Пути «Нити жизни, связывающие все души друг с другом. Когда человек получает Молитвенник, между им и артефактом зарождается Путь, но лишь ритуал Посвящения способен раскрыть его магический потенциал. Чем сильнее связь между литератором и Молитвенником, тем более мощные заклинания он способен колдовать.»
***
Танака Нана сняла с глаз повязку. Протянула руку вперед, с удивлением обнаружив широкий светлый рукав вместо привычной старой юкаты. Оглядела себя с головы до ног: на ней было ритуальное одеяние, состоящее из белой рубахи и красных шаровар. Подняла взгляд: увидела потускневшую арку с повязанным наверху узлом, на котором болтались деревянный амулеты. Ворота давали начало тропе, текущей вглубь леса. Шагнув за порог торий, Танака Нана будто нырнула в глубокий океан, и каждый шаг приближал её ко дну. Чудно извивались деревья с тёмно-синими стволами, оплетая землю и камни корнями. Между ними нашли приют кораллы белых, сиреневых цветов, неверно светившихся на полуночно-синем и изумрудном фоне. И даже аккуратные гирлянды фонарей и бумажных лент лаконично дополняли пейзаж. С каждым компонентом картины к девушке возвращались недавние воспоминания. « — Прежде, чем переступить тории, помните: вы покидаете людской мир — оказываетесь во владениях живущих тут существ. — предупредил Ри-То, прежде чем процессия подошла к храму на вершине горы. — Что вы хотите сказать, господин Ри-То? — уточнил кто-то из студентов. — Храм сторожит очень… Своенравный ёкай. Можно сказать, это дух горы. Дайте ему знать, что не представляете живущим тут угрозы — и он вас не тронет. — пояснил Ри-То ученикам, подступив к одному из изваяний, напоминавших паука с кошачьей головой. — Фактически у него нет имени, но для удобства мы зовём его Ясада Азуми. Давным-давно директор заключил с этим существом контракт на загадочных условиях. — негромко добавила Юдо Юи. «Каких? Умалчивает. Или сам не знает. Однако… Насколько это важно?» — с настороженностью Танака Нана смотрела на Эдо Юи, будто пытаясь отследить её ход мыслей. Литератор оставалась непроницаемой и отстранённой. Она будто задумалась о чём-то стороннем. — С рождения каждый предмет имеет душу: человек, дерево, животное. Молитвенник. Между человеком и его книгой пронизаны нити энергии. Иначе мы их называем путями. И когда литератор обращается к молитвеннику, их жизненные Пути резонируют. И чем сильнее этот резонанс, тем более мощным выходит заклинание. Пока ваши связи ещё совсем слабы. И ритуал будет направлен на то, чтобы вызвать сильнейший резонанс, чтобы укрепить Пути. — объявил Ри-То. — Самый надёжный способ — подвергнуть организм стрессу: когда нечто угрожает жизни обладателя, Молитвенник будет любой ценой пытаться защитить хозяина. «Нехорошее у меня предчувствие.» — Танака Нана почувствовала облегчение, когда поняла, что основная часть студентов разделяет её тревогу: пронесся боязливый ропот. Девушка отыскала взглядом Саито Чи. Её знакомая самодовольно ухмыльнулась и с жутким видом вкрадчиво прошептала что-то ближайшему юноше. Прокатилась новая волна тревоги, пока Саито пыталась сдержать смех. «Пользуется их настроем и нагоняет ужаса…» — Танака Нану тяготила моральная дилемма: осудить её поведение, успокоить кандидатов, или разделить азарт девушки. Но не успела она ничего предпринять, как её откликнули. — Не стоит. — Танака Нана обернулась и увидела стоящую чуть поодаль статную девушку в соломенной треугольной шляпе, оттеняющей проницательные серовато-голубые глаза. — Это вы мне? — растерянно уточнила она. — Верно. — девушка сложила руки на груди, вздохнула и спокойно предположила. — Они слышат то, что хотят услышать. Для многих здесь ритуал — своеобразная проверка на храбрость. В любом случае, я не советовала бы тебе отвлекаться на такие мелочи. Вполне возможно, именно сейчас нас оценивает… нечто. — Я буду осторожна. Спасибо за предупреждение. — Танака Нана с опаской взглянула на ещё одну статую Ясада Азуми и, смахнув пыль с её поверхности, положила в лапу статуи бронзовую монету, стараясь не поднимать взгляда. «Все-таки, раз мы в ее владениях, нужно проявить почтительность.» Всю дорогу Ри-То выжидающе молчал, иногда хитро поглядывая на кандидатов. Собранная незнакомка больше и словом не обмолвилась с Танака Наной, а Саито Чи непристойно громко разговаривала с группкой будущих литераторов.***
— Мы собираемся погрузить вас в транс и направить сознание в нужное русло. Ваше тело в безопасности будет покоиться в зале, пока ками странствует в ином измерении. Главное — стараться избегать резкого прерывания сеанса, иначе возможны неприятные побочные эффекты. — объявил Ри-То, когда вдали показался вход в Школу Безмятежного Облака. Перед входом в храм присутствующие совершили ритуал омовения, ополоснув лицо и руки водой из кувшина, стоявшего у родника. Светлая струя воды тонко звенела, преломляясь при малейшем касании. Храм был построен тысячу лет назад, в эпоху расцвета изящных искусств Хана и напоминал древнюю сосну на скале: главное здание тянулось вверх остроконечными крышами и форме лунного серпа, а изящные очертания ассоциировались со взмахом кисти, окрасившей ярко-алой краской фасады. Ри-То и Эдо Юи провели учеников в Зал Блуждающего Солнца. Но последняя после удалилась, объяснив это тем, что секретарше нужно заполнить срочный отчёт. Интерьер истончал философскую красоту и некую лаконичность: пол застелен циновками, в углу стоял столик с миниатюрной сосной, а напротив входа перед ширмой с горным пейзажем застыло извание дракона с двумя нефритами, вставленными вместо глазниц. — Это существо — устройство директора Хиро Като. Обычно он странствует по Ханафубуки и решает там важные вопросы. Хиро Като не любит объявляться в школе, так как это отвлекает его от дел. Поэтому он усилил свои Пути между своим Молитвенником и несколькими такими статуями и запрятал их по разным местам, чтобы иметь связь с Храмом Безмятежного Облака. Неординарный человек… Перейдём к делу: сейчас я выдам вам повязки на глаза. Сядьте на циновки, положите перед собой молитвенник и раскройте на первой странице. В этой комнате все Пути усилены, поэтому здесь вы сможете перемещаться в собственное сознание, в то время как в другом месте эффект менее впечатляет. Директор поставит печать, которая укрепит эту энергию до предела, нужного для первого Слова. Ри-То неспешно подступил к статуе и положил в раскрытую лапу медную монету. «Глаза» загорелись. — Ожидание… — механически донеслось из изваяния. — Получен источник сигнала… Устанавливаю связь… Соединение… Успешно. — потрескивающее шипение. — Приветствия, Ри-То. Опять этот кусок скалы выбивается из строя. Нужно его починить… Я вижу, вы готовы к церемонии. — в тихом и безэмоциональном голосе ощущалась усмешка. — Господин Хранитель Путей. Я полагал, вам запретили иметь дело с подобными изобретениями. Мы с Эдо Юи уже ввели их в курс дела, как вы и приказали. Позвольте начать ритуал. — обратился к нему Ри-То. Из пасти «дракона» заструилась полупрозрачная дымка с терпким травянистым запахом. Вскоре благовония заполнили комнату: сначала скрылись дальние углы. Затем туман поглощал фигуры сидящих рядом учеников, и Танака Нана уже не могла разглядеть свой Молитвенник. Мир померк.» Но чем дальше шагала Танака Нана вверх по тропе, тем более становился лес сюрреалистичнее, и тем менее это место напоминало ей привычные пейзажи родной деревушки: иссиня-черные жилы корней змеями ползли в небо и образовывали узлы и фигуры животных. Стайки мотыльков вокруг святильников таяли на глазах, пока не исчезли. Когда девушка миновала узкий мостик, где-то в сплетении деревьев ей померещился чей-то детский, полупрозрачный силуэт, будто бы сотканный из тумана. Ребёнок? Здесь? Нет, не может быть. Нана протёрла глаза, но видение никуда не исчезло. Девушка решила последовать за ним. Как саван, тропу поглотила священная тишина, словно некая сущность готовила свои владения ко сну, хоть снаружи грелось утро. Танака Нане стало не по себе: будто на её глазах пробуждался этот циклический, тревожный сон. Логическое продолжение сюжета, ускользающее с каждым разом. Гибкие прутья будто бы сами раздвинулись перед ней, скрутившись в тонкие плетёные гнезда. Нана долго вглядывалась, надеясь, что эти напоминающие виток тумана белые одежды никуда не исчезли. — Прошу прощения. Как ты оказалась здесь? — окликнула она девочку. Та не отреагировала. «Может, это и есть моё испытание? Вывести её отсюда?» — объяснение было до того неубедительным, но никаких альтернатив не было. — Скажи, откуда ты. Может, я смогу помочь тебе… — взволнованно выдохнула Танака Нана, слегка тронув за рукав незнакомку. Но девочка никак не отреагировала, и на руке у Наны остался неровный лоскут. От куска ткани валил студёный пар, и коварный холод обжигал руку. Какое-то время борясь с дремотой, девчонка повернула голову… Танака с неожиданным для себя волнением и каким-то ощущением разлуки всматривалась в блики иссиня-чёрных глаз. В горле зудило. «Сестрёнка Нана?» — Наставница… — девочка сонно проронила. — Вы как-то упоминали, Молитвенники могут видеть «судьбу» владельца. Я не до конца понимаю, что это такое. Но какая она у меня? Она вдруг робко взглянула на посетительницу. «Кажется, я помню это. Выходит, я должна ответить за Молитвенник. Но что хочет она услышать? Нет, вернее, что Молитвенник сказал ей, то есть, мне, тогда?» — Я видела, как ты стоишь у подножия Священной Горы. — нарочито тихо начала она, чтобы не выдать возбуждения и некой неубедительности в голосе. — Мир за пределами деревни окажется удивителен: ты увидишь и огненную гору, и перевернутые скалы, и озера настолько солёные, что в них ничего не тонет. — Но буду ли я счастливой? — вдруг спросила «сестрёнка Нана». Вопрос вызвал у девушки смятение: на этом вопросе и оборвалось видение, когда та вернулась в «родную» деревню. Какая-то мутная пелена застелила глаза. Затем капля потекла по щеке, вторая. Это чувство испытала она впервые. Неужели… Слёзы? Нана вскинула голову и прищурилась. «Я обещала, что воплощу мечту сестрёнки Наны…» — Ха-ха-ха! Конечно. — девушка улыбнулась, но её плечи дрожали. — Ты проживёшь долгую счастливую жизнь. Встретишь тех, с кем пройдёшь сквозь многие испытания. И тебя запомнят сильной, доброй… Свободной… «…Даже если ей не суждено этого увидеть.» — что-то инородное в Нане шепнуло эту фразу. На лице Танака наметились облегчение и чувство вины одновременно, как только та уловила надежду в глазах «прошлой себя». Но вдруг её собеседница задумчиво наклонила голову вбок. И запела тихим голосом.«Но, помни, птенец, Смерть — ещё не конец…»
Многократная затухающая дрожь сопровождала эту песню. И фигура девочки рассыпалась на лоскуты. Те — на белесые липкие нити, ползущие в сторону девушки. Что-то проскочило за спиной у Танака Наны. Вдруг бесчисленные корни померещились ей звеньями огромной паутины. Иррациональный ужас клокотал где-то в глотке, отчего она даже голову не решалась повернуть. Сущность напевала колыбельную. Мерно стучала в глуши когтем и вплетая в слова лесное эхо. Танака Нана ладонями закрыла уши. В голове гулом бродила песня ёкая, выла, щёлкала, скрежетала, как сломанный сямисэн. Она перестала владеть своим телом: бесконтрольно дергались конечности, лицо сменяли неестественные гримасы, одна за другой. Девушка чувствовала себя попавшей в сеть бабочкой. Сущность готовила для них сновидения, играясь с миражами. Свет преломлялся, как сквозь толщу воды, рассеиваясь и играя, принимая причудливые формы: то золотых рыбок, то дивных заморских птиц. Девушка неестественно вскинула голову и задрожала, сдерживая тихий истерический хохот. «Жутко…» — эхо подхватывало её мысли, возвращая их в искаженной, нечеловеческой, гиперболизированной форме. «Но так спокойно. Как будто я снова дома…» — жуткая, гиперболизированная улыбка. «Кто ты?» — хотела спросить Танака. Но не могла проронить ни слова: мышцы непроизвольно сокращались, делая девушку похожей на жуткую куклу-марионетку, как только она пыталась пошевелиться. Вдруг по телу прокатилась очередная судорога, но она уже была лишена координации, хаотична. Кто-то заговорил её ртом. — Надо же… Моё шестое чувство уловило какую-то инородную энергию. Я уж подумал, это объявился ёкай, который хочет выгнать меня с угодий… — так жутко и непривычно слышать свой голос со стороны. И ощущалось это так, будто рой пауков залез в глотку. — Давно тут не объявлялся человечишка… — Выходит… Сестрёнка Нана была иллюзией? — только и успела выдавить Танака Нана, как только существо дало ей возможность говорить. Каждое слово вытягивало из неё энергию. «Неужели я хочу быть обманутой?» — Ну как же не упустить возможность поиграться со своей жертвой перед тем, как прикончить её? — гадкий, шипящий смех. — Мне наскучило сидеть в пещерке и питаться гнилыми трупами. Животные — некудышные собеседники. Я буду забалтывать тебя, пока мой яд не лишит тебя возможности говорить, а после — перекушу тебе горло. Славная смерть, не находишь? Но в этом страхе намечалась и жгучая, почти невыносимая тоска. «Прошу… Создайте её снова.»***
— Я могу войти? Нужно с тобой кое-что обсудить. — Ри-То чуть сдвинул дверь с позволения секретарши и оказался в полутёмной небольшой комнатке с низким потолком, которая казалась ещё менее просторной, обставленная книжными стеллажами и приземистыми столиками со всякой всячиной: документами, книгами, архаичными свитками и справочниками. Тут Ри-То не мог не признать способностей своей бывшей ученицы — бывшей ученицы и коллеги: бесчисленные экземпляры были упорядочены и классифицированы с присущей ей педантичностью и аккуратностью. Единственным источником света в архиве был стоящий на одном из столиков бумажный фонарь, как светлячок, теплящийся медовым заревом. За рабочим местом писала Эдо Юи, и, чем ближе была её кисть к источнику света, чем больше напоминали театр теней эти отточенные движения каллиграфической кисти. Ри-То едва мог разглядеть лицо бывшей воспитанницы, но он отчетливо ощущал, как тяжёлым облаком её окутывает тревожность, сомнение и… Предчувствие? Это тяжёлое марево напоминало ему опухоль, которая постепенно поглощает человека, овладевая его телом. Как только Эдо Юи заявила о своём решении удалиться, Ри-То уже ощущал какой-то подвох. — Я полагала, ты сейчас должен присутствовать на ритуале Посвящения и следить за тем, чтобы всё протекало гладко. — Эдо Юи поставила точку и подняла раскосые глаза. — Зачем я тебе понадобилась? «Как же быстро они растут…» — Мой помощник присмотрит за ними. А ты не меняешься, Ю. — Ри-То как-то меланхолично улыбнулся, прислонившись к дверному проёму. — Всё так же принципиальна. — Скажи сразу: к чему ты клонишь? — Эдо Юи явно стала подозревать цель его визита. — Никакого срочного отчёта нет. Зная о твоей пунктуальности, я сразу сообразил, что ты выполнила график на месяц вперёд. Признайся: это была удобная отговорка? — Ты прав. Глупо отрицать то, что очевидно. Ты прекрасно понимаешь, что я не стану потворствовать такого рода лжи. Фактически мы используем будущих учеников как подопытных, а Школу — как очередную площадку для его экспериментов. — В каком-то смысле Хиро Като даже новатор… Когда он меня посвятил в эту тайну, я тоже воспринял его метод неоднозначно. Мы не знаем, какие риски сопряжены с его авантюрой и как она повлияет на психику студентов. По традиции учеников отправляют в горы к Ясада Азуми без припасов, чтобы они продержались там три дня и три ночи и рано или поздно пробудили Молитвенник — опасный и не очень надёжный метод, не отрицаешь? Хиро Като же убил двух зайцев, додумавшись до нового ритуала: и взял под контроль магию ёкая, и ускорил процесс укрепления Путей. Или у тебя есть наблюдения, с которыми ты бы хотела поделиться? — Я пятикратно проверила список молодых людей и обратила кое на что внимание. Среди них нет наследников уважаемых кланов. Если в результате его махинаций умрут или сильно пострадают ученики, он без труда сможет всё замять и списать на несчастный случай. Всё предусмотрел. — удручённо отчеканила секретарь. — Хиро Като мог бы тоже держать нас в неведении. Но вместо этого раскрыл все карты. Полагаю, он хочет разделить с нами ответственность. Но ты всё-таки нарушила и указ директора, и учение фуруи … — спокойный голос литератора звучал скорее задумчиво, чем строго, но Ри-То заподозрил, что Эдо Юи не поблагодарила бы его за дозу нравоучений. — Фуруи предписывает беспрекословно подчиняться вышестоящим, но я считаю, что таким образом пытаюсь себя оправдать. — Эдо Юи невидящим взглядом обвела книжные полки, будто пытаясь зацепиться взглядом за какой-то заголовок. Затем устало посмотрела на Ри-То. Погасшие чёрные глаза будто говорили: «Стоит ли это того?» — Неужели в тебе пробудилась эмпатия? — попытался разрядить обстановку Ри-То, на что Эдо Юи мрачно ухмыльнулась, и её взгляд стал куда более зловещим. — Я не морочу голову вопросами морали. Но знаешь, кого я буду презирать всегда? Тех, кто нагло обманывает себя и других, считая, что понял людскую суть. — В этом вы с ней и похожи. — задумчиво протянул Ри-То. — Но посмотри на всё это с другой стороны. Внутри каждого сейчас происходит своя маленькая борьба. Они встречаются со своими страхами, воспоминаниями, тайнами; борются с ними и иногда узнают о себе то, что предпочли бы забыть. Мне не раз приходилось переосмысливать привычную мораль… Думаю, всем нам предстоит пройти через это.***
— Сначала разгадай загадку. Меня всегда забавляли людишки. Их век короток. Но вы, маги, особенно странный случай: отчего остерегаетесь ёкаев, но отдаёте половину своих отведённых лет жизни, чтобы приблизиться к нашей природе. По мне, выходит лишь карикатура. — принебрежительно бросил дух, из любопытства подёргивая пальцами Танака Наны. — Я беседовала с разными литераторами: и юнцами вроде тебя, и опытными, которые могли бы со мной потягаться. Никто не дал вразумительного ответа. — Нет. Я просто не могла поступить иначе. — задумчиво ответила Танака Нана. — Не могла оставить Молитвенник, когда он может осуществить чьи-то мечты. — неуверенно заключила она. Цепь нескоординированных судорог — и парализованное тело упало на колени. Нити длинных волос нависли над лицом. Кто-то будто дотронулся до её лица когтями. — Знаешь, что объединяет всех моих жертв? Все так отвечают. Все до одного — закостенелые альтруисты… Которые только и хотят быть обманутыми. Будь речи правдой, вы были бы очень скучным народцем. — Что ты имеешь в виду? И… Что с ними стало… — хрипло от покалывания в горле спросила Танака Нана. — Ну же, сестрёнка Нана, не притворяйся, что не понимаешь, что звучишь неубедительно. — теперь её же голос звучал по-детски наивно, пусть Танака Нана и с отвращением осознавала, что потустороннее существо имитирует голос ребёнка. — Лишняя доза яда освежит твои воспоминания. Получив контроль над собственным телом, Танака Нана вытянула бледную ладонь — как трещины на стекле, очертились иссиня-чёрные вены, будто готовые треснуть в любой момент. Корни деревьев словно стали продолжением конечностей, и с каждым рывком она ощущала, будто рвутся сосуды. «Они избегали боли? Это и есть ответ на твою загадку… Ясада Азуми?» Ответом ей было сдавленное глухое биение сердца и стремительно сужающееся поле зрения. — Маленькая девочка впервые увидела этот мир, когда вышла за пределы деревни играть с соседскими детьми. — начал гипнотически шептать её голос. — Миражи облаков, солнечные блики на волнах, дряхлый мост — всё это было для неё незнакомым и захватывающим, и она впервые ощутила эйфорию. Танака Нана прикусила губу, чтобы не… Рассмеяться? Как кляксы, по белой ткани начали расползаться чёрные зловонные пятна: дерево, облако, озеро. Они разрастались. В уродливых, сюрреалистичных чудовищ. — Метаморфозы — и экстаз сменился ужасом, ужас — безумием, и в агониях она умирала… И обратила свой взор на живущих там Духов. — безжалостно продолжал голос. «Хватит! Отпустите меня!» — истошно хотела она закричать, будто со стороны услышала неясный шёпот. Происходящее начало походить на мелькающие картинки, мир — разрозненные элементы, утратившие связь: одеяние в считанные минуты превратилось в лохмотья, кровь струилась с увеличивавшихся очагов. Истерический экстаз достиг апогея. — Ха-ха-ха-ха! — неожиданно расхохоталась Танака Нана, давясь почерневшей кровью. Каждое слово давалось с трудом. — Я пыталась себя убедить в том, что поехала сюда для того, чтобы с помощью магии принести пользу людям. Но мои мотивы настолько наивны, насколько эгоцентричны! — её голос угасал, но в словах звучала улыбка. — Ты прав, но очень отдалённо. Та девочка ещё жива. Произошёл несчастный случай, и по стечению загадочных обстоятельств она оказалась в дремучем лесу. Гнезде ёкая. «Что за вздор?! Почему я распинаюсь сейчас перед ёкаем?» — откликались в ней остатки здравого смысла. Но она смеялась — смеялась и ощущала, как дергаются шея, плечи. Пальцы рук. Как она прерывисто и дробно дышит, как выкрикивает слова, зачастую лишённые смысла. Выкрикивает с той же кошмарной улыбкой, с которой запечатлевала себя в последний миг сновидения. Сущность не стала её перебивать. Она с упоением и каким-то удовольствием хищника слушала самообличительную речь. — Эта маленькая девочка — я. Ничто не мешало ей обо всём забыть и провести тихую и безбедную жизнь в деревне, дожив до почтенных лет. Но сколько ещё она могла бы обманывать себя, убегая от видений? Год, десять лет? Всю жизнь? Я не могу быть уверена в том, принадлежат ли эти воспоминания мне, были ли они реальны. Но имеет ли это значение? Я уже взяла её роль, пытаясь снова и снова восстановить цепочку. — в обычно пустых, застекленелых глазах Танака Наны тлели блеклые искорки. — Я не такой самоотверженный альтруист, как убеждала себя ранее. Прости меня, сестрёнка На… Я всё так же остаюсь тем самым ребёнком, которому нет места в размеренной жизни… Лес внимал каждому слову и впитывал эхо. Голос все слабел. Танака утратила возможность говорить. — С тобой было занимательно поиграться. Так уж и быть. — из каждого дерева-паутины гремел несогласованный хор, напоминающий звон битого стекла. Однако постепенно голос стал все больше походить на человеческий. — Я покрасуюсь перед тобой. Напоследок… Не вздумай больше заниматься самообманом. Считай это моим наставлением. Последним, что зафиксировало сознание Танака Наны, были мириады глаз, синхронно раскрывавшихся из просветов между ветвями.