***
Эва обмакнула кисть в чернила и измазала второй папирус. Клякса осталась в углу бумаги, но она не обратила на это внимание и продолжила писать сочинение. Тема письма называлась «Я в будущем или "привет" из прошлого». Эва переписывала его по кругу. Письмо адресовывалось самой себе, как послание своей будущей личности, и должно было содержать пожелания или мудрые советы. Каждый, кто готовил последним сочинение, зачитывал его перед всеми учениками. Странный пункт преподавателя. На этот раз Эва подставила себя, забыв о данном условии, и трудилась над каждым словом. Она злилась на саму себя за то, что упустила момент сдачи, и теперь должна была опозориться на публику. Темы каждый раз менялись, как перчатки. Хитрый преподаватель считал, что таким образом молодые ученики набьют руку и натренируют мышление. Подобные письма по иероглифике Эва сдавала на натянутую оценку. А теперь надо было сосредоточиться и написать хорошее сочинение, во-первых, чтобы ее не высмеяли, а во-вторых, чтобы преподаватель не заставил переписывать снова эти закорючки. Письменность давалась с трудом, Эва даже не думала повышать свои навыки. Она считала, что сейчас ей даром не сдались иероглифы. Ее птенец перепелки (буква В или У) походил на коршуна (буква А), а корзина (буква К) - на рот (буква Р). О своей бездарности от преподавателя она слышала не раз. К этому стилю он настолько привык, что уже закрывал глаза и ставил низкую оценку. Эва продолжала упорно писать. Выходил такой вариант: «Странно писать своей будущей версии, когда это не будет иметь смысла. Не уверена, что взрослой Эве пригодится данное письмо. Сейчас я сосредоточена на учебе, только учится у меня выходит из рук вон плохо. Мне не даются иероглифы, я вывожу непонятные рисунки. В будущем вижу, как я буду писцом при дворе фараона. Меня уважают и любят за свое ремесло и знания. Я буду помогать людям, только, каким образом, смутно представляю. У нас уже есть один лекарь, это Исман. И как же без семьи? Я всегда мечтала о ней. В детстве я росла с братом, мы были не разлей вода. Также и с моим мужем. В первую очередь он станет для меня союзником и другом, на плечо которого я смогу опираться...» На этом заканчивались последние строки. Кроме этих рисунков перед глазами маячил эпистат. Она не могла спокойно работать над ошибками. Эва намочила первый папирус слезами, где иероглифы пошли вкривь и вкось, поэтому пришлось переписывать заново текст. Снова вырисовывая буквы, она зашмыгала носом. При виде слов «союзник» и «друг» она представляла загадочного эпистата, о котором не знала абсолютно ничего. Возможно, Эва искала в нем опору, потому что у нее не было отца, потому что ей тоже хотелось быть любимой. Она ощущала новое чувство, поднявшееся откуда-то из глубины, - укол ревности. Всеми фибрами она возненавидела «ту самую», которой уступила место. Эва наивно полагала, что все изменится, что свадьба эпистата окажется шуткой, и она бросит дело шезму и пойдет по другому пути, чтобы доказать, что она достойная партия. Казалось, это была совершенно другая реальность. Эва едва погасила в себе желание расплакаться прямо за столом и собрала волю в кулак. Нужно было дописать сочинение, пока не вернулась Дия, иначе она пулей вылетит из храма. Она вновь погрузилась в воспоминания. На самом деле в письме Эва излагала лжефакты. Никто не знал, что Исман был чужаком для нее, хотя таковым его язык не поворачивался назвать, и попала она в их семью волею случая. Примерно до осознанного возраста Эва росла с родной матерью и человеком, которого должна была называть отцом, но категорически не хотела. Мужчина только мечтал дотронуться до маленькой девочки, совратить. Мать Эвы была слепой, не любила собственную дочь и отреклась от нее. Только Эва этого не знала. Однажды она не выдержала и рассказала матери о том, что над ней хотели глумиться. Хаторут накинулась на дочь, и Эва воздержалась от попыток образумить мать. Она замечала, что мать избивали, но та и бровью не вела. Мужчина в семье был кормильцем. Тогда Эва разработала свою тактику: игнорировала новоиспеченного отца, уходила тайком из дома гулять целыми днями, лишь бы он не тронул ее. Продолжалось это до тех пор, пока в их доме не случилось происшествие. Она вернулась домой в сгущавшихся сумерках. Тишина, которая обволокла дом, испугала Эву. Она прошла в комнату, а там, на бамбуковой кровати, спал отчим. Эва думала, что он спал, но ей показалось это странным занятием вечером. Когда она подошла ближе, прислушалась, то поняла, что он не дышит. Она осознала, что все кончено. Страх отступил на задний план, Эва поначалу обрадовалась. А потом... Потом страх снова скрутил ее до приступа тошноты. Матери не было дома и, наверное, она не знала о смерти своего очередного возлюбленного. Взгляд непроизвольно переместился на стол, за которым они завтракали, и Эва наткнулась на записку, выведенную красивым почерком: «Моей будешь». Она только догадывалась, что это были проделки отчима. Видимо, он хотел так приручить ее. Эва почувствовала неприятный холодок, пробежавшийся по спине. Много было несостыковок. В тот вечер Эва сбежала из дома. Больше она не знала ничего о матери. Встретиться лицом к лицу с прошлым Эва боялась. Вспоминая эти события, собирая их по кусочкам, она поняла, что была близка к разгадке. Эва знала, что те слова, аккуратно выведенные на папирусе, были написаны не отчимом. В детстве ей в голову не пришло, что он был крестьянином, который, как и все простолюдины, не знал грамоты и не умел писать. Внизу живота все стянулось в тугой узел. Кто мог написать записку? Другой поклонник матери? Внезапно позади заскрипела дверь, появился сквозняк. Эва оглянулась через плечо и заметила чужую тень. Паника сдавила горло, внутри все похолодело. — И что, маленькая пугливая Эв-ти-да даже не спросит, кто здесь? — разрезал воздух чей-то мелодичный голос. Он принадлежал мужчине, который засмеялся. — Какая ты... гостеприимная. Кто-то тряхнул Эву за плечо, выводя из сна. — Эй, подруга, ты что, заснула? На этот раз это была Дия. Эва разлепила глаза и заметила, что посторонних в комнате не наблюдалось. Она вытерла слюну, которая скопилась в уголках губ и стекла на папирус, и неожиданно обнаружила, что ее творение закончено. После сна голова туго соображала. На улице была ночь. — Разве уже не поздно? — спросила Эва, сонно потянувшись. Так странно, что сон сбил ее с ног, когда она была в трезвом уме и совершенно не хотела спать. — Темнеет рано. Еще нет десяти, — ответила девушка, вытаскивая очередную тряпку из одежды. Эва подняла взгляд на Дию. Та как ни в чем не бывало собиралась в бани. — Не поняла, мы идем или нет? — подгоняла подруга, заметив, как Эва продолжает смотреть в одну точку. — Идем, — ответила Эва, но мысли ее были не здесь. Она плохо помнила, чтобы дописала сочинение.***
В банях Эва почувствовала, как размякло тело под горячей водой. Пока она принимала водные процедуры, Дия уже отдыхала в углу под маской из красной глины и отпивала по глотку терпкого вина. Когда Эва набросила на себя полотенце, подруга протянула ей бокал с содержимым. Эва обхватила пальцами стекло и осушила бокал до дна. Крепкий напиток подействовал моментально, растекаясь дурманом по телу, отчего стало совсем жарко в комнате. Эва растянулась на банной полке и прикрыла глаза. Все мысли отступили на дальний план, хотелось неподвижно лежать и засыпать. — Ты влюбилась в эпистата? — задала вопрос в лоб Дия, так что Эва чуть не подскочила. Дия заметила, как от неожиданности Эва распахнула глаза и, сама того не ведая, уставилась на подругу. — Да брось, все об этом знают, — спокойно продолжала Дия, выглядывая из-под пушистых ресниц. — Кто еще? — Ну, Реймсс, и больше никто. — Даже Реммао? — Эва взглянула исподлобья. — Рему это ни к чему, — отрезала подруга, а Эва задалась вопросом, с каких это пор она называет наставника Ремом. Поняв, что она грубо ответила, Дия положила свою руку на руку Эвы. — Весь город и храм шепчутся о том, что у фараона скоро свадьба. А я вижу, что ты ходишь сама не своя. Ты можешь нам доверять, Эва. — Исман рассказал, да? — разочарованно сказала Эва. Она представляла, как больше не будет общаться с ним на сокровенные темы. — Даже если и так, это что-то меняет? Ты забросила учебу, прячешься от нас... — Где гарантия, что не сегодня-завтра Реммао узнает об этом? — перебила Эва. Дия с грустью посмотрела на подругу. Обычно, они не скрывали друг от друга ничего. А в последнее время острая на язык Эва стала отстраненной и любительницей помолчать. Первыми забили тревогу друзья. — Мы думаем, Реммао догадывается об этом, — растирая пальцы, ответила Дия. — Но никто не собирается ему говорить. Рем... Реммао всего лишь наставник. Лично у меня нет повода ему доверять. Эва хотела спросить, почему он исчерпал доверие, ведь совсем недавно Дия питала нежные чувства к мужчине. А сейчас все оказывалось совсем наоборот. Она пропустила что-то? Какая кошка пробежала между ними? — Что у вас произошло? — Неважно. Это не имеет значения, — ответила Дия и улыбнулась. — Может, еще вина? — Дия, — Эва сменила тон на серьезный и заставила подругу вздрогнуть, — Ты называешь его Ремом. Вино отставили в сторону. Дия замялась, а потом начала свой рассказ. — Я соблазнила его. Воспользовалась порошком приворота, который на время усыплял бдительность. От этого заявления Эва аж протрезвела. — Но для Реммао его оказалось мало. Разум опытного шезму переборол порошок. Я не успела раздеться, как он больно сдавил мне руку и шею. Она приподняла волосы и сзади показались фиолетовые следы. — Ох, Дия... Одно непонятно - зачем? Подруга засмеялась. — В первый день нашего знакомства я поняла, что неровно дышу к нему. Хотела заслужить его внимание, возможно, он бы понял, что мы неплохая пара. Я была настолько ослеплена любовью, что не знала - Реммао жесток. Тогда он сдавил мне горло, что я чуть не потеряла сознание. А когда очнулся и отпустил, сказал, чтобы я не повторяла подобных затей с ним... Иногда не надо искать любви у тех, кто равнодушен к нам. Эва задумалась. Если размышлять, подруга хотела донести до нее смысл. С точки зрения Дии эпистат тоже был холодным и не испытывал ничего по отношению к Эве. Но Эва так не считала. Она видела его глаза, блуждавшие по телу и испытывавшие нездоровый интерес. Поэтому ровнять две ситуации под одну гребенку не следовало.***
Следующий день в храме Тота проходил плавно. Вечерний разговор с Дией приободрил Эву и заставил пересмотреть ее свои цели. Она благополучно сдала сочинение, получила высокую оценку. Стала внимательно прислушиваться к лекциям Реммао. Но под конец день обещал быть сложным. — Все свободны. А тебя, Эвтида, прошу остаться, — сказал наставник и подозвал девушку движением руки. Эва и Дия перекинулись многозначительными взглядами. Дия сказала, что подождет ее во дворе возле фонтана, и ушла. Эва осталась наедине со своим кошмаром. Она присела за первую парту, а наставник остался стоять напротив, скрестив руки на груди. По ее мнению своей подводкой в сочетании с карими глазами он вызывал мысли о хаосе. — Заметил, что несколько твоих последних свитков совсем не годятся для хорошей оценки. Как ты знаешь, переписывать я не разрешаю. Эва не помнила такие правила, поэтому нахмурилась и недовольно посмотрела на мужчину. — Что вы от меня хотите? Реммао разглядывал свои пальцы. — Допустим, если ты выполнишь одно задание, я поставлю отметку сразу за два свитка. Эва поникла. Снова ее ввязывали в авантюру. Она не задавала лишние вопросы, просто смотрела на Реммао, выгадывая, что за задание ей выпало. Он также следил за каждым ее движением, проникновенно всматриваясь в глаза. Эва отмахивалась от мыслей о том, что нравится ему, но они заползали обратно, распространяясь словно яд в мозгу. Ей показалось, что они достаточно долго молчали и смотрели друг на друга, пока Реммао не хмыкнул. — Необходимо помочь одному человеку. Это девочка. Совсем маленькая и напуганная. Она потеряла свою мать. Ее отец обратился ко мне за помощью, чтобы разорвать связь... — С мертвыми? — перебила Эва. Реммао неодобрительно взглянул на подопечную. — Вы знаете, что магия запрещена в Египте, так еще ритуал необходимо провести с ребенком. Реммао снова хмыкнул, приблизился к Эве настолько, что занял ее личное пространство. Занес руку и поднял ее лицо за подбородок. Эва отметила, что в таком состоянии не боится наставника. — С каких пор ты стала соблюдать законы, Эвтида? — тихо зашептал мужчина. — С тех самых, когда не хочу навредить человеку, — прыснула девушка. Им не дали довести диалог до конца. В это время во дворе поднялся шум. Суматоха посреди бела дня означало одно - кто-то приехал. Эва и наставник переглянулись, словно два сообщника, которых застали врасплох. Реммао оскалился, и Эве до жути захотелось дать ему оплеуху. Она воздержалась и вырвалась на улицу. Вокруг столпились люди, кто-то шедший по своим делам, кто-то опаздывающий на следующее занятие. Все с любопытством разглядывали мужчину, который отличался одеждой от простолюдин. Массивную шею мужчины украшало золото. самое примечательно было то, что на его голову был накинут капюшон, скрывавший лицо. Люди шептались, приводя доводы. Он пробирался сквозь толпу, а когда добрался до Эвы, остановился и скинул капюшон. Белокурые волосы упали незнакомцу на лоб. Эва узнала в нем эпистата. Настолько близко она находилась к нему во второй раз. Древесный запах вперемешку с цитрусом дошел до ее чувствительного носа. Пронзительные голубые глаза оглядели лицо девушки. Эва оттаяла. Она стояла перед ним впервые без маски, словно крича глазами, вот она я, почти обнаженная и обезоруженная. Эве показалось, что он узнал ее, но то, с какой интонацией он сказал следующие слова, заставили развеять сомнения. — Кто тут у вас главный? — осадил эпистат, вытягивая Эву из мыслей. Грозным его взгляд было трудно назвать из-за таких же светлых ресниц. В это время на улицу успел выйти Реммао. Он загородил Эву собой. — Добро пожаловать в Гермополь. Мы всегда рады визитам Верховного эпистата, — сказал наставник, пригласил гостей обсудить вопросы, отводя подозрения от своей ученицы, а затем развернулся к Эве. — С тобой мы поговорим позже.***
Ночью Эва не находила себе места. Набросив черную накидку, собрав волосы в тугой хвост, Эва уселась в нерешительности на кровать и устало подумала, что с нее довольно этих игр в шезму. Она держала и крутила перед собой маску с мордой животного. Когда-то она удостоилась чести получить этот драгоценный артефакт, а теперь в какой-то степени жалела о содеянном. Если бы она не сбежала из дома, если бы она сделала другой выбор и не пошла за Реммао учиться запрещенной магии, то жизнь повернула совсем в другую сторону. Она любила быть шезму, помогать во благо людям. Любила риски, но не те, которые обходились ценой собственной жизни. Реммао не оставил ей выбора. После ухода эпистата Реммао пришел к ней самолично. В этот момент Эве не повезло, что Дия куда-то ушла. Возможно, наставник не зашел в женскую обитель в присутствии постороннего. Реммао вынудил ее, чтобы Эва участвовала в его авантюре. Эва знала, что выбор есть всегда: либо идти с ним, либо опять бежать. Но она не хотела начинать все с чистого листа. Согласившись на условия, Эва знала, чему подвергает себя. Только все значительно усложнялось. Скорее всего, эпистат не просто так приехал в город. Он сжал их в кольцо, подобрался слишком близко. Последние слова, брошенные наставником, врезались в память. Он идет за тобой, как легавый. Запомнил твой запах и рыщет по следу. Держись от него подальше. Эва чувствовала, что этой ночью ей грозит опасность. Она всячески отказывалась думать плохо, но выходило иначе. Если эпистат приехал в город за шезму, он обязательно не отступится от своей цели и будет преследовать до тех пор, пока не получит свое. Неужели она и вправду была мишенью? Слишком рано было сдаваться. Эва наблюдала, как Дия умиротворенно спит и видит десятый сон, в то время как она собиралась на ночную вылазку. Она считала, что подруге очень повезло. Даже в том, что она родилась в семье, где ни в чем не нуждаются. Эва тихо, крадучись, вышла из дома. На улице было очень жарко, так что под длинной накидкой она почувствовала, как взмокла. Темное полотно неба покрылось звездами. Закоулками дойдя до дома заказчика, Эва наткнулась на Реммао точь-в-точь такой же черной одежде. Они молча зашли в дом: первая она, а следом Реммао. Комната, где их ожидали, содержалась в полной чистоте. На софе сидел грузный мужчина, видимо, давно ожидавший гостей. В свете свечей его лицо было грустным и изнуренным. Он встал и поклонился. — Добрый вечер. Рад видеть вас в нашем доме. Прошу, помогите моей дочери. Он сопроводил гостей в другую комнату, которая была меньше, чем предыдущая. На кровати, укрытая простыней, лежала девочка. Вокруг нее лежали миловидные игрушки разных размеров. Она крепко спала. Кудрявые волосы разметались по подушке. Эва подошла ближе и моментально соединилась с ее ка. Теплая и яркая энергия заструилась вокруг, обхватила Эву. Она ощутила легкость. Навряд ли у детей душа была озлобленной и испускала негативную энергию. Свет, протягивавший солнечные лучи, потух. Одна за другой стали меняться разноцветные картинки в золоченной рамке. В начале Эва увидела детство. Маленькая девочка бежала к темноволосой женщине и обнимала ее. Судя по всему, это была мать. Женщина кружила девочку, они вместе смеялись. Затем картинка сменилась на следующую. Девочка тяжело болела, но за ней также ухаживала знакомая женщина. — Мама, а я умру? — говорила малышка. Судя по красным щекам, у нее был жар. — Все будет хорошо, милая, — обещала женщина и ласково убирала волосы со лба. Эва слегка прослезилась. Мама никогда не делала подобных жестов, не сидела возле кровати, когда она чувствовала себя ужасно, когда нуждалась в заботе и любви. Эва заметила, как картинка начала угасать. Желтый свет начал превращаться в серый, а цвет воспоминаний превратился в черно-белый. На этот раз девочка плакала на плече у отца. В небольшом возрасте у нее стали проглядывать черты лица матери: те же темные глаза-бусины и мелкие веснушки, вздернутый нос, ямочки. Эва поняла, что это воспоминание приносило ей боль. Вторая серая картинка показала, как девочка приходит проведать мать и кладет цветы. От нее исходил какой-то холодный синий цвет. Надо идти дальше, дать путь будущему — подумала Эва. — Эва! — прозвучал чей-то голос издалека. Эва взмахнула и разорвала нить. Как только это произошло, воспоминания словно развеял ветер. Вспышка озарила все вокруг, Эва закружилась в вихре. Она заслонилась рукой от яркого света, прикрыла глаза и оказалась в том же темном помещении. Силы покидали тело. Эва взглянула на девочку. Она продолжала спать, а на лице слегка появилась улыбка. На благодарности, как оказалось, не было времени. Эва не успела взглянуть на наставника, как тот накинулся на нее. — Бежим, скорее. Реммао схватил ее за руку и рванул на себя. Эва в неведении побежала за ним. Она знала, что бесполезно начинать допрос, когда они оказывались в опасности. Наставник и его ученица вышли через другой выход. Благо, никто не препятствовал. Где-то совсем близко слышались чужие голоса. Эва оглянулась, успела заметить огоньки до того, как Реммао шикнул на нее и грубо потащил за собой. Когда они убежали на достаточное расстояние от преследователей и остановились отдышаться, посыпались вопросы. В погоне Эва и так догадалась, почему они были беглецами. — Что происходит? Реммао поднял потусторонний взгляд на девушку. — Спроси у своего «любимого» эпистата, — подчеркнуто сказал наставник. Только когда они ушли далеко, Эва обнаружила, что ее волосы растрепались и она потеряла улику.