Легенда о Слепой Любви и Тумане Мести

      Вечерний воздух был тёплым, но Цин Цзя всё равно закуталась в плащ, а под ним спрятала данные ей наставницей предметы. Два маленьких мешочка припасов, в одном из которых лежал крошечный шарик. Праздность от поимки преступников завлекла почти всю деревню. И как говорила Нин Цзе, даже стражники оставили свои посты. Кроме двух, совсем молодых и неопытных, судя по коричневым рубахам.       Цин Цзя тихо, не поднимая глаз, подошла к ним. Почти моментально они сменили свой скучающий вид на более солидный, будто действительно имели значимость в глазах других. Это было только на руку Цин Цзя, ведь можно было проявить свой актёрский талант. Молоденькой симпатичной, по крайней мере, такой себя считала сама Цин Цзя, вряд ли смогут отказать эти юноши, полные желания доказать свою значимость.       — Младшая сестрица, куда это ты собираешься? — спросил один из них.       Цин Цзя мило улыбнулась в ответ — на лицах стражников тоже появилось подобие улыбки, даже если они пытались показать свою серьёзность.       — Моя шицзунь повелела принести заключённым еды.       — Зачем им? Они преступники, если господин Мин узнает…       — Ну он же не узнает? — сказала Цин Цзя и заправила выпавший локон за ухо.       Почему-то этот приём срабатывал уже много раз. Взгляд стражников потеплел, и они уже не пытались скрыть улыбки.       — Твоя шицзунь милосердна.       — Так уж и быть, проходи, — сказал второй и отпустил перетянутую на входе цепь.       Проникнуть к преступникам оказалось даже проще, чем рассчитывала Цин Цзя. Самодовольная улыбка появилась на её миловидном лице. Внутри башня стражников оказалась даже хуже, чем снаружи. Всё вокруг было заставлено бочками и ящиками, а предметов мебели, кроме главной стойки, не было. Самих же преступников держали в левом углу в каких-то железных узких клетках. Они могли развернуться, только приложив немалые усилия.       Янь Линь сидел на полу, голова его была опущена, а руки связаны за спиной. Издалека он мог показаться безжизненной куклой, а если подойти поближе, можно было увидеть его неспешное и неглубокое дыхание. Цин Цзя думалось, что в такой безысходной ситуации мужчина будет плакать, но он просто сидел и не шевелился.       Молодой заклинатель же, наоборот, активно двигался в своей клетке. Он до сих пор оставался в чёрном плаще, покрывающим полностью его голову, и в белой маске. Наручники на нём были особенными, для заклинателей. Главы кланов обязали каждый сторожевой пост иметь при себе пару таких, хоть и цена только за одну пару была высока. Сами же кланы не стали покупать их или хотя бы давать часть денег на их приобретение. Заклинатель быстро повернулся в сторону Цин Цзя — из-под капюшона выпали каштановые длинные локоны. Даже сквозь маску можно было почувствовать его пристальный взгляд. Цин Цзя аккуратными и маленькими шажками подошла к заключённым, хоть и надо было торопиться, ведь даже юные стражники заподозрят что-то неладное, если она останется здесь надолго.       — Господин Янь Линь! Меня послала заклинательница Нин Цзе. — Она старалась говорить как можно тише.       Услышав имя заклинательницы, Янь Линь поднял голову и встал. Молодой же заклинатель заметно напрягся, но не отвернулся, продолжая следить за каждым действием Цин Цзя. Ей было не по себе от столь пристального внимания.       — Моя шицзунь желает освободить вас и этого заклинателя.       Сказав это, Цин Цзя полностью обернулась к заклинателю, желая показать то, что он ничуть не пугает её. С его стороны послышался смешок, отчего щёки Цин Цзя недовольно надулись.       Она старалась избавить себя от этой привычки, потому что ей казалось это очень детским. Но, даже несмотря на решимость показать себя взрослой, привычка надувать щёки от недовольства постоянно вылезала.       — Как вы сможете это сделать? — тихо с беспокойством спросил Янь Линь.       Всё же в нём лелеялась надежда на свободу. Цин Цзя присела и в расстоянии между полом и клеткой передала Янь Лину маленький свёрток припасов. Он не помедлил раскрыть свёрток, после чего на его лице отразилось разочарование.       — И как это поможет? — Его голос дрожал.       — Это никак, здесь только припасы на пару дней.       Цин Цзя достала из-под плаща другой свёрток почти такого же размера и подошла к клетке с молодым заклинателем. Они были почти одного роста, поэтому Цин Цзя могла со всей гордостью смотреть прямо на него. Из-за маски глаза заклинателя не были видны.       — Мне не нужны подачки, — самоуверенно, но тихо сказал заклинатель.       Его нрав читался в каждом движении. Цин Цзя и не рассчитывала на лёгкие переговоры с ним, но его самоуверенность коробила её гордость. Поэтому Цин Цзя решила немного подтрунить над ним. Из свёртка она достала маленький шарик, который, по словам наставницы, должен был помочь заклинателю освободиться.       — ОН! — злобно прикрикнул заклинатель.       Это был опрометчивый поступок: и так в любой момент стражники могли проверить преступников, а после таких подозрительных звуков у них явно должны были закрасться подозрения. Цин Цзя замолчала и прислушалась, но, кроме вечерней тишины, ничего не было.       — О, так теперь тебе нужна подачка? — с ухмылкой проговорила Цин Цзя и покрутила на ладонях маленький шарик.       — Аккуратно. Он очень хрупкий, и любая царапинка помешает заклинанию.       Таких подробностей Цин Цзя не знала, ведь наставница не стала вдаваться в подробности. Теперь уже и ей стал интересен шарик.       — И как же он тебе поможет?       Цин Цзя попыталась скрыть любопытство в голосе, накинув на себя безразличный вид. Лицо заклинателя приблизилось к прутьям клетки.       — Не знаешь? Неужели твоя шицзунь не рассказала тебе? — Заклинатель злобно ухмыльнулся, тон его голоса стал глубже и игривее. — Может, ты ещё слишком мала для таких вещей?       Она понимала, что тот пытался задеть её, но даже понимание этого не помешало ей разозлиться на его слова. Шицзунь Ци многое не рассказывала Цин Цзя, что очень разочаровывало вторую, ведь ей хотелось показать себя более способной и взрослой. Взгляд Цин Цзя потерял блеск уверенности, в них на мгновение можно было увидеть печаль. Это не осталось без внимания молодого заклинателя, и он решил сжалиться над начинающей ученицей.       — Если я проглочу этот шарик, то через пару часов ко мне ненадолго перейдёт чужая сила и это поможет сломать наручники.       Печаль в глазах Цин Цзя исчезла, вернулась обыденная игривость и гордость. Печати на руках не мог сломать тот, на кого наложили это заклинание, даже если у него было достаточно силы, чтобы разрушать города. Но если на время позаимствовать у кого-то силу, то тогда печати будут бесполезны, потому что они настроены только на определённую душу в момент заключения.       — Шицзунь Ци сказала, что если ты не поможешь Янь Лину сбежать, то за тобой придёт Ан Хун. — При упоминании имени юноши молодой заклинатель попытался отойти назад, но узкая клетка не дала ему это сделать.       — Согласен на всё, только помоги!       Господин Мин предложил Нин Цзе и её ученикам остановиться на вечер у него в поместье, но от принятия этого предложения последовало бы много проблем, поэтому Нин Цзе согласилась только на две комнаты в гостевом доме, за которые заплатил господин Мин. После всей правды о господине Мине и его делишках Нин Цзе была готова пойти на уступки совести и попользоваться положением спасительницы ради небольшой корысти. Тем более следующим утром господин Мин лишится своей молоденькой жены и ребёнка. Также, после того как Сан Чжи поведала Нин Цзе всю правду о своей жизни, заклинательница не могла оставаться в стороне и дальше позволять девушке жить с насильником.       Комнаты в гостевом доме были крохотными, в одной еле-еле вмещалось две кровати. Цин Цзя пренебрежительно фыркнула на обстановку в комнате и вскоре убежала в ночную прохладу улиц. Маленькой Цин Цзя, конечно же, можно было и не спать, только для вида, чтобы у окружающих не возникало вопросов. Половицы жалобно скрежетали при любом шаге — это немного расстроило Нин Цзе, ведь в такой комнате придётся неспокойно спать. Особенно ей. Сон заклинательницы был очень чуткий, и любой посторонний звук мог нарушить его. Оттого ей было сложно засыпать на редких лесных перевалах.       Нин Цзе пару раз прошлась по комнате из стороны в сторону, непонятное беспокойство не уходило. Душа будто чувствовала, что скоро случится что-то ужасное. Самокопание прервал звук открывающихся дверей — Нин Цзе повернула голову в ту же сторону. Силы восстанавливались медленно, поэтому Нин Цзе решила не использовать заклинание. Пока она была одна, не было нужды открывать внутренний глаз.       Она догадывалась, кто, скорее всего, посетит её в сегодняшний вечер.       Им нужен разговор. Ей нужна правда от него.       — Шицзунь Ци, а как же сбежит молодая госпожа Мин? — спросил вошедший Ан Хун.       Её догадка оказалась правдивой, но вместо того, чтобы поговорить о личном, Ан Хун предпочёл зайти издалека.       — О чём это ты? — Нин Цзе могла догадываться о смысле разговора, но всё же решила уточнить.       — Вы же не оставите всё так?       Если Нин Цзе могла знать правду, связанную с господином Мином и возлюбленными, из их разговоров, то Ан Хун, не присутствующий в те моменты, никак не мог узнать правду. Значит, будущий ученик что-то снова скрывал от своей наставницы.       — Как так? Не припоминаю, что рассказывала тебе что-то о госпоже Мин, — спросила Нин Цзе с надеждой на правдивый ответ.       Наставница стояла возле деревянного окна, в котором виднелась луна: даже дешёвых занавесок в этом месте не было. В молчании они простояли пару минут — Нин Цзе находила в себе смелость, чтобы задать вопрос. А Ан Хун же не собирался принимать никаких других действий, только подошёл близко к Нин Цзе. Она не чувствовала от него никакого запаха, даже кислого запаха пота, которым вонял любой человек. Тепла от его присутствия она не ощущала, вздохов или выдохов дыхания тоже не было. Всё это подтверждало догадки Нин Цзе о том, что стоящий перед ней сейчас юноша не человек. Он даже сейчас, стоя перед ней, не пытался скрыть это, как в первую их встречу днём.       — Ан Хун, ты демон? — уверенно и твёрдо спросила Нин Цзе.       Даже если он и демон, то причины бояться его у неё не было. Днём она опасалась своего любопытства по отношению к незнакомому Ан Хуну, потому что оно могло помешать ходу дела, ведь тогда он был одним из подозреваемых. Нин Цзе не могла сказать, что заинтересованность к нему пропала после того, как они нашли виновников. Многое в Ан Хуне вызывало в ней интерес, но также и возникали многие вопросы, касающиеся его личных мотивов. Ведь зачем демону проситься в ученики к незрячей заклинательнице. Всеми своими действиями он только подтверждал то, что находится на её стороне. Даже если как таковой стороны и не было. Она доверяла ему, даже если сейчас они были знакомы один день. Обычно столь короткого времени не хватало для такого вердикта, но Нин Цзе жила на этом свете уже долгое время, а человеческих предательств хватало на многие жизни вперёд, поэтому сейчас ей просто хотелось довериться ему.       Ан Хун придвинулся вперёд к Нин Цзе — может быть, этим он хотел напугать её, но она не сдвинулась с места и не дрогнула.       — Есть ли смысл скрывать от вас это? — тихо спросил Ан Хун. Нин Цзе ответила только кивком. — Теперь вы будете думать обо мне хуже, чем о простом бедном художнике Ан Хуне, который просился к вам в ученики? — Его пальцы прихватили выбившуюся из хвоста прядь чёрных, как уголь, волос Нин Цзе.       Это лёгкое прикосновение было не неприятным. В голосе Ан Хуна слышалась дрожь. Он боялся реакции на признание.       — Демон волнуется о мнении простого человека? — Она беззлобно ухмыльнулась. — Я не буду думать о тебе хуже только из-за того, что ты демон. Жизнь… научила меня не судить так просто.       Пальцы разжали прядь, а его присутствие уже не ощущалось рядом. Он приходил и уходил так тихо, только если не желал обратного. Спустя пару мгновений комнату заполонил жар, даже сталось трудно дышать.       Удивительная ирония жизни. Тело демонов и духов было холодным, как ледышка, но их душа пылала жаром энергии Инь. Ан Хун снова пытался припугнуть её своей демонической сущностью. Нин Цзе не могла понять причину подобного поведения. Зачем заставлять кого-то ненавидеть себя?       Энергия Инь утихомирилась после того, как Нин Цзе подошла к источнику близко. Она не боялась его: в ней тоже есть энергия Инь, и если владелец не захочет навредить ей, то и энергия не станет этого делать.       — Может ли этот несчастный продолжить путь рядом с вами? — Голос Ан Хуна звучал везде, из разных сторон.       Опять этот приём. Сердце Нин Цзе пропустило пару ударов, воспоминания волной хотели смыть её самообладание. Она собралась с силами и откинула их обратно в пучину своей души. Нин Цзе не знала, как же доказать Ан Хуну правдивость своих действий и мотивов.       Что же сможет помочь доказать демону то, что она не боится его?       Вспомнив сегодняшний день, Нин Цзе подметила для себя некоторые любопытные действия со стороны Ан Хуна. Он всегда старался прикоснуться к ней. Нин Цзе была совсем не против, потому что, потеряв зрение, она стала полагаться на другие органы чувств. И осязание было одним из самых достоверных способов познать мир.       — Подойди, — сказала Нин Цзе и протянула руки вперёд.       Ан Хун незамедлительно послушался, и его присутствие наконец-то стало ощущаться рядом.       — Распущенные волосы будут мешать в путешествии, лучше заплетать их. И не забудь, просыпаемся с первыми лучами солнца, — сказала Нин Цзе и положила свои руки ему на плечи. — Могу ли я расчесать твои волосы?       Заместо ответа Ан Хун аккуратно взял руки Нин Цзе и переместил их на свою голову.       Молчаливое согласие.       Нин Цзе описала место, где должен был лежать её деревянный гребень. Ан Хун быстро нашёл его и недовольно фыркнул. Сегодня у окружения Нин Цзе вошло в привычку недовольно фыркать на простые недорогие предметы.       Волосы Ан Хуна были мягкими и длинными, по ним легко проходился гребень, Нин Цзе могла только позавидовать такому. Её же волосы из-за постоянных путешествий были ломкими и часто путались, из-за чего гребень больно дёргал пряди.       — Так что насчёт молодой госпожи Мин? — спросил Ан Хун. Его голос снова стал походить на мурчание кота.       Конечно же, у Нин Цзе был план по спасению Сан Чжи. Совесть не позволит ей оставить девушку в одном доме с мучителем и тем самым разделить возлюбленных. Утром Цин Цзя должна будет помочь Сан Чжи незаметно уйти из поместья, а вместо неё оставить обманку из бумажного талисмана. Такая обманка перестанет работать только после прикосновения кого-либо к ней.       — Завтра всё узнаешь, вместе с нами пойдёт ещё одна молодая девушка, — сказала Нин Цзе и улыбнулась.       Ан Хун сидел спокойно и больше ничего не говорил, что было странно, потому что ещё днём он вовсю каждый раз пытался заполнить тишину. У Нин Цзе сложилось впечатление, что он тот ещё болтун. Но вечером же он был не похож на себя этим же днём.       Нин Цзе быстро закончила с расчёсыванием волос Ан Хуна и понадеялась быстрее лечь в кровать. Нужно было восстановить силы. Но Ан Хун и не собирался уходить, продолжал сидеть на кровати. Ему, конечно же, не нужно было удовлетворять простые потребности организма, такие как сон и еда. Многие разумные демоны делали это, словно забыли, что уже мертвы.       — Почему не уходишь в свою комнату? — вежливо спросила Нин Цзе.       Ей было бы намного легче, если бы её ученики были более понимающими и знали, в какой момент нужно оставлять её одну.       — Шицзунь Ци… Вы хотите узнать, как я выгляжу?       Вопрос прозвучал слишком неожиданно — на лице Нин Цзе отразилась озадаченность. Она действительно хотела позже расспросить Цин Цзя о том, как выглядит её новый ученик. В каком-то смысле Цин Цзя заменила ей глаза, хоть и с большими ограничениями. Но спрашивать самого Ан Хуна о его внешности не входило в планы Нин Цзе.       — С чего такие вопросы?       — Цин Цзя постоянно описывает вам остальных. Спрашивали вы у неё, как я выгляжу?       Слова Ан Хуна попали в самую точку, заставив Нин Цзе задаваться вопросом, не обладают ли демоны способностями ко чтению мыслей или прорицанию. Оба варианта были не по нраву Нин Цзе.       — Не успела, но планы такие были. Не буду скрывать.       — Может, лучше узнать от меня? — со странным смешком сказал Ан Хун.       В один момент он ведёт себя как невинная лань, боящаяся прикосновений. В другой же — как известный ловелас. Какой из этих образов был правдив, Нин Цзе не знала и вряд ли хотела узнать ответ. Скорее всего, Ан Хун своими словами хотел подшутить над ней и не надеялся на положительный ответ, по крайней мере, так понимала его поведение она. Не только же Ан Хуну подшучивать над всеми, поэтому Нин Цзе решила подыграть и согласилась.       — Я согласна, рассказывай. Только будь правдив, я проверю.       С его стороны послышался смешок, и через мгновение он оказался ближе к ней.       — У меня чёрные длинные волосы, теперь я буду завязывать их в хвост. — Стоило Ан Хуну сказать это, как Нин Цзе протянула руки кверху, надеясь нащупать его голову и волосы.       Он нежно обхватил её ладони и положил к себе на голову. Нин Цзе притворилась, будто ранее не расчёсывала его волосы и не знала их длину. Провела рукой до самых их кончиков, иногда перебирая локоны пальцами.       — Я выше вас, худой в какой-то степени, но зато у меня широкие плечи и спина.       Изящные руки Нин Цзе перешли с волос на спину Ан Хуна. Прикосновения были лёгкими и нежными. Нин Цзе раньше думала, что у демонов нет мурашек, но сейчас он доказал ей обратное. Широкая спина Ан Хуна выгнулась прямо, и он будто замурчал.       — Твои… глаза, какого они цвета? — Неожиданно для самой себя голос Нин Цзе дрогнул.       Почему-то ей всегда было интересно рассматривать глаза других, а когда она лишилась зрения, это желание стало острее. Сейчас ей важно было узнать хотя бы цвет. Ан Хун переложил её руки со своей спины на щёку и в этот раз не опустил.       Холодная рука Ан Хуна лежала на изящной руке Нин Цзе, пока та пальцем проводила по его скулам.       — Глаза цвета малахита. Цвета июньской листвы. Цвета безмятежных лугов, цвета леса. — Ан Хун, немного помолчав, добавил: — Зелёные.       Такого полного ответа Нин Цзе всегда желала услышать. Многие ограничивались только одним словом, не понимая, что оттенки одного цвета могут быть совершенно разными и восприниматься по-другому. Цвет глаз Ан Хуна был глубоким и будто погружал смотрящих в те самые безмятежные луга. Нин Цзе оставалось только представлять его глаза.