«Кто я? — спрашивала <…>, собирая икебану из ипомей.
— Терпение, друг мой. Терпение — основа всех добродетелей. Скоро я верну тебе воспоминания.»
Сразу после посещения Наны Ри-То и Эдо Юи заглянули к старосте. На пороге литераторов встретила его жена: немолодая и выглядевшая беспокойной женщина. Она в пояс поклонилась гостям и вопросительно посмотрела на Ри-То. Тот ободряюще улыбнулся и кивнул. — Господин Сёта ждёт вас. — из-за густой тени на лице она казалась безликой. — Прошу, проходите. Они оказались у низкого широкого столика. Госпожа Мацуда поднесла засахаренные сливы и груши и по две чарки. В одной из них золотился травяной настой, в другом — белело сакэ. Она что-то усердно шептала бледными губами, и Ри-То уловил: «Сёта, это последнее, последнее дело». Из другой комнаты вышел Сёта. — «Благое известие иль пренеприятное — не мне судить». — выжидающе процитировал Ри-То. — Позвольте соблюсти меры предосторожности. — процедила Эдо Юи. Глубокая синеватая тень залегла на её лице. Эдо Юи напряжённо опустила взгляд и осторожно повертела чарку против часовой стрелки, внимательно вглядываясь с золотистые блики. Затем поочерёдно окунула серебряный наперсток в сосуды с чаем и сакэ. Попробовав, она чуть заметно кивнула Ри-То и придвинула тому чарки. Каждое действие было совершено точно и будто механически. Нетрудно было догадаться, что процедура была проделана ею много раз. Маг усмехнулся и отпил травяной настой. Но мысли были не самые беззаботные. Молитвенник её был самый настоящий, а ёкаям он ни к чему. Но аура оказалась слишком слабой даже для умершего. Будто кто-то или что-то пыталось спрятать её. Скажет «человек» — не слишком-то успокоит и без того встревоженных жителей. К тому же, слишком много вопросов создаст этот вердикт. Ответит «ёкай» — а кого можно считать ёкаем в этом мирке? — Я могу поручиться за Нану. — непринуждённо протянул Ри-То, прокручивая по часовой стрелке чарку с сакэ. — Ни одна чарка не разобьётся, пока она будет в Мацуде. — Мы все вам благодарны. Подобные добродетели не должны остаться без награды. — ответил староста, слушая, как ритмично кличут птицы за окном, будто сямисэн. — Вы были гостеприимны, и поэтому разрешите нам остаться ещё на три недели. Здесь просто великолепный чайный дом. — хитро улыбнулся Ри-То. — У литераторов не подобается принимать дары, чтобы не соблазниться блеском монет. — Нам в радость принять у себя таких почтенных людей, как вы.— господин Мацуда старался быть почтительным, но от Ри-То не укрылись досада и любопытство. — Не сочтите меня неблагодарным, но дочь Танака — не единственная причина, почему вы откликнулись? — Всё верно. — невозмутимо кивнул Ри-То. — Где нечеловеческие сущности — там и источник магии. А где источник магии — там и влияние, и золотая жила, и сырьё для удивительных вещей. Я бы не хотел, чтобы это всё попало не в те руки. Меньшее, что я могу сделать — перекупить его, пока это не сделали до меня. Ри-То посерьёзнел. От его былой непринуждённости не осталось и следа. — Ничего нет ценнее магической энергии. Но она может представлять угрозу, если не контролировать месторождение. Поэтому от лица Школы Безмятежного Облака я бы хотел заключить с вами договор. Мы приложим все усилия, чтобы оказать селению финансовую поддержку, а также обязуемся снабжать Мацуду разного рода диковинами. Но вы должны гарантировать неприкосновенность Танака Наны и дать нам полный контроль над заводью. Предположительно, Нана появилась именно там. Что скажете, господин Мацуда Сёта? — Мне нужно время, чтобы подумать. Не обманываете ли вы меня? — нахмурился староста. — Выбор за вами. Но и на вас ляжет ответственность за последствия от отказа. Надеюсь на плодотворное сотрудничество, господин Мацуда. Как и было обещано, литераторы остались на двадцать один день в чайном доме. Достойном месте с заморским чаем, дивным садом с замшелыми валунами и карликовыми соснами и одной-единственной гейшей. Весть о прибытии магов взбудоражила всю округу, и люди из соседних селений съезжались в Мацуду, чтобы взглянуть на чародеев из легенд хоть одним глазком. Но литераторы целыми днями проводили у озера, куда обывателям вход был заказан. Однако всё равно выдавалась минутка, когда они были свободны. Эдо Юи явно тяготилась излишним вниманием к своей персоне. Постоянные беседы уматывали, а расспросы о чудесных способностях чародеев вызывали недоумение и раздражение. Её попытки развенчать миф о всемогущих литераторах слушателям пришлись не по душе. Поэтому девушка предпочитала допоздна погружаться в работу. Местные сочли её «несговорчивой и высокомерной». Эдо Юи это ничуть не огорчало. «Я здесь для того, чтобы обеспечить господину Ри-То безопасность и предупредить возможные покушения.» — думала Юи. — «Пусть он сам выслушивает эту молву. Поддержание образа не в моих полномочиях.» Танака Нана целыми днями вертелась у чайного дома и лишь вечером заходила к чародеям. Но ей и в голову не приходило просить о чем-то. Вместо этого она расспрашивала о странствиях. Слушала она с искренним интересом и снова ощущала себя в том лесу с диковинными цветами и невиданными животными. Нана желала соприкоснуться с этим свободным, неизведанным миром магов. Её очаровывали литераторы: они были такими добрыми, такими мудрыми, точь-в-точь как их описывал Молитвенник. И Нана робко, несмело мечтала стать такой же. «Пройдут годы, и она снова с тобой заговорит. Уверен, у тебя будет, чем поделиться с ней спустя столько времени. И тебя выслушают.» — каждый раз повторяла она слова Ри-То, как мантру. Упорно старалась уверить себя в том, что так оно и будет. «Да. Книга обязательно проснется. И я столько всего ей расскажу, как она мне когда-то. Не пристало мне её печалить.» — Господин Ри-То. — вежливо обратилась Нана, но в её голосе звучал интерес. — Пожалуйста, расскажите мне ещё что-нибудь про Ханафубуки. И каждый раз Ри-То как-то меланхолично улыбался и доброжелательно вещал о разных местах необъятной страны Ханафубуки: Огненной горе, Обезьяньем острове, Каменных храмах, высеченных прямо в скале, и прочих чудесах. Таинственный гость составил конкуренцию местному бакалейщику, и дети из Мацуды слетались вокруг него, чтобы послушать очередной рассказ. Кроме того, таинственный гость был щедр, как Восьмой Бог Счастья. И никто не покидал его без небольшого дара: шелковых платков, горсти серебряных монет или иноземных угощений. — Это — образцы монет из разных провинций. Такой торгуют в одной знаменитой деревне, состоящей сплошь из чайных домов. А та, что с синей огранкой — сувенир из храма при императорском дворе. Боюсь, запамятовал, откуда медная. — покачал головой Ри-То. — Как бы то ни было, мы надолго не задерживается в одном селении. Слишком короткая жизнь дана литераторам, чтобы мы были привязаны к одному месту. И слишком мало нас, чтобы мы жили в одном месте. Каждому нужно дать увидеть чудо. — Говоришь так, будто жизнь литератора — путешествия и развлечения. — скептично добавила сидящая в углу Эдо Юи, не отрываясь от пергамента и чернильницы. Она аккуратно вырисовывала острые чёрные иероглифы. — Ты верно подметила, Эдо Юи. — лукаво улыбнулся Ри-То. — Даже мы не избавлены от земных страданий: голода, смерти, хворей. И ещё кое-чего. Желаний. Лишь их мы в силах искоренить. —… К примеру, усмирить свое тщеславие и не искать в Молитвеннике лёгкой славы. Разве станет досаждать почтенный сын родителям, или подданный — императору, чтобы возвыситься в глазах других? — воодушевленно продолжал Ри-То. — Научиться терпению. Слово — наша главная магия, но, чтобы постичь её, нужны годы. Молитвенники лишь помогают нам в этом. «Книга, то есть Молитвенник, говорила мне то же самое.» — взволнованно отметила Танака Нана, отпив прогорклого цветочного чая. — «Отчего-то тоскливо. Я начинаю забывать её голос.» Однажды Ри-То и Эдо Юи попросили Танака Нану выйти за пределы деревни после заката. Покинув Мацуду, процессия достигла аккуратной поляны, по которой были щедро рассыпаны аспидные и аметистовые цветы. Лиловый туман лился меж деревьями так, будто дождевое облако овило местность. Повсюду были развешаны белые ленты и обереги. — Ну и чудный пейзаж, не правда ли? — присвистнул Ри-То. — Пару дней назад тут было озеро. Танака не поверила своим ушам. Это она ослышалась, или он оговорился? — Господин Ри-То, простите? — полушёпотом переспросила Нана. Она будто боялась нарушить густую тишину. — Всё верно. Я спрятал его и скоро верну на место. — тихо рассмеялся Ри-То, сложил пальцы и начал что-то шептать. — Озеро запечатано и помещено вне привычных пространства и времени. — начала объяснять Эдо Юи. — Поэтому обыватель туда не проникнет. Изолированное подпространство самодостаточно, так как может поддерживать стабильность внутри. Пока Ри-То шептал заклинание, печати поочередно вспыхивали бирюзовым пламенем. Зябкий туман сгущался и лился к центру поляны, взвиваясь в воронку. Очертания деревьев и цветов размывались, точно подёрнутые рябью. Постепенно туман оседал, и поляна обратилось в озеро с тёмной сиреневой водой. Алые фонари разбросали блики на резвящихся карпов, и над туманом выглянуло алое подобие луны. Студёный воздух трещал и мерцал от обилия магии. Танака Нана с восхищением глядела на прозрачную воду, ярко-оранжевых карпов и рубиновую кромку. Отчего-то кружилась голова, но вместе ощущались неведомые легкость и счастье. Однако что-то ей подсказывало, что Нана должна проявить к месту почтительность. — Танака Нана. С нашей первой встречи я запомнил, что начался твой путь с диковинного леса. — как только пришла она в себя, начал Ри-То. — Но что же предшествовало этому воспоминанию? Тебе не кажется знакомым это место? Нана растерялась. «Нет, я не помню.» — хотела сказать она, но изо рта вырвалось: — Мы играли в «Слепой монах и тануки» на берегу озера. Произошёл несчастный случай, и я сорвалась и утонула в озере. «Почему я это сказала?» — с тревогой и недоумением подумала Нана. — Что-то не так? — настороженно спросила Эдо Юи, заметив смятение спутницы. «Что-то как будто говорит за ме.» — Все в порядке. — выпалила Нана, прежде чем успела осознать. Но обеспокоенный вид девочки говорил сам за себя. — Помнишь что-то ещё? — вдруг поинтересовался Ри-То, не поворачивая головы — К сожалению, нет. — Нана отвернулась и облегчённо выдохнула. «Что это было?» — после она пыталась донести до литераторов произошедшее, но не смогла сказать ни слова. Жесты и символы тоже не помогли: тело её не слушалось. — Так я и думал. — похоже, Ри-То всё понял?***
Эти три недели пролетели для Наны, как один день. Но Танака Нане казалось, что она прожила годы с литераторами и знала их всю жизнь. Что ещё много-много дней она будет забегать в чайный дом. Ри-То будет меланхолично улыбаться и рассказывать очередную легенду, а Эдо Юи — беззлобно исправлять своего спутника. И даже ученица Ри-То стала как-то мягче по отношению к Танака. Она стала принимать большее участие в их беседах и одёргивала наставника, как только замечала малейшие приукрашивания и недосказанности. Танака Нана рассудила, что это было своеобразным проявлением заботы. — Не огорчайся. Уверен, это не последняя наша встреча. — подбодрил Ри-То поникшую Нану. Девочка вяло кивнула. Вместо ожидаемого горя Танака Нана ощущала лишь отстраненность. «Точно наблюдаю за чужим горем.» — упрекнула она себя. — «Не хочу, чтобы они подумали, будто мне всё равно.» — Было не так уж плохо. — тихо произнесла Эдо Юи. — Ю, тебе бы следовало проявить больше радушия. — беззлобно подколол Ри-То, а затем обратился к Нане. — Не бери в голову: она действительно ценит время, проведённое здесь. — Не мне судить. — демонстративно равнодушно бросила Юи и вдруг хрипло рассмеялась, протянув девочке запечатанный конверт. «И всё равно мне не по себе от её смеха.» — Нана попыталась улыбнуться. Вышла ухмылка. — Пожалуйста, возьмите этот подарок. — и Танака протянула им бумажных журавлей. Таких же прекрасных, таких же свободных. Только того, что был со сломанным крылом, она упрятала. «Обещайте, что вернетесь. Осталось так много нерасказанных легенд.» — она хотела, чтобы те остались. Но разве это не все равно, что держать в клетке заморских птиц? — Спасибо вам. — Нана зажмурилась и поклонилась в пояс. Слипшиеся мокрые пряди нависли над лицом. — Прощайте. Только когда маги скрылись из виду, застоявшиеся чувства девочки пробудились. Нана чувствовала и детскую непонятную обиду, и одиночество, и разочарование. Множество чувств мыслей, которых она никак не могла выразить словами, вертелись у неё в голове. «Слово — главная магия… Чтобы постичь её, нужны годы… Но и всей жизни не хватит, чтобы выразить всё на свете.» — до того эта мысль казалась ей недоступной. Разве могла она усомниться в совершенстве литераторов? Танака Нана долго смотрела вслед странникам. Моросил жемчужный мелкий дождь. Туман рассеялся точно назло. Она поёжилась от холода и поплотнее запахнула воротник. И вдруг ухватилась за тонущую мысль: «Почему вы снова меня оставляете?» И сама не замечала, как в такт каплям стучат слёзы.