий в казармы. Абсурда добавляло то, что стояла она у офицерского кабинета, пока тот, в привычно издевательской манере, вопросительно выгнул бровь. Стиснув зубы, девушка громко сглотнула. — Ничего. Я пойду, — кратко ответила Микаса, развернулась и собиралась ступить, но вновь услышала мужской голос за спиной. — Когда прекратишь отлынивать от наших дополнительных тренировок? — Но ведь в них больше нет необходимости. — По твоим сегодняшним выходкам не скажешь. Тебя чуть не уделал ни на что не годный Кринштайн, даже думать об этом смешно. Теряешь хватку, Аккерман, — мужчина обошел азиатку и встал напротив. Он безжалостно прожигал в ней дыру своим мрачным взглядом, словно видит её насквозь. — Но если не хочешь, то настаивать не стану. Мне это нужно настолько, насколько нужно тебе. — Значит ли это, что вы это делаете ради меня? — Упускать такого солдата как ты — это преступление против человечества. Я трачу своё драгоценное время только потому, что тебе есть куда расти, а я тут единственный, кто может раскрыть твой потенциал. Микаса молчала. Она не понимала, устраивает ли её этот ответ, но прекрасно видела, что то, что говорит капитан — правда. Он правда дорожит ей как солдатом, рядовой, и как надеждой человечества. Не ради неё, а ради общей цели. Сама не знает, что хотела услышать. То, что он дорожит ей как человеком? Да с чего бы ему ей дорожить? Аккерман хорошо себя понимала и, в частности, в данной ситуации осознавала, что капрал очень не вовремя попался под горячую руку. Ведь она так жаждет найти утешение и вот он стоит напротив, что-то лепечет про её значимость как солдата, а всё, чего она желает в эту минуту — чтобы он увидел в ней обычного человека. Чтобы послушал, пожалел и, быть может, даже по-дружески обнял? Но ведь никакие они не друзья и никогда не будут. Все эти уступки, совместные тренировки и напускная забота — блеф. Всё это адресовано ей, как ценной рядовой, расходной единице, а не как товарищу и, тем более, не как объекту симпатии. Какого чёрта её вообще это беспокоит? Следует вытравить из головы эти фривольные мысли. Всё это от отчаяния, ну конечно! Но мучал всего один незначительный факт: зачем он спрашивает? Капитан ведь мог просто приказать, он не ограничен в своих полномочиях, но он даёт ей право выбора. Почему? — Отомри, — мужчина щёлкнул пальцами перед лицом Микасы. Она быстро заморгала, пытаясь выйти из прострации. — Соберись, Аккерман. Сегодня жду тебя на полигоне, предлагаю отточить навыки владения УПМ. — Как скажите, — кратко выдала азиатка, но позже добавила, — и, всё-таки, что вы хотели спросить? — Уже спросил, — мужчина хмыкнул и не став больше задерживаться, захлопнул дверь в кабинет. Микаса была готова поклясться, что видела, как на долю секунды уголки его губ приподнялись в ухмылке. Эмоции азиатки смешались в нечто инородное, желаемое непременно вылезти наружу. Злость, радость, негодование. Вернувшись в комнату, она решила тут и остаться, пропустив завтрак. Беспрестанно девушка думала: неужто сам капитан помнил о тренировках, более того — сам на них настоял? Она уже не наделась к ним вернуться, решив, что оттолкнула мужчину своей оплошностью. Ей нравилось с ним тренироваться. Никто так хорошо не сможет выбить из неё все дурные мысли как капитан. Ведь он тоже это понял — ей нужно выпустить демонов наружу. Значит ли это, что он протянул руку помощи? В кабинете главнокомандующего стоял гул. Курсанты что-то оживленно обсуждали, но, когда вошел командор, без лишних слов замолкли. За ним следом проследовал капитан и сел напротив друга. — И так, ребята, капитану Леви и вам — его отряду — поручена одна нехитрая миссия. Нужно выкрасть повозку с новыми УПМ из-под носа военной полиции. Уверен, вы справитесь в два счёта. — Ну наконец-то вы на это решились, командор Эрвин, давно пора нагнуть этих кретинов, — показательно похлопав в ладоши, выдал рядовой Оуро. — Заткнись, Бозард, — заступился капрал. Главнокомандующий на пару с капитаном рассказывал подробности миссии, в то время как Микаса совершенно недоумевала, что она тут забыла. Она — не отряд Леви. Девушка то и дело пыталась поймать его взгляд на себе, дабы он заметил её негодование, но тот словно нарочито смотрел на кого угодно, только не на неё. Чёрт с ним, спросит потом. Сборы начались ранним утром, едва начало вставать солнце. Туман стоял неподвижной пеленой и, казалось, ещё не скоро собирался рассеиваться. Микаса глубоко вдохнула влажный запах травы и прохладной свежести — они помогали прояснится мыслям и планам на грядущий день. Легкий мандраж отдавался импульсами в мышцах, заставляя предательски подергиваться то ногу, то бровь. План был более чем понятен, непонятно оставалось одно — зачем капитан взял с собой Микасу? На прошедшей тренировке ей так и не удалось вывести мужчину на разговор. Казалось, совсем недавно она стремилась свести к минимуму присутствие капитана в своей жизни, а теперь наоборот не может дождаться, когда удастся поговорить. Впрочем, в этом уже не было необходимости, она сама провела причинно-следственную нить между перглядками и нависшим заданием. Теперь больше беспокоило другое: вечером Микаса случайно заметила, как Петра осторожно входила в его кабинет. С тех пор азиатка её больше не видела, что казалось очень подозрительным, но мужчина вел себя как ни в чем не бывало. Скорее всего, зря она так тревожится. Остававшиеся в замке солдаты любезно помогали загрузить повозки. Было решено ехать за пару дней до начала операции — эдакие выходные для самых выдающихся солдат. На самом деле лишь из стратегических соображений: чтобы было время как следует подготовиться и изучить маршрут, ведь не все в отряде хотя бы раз были в городе, но что мешает совмещать приятное с полезным? Некоторые ребята попросили отвезти их родственникам письма, всё равно было по пути. Капрал недовольно ворчал на каждую новую просьбу, не желая тратить время за зря. — Капитан, ну пожалуйста! Дом моего дедушки возле рынка, вы в любом случае будете проезжать мимо! — уговаривал очередной курсант, пока капитан, стараясь не обращать на него внимания, упаковывал небольшие сумки с провизией. — Ваши каракули уже складывать некуда, сказал: нет. Не трать моё время. Микаса негромко подошла ближе. Юноша пытался уговорить его ещё некоторое время, на что в итоге мужчина брезгливо взял конверт и швырнул в повозку. На радостях рядовой ушёл прочь, девушка, бегло оглянувшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, сделала шаг к мужчине, но внезапно услышала позади себя шаги. — Что ты делаешь? — негромко спросил кто-то рядом. Голос Петры показался безжизненны, глаза опухшие и красные. Только отпетый дурак не поймёт, что она плакала. Той ночью действительно что-то произошло и тревога оказалась не напрасной. — Петра, что с тобой произошло? — Микаса была вне себя от злости, настолько, что не услышала вопрос девушки. Не было сомнений, что виной её слез был никто иной, как носитель звания «надежда человечества». — Вчера я призналась ему в чувствах… — рыжеволосая смотрела словно сквозь неё, говорила тихо, выдавливая из себя слова. Вероятно, совсем обессилена. — Не знаю чего я этим добивалась. Думала, что так мне станет легче. Знала ведь, что он меня отвергнет. Он сказал, что наши отношения перешли в то, что он не планировал. Сказал, что лучше нам вернуться к сугубо служебным отношениям, — последнее предложение давалось ей настолько тяжело, что голос едва не срывался на слёзы. Микасе была чужда эмпатия, но в этот раз руки сами потянулись к девушке и заключили в утешающие объятия. — Тебе нужно время. Станет легче, обещаю, — приговаривала она, поглаживая Рал по голове. Жалкая картина. Как и вся ситуация. Слишком много от капитана головной боли. Петра так и проследовала в повозку, почти не отрываясь от Микасы, ехали они тоже в обнимку. Спустя полпути, рыжеволосая немного пришла в себя и в разговоре с остальными даже позволяла себе натянуть улыбку. — Микаса, твой красный шарф… Давно хотела сказать: Он такой чудесный, ты сама связала? — внезапно обратилась Рал к девушке. — Вообще-то это подарок Эрена, — азиатка видела, как взгляд рыжеволосой в ту же секунду поник. — Но, знаешь, я тоже умею вязать. Хочешь, купим в городе пряжу и я тебя научу? — Конечно хочу! — ну вот, глаза загорелись энтузиазмом — так намного лучше. Уже ко второй половине дня отряд прибыл в город. Когда они проезжали оживленную центральную улицу, в нос сразу же ударил запах свежей выпечки из пекарни и мгновенно его перекрыл цветочный аромат — ларёк с цветами неподалеку. Весь путь их сопровождал гул, спешная ходьба горожан и даже ругательства столкнувшихся кучеров. У фонтана беспечно бегали местные ребятишки в уличных обносках с расправленными руками, изображая самолётики. От их заливистого смеха Аккерман не сдержала добродушную улыбку. Вот где она — жизнь. Она кипит у каждого встречного в жилах. Для них словно не существует смертельное опасности в виде титанов, их единственный страх — неурожайный год, а остальное словно отдельно от них. Вон торгаши громко зазывают к своим тесным бутикам и кто во что горазд: одежда и обувь, фрукты с овощами, свежее мясо под навесом. Вон гадалка бережно поглаживает руку очередному клиенту, пока тот лихорадочно считает монеты, а чуть поодаль семейная пара выбирает новую кастрюлю, что так ярко отражает солнце. Хочется напиться этой жизнью до отвала, так, чтобы хватило как можно дольше. Выкрасть хоть кусочек этой мнимой безмятежности и беречь его, беречь как зеницу ока. От круговорота мыслей девушку отвлекло резкое торможение. Перед её взором предстал барак, внешне не примечательный и ветхий, прогнившие от влаги доски будто кричали о том, насколько долго он тут стоит. Над входом ненадёжно расположилась табличка «Отель «У Конора». Микаса с отвращением скривила нос. Это и гостиницей назвать сложно, какой уж там отель. Выбирать не приходится — командор на эту операцию и так выделил последние гроши, посему девушка ловко слезла с повозки и начала помогать остальным переносить вещи, которых было совсем немного — консервы на всякий непредвиденный случай, по комплекту сменной одежды и тщательно спрятанное снаряжение с УПМ. Внутри здания было значительно симпатичнее, чем снаружи. На первом этаже расположилась небольшая закусочная и бар с очень скудным выбором горячительного. Зато светло и тепло, а потрескивающий звук поленьев из камина придавал толику едва уловимого уюта — это не могло не радовать. Однако запах сырости и плесени въелся насквозь, но стоило только подумать о том, что они здесь всего на пару дней, и отвращение как рукой сметало. Ничего, в штабе не намного лучше. Если бы не этот чистоплюй в лице капрала, то было бы ещё хуже, чем здесь. — В целях экономии предлагаю разбиться по парам на комнату… — начал говорить капитан. — Ооо, Леви! Дружище, из какой дыры ты вылез? Давно тебя не видно! — послышался хрипловатый, вероятно прокуренный, голос из-за барной стойки. За ней стоял мужчина в возрасте, с седой щетиной, пивным животом и плотно набитой сигарой в зубах. Капитан устало закатил глазах и медленно на пятках повернулся. — Конор. — Это что, твои новые друзья? — Это мои детища, сейчас покушаем и на сон-час отправимся, — с львиной долей сарказма ответил капрал. Мужчина за стойкой разразился громким хохотом. — Ну, Леви, даёшь. Ты же, малец, теперь в Разведке, совсем из головы вылетело. — Твоей смекалке позавидовали бы самые величайшие умы. — Не серчай на старика, я вас, выходцев из подземки, едва по именам помню, кто под какой канавой помер при всем желании не запомнишь. — Я не думаю, что многие выходцы из подземки до звания капитана добрались, — играючи приподняв подбородок, словно хвастаясь, ответил капитан. Непривычно было видеть его таким: по-милому забавным. — Тогда прими мою похвалу. Мать бы тобой гордилась… — добродушно ответил Конор, но Леви его комментарий не порадовал, тот сразу же нахмурился и бросил на собеседника стальной, предупреждающий взгляд. — Ладно, чего попусту разглагольствовать средь бела дня. Вы, молодые, полагаю, устали. Разбирайте комнаты, свежее постельное принесут в течение часа. Капитан отсыпал монет хозяину трактира и поспешил молча покинуть здание. Аккерман и без слов было ясно, что этого человека в городе знают, и непременно у него тут есть дела. Более интересно было побольше узнать про жизнь в подземном городе, о которой Микаса узнала из услышанного раннее диалога. Разве оттуда возможно выбраться на поверхность? Всю свою недолгую жизнь девушка мало знала про это место, в основном дешевые байки, и то лишь краем уха. «Не будешь помогать родителям — отправишься в подземный город на съедение крысам!» — вот что ей довелось слышать, когда родители пытались вразумить нерадивых детей. И никогда ничего хорошего. Если капрал действительно из этих мест, то это многое объясняет. Как минимум то, почему язвительность и хамство у него на уровне ДНК. И, возможно, почему он никого к себе не подпускает… Ребята разбились по парам и взяли по комнате, но, когда очередь дошла до Микасы, она с горечью осознала, что никого больше не осталось. С другой стороны, а что плохого? Целая комната и только для неё одной. Она взяла злополучный ключ и поднялась в свою временную обитель. Та оказалась на удивление просторной, но весьма мрачной за счёт расположения на теневой стороне и тёмных, почти не пропускающих света, штор. Она поторопилась их распахнуть, затем бросила багаж в старый скрипящий шкаф и отправилась искать душ в этой богом забытой халупе. Микаса возвращалась в комнату, попутно обсушивая волосы. Внутри девушки томилось приятное предвкушение уединения со своими мыслями. Наконец-то хоть ненадолго ей удастся насладиться личным пространством, которого ей так не хватало. Микаса вошла в комнату и с недоумением обнаружила чьи-то пожитки на постели. Она уже было развернулась, чтобы сообщить хозяину об ошибке, но в проходе столкнулась с крайне нежеланным гостем. — Капитан. — Аккерман. — Вы что-то хотели? — в моменте азиатка молилась всем существующим божествам, чтобы стоящая позади неё сумка с вещами была не собственностью капитана. Резким движением мужчина оттолкнул её в сторону и прошел в глубь помещения. — Даже не знаю, что я могу хотеть в арендованной мной комнате. Как минимум поспать и отдохнуть с пути. Лучше ты скажи, что хотела. Если ничего важного, то не забудь закрыть за собой дверь, — выдал мужчина, параллельно раскладывая свое барахло. — Вы что-то путаете. Это — моя комната, — девушка прошла к шкафу со своими вещами и достала оттуда ключ с картонным номерком. Она позвенела им перед лицом мужчины, явно демонстрируя свое превосходство. — Тогда мы оба что-то путаем, ведь на ближайшие два дня получается, что это наша комната, — не долго думая, парировал капрал, делая видимый акцент на слове «наша». Микасе объяснять не нужно, вероятно, свободных комнат на осталось. В спешке пунцовая от смущения от сложившейся ситуации девушка схватила свой багаж и выдала: — В таком случае, я попрошусь к девочкам, посплю у них на полу. — Ты с тем же успехом можешь поспать на полу здесь. — Вы что, хотите, чтобы я осталась? — Если ты сама этого хочешь, то я не против. — Не хочу, — не врёт ведь, искренне не хочет. Быть может, если бы на его место оказался кто-то другой, Аккерман сделала бы исключение, но с капралом исключений быть не может. Возможно она и преувеличивает, но на этого человека уж больно сильно ей везёт, не хватало ещё на месте несчастной Петры оказаться. — Твоё право, надоест играть в недотрогу — приходи. — Ни за что, — заключила азиатка и, громко хлопнув дверью, ушла прочь.