Лицом к лицу
Лица не увидать*
Глупая, глупая, — думала Эва, когда они ушли далеко от стражи и под утро она возвращалась домой. Оторвавшись от погони, они задержались в храме Тота. Эва долго не могла примириться с мыслью о том, что за ними гнался эпистат. Раньше он казался таким недосягаемым, а сейчас… где-то в ночи бродил, рыскал, словно ищейка, шел по следу. А они пережидали, залегли на дно, словно преступники. По факту, они и являлись ими, только Эва не хотела сама себе в этом признаваться. Она считала, что помогала людям. Но ее беспокоило не то, что эпистат шел по пятам, находясь рядом и выискивая своих жертв. Эва оставила самую главную улику — сандаловые шпильки для волос. Видимо, во время ночной погони болтающиеся шпильки на ее волосах выпали с грандиозным успехом. Сказать Реммао о своей потере она до жути боялась. Узнав о том, что какая-то вещь оказалась в руках их потенциального врага, наставник мог сотворить и с ней что его душе угодно. Вспоминая яркие синяки Дии на шее, похожие на следы от удавки, Эва пропускала мысль о том, чтобы поведать о своей потере наставнику. Она надеялась, что катастрофа обойдется боком… Какая же я глупая. Когда начало светать, Эва отправилась домой, пока подруга не обнаружила ее пропажу. Она настойчиво отказалась от того, чтобы наставник сопроводил ее, ведь, по его мнению, так было бы безопаснее. Прежде чем идти, Эва сняла с себя одеяние и спрятала его в специально предназначенный для свитков и снадобий маленький сундук, которые Реммао решился одолжить. Отделавшись от наставника, Эва выдохнула. Лучи солнца разогнали остатки сна. Из-за того, что на улицах еще было пусто, Эве Гермополь показался заброшенным и диким. Это было раннее утро Египта, когда город находился в забвении. Птицы пели свои сладкие трели, крякали утки. Добираясь до дома, Эва заметила, что натерла ступни, одну — в кровь. Сандалии оказались совершенно неудобными и не прошли проверку во время побега. Хоть бы Дия не заметила. Оставалось совсем чуть-чуть. В планах было прийти и заснуть мертвецким сном, но… Как только Эва ступила на порог, то наткнулась на… эпистата. Сердце девушки ухнуло вниз, а остатки разума она растеряла, видимо, еще по пути. Страх сковал тело. Она подозревала, что ее будут искать, пока не обнаружат, или живую и невредимую, или мертвую. — Так куда, говоришь, твоя подруга ушла? За занавеской эпистат стоял к ней массивной спиной, так что Эва могла незаметно повернуться и улизнуть. Но она продолжала смотреть в упор на человека, который мог схватить ее в любой момент и которого она любила. Тогда в ее воспаленный мозг пришла идея. Эва тихо, на цыпочках, зашагала по ступеням назад и неожиданно оступилась. Нога соскользнула, болезненно подвернулась, и Эва упала на спину. Шум привлек и нежданного гостя, и Дию. В этот момент Эва мысленно бранила себя всеми непечатными выражениями. — А я думал, искать придется, но нет, сама явилась, — как-то сладострастно послышалось Эве, и эпистат усмехнулся. Улыбка шла его лицу. Сердце Эвы подпрыгнуло, перевернулось и снова ухнуло вниз. Возможно, лицо горело от перехвативших ее чувств, но Эва не обращала внимания. Ей подали ладонь, увесистую и мясистую, Эва перехватила горячую мужскую руку и одним рывком оказалась лицом к лицу со своим врагом. Раньше она могла назвать его прохожим или знакомым, тем, кто спас жизнь, но теперь они находились по разные стороны баррикад. Эпистат был таким же крупным и превосходил ее на две головы. Все, что могла видеть Эва, — полуобнаженный торс и мускулистые плечи. Как она ни старалась вытянуть лебединую шею и заглянуть ему в глаза, мышцы затекали и приходилось опускать лицо вниз. — Чего испугалась, красавица? — Не ожидала, что к нам в гости придет мужчина. Эве хотелось знать, действительно ли он считал ее красивой или только насмехался, чтобы выудить из нее информацию. Эва вопросительно посмотрела на мужчину. На лице отсутствовали признаки злобы или негодования. Эпистат словно заигрывал с ней. Но ему надо было только взглянуть на Эву: глаза были слегка красными от недосыпа, а лицо опухшее. Улыбка исчезла. — Чем промышляли ночью, Эвтида? — сказал эпистат. При упоминании своего имени Эва слегка вздрогнула. Ей жутко хотелось спать, а не вести допрос с мистером эпистатом. За спиной своего недруга Эва заметила Дию, которая эмоционально жестикулировала: она ничего не рассказала мужчине, потому что понятия не имела, где пропадала ночью подруга. Эва еще раз взглянула в чужое лицо, очерченное скулами, и на этот раз установила зрительный контакт. Ей понравилось разглядывать светлую, похожую на призрака, радужку эпистата и пушистые светлые ресницы. Мужчина не моргнул, не отошел назад, а приблизил к ней ладонь, нащупывая мягкую, как персик, кожу, словно что-то вспоминая. Все это время он помнил ее, он знал, кто она. В лице не мелькнуло и доли сомнения. Так, они замерли, едва дыша, и время словно остановилось вокруг. Но Эва была тот еще фрукт. Она боялась, что в ней он узнает шезму. — Я находилась у своего жениха, — обронила нарочно девушка, обжигая словами, как кнутом. — Его зовут Исман. Эпистат отнял руку от женского лица. — Ночные похождения ни к чему хорошему не приводят, — ответил эпистат, отводя лицо, пряча взгляд. Неужели его задели слова? Его глаза блуждали в поисках чего-то компрометирующего, скользнули вниз и обнаружили засохшие и свежие следы крови на стопе Эвы. Мужчина поднял на Эву холодные, ничего не выражающие, глаза. Этот взгляд словно задавал вопрос: это что? — Это что? — услышала Эва, в начале она подумала, что это ее внутренний голос, но потом сообразила, что разговор с эпистатом до сих пор не окончен. Он тянул время. — Если не верите, мы можем сходить к моему жениху. — Она хотела быстрее отделаться от эпистата. — Поверю, когда увижу его. Как Эва не старалась отвести от себя подозрения, все наоборот шло против нее. К тому же, в свои дела она впутывала Дию и Исмана. Эва не представляла, какой получался клубок. Она нырнула обратно в переулок, следом не отставал эпистат. Они прошли несколько домов. Эва прислонилась к знакомому кирпичу, нащупала холодный монолит и без спроса шагнула в чужую обитель. Безусловно, ей повезло. За столом, перебирая бумаги, тихо корпел Исман. Его кудри издалека казались более спутанными, чем обычно. Волосы свешивались на лоб. Как Эва и предполагала, он жил один. Как будущему лекарю, ему предоставили одиночное жилище. На письменном столе валялись беспорядочно свитки, какие-то бутыли и кусок свечи, если таковой можно было назвать. В углу было сооружено подобие мусорного ведра. Единственное, что было в порядке, заправленная кровать. Эва оценила, что в скромном логове холостяка необходимо убраться, но это была другая история. Если бы Исман спал, не избежать мне казни. Исман посмотрел такими же сонными глазами на Эву, а затем на ее спутника. — Добрый день. Чем могу помочь? — Доброе утро, — подчеркнуто ответил эпистат, скрещивая руки. — Госпожа Эвтида утверждает, что всю ночь пробыла со своим женихом. Сможете подтвердить? Эва моляще смотрела на своего друга. Исход зависел только от него. Исман взглянул на девушку: его глаза не выразили ни испуг, ни изумление. Он принял ложь за чистую монету. Словно так и должно было быть. — Да, Эвтида действительно была со мной. На этой кровати, совершенно нагая, — ровно ответил Исман, заставляя Эву зардеть, и укоризненно добавил. — А вам, господин эпистат, это мешает? — Ничуть, — потеряв интерес, сказал мужчина. Эпистат чувствовал себя пристиженным. — Извините. С этими словами он вышел из дома. Эва развернулась тоже, но Исман схватил ее за запястье и повернул к себе лицом. — Прости, я не сказала тебе спасибо. Большое спасибо, Исман, — искренне прошептала девушка и стыдливо взглянула на парня. — Вообще-то я не об этом. Он продолжал на нее смотреть серьезно, без улыбки. Эва растерялась. — Эва, — Исман поддел аккуратно ее ладонь и нежно накрыл второй рукой. — А что, если я не шутил? Она продолжала смотреть на него, уже с интересом. Смысл слов дошел до Эвы только со второй минуты. Она нравилась Исману… или даже больше, чем нравилась. В мутных глазах-виноградинах Эва уловила блеск и неутомимый интерес. Он был по-египетски красив, с чертами, приближенными к настоящему египтянину, но острыми скулами и прямым носом. Родинка на правой щеке придавала ему особый шарм. — Насчет чего? Поняв, что Эва выставит его посмешищем, Исман свернул тему. — Я не шутил… по поводу того, чтобы ты была осторожна. Это касается не только эпистата. А если бы я спал? А если бы отсутствовал? Ты понимаешь, что подставляешь себя, а не нас? Эва, я не смогу быть рядом с тобой всегда. — Мне не нужна нянька, — впервые за время их знакомства Эва прыснула. — Я просто просила твоей помощи. — И как, помогло? — с сомнением спросил Исман. — Вроде, — буркнула Эва. Она не понимала, злиться ли на своего неназванного брата. Исман вздохнул, прижал девичьи ладошки к своему лицу, которые остужали его пыл. При прикосновении к той, которая была недоступна, мурашки бежали по коже. Если бы Эва понимала, с каким усилием он старался не смотреть на нее влюбленными глазами. — Я думаю, тебе нужен надежный человек, — размышляя, сказал Исман. — Тот, кто станет твоей опорой. — Например, ты? — ехидно промолвила Эва, играя в кошки-мышки. Исман поднял на девушку усталые глаза. — Эва, я… — Молчи, Исман, хватит. Я знаю, что ты любишь меня, — перебила Эва. — Сложно не заметить взгляд влюбленного человека, а еще труднее — проигнорировать. Исман смотрел на нее, ожидая последующих слов и зная плачевный исход. — Прости, но я не могу. Я не хочу, Исман, — сказала Эва, отворачиваясь, чувствуя какой-то укол, словно она преодолевала себя и делала что-то неправильно. Нет, Исман точно не для меня…***
Спустя неделю, Луксор
Многие, кто служил фараону или был его хорошим знакомым, получали приглашение на праздник в день свадьбы его дочери. Это было подобие бала-маскарада. Эва не оказалась таким исключением. Точнее, на бал пригласили Исмана, как превосходного лекаря, который прославился в Гермополе, и он решил позвать Эву. Препятствовать общению с эпистатом было не в его компетенции. Исман нарочно пригласил девушку, чтобы, во-первых, не показаться одиночкой, а, во-вторых, она желала присутствовать на этом мероприятии. Он буквально читал Эву, как раскрытую книгу. Всю неделю она ходила сама не своя. А по глазам, когда увидел в тот день, спасая от эпистата, Исман понял — она изъявляла желание хотя бы на секунду увидеть его. Он не понимал эту глупую мысль, преследующую Эву. Сначала она спасалась от своей гибели, а теперь снова шла в пекло. Когда Эва сказала, что знает все о его чувствах, он не обиделся на ее слова. С детства Исман дал слово защищать ее любой ценой, даже если Эва не захочет быть с ним. Это был его долг как брата… Собираясь на праздник, Эва не знала, что надеть. Из одежды у нее было несколько повседневных костюмов, состоящих из перекрещенных топов и длинных юбок, сетки-накидки. Наряда для торжества и в помине не наблюдалось. — Не вижу проблемы, — сказала Дия и вновь поспешила на выручку. Эва порозовела. В который раз Дия спасала ее. Порыскав в сундуке, Дия вытащила какую-то зеленую тряпку и протянула Эве. — Думаешь, на мне это будет выглядеть прилично? — Не сомневаюсь, — ухмыльнулась подруга. — Мне не подошло, тебе — в самый раз. Эва надела длинное струящееся одеяние в пол. Ткань, из которой было выполнено изделие, легко обволакивала кожу, словно мягкое облако. Это было изумрудное платье, похожее на вуаль, с прикрытыми плечами и пришитыми к рукавам «монетами». Оно идеально смотрелось на Эве, которая крутилась возле зеркала. Зеленый цвет оттенял оливковую кожу и придавал сочности. Безусловно, Эва остановилась на нем сразу. Оно создавало голый эффект и в то же время прикрывало все интимные места. Судя по блеску и качественной работе, платье было достаточно дорогим удовольствием для бедняков. — Сколько я тебе должна? — Эва повернулась к подруге, но та отмахнулась. — Ни сколько. Мой подарок. Эва развела мятные тени и сделала подходящий макияж. Теперь можно было смело сказать, что она полностью готова. Она взглянула на себя еще раз: в зеркале на нее смотрела другая, взрослая Эвтида. Дия завизжала от восторга. — Какая ты красивая! Все мужчины в этот вечер будут у твоих ног. В это время к ним постучались, и на пороге возник Исман. В руках он держал букет белых калл, которые было очень трудно достать. Зайдя в дом, он замер на несколько секунд, не упуская возможности разглядеть Эву. Новая Эва производила большой эффект. — Это мне? — прервала молчание Эва. Дия сзади хихикнула. — Странная ты, — рассмеялся Исман. — Это подарок невесте. Но понесешь его ты. Но я бы отдал все на свете, чтобы у тебя был такой же букет. Исман передал Эве цветы. Эва покрутила каллы. Белоснежные, они прекрасно дополняли ее образ. Исман выжидающе смотрел на нее, любуясь очертаниями женской фигуры. Про мужские наряды ничего нельзя было сказать, они почти что не отличались от повседневных, лишь пара украшений в качестве браслета или ожерелья-воротника дополняли образ. — Готова? Пойдем? — Он подал Эве локоть, чтобы она взяла его под руку. — Готова, — ответила Эва и коснулась его крепкой руки. Она оглянулась на Дию, которая закатила глаза. — Да-да, сейчас соберусь и приду как можно скорее. — Она подмигнула Исману. — Береги ее, такую красотку грех не увести.***
Всю дорогу они молчали, как чужие люди. Эва не хотела усугублять текущую ситуацию. Отношения с Исманом и так накалились до предела. За какую-то неделю они отдалились друг от друга. Больше не было никаких «брат и сестра». Эва считала, что между ними осталась легкая недосказанность. Она думала, что он обижался на нее за сказанное. Когда Исман пригласил ее, Эва немедленно согласилась. Эйфория прошла. Эва поняла, что идет туда не ради брата, а ради эпистата, ради того, кто охотился за ее головой. Отказываться от своих слов было поздно, ведь Исман надеялся на нее. Когда они подходили к Луксорскому храму, Исман отвел ее в сторону. Эва насторожилась. Толпы знати собирались во внутрь здания, обходя массивные статуи на входе. Исман вел себя отстраненно, ища что-то в кармане набедренной повязки. — Я приготовил тебе сюрприз. Из кармана показалось золото, а затем целая маска богини Исиды. Затея с маскарадом показалась Эве сомнительной. Исман потянулся к Эве, которая начала отворачиваться. Он едва успокоил ее. — Ты уверен, что эпистат не узнает меня? — прошептала девушка. — Расслабься, — спокойно ответил парень, помогая закрепить маску на лице. — Это всего лишь часть праздника. Все люди будут в масках. На этом маскараде можно на любого подумать, что он — шезму. Изделие закрывало все лицо. Из-за узкой прорези для глаз Эва плохо различала тех, кто находился сбоку. Оставалось смотреть только прямо перед собой. — А как же ты? — спросила Эва, щурясь, так что от глаз одни щелки остались. Со стороны выглядело так, что губы оставались неподвижны. — И я тоже, — подтвердил Исман. Из другого кармана он вытащил маску Осириса. — Очень символично**, — подумала Эва, но сказала вслух. Исман усмехнулся. Надев маски, они вдвоём, сцепив руки, вошли в храм. Эва растерялась. Внутри ходили такие же двойники в масках, естественно, никого невозможно было узнать. Проходящие мимо с интересом осматривали Эву, особенно женщины, которые все до единого нацепили на себя платья бежевого и сливочного цвета. Они с завистью смотрели на ее яркий цвет, выделявший Эву в толпе, и природные завитки, когда, в свою очередь, основная масса могла похвастаться прямыми иссиня-черными волосами. Кто-то из гостей уже выпил хмельного вина, и одного бокала было достаточно, чтобы вечер закончился прямо за столом. Праздник не утихал. Эва разглядывала болтающих богатых дам и мужчин, но по голосу не могла различить среди них знакомых. Навряд ли кто-то еще из ее друзей мог попасть прямо в логово фараона. Шествуя через толпу, Эва видела, как они с Исманом приближались к паре молодоженов. Впереди мелькало красное пятно. Сцепленная ладонь стала влажной, во рту пересохло. От Исмана это не ускользнуло. — Ты в порядке? — поинтересовался парень, но прозвучало это с нотами безразличия. — Да, все хорошо, — ответила Эва из-под маски, но внутри почувствовала, что ее задело такое отношение. Приблизившись, Эва разглядела молодую пару, которую обделили масками. Первым бросился в глаза Амен, потому что своим ростом он внушал страх. Молодожены явно скучали за своим столом. Эпистат даже не пытался разговорить жену. Увидев Эву и Исмана, Амен нахмурился, а Аида подскочила от радости — наконец-то ее скуке пришел конец. Эва отметила, что из всех людей она выбивалась в цветовой гамме красным платьем. — Рады приветствовать вас на нашей свадьбе! — Большая честь присутствовать на таком празднике. Благодарим вашего отца за приглашение, — сказал Исман и незаметно пихнул локтем Эву. Тем временем, Амен и Эва разглядывали друг друга. Амен с неприкрытым интересом, Эва — с боязнью. Вдруг она отметила, что до сих пор не знала его имени. Толчок от Исмана заставил вспомнить, что в Луксорском храме они находились не одни. — Поздравляем… — Эва подарила букет калл Аиде. — Аида, а это Амен, — сказала девушка за своего избранника, который в открытую игнорировал новых гостей. — Все нормально, Аида. Я и сам могу представиться, — неожиданно подал голос мужчина, Эва вздрогнула от его манеры общаться. Он положил по-хозяйски руку на талию своей новоиспеченной жены. — Развлекайтесь, дорогие гости. То, с какой интонацией он произнес фразу, разозлило Эву. Это была язвительная насмешка в ее сторону, колкость, которая зацепила. Эва стиснула руку Исмана так, что кисть парня свело до боли. Он отвел ее в сторону. — Перестань обращать на него внимание. — Исман кинул на нее гневный взгляд. Он прекрасно понимал, что главная цель ее визита находилась в самом центре храма. — Ты думаешь, я пришла смотреть на то, как он обнимает ее, целует и… — ей не дали договорить. Исман привлек ее к себе. Из-за их небольшой разницы в росте Эва ткнулась в его плечо. В этом жесте было столько трепета и нежности, что Эва не удержалась и замолчала. Вскипавшее внутри негодование моментально исчезло. Все обиды, вся злость словно отступили на задний план. Эва позволила себе обмякнуть, сбросить внутреннее напряжение. Руки Исмана обхватили ее гибкий стан, до невозможности приближая тела. Казалось, он не делал ничего, но в то же время делал. В этих движениях рук было больше интимности, чем в поцелуе. Исман позволил себе приблизиться к ее лицу, его губы зашептали через маску. — Так можно? — осторожно спрашивал разрешения парень. — Можно, — ответила девушка. Эва с трудом убеждала себя, что ничего запретного в объятиях не было. Никто и никогда ее так не обнимал. В храме полилась музыка: в начале заиграла арфа и тамбурин, затем флейта. Эва ощутила как будто они остались наедине. Музыка соблазнила их, раскрепостила, и Исман увлек Эву в танец. Они полностью растворились друг в друге. В детстве Эва всегда тренировалась и хотела быть как танцовщицы, поэтому легко повторяла выученные шаги. Движения заструились змейкой. Ее искусно пришитые монеты на рукавах зазвенели в такт. Те, кто стоял в стороне, смотрели на них с любопытством. Вот, Исман аккуратно кладет свои руки ей чуть выше бедер, Эва резко покачивает ими, словно всю жизнь она владела этим искусством. Плавно скользит, делая движения вперед и назад. Рукава бренчат, словно колокольчики, играя с музыкой. Пальцы опутывают Исмана, гипнотизируют. Когда музыка прекратилась, Эва сделала выпад назад, а Исман подхватил ее. Кто-то зааплодировал. Гости были в восторге от их сольного выступления. Исман с восхищением взглянул на Эву. Ее глаза светились от счастья. Они отошли подальше от шума и взяли предложенные бокалы вина. — Извини, я настолько увлекся. Наверное, не надо было этого делать. — Все нормально, — ответила Эва и искренне улыбнулась впервые за вечер. Она не помнила саму себя. Музыка заиграла так неожиданно, что они вдвоем вписались в нее. — Пойду искать Дию, — резко выпалил Исман. — Ты со мной? — Пожалуй, останусь тут, — ответила Эва, но от этого легче не стало. Она не хотела провести этот вечер одна. Почему он оставлял ее? — Жди меня. Одна нога здесь, другая там. Исман многозначительно взглянул на нее, коснулся руки и ушел. Эва осталась в полном одиночестве. Она опрокинула еще один бокал вина. Горячая жидкость растеклась по телу, одурманила. В нетрезвую голову взбрели нехорошие мысли. В начале Эва разглядывала стоящую знать, мысленно осуждала их наряды. Затем от скуки попробовала найти глазами эпистата, но наткнулась на другого человека рядом с Аидой. Девушка общалась с мужчиной старше нее. Видно было, что ей доставляло удовольствие не столько общение, сколько присутствие сильного пола в собственном окружении. Но Эва надолго не заострила внимание на дочери фараона. Эва медленно двинулась по периметру храма. Везде находились люди фараона, но нигде не было эпистата. В душе поселилось одновременно волнение и возбуждение. Эва шла, но не знала, куда. Куда глаза глядят, навстречу очередным приключениям. Она вышла за пределы храма, пересекла двор с пальмами и зарослями и остановилась у причала. Перед ней раскинулся полуночной Нил. Багряное солнце опустилось за горизонт, вокруг сгустились сумерки. Эва знала: одной ей было опасно находиться у причала. Она ослушалась Исмана и покинула обозначенное место. Но обратно идти не было сил. Вино опьянило, расслабило тело. Пусть Исман поищет и ее, пусть побегает и поплатится за то, что оставил ее одну. За вечер Эва устала от суматохи, и сейчас хотела насладиться плесканием волн. Но даже здесь она оказалась не одна. — Меня ищешь, Нефтида? — раздался какой-то загробный голос. Сердце в пятки ушло. От страха Эва сорвала маску. Ей стало невыносимо душно. По всей видимости, на ее лице выразился испуг, потому что Амен засмеялся. Может, он пьяный? — Почему вы не на своей свадьбе? — обозлилась Эва за смех и решила пристыдить блудливого мужа. — К Аиде, между прочим, пристают другие мужчины. В ночи сверкнули голубые глаза. Эва попятилась и впечаталась в стену. — Аида мне не интересна. Эпистат зашагал по песку тяжелой поступью. Приблизившись, он сковал Эву с двух сторон, не давая уйти. Теперь-то они были лицом к лицу. Вблизи Эва хорошо улавливала его менявшееся выражение лица. — А почему ты не со своих женихом? — угрожающе спросил Амен. Эва не почувствовала запаха вина. — Он мне не жених, я сама по себе, — ответила Эва, пряча лицо, отворачиваясь от своей погибели. — Сама по себе — как дикая кошка? Зачем пришла сюда? — продолжал допрос мужчина. Эва взглянула ему в глаза: ее раздражала фамильярность. — Может, перестанете фамильярничать, мистер эпистат? Между прочим, у меня есть имя — Эвтида. — Язвишь, Нефтида, — по-доброму усмехнулся Амен. Эва уставилась на Амена большими оленьими глазами, подчеркнутыми подводкой и тенями. Перед ним она была маленькой и беззащитной, той самой девочкой с абрикосами. Амен вспомнил их первую встречу. Тогда она была наивным ребенком с пухлым личиком. Сейчас наивность никуда не испарилась, и Эва, по сути, сама постепенно обнажала перед ним душу. — Я долго себе представлял эту встречу, — прошептал Амен, выдавая себя, смотря куда-то мимо нее. Эва заметалась: что он имел в виду? — Что это значит? — с упреком сказала Эва и прикусила язык. Амен снова обратил на нее внимание, мало того, что-то высматривал в лице, вспоминал. Она предчувствовала — их откровенному разговору быть. — Та девочка с абрикосами… Это ведь ты? — спросил Амен, наблюдая за реакцией Эвы. Она игнорировала его. — Можешь не отвечать, я знаю, что это ты. Не забуду тот день, когда спас тебя от торговца. — Спасибо, я очень благодарна, Амен, — впервые Эва назвала его по имени. Мужчина замер, ему понравилось, как она произнесла его имя. С ее уст это прозвучало мягко. На несколько секунд он даже забыл о чем шла речь. — Так вот… Каким-то образом ты появилась в моей жизни снова… — он выдержал паузу. — Я знаю, что в гробнице в Фивах и той ночью в Гермополе был один и тот же человек, — сказал Амен, так что у Эвы все опустилось. От страха она сжалась и боялась пошевелиться. Это было признание. Своими глазами он смотрел ей прямо в душу. — Это была ты, Эвтида. Девочка с абрикосами. Он замолчал. Эва знала, оправдываться не имело смысла. Все карты были раскрыты. Ей пришел конец. Но конец ли был это? Неожиданно в руке эпистата что-то мелькнуло. Прощай, Исман, прощайте все, — подумала Эва и приготовилась к худшему. — Твоя вещь? В руках Амен держал сандаловые шпильки, те самые, которые стали роковой уликой в злополучную ночь. Эва кивнула. От стресса она потеряла дар речи. — Мне ничего не стоит доказать, что это принадлежит тебе. На шпильках обнаружили темные кудрявые волосы, точь-в-точь такие же, как у тебя. Губы Эвы сжались в полоску. Она вонзила в Амена злые глаза, лицо пылало от гнева. Все ее чувства к нему разом испарились. — Эти волосы могут принадлежать кому угодно. Попробуйте доказать. — Я знаю, что это ты была в Фивах и Гермополе, — завел песню эпистат. — И что, сдадите меня? Сдавайте, мне нечего терять, — ответила Эва и оттолкнула мужчину. Амен устоял и сковал Эву еще сильнее. — Мне это не нужно, — ответил эпистат, снова удивляя собеседницу. Словно реликвии, он бережно коснулся ее волос, собрал часть и вонзил шпильки. Теперь они не лезли Эве в лицо, открывали тонкую шею и ключицы. Амен дотронулся до ее щеки, Эва не отдернула руку, а наблюдала за всеми действиями. Судя по всему, Амен истомился и теперь наслаждался их встречей. Его глаза были прикованы к ее губам. Он провел по ним большим пальцем. А затем посмотрел Эве в глаза, словно спрашивая разрешения. Эва не кивала, просто продолжала смотреть. Амен приблизился к ней, едва задевая своими губами ее губы. Эва вспыхнула, она много раз представляла себе, как эпистат будет целовать ее. Но вспышка эта продолжалась недолго. Вместо поцелуя Амен заговорил. — Я хочу, чтобы ты была моим информатором, моей правой рукой, взамен ты получишь любую мою помощь. Эва усмехнулась. Верховный эпистат, охотник на шезму, предлагал ей сотрудничество. Почему бы ему не отделаться от нее? Он мог запросто свернуть ей шею. — Зачем мне быть прислужницей эпистата? — Существуют вещи намного хуже, Эва, но тебе о них не следует знать, — прошептал эпистат, понизив голос, мурашки прошлись по телу девушки. — Человек, которого я ищу, связан с шезму, и выйти на него можно только через… — Меня. — Верно. Эва представить не могла, с кем связалась. Колени задрожали. Иного выхода быть не могло. Или казнь, или жизнь, но связанная с эпистатом. Эва сглотнула. Амен отдалился. Они смотрели друг другу в глаза, играя в игру «кто моргнет раньше — тот проиграл». Эва заметила, что интерес к ней в глазах мужчины потух. — Будешь писцом в моем отряде. Я самолично займусь этим, — продолжал эпистат, замечая, что Эва уже смирилась со своим положением. — Хорошо. Я согласна, — ответила Эва, но ее отравляющая всем жизнь сторона не могла угомониться. — Может быть, что-нибудь еще? Спать, например, с вами? — в ее глазах застыли слезы. — У меня есть жена, — жестко отрезал эпистат. — И спать я буду с ней. Вернувшись, Эва забыла про Исмана. Каким-то образом он вытянул ее из толпы и стал приводить в чувства. — Эва, я потерял тебя… Что случилось? Где ты была? — Исман, пойдем домой, прошу, — обнимая парня, Эва разрыдалась на его плече. Это были единственные объятия, в которых Эва хотела заснуть и больше не проснуться. Жизнь превращалась в кошмар наяву. — Тебя кто-то обидел? Я найду этого человека, Эва, только скажи мне. Он взял ее лицо в руки и смахивал слезы. Сердце щемило от того, что его Эву обидели. — Пойдем домой, пожалуйста, — Эва игнорировала вопросы. — Эва, — Исман взял ее руки в свои. Сколько Эва не вырывалась, он держал ее крепкой хваткой. — Я буду рядом. Обещаю.