Поэзия о птицах и облаках. Сезон 1.

Молитвы Заклинания, дающие литераторам доступ к колдовству. Их содержание может дать подсказку к разгадке прошлого, настоящего или будущего человека…

«      — Э-эй, сестрёнка Нана! – окликнуло ее щебетание звонких, будто птичьих голосов. – Попробуй-поймай Сёту Неуловимого! – мотая головой, Танака Нана сделала неуклюжий шаг в сторону источника звука – за ним последовал удаляющееся хихикание, так напоминавшее стрекот цикад.       Каждый шаг сопровождался приятным головокружением, миг – по телу разлилась истома, еще миг – запоздалый дрожащий смех. Миг – приятный ветер. Миг – по очереди голосили птицы. Миг – и Танака Нана утопала в какофонии звуков и ощущений. Её тонкая рука зацепилась за повязку, чтобы чуть-чуть приподнять плотную ткань.       — А ну не жульничать! – тоненький детский смех был похож на журчание. Ей не давалась роль незрячего в ребяческой игре “Слепой монах и тануки”. Такой непривычной, но волнующей казалась ей эта композиционная незавершенность настоящего. Слух, ощущения, зрение – она утратила компонент этой мозаики.       Дробь сыпающихся камней, стучащих о водную рябь. Танака На медленно развернулась: долговязая и худощавая, она была на голову выше соседских детей, даже несмотря на небольшую разницу в возрасте, из-за чего Танака казалась себе неуклюжей и нескладной. И «сестрёнка Нана» ощущала себя еще более неповоротливой в этой проклятой повязке, обернутой вокруг глаз.       Но обычная растерянность растворялась. Вырисовывалось какое-то радостное волнение, которое приобретало всё более гротескные и жуткие формы.       — Ха-ха-ха! – робкий шаг вперед, и Танака закружилась, чувствуя близость отвесного берега. Снова она попала в водоворот звуков и ощущений: стрекот стрекоз, шорохи волн. Тихое колыхание листвы, старческое кряхтение прутьев ивы – все соединилось в пленящем мареве.       — Сестрёнка Нана, осторожно! – далекий голос где-то извне. Кто-то цепко схватил Нану за предплечье и резко развернул, отбежав с ехидным хихиканьем. Танака хотела окликнуть ту соседскую девчонку, но тело как будто принадлежало уже не ей – словно со стороны Нана слышала, как кто-то напевает ее голосом.

Журчит воробей – беседует с ивой, Сперва величавой, спокойной, красивой. Над заводью тихой смеется птенец, Не зная – живому приходит конец. В бессмысленном вертится он хвастовстве. Веселье ища в уснувшей листве…»

***

      Сон Танака Наны разорвал угасающий детский смех: каждый его аккорд битым стеклом отзывался в голове с нарастающей силой, чтобы оставить после себя звон в ушах и какое-то странное чувство… Утраты?       Снова она перемещается в детские воспоминания, проведенные в тихой деревушке Мацуда. Помогает своим родителям по хозяйству. Идет в лавку соседа-бакалейщика, торгующего городскими диковинами и не менее странными историями из жизни. Каждый цикл они отличаются друг от друга, и Нана не замечала, чтобы его рассказы когда-то повторялись. Затем как бы невзначай приходят соседские ребятишки и зовут Нану играть, заманивая ее на тихую заводь и все громче напевая эту песенку… Но, как только та доходила до тех самых строк, видение обрывалось, и девушка оставалась наедине с этим тревожным, жутким и… одиноким хохотом?       Эти видения стали посещать ее месяц назад. Сначала Танака Нана покорно плыла по течению и позволяла своим искаженным, пусть и таким настоящим, воспоминаниям взять вверх над собой. Затем научилась владеть своими мыслями и движениями и пыталась избежать этого момента: пыталась остаться дома в тот день, шла в другой конец деревни или сразу отказывалась от игры. Это не помогало. Все вело к тому, чтобы Танака Нана оказывалась у заводи. Снова эта песенка. Снова смех. Снова звон.       Но было в корне неверно говорить, что сновидения настолько её утомили. Танака и сама не до конца разобралась в своих чувствах: желание увидеть мир, тоска по уснувшему Молитвеннику, или она попросту хотела спрятаться от чего-то? Но все больше решение покинуть Мацуду стало напоминать ей самовольный побег.       «А ведь я даже не попрощалась ни с кем. И не объяснилась.»       — Станция: город Ики, торговый район. Текущее время: шесть часов пятьдесят пять минут. Остановка пятнадцать минут. Следующий пункт: город Кинцуги. Время отправки: семь часов десять минут. Повторяю. Станция… - путь до станции «Мацуда» до места обучения занял два с половиной дня. Понятие «Железная дорога» появилось относительно недавно – пять лет назад, но возможность перемещения из глухой деревушки в любую точку страны Ханафубуки открылась для сельских обывателей намного позже и казалась Танака Нане такой непостижимой.        Ещё будучи ребенком, она фантазировала о том, можно ли вмиг закрыть глаза и оказаться на другом конце Ханафубуки. Но Нане и не пришло бы в голову что-то наподобие поезда – конструкции, внутри которой люди несутся с огромной скоростью. Этот механизм напоминал ей скорее громадного металлического змея, с протяжным свистом извергающего из макушки пар и работающего с помощью магии.       Но ее наивное детское впечатление омрачняла обстановка в вагоне: там будто собрали людей “всех мастей и возрастов”: торговцев, продающих любопытные диковины, бродячих музыкантов, фокусников, показывающих чудеса, выходцев из деревни, уехавших в другую часть острова на заработки, иногда берущих с собой целые семьи, и людей из городов (был и отдельный вагон для желающих заплатить круглую сумму, но Танака не было позволено и одним глазком глянуть на то, что там происходит). Такое сборище напоминало пёструю шумную ярмарку из неутихающей какофонии голосов. На её глазах разворачивалось множество камерных историй из обрывков диалогов, жестов, и мимики этого разнородного “праздника”, которое со временем стало скорее утомлять, чем занимать.       Иногда с ней подсаживались побеседовать различные пассажиры: одинокая старушка с котёнком, цирковая труппа, маленькая девочка, переезжающая в город вместе с остальными воспитанниками приюта. Судят по внешнему виду. Что же могло их привлечь этой долговязой черноволосой девушке в старой юкате? Должно быть, большие чёрные глаза с опущенными уголками: они придавали Нане меланхоличный вид, и оттого некоторые собеседники пытались её развеселить, а та самая девочка даже подарила простенький гребень «чтобы сестрёнка не расстраивалась».       «Непросто привыкнуть к тому, что тебя запирают в чугунном устройстве. Особенно, если оно так мчится. Как его зовут? Вроде припоминаю… Смеющийся дракон?»

***

      Теперь Танака предстояло дойти до пункта сбора будущих литераторов под номером пять: участка, отмеченного красной точкой совсем рядом со станцией. Это было небольшое здание на нижних ярусах Кинцуги, в котором обычно временно проживали литераторы. Как позже она узнала, здесь гостили будущие студенты, прибывшие из окрестностей в Кинцуги за несколько дней до начала. Главное помещение скорее напоминало святилище с первого взгляда.       Стоящий на видном месте переносной алтарь был увешан монетами, лентами, оберегами и всем, на что литераторы не поскупятся. И сейчас у него выстроилась небольшая очередь из желающих помолиться у Духов об удаче. У окна был посажен аккуратный сад камней. По периметру тянулись плоские столики, на которых выставили разнообразные яства.       — Танака Нана из Мацуды, верно? — её встретил человек, в котором она узнала Ри-То, почти не изменившегося с момента последней встречи.       — Всё правильно, господин…? – Танака Нана стряхнула пыль юкаты, и по ее плотно сомкнутым губам, растерянно блуждающему взгляду можно было уловить усталость. – Прошу прощения, что не выгляжу надлежаще к мероприятию.       — Можете продолжить звать меня Ри-То. Моё полное имя слишком сложное для произношения. Новички не слишком преуспевают в правильном определении этих титулов. Впрочем, дилетантам простительно. Каждому предстоит выдержать восьмичасовое наставление об этикете, куда входит и выучивание полных имён вышестоящих… — в шутливой манере представился Ри-То.       — Я полагала, твоей обязанностью было сопровождать будущих студентов к Школе Безмятежного Облака, а не с порога сообщать им о своих достижениях или отпугивать их подобными байками. – вмешалась до сих пор молчащая молодо выглядящая девушка с суровым видом. – Блюдение правил приличия и почтение – неотъемлемое качество, но идеи фуруи никогда не заходили так далеко. – тон говорящей смягчился, когда та обратилась к Танака Нане. – Надеюсь, истории моего коллеги не дали вам ложного представления о процессе обучения.       — Уверяю вас, всё в порядке… — чтобы обратиться к ней, Нане потребовалось наклонить голову. Мимолетная улыбка исчезла с лица Танака, сменившись каким-то стыдливым любопытством, когда она украдкой всматривалась в лицо говорящей: чуть приподнятый подбородок, контрастные тени под глазами… Вдруг девушка перехватила её взгляд, и Танака узнала. Эдо Юи? С сожалением Нана отметила, что выглядеть она стала куда мрачнее, чем при первой встрече.       Не успела Танака Нана ответить на её приветствие, как Эдо внимательно обвела взглядом группу учеников и сверилась со списком. Затем негромко откашлялась и объявила:       — Все ученики в сборе. Формальности и воодушевлящие речи – это по твоей части. Ри-То.       — Невероятно приятно слышать это от вас, госпожа Эдо. Позвольте начать. Большая вам благодарность за присутствие. Века назад, чтобы сделать шаг к полному овладеванию магии – понять, что стоит выше человеческих страданий и радостей, литератор совершал паломничество к храму. Нелегок был его путь: по дороге его поджидали хвори, голод и предчувствие смерти. Но они очищали, как ритуал, сжигающий человеческую душу и превращающим пепел в жизнь. Лишь превзнемогая боль, паломник заставлял Ками – духов, обратить на него взор… Затем ждал его нелегкий подъём на гору. Тропа из трёх тысяч ступеней – и… - робкий шепот всколохнул толпу, но, заметив раздражение Эдо, Танака сообразила, что к чему. Всё верно. Ри-То рассмеялся. – Ха-ха-ха! Меня впечатлила ваша реакция. Сохраняйте спокойствие. Сейчас в этом нет необходимости, когда есть возможность за полтора десятка минут добраться до школы Безмятежного облака на метро.       Задор литератора оказался заразительным, и Танака сдавленно хихикнула, прикрыв рот объёмным рукавом. Эдо Юи взяла на себя инициативу и продолжила за литератора:       — Вы должны твёрдо знать, зачем пришли сюда. Даже если вам и удастся провести себя и других, от неё вы не скроетесь.

***

      Город Кинцуги рос ввысь, словно бамбуковый побег: порой это выглядело так, будто несколько домов нагромоздили друг на друга, связав строения между собой какими-то гладкими черными нитями, деревянными мостами и балками. Сами очертания торгового района напоминали раскидистый клен, увешанный листьями резных ярких вывесок, украшенный лентами и оранжевыми фонарями.       — «Постановка «Фестиваль ёкаев»! Пьеса от подающей надежды труппы «Кокоро» «Путь отчаянного мечника»! Всё это вы увидите в театре «Легенды гор и морей»!»       — «Три причины посетить «Сытый тануки». Раз – лапша по традицинному рецепту. Два – фирменный суп с тофу. Три – моти с папайей. Прошлое, настоящее и будущее в одной тарелке.»       Транспорт расписным драконом кружился меж домов, то взлетая вверх по путям, то подныривая под мосты и ярко-красные арки, и Танака Нана едва успевала читать рекламные надписи различных заведений с целью отвлечься. Но из головы никак не выходила фраза Эдо Юи. Что она имела в виду? Только и успела подумать Нана, как с досадой осознала, что пропустила около пяти табличек.       — «Чайный дом «Цве…» — только сейчас она поймала себя на том, что делала это вслух.       — «Мастерская «Пламя горна». Починим-отшлифуем» — самоуверенно произнёс кто-то, едва Нана успела прочитать вывеску.       — Извините?       — Скоро ты поймёшь, что чтение рекламных табличек – ещё не самое интересное, что можно посмотреть в Кинцуги, «Высокая Девочка». – самодовольно окликнула ее эктравагантно одетая девушка с короткими выжженными солнцем волосами, любопытно разглядывающая Танака Нану, одна из будущих студентов-литераторов. – дом иллюзий мастера Уэмона, центральный район Норико, Цирк ёкаев… А ещё – «Ки»… Нет, не так… «Хинотеатр»… В общем, зал, где показывают истории… Движущиеся, живые! Как удивителен Кинцуги! – она активно жестикулировала, и Танака Нана обратила внимание на то, как много на незнакомке свообразных украшений: бусы из игральных костей, серьги – из гадальных бирок и браслеты с мелкими монетами.       — Да. Завораживает… — только и проронила Танака Нана, прислонившись к стеклу. Блеклое отражение уловило усталую грустную улыбку и мечтательный прищур. В волосах играл чуть тёплый ветер из приоткрытого окна.       “Радуюсь, как дитя…” — с упрёком подумала она, отстранившись на миг.       — Постой. Какое твоё имя? — обратилась Нана к незнакомке.       — Ох, забыла представиться. Зови меня… - она коварно подмигнула и прищёлкнула пальцами. – Саито Чи!       Танака Нана представилась в ответ. Гряды домов сменились рядом ярко-алых деревьев, а затем поезд поглотил тоннель. Сначала было темно. Но по мере продвижения по сторонам синим заревом вспыхивали какие-то кустарники, как болотные огни.       — Думаешь, это тоннель? Что, если я скажу, что мы сейчас находимся в пасти огромного ёкая, похожего на рыбу? — как бы невзначай бросила соседка. В её тёмных зеленоватых глазах проплывали золотистые и лазурные блики. — Мило тут, не находишь? Похоже, мы нравимся ему, раз ещё пасть не закрыл.       Нана не сразу осторожно пересела на место подальше от окна, но все же украдкой бросала короткие взгляды наружу. Теперь и свисающие с потолка нити походили на водоросли, и выступающие скалы, оплетенные травой, казались ей чешуей.       — Не понимаю. Зачем посреди дороги поставили огромного ёкая? Разве он не испытывает неудобств? — озадаченно поинтересовалась та.       — Разве в этом случае не спрашивают нечто вроде «А не страшно ли людям внутри такой громадины?». Ну и странная ты. — хихикнула Саито Чи. — Не бедствует. По крайней мере, голод ему не грозит.       Завязался оживлённый диалог с новой знакомой. Саито Чи производила впечатление остроумной и сообразительной, пусть и не очень усидчивой личности. Сначала она поведала свою трагичную и богатую на подробности и детали историю. Настолько эмоциональную, что события показались ей наигранными и неправдоподобными, и Танака Нана просто вежливо кивала и изредка задавала уточняющие вопросы.        Затем, когда поезд миновал «тоннель», собеседницы обсуждали увиденное из окна: аккуратные витрины лавок на любой вкус, закусочные, храмы и спящие сады камней. Когда в поле зрения оказывались заведения, о предназначении которых оставалось лишь догадываться, обе изворачивались как могли, так что под конец заручились раздобыть новейший путеводитель. Вместе с тем неизбежно всплывал вопрос: какую роль будут играть литераторы в этом новом мире?       — Станция: священная гора Ками. Храм Безмятежного Облака.