Легенда о Слепой Любви и Тумане Мести

      Господин Мин после случившегося вопиющего случая всё же согласился выпустить Нин Цзе из-под ареста. И стал молить, чтобы та как можно быстрее расправилась с его недоброжелателями. Нин Цзе представилась картина, как благородный господин весь в крови чудовищ стоит на коленях, умоляет её, ту, что недавно презирал. Это смогло разжалобить её сердце, и она поспешила попросить господина встать с колен, даже несмотря на неуважение с его стороны.       Заклинательница решила сразу же направиться в город на поиски зачинщика бед в доме господина Мина. Цин Цзя повела её за руку и описывала путь, по которому они шли, за что она была очень благодарна всякий раз. Господин Мин хотел отправить вместе с ними пару охранников, но Нин Цзе посчитала, что те будут только мешать и привлекать ненужное внимание, хотя и она, слепая заклинательница, уже привлекала к себе любопытные взгляды. Глава деревни был настырным, что не удивило Нин Цзе. Весь его нрав она узнала в первые часы знакомства, поэтому она всё же согласилась на отдалённое сопровождение одного из старших по службе стражников.       Следом за заклинательницей последовал и упорный Ан Хун, даже несмотря на возмущения со стороны первой ученицы. В окружении Нин Цзе становилось больше созданий, которых нужно было защищать. Будь её воля, она бы оставила только Цин Цзя. Никто из двух мужчин не осознавал серьёзности ситуации. Как и то, что не так просто обычному человеку будет сражаться с заклинателем, а Нин Цзе была достаточно уверена в том, что в этом деле был замешан кто-то, способный манипулировать энергией. Противиться велению судьбы, тем самым наживать себе проблем, Нин Цзе не пожелала, поэтому пришлось смиренно позволить им идти следом.       Цин Цзя аккуратно вела свою шицзунь по ступенькам с холма, где был расположен статный дом господина Мина, главы деревни. Спустя долгие дни, проведённые в вынужденном заточении, Нин Цзе была рада ощутить спокойный ветер, побуждающий мурашки, на своей коже, и слышать прекрасное песнопение птиц. Нин Цзе любила находить красоту окружающего мира в чём-то обыденном, в чём-то незаметном для глаз в мирные времена. Особенно она хотела этого, когда уже лишилась такой нужной для всех возможности видеть этот мир своими глазами.       За недолгий промежуток их спуска с холма и до прибытия в центральную часть деревни Нин Цзе отчётливо ощущала присутствие внушительной души идущего за ней Ан Хуна. Стоило Нин Цзе обернуться, как его душа окрашивалась радостными чувствами и любопытством. После потери зрения и до нынешнего времени никто из представителей мужской половины не обращал на неё такого внимания, да и ей это было совсем неинтересно и, скорее всего, даже мешало. Нин Цзе рассудила про себя, что если интерес Ан Хуна не будет переступать границ, то и она, в свою очередь, не будет более обращать на это внимания.       Маленькая Цин Цзя, заметив неравнодушие неизвестного художника к своей наставнице, пыталась постоянно спорить с ним. Он же в ответ только добавлял брёвна в огонь её негодования своими язвительными шутками или поддразниваниями, стараясь не переходить границы невежливости. Нин Цзе смиренно и долго терпела их перепалки. Поэтому, как только они остановились на главной площади, которая не выделялась изысками, наставница решила пресечь попытки новых споров хотя бы на ближайшие минуты.       — Прекратите спорить, сейчас мы связаны единым заданием, — с усталостью в голосе сказала Нин Цзе. — Если сомневаешься в человеке, не веди с ним дела, а если ведёшь — не сомневайся.       Очередная поговорка из тех, которых Нин Цзе очень любила и постоянно пользовалась.       — Да, шицзунь Ци, — тихо ответила Цин Цзя и поклонилась.       — Да, шицзунь Ци, — так же ответил и Ан Хун, но в его голосе не было ни намёка на сожаление.       Нин Цзе задумалась о том, что им следует охватить наибольшую территорию деревни. Таким образом, они в кратчайшее время смогут найти хоть малые зацепки о рое и о том существе, которое подселило голодных духов к господину Мину. Одной из насущных проблем Нин Цзе была таковой: она никак не могла решить, с кем ей стоит пойти на поиски.       После нескольких бессмысленных ночей в борьбе с духами одной идти было бы совершенно неразумно, даже если не брать в расчёт ещё и слепоту. Иногда Нин Цзе, погрузившись в медитации на несколько часов, забывала о том, что была слепой.       Перед ней стоял выбор из противоположных сторон как в характере, так и в опыте.       С одной стороны, уже знающая, как действовать с духами, Цин Цзя. Но её характер и повадки обычно не подходили для дел, связанных с поиском и наблюдательностью. Так же Цин Цзя уже знает, как правильно обращаться со слепой Нин Цзе, потому что в этом, казалось бы, нехитром деле было много подводных камней. Наставница не терпела жалости к себе, а от этого не могли избавиться многие люди, которые водились со слепцами.       С другой стороны, незнакомый Ан Хун, в котором бушует энергия Инь, но в то же время он говорит, что совершенно не знаком с заклинательским искусством. Хоть Нин Цзе и сказала, что стоит доверять человеку, с которым ведёшь дела, но сама не испытывала достаточную для доверия уверенность в виновнике своего замешательства. Подозрительный молодой художник, сам вызвавшийся на опасное задание, не мог не вызывать вопросов. Отчего-то обычные люди вокруг не чувствовали от него опасности, и даже сомневающийся во всём господин Мин полностью доверился ему и пригласил в поместье, где была его излюбленная беременная молодая госпожа Мин.       «Мог бы он воспользоваться какими-то чарами?» — задумалась Нин Цзе и полностью обернулась к Ан Хуну, чтобы оглядеть его ещё раз внутренним глазом.       Нин Цзе могла спокойно и долго «смотреть» на человека, и это не вызывало лишних вопросов. Это было одним из немногих обретённых со слепотой плюсов. Снова обернувшись, Нин Цзе вновь наткнулась на странную реакцию Ан Хуна на неё: его до этого спокойная душа дрогнула и окрасилась в тёплую радость вперемешку с любопытством. В этот раз она не пожелала отвернуться, и с каждым мгновением, что её невидящий взгляд был обращён к нему, восторг в его душе возрастал.       Нин Цзе, внимательно рассмотрев его душу, не могла сказать о большем подозрении, чем неизвестно откуда-то взявшегося ликования Ан Хуна от любого её действия. Но это нельзя было счесть чем-то враждебным или опасным, поэтому она решила на время расследования пресечь сомнения, которое касалось личности неизвестного юноши. Всё же сейчас он хотел быть на её стороне, и пока что ничего подозрительного и зловредного не сделал.       — Шицзунь Ци, могу ли я осмелиться и выдвинуть своё нескромное предложение о том, чтобы вы сопровождали меня в нашем общем деле? — добродушно спросил Ан Хун — от каждого его слова веяло немалым самодовольством.       Это облегчило выбор Нин Цзе, но добавило сомнений в сторону личности Ан Хуна. Его любопытство и попытки быть рядом с Нин Цзе, пока ещё не пересекающие границы, побуждали в ней ответное любопытство. Совместная прогулка, совмещённая с расследованием, могла идти на руку обоим. Не только Ан Хун занимал последние мысли Нин Цзе, ведь было гораздо важнее как можно быстрее выполнить задание.       — Цин Цзя, я доверяю тебе левую сторону деревни. Обращай внимание на мужчин среднего возраста. Скорее всего, его логово будет в отдалённом месте, потому что там удобнее всего хранить сердцевину роя, — кратко объяснила Нин Цзе, но, видимо, только для Цин Цзя. Во время пояснений Ан Хун стоял в стороне и смотрел на голубое небо, погрузившись мыслями в свой маленький мирок.       — Почему именно мужчина? — спросила Цин Цзя.       — Это всего лишь догадка. Но я думаю, что это был мужчина, влюблённый некогда или до сих пор испытывающий чувства к молодой жене Мин. Возможно, раньше они даже могли быть в близких отношениях. У меня только одно сомнение: пока что я не смогла увидеть ни одной души жителя, способной на контроль роя.       — А мог бы кто-то нанять бродячего заклинателя для подселения и контролирования роя? — вмешался в разговор Ан Хун.       Его предположение имело смысл, ведь многие бродячие заклинатели, неважно каким уровнем силы они владели, не чурались браться за преступные заказы. Также эти слова натолкнули Нин Цзе на другую мысль: а мог бы кто-то нанять именно Ан Хуна на это дело?       — Хорошая мысль — мужчина в порыве ревности не находит другого выхода. И нанимает заклинателя, чтобы уже тот наслал рой на дом господина Мина, — сказала Цин Цзя, тем самым обрадовав свою наставницу тем, что не пришлось разъяснять это более подробно.       — Шицзунь Ци, лучше начнём, иначе можем упустить важный момент. — В голосе Ан Хуна прозвучало неожиданное воодушевление.       — Хорошо, можешь взять меня под руку? — попросила Нин Цзе, не став скрывать подступившую к её тонким губам озорную улыбку.       По душе Ан Хуна прошлась мгновенная дрожь, через миг он уже с удовольствием в голосе мурчал о том, что их окружает. Цин Цзя, немного поворчав на подобное поведение, тоже отправилась на поиски, но в противоположную сторону.       — Деревушка небольшая, дома деревянные с соломенными крышами. Только у поместья господина Мина и здания стражи крыши бамбуковые. Дорожки, протоптанные множеством тысяч ног, заросли кое-где сорняками, — описывал Ан Хун не так красочно, как хотелось бы Нин Цзе, но она была благодарна хотя бы за это. — Люди приветливы, стариков больше, чем молодёжи. Деревушка живёт совместно с природой, не пройти и двух чжаней без больших деревьев или кустистых цветов.       Во время небольшой разведки, внешнее схожей на романтическую прогулку, Нин Цзе слышала сладкие вздохи и перешёптывания женских голосов. Подобное поведение окружающих побудило в Нин Цзе желание узнать, как же на самом деле выглядит её спутник.       Заклинательница старалась контролировать путь, по которому её вёл Ан Хун. Придерживалась пути на краю людных мест, если в случае непредвиденных обстоятельств придётся звать на помощь стражников. Прогулка стала также неплохой тренировкой внутреннего глаза. Пока что она могла различать только самое яркое состояние души и энергию Инь или Янь.       Нин Цзе без поддержки кого-либо со стороны всё ещё могла врезаться во что-нибудь или кого-нибудь. Неразвитое заклинание внутреннего глаза плохо различало неживые предметы. Только после длительных тренировок можно обучиться этому, но и не только. Многие заклинатели, пользующиеся внутренним глазом, быстро обучались различать остаточные следы заклинаний разных существ.       Кожа Ан Хуна была холодной, почти ледяной, хотя погода весенним днём была достаточно тёплой, а в самый пик солнца могло стать чересчур жарко. Задумавшись над этим, Нин Цзе пару раз провела другой тёплой рукой вдоль предплечья Ан Хуна, вызвав у того волну дрожи и короткий смешок.       — Господин Тан, возможно ли то, что вы приболели? — с нежностью сказала Нин Цзе, искреннее пытаясь понять причину его холода.       — Ничуть, сегодня я чувствую себя, как никогда здоровым и бодрым, — со сладким смешком ответил Ан Хун.       В ответ на вызванные мурашки от прикосновения наставницы Ан Хун провёл пальцем по внутренней стороне ладони Нин Цзе. Это чересчур личное действие вначале вызвало у неё смех от щекотки, а позже заставило нахмурить брови. Подобное поведение подходило к незримой грани, переход через которую мог навсегда поменять мнение Нин Цзе о нарушителе.       — Ваши руки такие холодные, — сказала она и попыталась убрать вторую руку, но у Ан Хун не позволил этого.       — Ничего страшного, только ваши прикосновения смогут согреть меня. — Ан Хун нежно, без грубости, удержал её вторую руку на своём предплечье, давая Нин Цзе понять, что ему вовсе не неприятны подобные действия.       Заклинательница почувствовала, как её щёки налились негустым румянцем, но она быстро одёрнула себя от смущения.       «Мне уже столько лет, а краснею, как молодая девица», — подумала Нин Цзе.       Слова могут быть слаще сахара, это Нин Цзе давно осознала. Подобные слова скрывали чужие злые умыслы, за которые потом приходилось расплачиваться другим. Нин Цзе за столько прожитых лет могла различить в чужих словах искренность и притворство. И от сказанных Ан Хуном слов она не почувствовала фальшь, что делало их намного более откровенными и смущающими.       — Не зря вокруг так много вздохов и шёпотов. Вы, молодой человек, видимо, не только красивы, но и ещё недурны нравом.       — Не смущайте меня, шицзунь Ци, — ответил Ан Хун, не скрывая своей уверенности и ничуть не смущаясь слов.       Часть прогулки они прошли молча, вокруг не было ничего примечательного. Только спокойные и слабые души обычных людей. Приближаясь к краю деревни, Нин Цзе стала ощущать присутствие чего-то, наполненного энергией Инь, но пока внутренний глаз не сумел обнаружить точное местоположение. Худые руки Нин Цзе напряглись — она ждала, когда явится виновник или виновники появления роя. Ан Хун заметил напряжённое состояние наставницы, но не изменил своему спокойствию и даже не стал осматриваться по сторонам.       — А что сделают с тем человеком, которого мы поймаем? — тихо спросил Ан Хун, наклонившись к Нин Цзе.       — Всё будет зависеть от господина Мина. Могут отправить в ближайший заклинательский клан, а там его душа будет подвергнута испытаниям.       — А могут отправить в залы наказаний?       Нин Цзе мгновенно застыла. Многие знали о залах наказаний, потому что его существование не являлось тайной. Но обо всём остальном, касающемся этих залов, никто, кроме просвещённых, не мог знать. Никто из живых, не принадлежавших к лику небожителей и глав трёх заклинательских кланов, не должен и не может знать о том, что идёт после зала наказаний.       — Не стоит спрашивать об этом никого, — ещё тише, чем раньше, сказала Нин Цзе.       — Почему?       — Потому что только сильные мира сего могут знать тайны, хранящиеся… — Она остановила себя от продолжения.       Ей не позволено говорить о большем, даже если она и знает тайны. За ней в любой момент мог кто-то следить, а из-за сказанных ранее слов кто-нибудь просвещённый мог догадаться о тайне, скрывающейся за оболочкой слепой заклинательницы. Сейчас она и так позволила себе чересчур многое. Ослабила бдительность и расслабилась из-за того, что ведущий её за руку Ан Хун приблизился к черте и даже смог смехом отвлечь её от других проблем.       Многие задавались вопросами о залах наказания, но также эти многие боялись узнать правду. А судя по спокойному и даже весёлому поведению Ан Хуна, он был не из их числа.       — Шицзунь Ци? — с беспокойством в голосе проговорил Ан Хун, крепко сжимая руку наставницы.       — Нет. У меня нет никакого желания разговаривать на эту тему, — строго сказала Нин Цзе.       В этот раз ей удалось убрать вторую руку, и Ан Хун даже не попытался вновь её остановить. Нин Цзе сконцентрировала свои силы на внутреннем глазе, чтобы вовремя обнаружить причину появления чуждой энергии Инь.       Ан Хун как ни в чём не бывало напевал себе под нос детскую мелодию, а она уже с каждой нотой понемногу заинтересовывала заклинательницу. Похожий мотив в детской песенке она слышала очень давно, ведь в нынешнее время по народу ходят уже совершенно другие. Так что ей редко представлялся случай встретить человека, который мог знать детскую песенку уже из её детства. Но откуда эту мелодию мог знать молодой, по словам других, художник? Нин Цзе захотела ещё позадавать вопросы своему сопровождающему, но её остановил громкий кашель.       — Могу ли я повторить свои слова? Шицзунь Ци, прошу, возьмите меня в свои ученики.       В этот раз голос Ан Хуна не звучал самолюбиво, Нин Цзе могла быть уверена, что услышала даже нотки неуверенности.       Сбоку от того места, где стояли Нин Цзе и Ан Хун, раздался громкий звук взрыва, а за ним последовала череда негромких хлопков, которые напомнили звуки разрывающейся изнутри плоти. Нин Цзе мгновенно повернулась, попутно мастерив в воздухе печать, закрыла собой Ан Хуна. В воздухе завился яркий запах гнилой крови.       Внутренним глазом Нин Цзе обнаружила две души, заполненные энергией Инь. Первая душа была слабая и испуганная. Вторая же была намного сильнее, Нин Цзе могла бы сравнить её с душами заклинателей второго курса.       Когда печать завершилась, Нин Цзе и Ан Хуна накрыл невидимый воздушный купол, который сможет отразить несильные удары. Колебания второй души подсказали Нин Цзе, что тот готовится атаковать, но ей ещё было сложно определить, какую именно атаку готовит противник. По этой причине Нин Цзе аккуратно и почти неосязаемо толкнула Ан Хуна в плечо назад, чтобы тот был подальше от поля битвы.       Атакой неизвестного оказались огненные витки, Нин Цзе догадалась о них и обезвредила за мгновение, пока они не коснулись воздушного щита. Огненные витки могли пробраться в воздушный щит, и тогда у окружённого им заклинателя были бы большие проблемы. Противником Нин Цзе оказался опытный заклинатель, раз смог различить в начерченной ею на мгновение печати символы воздуха и защиты.       Нин Цзе почувствовала, как душа противника поддалась неведомому воздействию, она будто уменьшалась в размерах. Или же её кто-то сильно сжимал. Один из них, тот, что был слабее, помчался что есть силы в сторону центра деревни, где блуждали толпы обычных жителей. К его спине был прикреплён необычный маленький шарик, внутри которого бушевала энергия Инь.       Она сразу же узнала этот шарик, ведь раньше много раз сама прицепляла подобные к своим жертвам. Как только взрывной шарик окружат души с противоположной энергией, он взорвётся.       Перед Нин Цзе встал выбор: связать заклинателя или погнаться за тем человеком, который может сотворить нечто ужасное с большим количеством невинных людей. Заклинания связывания, если делать его точно, что часто замедляет процесс, сможет продержать сильного противника. Стоит допустить единственную ошибку в начертании символов, и это будет на руку связанному заклинателю.       Нин Цзе решила рискнуть, быстро начертив знаки для связывания, и отправилась за вторым, ориентируясь только на чувства осязания и внутреннего глаза. В этот момент она совсем позабыла о Ан Хуне и даже больше не чувствовала его души, которая всего лишь несколько минут назад была переполнена энергией Инь и её можно было уловить.       Сбежавший человек, видимо, ощутил присосавшегося паразита, и поэтому по улице прокатился громкий испуганный крик. Прохожие, заметив бегущего на них человека, на лице которого отражался ужас и безумие, отступили по разным сторонам улицы и вплели свои голоса в общий вопль.       Нин Цзе успела пару раз столкнуться с бегущими в противоположную сторону людьми — те в порыве ужаса даже успевали поругаться и на неё. Где-то вдалеке Нин Цзе заметила знакомую душу, та бежала в центр всеобщего смятения. Этой душой оказалась Цин Цзя.       Цин Цзя оказалась ближе к тому человеку, поэтому Нин Цзе подала знак и пустила высоко в воздух столб красных искр, которые по сближению к заданной цели испарились.       Человек упал, скрученный по ногам чёрным и эластичным хлыстом — это было излюбленное оружие Цин Цзя, одновременно элегантное и смертоносное, если знать, как и в каких условиях с ним нужно обращаться.       — Шицзунь Ци, это тот, кого мы искали?       — Один из них. Иди в ту сторону и проверь второго, я точно не знаю, сработала ли моя печать.       Цин Цзя, уважительно поклонившись, умчалась в указанном направлении, где в лучшем случае её встретит связанный заклинатель. Цин Цзя была талантлива с самого начала в заклинательском искусстве, сойтись в поединке с заклинателем второго курса было для неё сложно, но вполне выполнимо. Нин Цзе остановилась вблизи уже связанного мужчины, но для надёжности решила сделать ещё печать связывания. Движения Нин Цзе были точны и уверенны, хоть она и не могла видеть, но за недолгое время с приобретённым недугом ещё ни разу не допустила ошибку в начертаниях символов, знаков и слов. Неповторимый опыт в заклинательстве, приобретённый за прошлую жизнь в качестве клановой заклинательницы, был большим подспорьем и придавал уверенность в своих действиях.       Много духовной энергии до сих пор уходило в скрепы, запечатывающие большую часть души Нин Цзе. Она удивилась самой себе, потому что за короткое время потратила много духовной энергии и не пришла в ужасное состояние. Что-то в этом насторожило Нин Цзе, ведь четыре заклинания в столь короткое время обычно приближали Нин Цзе к подвешенному состоянию, но сейчас голова не начинала ходить кругом, а мысли путаться. Обычно собственная слабость и жалость к самой себе сменялись злостью из-за своей беспомощности, но сегодня всё было совсем не так.       Чужие холодные руки выдернули Нин Цзе из круговорота своих мыслей в реальность. Холод кожи рук Ан Хуна вызвали по коже Нин Цзе волну мурашек. Это не осталось незамеченным, и Ан Хун поспешно убрал руки за спину и даже отошёл на пару шагов от Нин Цзе.       — Что-то многовато ты знаешь для обычного художника, — спросила Цин Цзя, не скрывая свои опасения и подозрения насчёт личности молодого художника.       — Просто ты невежда, — отшутился Ан Хун.       — Что? — громко возмутилась Цин Цзя и стала бить Ан Хуна по спине своими маленькими кулачками.       Они опять начали спорить. Стоит этим двоим оказаться рядом, как между ними искрится дух соперничества. Цин Цзя не хотела лишиться внимания своей любимой наставницы, а Ан Хун оказался способен забрать его всё себе полноценно, потому что его действия и поведение побуждали в Нин Цзе искреннее любопытство. Ссоры Нин Цзе не любила, а нынешнее тяжёлое состояние усугубило эту нелюбовь, что добавило раздражения к двум виновникам её головной боли.       — Что случилось? — спросила Нин Цзе, когда двое безобразников успокоились.       — Оказывается, господин Ан Хун умеет связывать, — чересчур вежливо ответила Цин Цзя и присела рядом с наставницей, поддерживая её за спину.       — Не умею, — обиженно сказал Ан Хун и снова встал рядом с Нин Цзе, на мгновение положил свою холодную руку на её плечи, но мимолётно передумал.       — Не ври, я сама видела, как ты чертил в воздухе знаки для запечатывания.       Цин Цзя совсем не желала прекратить спор, пытаясь достать из него хоть крупицу правды.       — Не умею, просто запомнил то, что делала шицзунь Ци.       С той стороны, где они оставили второго преступника, послышался пронзительный женский крик ужаса.