Глава сорок первая. Параллели
27 мая 2024 г. в 19:35
Ратмир чувствовал себя совсем паршиво. Потратив почти весь магический заряд клинка, который успел накопить за несколько дней на Белое пламя против Змея, он чувствовал, как силы покидали его непрерывным потоком. Однако он должен был выследить и понять его дальнейший план действий. Ведь от этого сейчас во многом зависела жизнь и безопасность его Хранительницы.
Огненный Змей поднялся гораздо выше грозовых облаков, но белый кречет летел ещё выше, не теряя при этом из виду чешуйчатую спину с огромными перепончатыми крыльями. Полёт не продлился долго, и вскоре Змей круто взял вниз. Он преображался прямо на лету. Во дворе знакомого Ратмиру дома он приземлился, уже будучи почти полностью в человеческом виде. Единственное, что осталось на юноше, это крепкая чешуйчатая броня, затянувшая тело своего хозяина на манер супергеройских костюмов. Белый кречет неотступно следовал за ним, стараясь держаться на расстоянии.
Глаза Тимофея всё также были плотно закрыты, однако он твёрдой походкой шёл вперёд, словно всё равно видел перед собой дорогу. Юноша без колебаний набрал нужный код домофона и тут же скрылся в открывшейся двери многоэтажного дома, в котором располагалась квартира Егора Зверева. Ратмир белой тенью метнулся следом и лишь в последний момент успел протиснуться в закрывающуюся дверь.
В просторном ярко освещённом холле респектабельного дома Тимофея уже не было, однако прямо на входе лежал конферансье. И, судя по всему, он был без сознания. В этот момент раздался мелодичный звук, после чего лифт пришёл в движение. Ратмир мог сказать наверняка, кто только что им воспользовался и куда он направлялся, а потому, не теряя времени, полетел к просторной мраморной лестнице. По ней можно было подняться к самому верхнему этажу, но из жильцов этого дома ей почти никто не пользовался. Даже те, кто жил на втором этаже, предпочитали подниматься на лифте. Ловко лавируя между перилами и лестничными пролётами, белый кречет достиг нужного этажа достаточно быстро. Впрочем, Тимофей всё равно поднялся быстрее.
Когда Ратмир опустился на перила лестничного пролёта, дверь квартиры Егора уже была распахнута настежь. Внутри стояла тишина, но нехорошие предчувствия, словно снежный ком, разрастались в душе кречета с каждой секундой. И удостоверился в правильности своих предчувствиях он совсем скоро. Уже после того, как пересёк просторный тёмный коридор.
На полу гостиной лежал маленький хрупкий силуэт горничной Вики. Она не подавала никаких признаков жизни, и помочь ей сейчас Ратмир не смог бы при всём своём желании. Он на секунду завис в воздухе, прислушиваясь, и почти сразу же уловил шум со стороны рабочего кабинета Егора. Ратмир устремился туда.
Незваный гость совсем не таился и не старался вести себя тихо. В кабинете Зверева уже царил полный разгром. По полу были разбросаны чёрные папки, кожаные записные книжки, всевозможная документация и прочие бумаги. Среди всего этого бедлама остался нетронутым только рабочий стол Зверева-старшего. Прямо за ним сидел Тимофей. Его лицо с закрытыми глазами было обращено в дальний угол кабинета.
Поняв, что в кабинете он больше не один, юноша совсем не смутился. Более того, его губ коснулась мягкая, почти приветливая улыбка.
— Как ты думаешь, пташка, — обратится он к Ратмиру, присевшему на угол раскуроченного шкафа. — Зачем люди устанавливают скрытые камеры? Они пытаются всегда быть в курсе того, кто пробирался в их убежище без их ведома? Или же постоянно следят за тем, что не хотели бы потерять?
Приятная улыбка юноши превратилась в хищный оскал, а сам он, резко развернувшись, метнул с обеих рук по несколько шаров пламени в стену, противоположную той, на которой была установлена скрытая камера. Панели тёмного дерева вспыхнули так, будто до этого уже были облиты бензином. От них быстро повалил чёрный дым, и воздух сейчас же наполнился удушливым углекислым газом, быстро распространяясь не только по кабинету, но и по всей квартире. Датчики пожарной сигнализации сработали быстро, не прошло и десяти секунд, как с потолка хлынули потоки холодной воды, быстро потушившие распространяющийся огонь. Однако Тимофей всё равно добился желаемого. Подступив ближе к одной из панелей, он подцепил её золотистым острым когтем и потянул на себя.
Прогоревшая почти полностью, она легко подалась и рухнула на пол. Даже в полутьме помещения Ратмир заметил на её месте дверь сейфа из тёмного металла. Тимофей размахнулся и одним ударом кулака вынес тяжёлую дверцу. Она с гулким звоном соскочила с петель и упала на толстый ковёр к его ногам. Парень даже не дёрнулся. Он подступил ещё ближе и с закрытыми глазами принялся «осматривать» содержимое.
Насколько мог видеть Ратмир, в сейфе Егора хранились какие-то папки с бумагами, отдельные документы, стопки наличных и футляры с драгоценностями. Тимофей бесцеремонно принялся выгребать всё это наружу, не особо беспокоясь о сохранности.
И в тот самый момент, когда кабинет Зверева-старшего огласил радостный гулкий смех монстра, Ратмир вдруг раскинул крылья и издал яростный клёкот. По оперенью птицы сейчас же побежали огненные искры. Её силуэт повторился и раздался вширь. Кречета будто охватил огненный вихрь, заковав его в защитную броню из белого пламени. Он взметнулся ввысь и камнем бросился на Тимофея.
Не ожидая ничего подобного, юноша отлетел от сейфа и прокатился по полу. Но кречет не собирался отставать, он яростно кидался на противника, норовя достать когтями или клювом его глаза, оставляя после каждой атаки на незащищённых броней участках тела глубокие царапины, лупя крыльями по чём только придётся. Тимофей закрывал лицо и голову, но назойливая птица, несмотря на свои габариты, была проворна и быстра.
Ратмир чувствовал, как быстро иссякает магическая искра кинжала, и стремился нанести решающий удар как можно скорее. Но в конце концов, Тимофей не выдержал. Он издал могучий рёв и наотмашь ударил кречета. Белоснежная грудь птицы сейчас же окрасилась алым, золотые когти дракона вспороли её четырьмя рваными ранами. Кречет издал пронзительный вопль и упал на ковёр. Тимофей слегка покачнулся. Белое пламя опалило его лапу, оставив на ней глубокий ожог, с которым в ближайшее время не смог бы справиться даже ведьмин огонь. Его когти слегка оплавились, броня на коже разлезлась кровавыми язвами. Юноша вновь издал яростный рёв.
— Ты меня достал! — прошипел он и, вскинув здоровую руку, послал в кречета два шара зелёного пламени. — Тебе пора на покой, птаха! Жизнь и так в тебе теплится едва-едва!
Пламя не причинило птице вреда. Оно накрыло её словно куполом, ограничивая движения. Но Ратмир, чувствуя, как кровь покидает его тело вместе с жизненной энергией, и так уже был не способен подняться.
Тимофей злорадно улыбнулся и снова вернулся к бумагам, найденным в сейфе. Он быстро «просмотрел» их, после чего скрипнул зубами от злости. Бумаги оказались очередной липой.
— Где же ты от меня прячешь эту чёртову кровь, Стрелец?! — яростно прошипел он и вдруг прислушался.
Он услышал это едва различимое мерное гудение, как только вошёл в комнату, но не придал ему особого значения. Сейчас же, когда дверь сейфа была взломана, гудение заметко усилилось. Тимофей вскинул голову и внимательно «всмотрелся» в глубину сейфа. На его лице снова мелькнула змеиная ухмылка.
— А-а-а, — протянул он. — Ящик с двойным дном… Фокусники недоделанные.
Юноша витиеватую выругался, вскинул руку и выпустил прямо вглубь сейфа мощный поток зелёного пламени. Воздух в комнате раскалился настолько, что стало трудно дышать. А Тимофей всё палил и палил огнём. До тех пор, пока в задней стенке сейфа не показался просвет. В ту же секунду лавина огня сошла на нет, и парерь тут же запустил в дыру лапу. Её сейчас же обожгло ледяным холодом, а когда Тимофей нащупал в морозильнике за сейфом нужную ему вещь и вытянул её наружу, в его когтях оказался пакет с донорской кровью.
В этот момент квартиру снова огласил звериный рёв.
***
Елена шла по аккуратным узким дорожкам. Гравий тихо шуршал под её ногами. Девушка осторожно пробиралась мимо низких изящных оградок. Она сама не понимала, куда идёт и как здесь оказалась, но с каждым последующим шагом её глаза выхватывали из предрассветного полумрака всё больше знакомых памятников и фотографий на них. И уже спустя несколько минут она поняла, что оказалась недалеко от того места, куда приходила на протяжении нескольких месяцев каждый день до или после работы. Елена остановилась за раскидистой ёлкой и выглянула из-за её пушистых лап. В нескольких метрах, прямо напротив, с памятника из светлого мрамора на неё смотрело лицо совсем ещё молоденькой красивой девушки. Тёмные волосы, карие глаза с задорным блеском, ей бы ещё жить и жить. Но надпись на холодном камне говорила о жестокости судьбы по отношению к ней, ограничивая годы её жизни зимой 2013 года. Елена почувствовала горький ком в горле, к глазам подступили слёзы. Ксения Воропаева была старше на год, но в этому году Зверева обогнала её, навсегда застывшую в возрасте шестнадцати лет. Напротив памятника, сгорбившись и низко склонив голову, стоял высокий широкоплечий мужчина, в котором Елена без труда узнала Павла Васильевича Воропаева — приёмного отца Ксю. И от этого Елене сделалось совсем не хорошо. Павел Васильевич безумно любил свою дочь, и Елена — одна из немногих — знала, чего ему на самом деле стоило смириться с горечью утраты. Однако собственные горькие чувства внезапно вытеснило из груди некое довольствие. Перед глазами замаячила ещё одна тёмная фигура. К оградке Ксении приближался высокий стройный парень в тёмных джинсах и черной кожаной куртке. В руках он сжимал букетик полевых цветов, которые Ксю так любила при жизни. Елена слегка подалась вперёд и напрягла слух. Юноша приблизился к памятнику, положил у его основания цветы и только после этого повернулся к Воропаеву. — Здравствуйте, Павел Васильевич, — поздоровался Никита, ничуть не удивившись такой встрече, чего нельзя было сказать о мужчине. — Никита? — спросил он. Голос его слегка подрагивал. — Не знал, что ты тоже… Всё ещё сюда приходишь. — Время от времени, — тихо отозвался Легостаев, а затем добавил, словно оправдываясь. — Но уже гораздо реже. Павел Васильевич понимающе кивнул. — Я тоже, — вздохнул он. Они немного помолчали, а затем Воропаев снова заговорил: — Я только сейчас понял, как причудливо тасуется колода судьбы. — Что вы имеете ввиду? — Я говорю о вас с Еленой. Ты никогда не задумывался, насколько параллельны ваши судьбы? Никита удивлённо вскинул брови. — Боюсь, я всё ещё не совсем вас понимаю… — Ну как же? Вы оба — обладатели определённого смертельно опасного Наследия, оба об этом до поры до времени не знали, у вас у обоих первая серьёзная влюбленность закончилась так… — Павел Васильевич кивнул на памятник Ксении, — трагично. — А ещё мы оба любили… — Никита осёкся, подбирая нужные слова. Даже после смерти Ксю он не мог и не хотел называть вещи своими именами. — Клонов, — подсказал Павел Васильевич. — Я сам не люблю думать об этом, но от этого сей факт не перестаёт быть правдой. Никита, ты не виноват в смерти Ксении… — Виноват, — негромко отозвался юный оборотень. Он так низко склонил голову, что отросшая челка упала ему на глаза. Елена догадалась, что так он попытался скрыть выступившие на глазах слёзы. — Я обещал спасти её и не сдержал обещание. Я должен был послушать Гордея, когда он предложил разработать план, а не делать всё это наскоком. Вина за смерть Ксю отчасти лежит и на мне. Та авария, из-за которой Инга смогла добраться до Ксю, произошла из-за меня. — Я знаю, что ты сделал всё возможное, чтобы спасти мою дочь, — Павел Васильевич положил руку на плечо Никиты и сжал его в ободряющем жесте. — Мы не можем знать наверняка, что бы случилось, поступи ты так, а не иначе. Но одно мы знать можем… — его голос вдруг изменился. Он будто помолодел на несколько десятков лет, стал более сильным и звонким. — Если ты не хочешь, чтобы жизнь Елены оборвалась также быстро, как и жизнь Ксю, лучше тебе её отпустить. Никита стоял, не шевелясь, будто и не слышал произнесённых слов, а Павел Васильевич вдруг обернулся и посмотрел прямо в глаза Елене. При этом голова его вывернулась почти на сто восемьдесят градусов. Елена вздрогнула и проснулась. Её сердце бешено колотилось. И испугаться было, отчего. Она явно помнила, что у вывернувшего к ней голову дяди Паши было лицо Стаса Кащеева. Зверева резко села на кровати, приложила холодные руки к пылающим щекам и шумно выдохнула. Но сейчас же спохватилась и обернулась. Вчера, после того, как оба признались в своих чувствах, они с Никитой поговорили ещё несколько часов. Много шутили, дурачились и мечтали, как заживут после, когда весь этот кошмар закончится, перемежая свои мечтания короткими игривыми поцелуями. Они были так поглощены жизнью, которую себе нафантазировали, что смогли уснуть только за пару часов до рассвета. И судя по тому, какой полумрак всё ещё стоял в спальне, проспала Елена совсем недолго. Никита же мирно спал рядом с ней и даже не пошевелился, когда она подскочила. Лишь согнул свою правую руку, которую Елена использовала вместо подушки, в локте. Стараясь не шуметь, Елена поднялась на ноги и выскользнула из спальни. В квартире стояла звенящая тишина. Все её обитатели наверняка ещё крепко спали и видели приятные сны. Лишь Елена была уверена в том, что уснуть у неё теперь долго не получится. Она тихо прошла на кухню и, недолго думая, подогрела себе стакан молока. Почти сразу же нахлынули воспоминания о кошмаре, который ей приснился в квартире Никиты. В груди засело неприятное чувство дежавю. Девушка поёжилась, поспешно отогнала от себя кошмарные воспоминания и вернулась в спальню, так и не притронувшись к молоку. Но ещё на пороге комнаты вновь почувствовала навязчивое ощущение скорой беды. — Уже не спишь? — услышала она слегка охрипший со сна ласковый голос. Елена на автомате толкнула дверь спальни и увидела… Саму себя, только с белоснежными волосами. Её копия легко поднялась с кровати и бесшумно приблизилась к Никите, который теперь стоял у широкого окна спиной к девушке и оглядывал город в передрассветных сумерках. Елена с замиранием сердца смотрела на разворачивающуюся картину, не в силах ни пошевелиться, ни заговорить, ни даже сделать вдох или выдох. Внезапно она осознала, что стала висящим на стене собственным портретом, которому единственное, что оставалось — безразлично наблюдать за происходящим и не вмешиваться в него. А лже-Елена тем временем вплотную приблизилась к Никите и обняла его со спины, привстала на цыпочки и положила подбородок на его плечо. В отражении же оконного стекла было видно, как Никита мягко улыбнулся, когда руки беловолосой девушки беззастенчиво пробрались под футболку юного оборотня, игриво обвели кубики его пресса и поднялись выше к груди. Одной рукой Никита продолжал опираться на раму оконного стекла, а второй сжал через майку ладони девушки. — Ты хоть спал? — коснувшись губами его шеи, тихо спросила лже-Елена. На лицо Никиты легла едва заметная тень. — В последнее время мои сны стали кошмарнее реальности, — тихо признался он. На лице девушки отразилась странная эмоция. Это была смесь удивления и одновременно удовлетворённости от услышанного. — Что ж, — еле слышно проговорила она. — Не буду мешать им омрачать твою жизнь. Внезапно руки девушки, а за ними и она сама, превратилась в чёрную дымку, которая вдруг просочилась под кожу в районе грудной клетки юного оборотня и принялась быстро втягиваться в его тело. Никита отшатнулся от окна и в ужасе попытался стряхнуть с себя окружившую его тьму. Но не прошло и нескольких секунд, как дымка полностью скрылась в его теле. Парень рухнул на колени. Он тяжело дышал, на его коже сейчас же выступили крупные капли пота. Но продолжалось это всё совсем недолго. Юный оборотень зажмурился и замер, а затем поднялся на ноги также резко, как и опустился на четвереньки. Никита медленно открыл глаза. Их радужка невероятно яркого изумрудного оттенка превратилась в непроницаемую и пугающую своим безразличием чёрную. Но на этом трансформация не закончилась: угольный цвет быстро покинул границы радужек, затопил белок и начал расползаться из глазниц юного оборотня тонкими черными венами вокруг них. В следующую секунду изо рта парня повалил густой тёмный дым. Никита снова обернулся к оконному стеклу, оглядел свой новый облик, и его губы растянулись в жестоком хищном оскале. Елена снова с коротким вскриком подскочила на кровати и схватилась за голову. Холодный пот градом катился по её собственному телу. Она тяжело дышала и до сих пор не понимала, где именно находится — всё ещё в своём кошмаре или уже в реальном мире. Девушка огляделась по сторонам. В спальне она была одна, и это настораживало. Елена точно помнила, что когда она засыпала, Никита был рядом, она помнила, как крепко он обнимал её, прижимая к собственной груди, помнила, как ощущала тепло его тела даже через одежду. В этот момент на глаза Зверевой попался сложенный листок, лежащий поверх её дневника на прикроватной тумбочке. Елена потянулась к нему. На очевидно вырванной из её дневника странице аккуратным почерком Никиты ей было оставлено послание: «Дождался, пока ты уснёшь, и ушёл на ночную прогулку. Постараюсь вернуться к рассвету. Целую.» Елена шумно выдохнула и снова повалилась на подушку. Одно радовало, что из своих кошмаров она-таки выбралась, ведь написанное прочитать у неё всё же получилось.***
Не прошло и пары секунд, как в рабочий кабинет Егора Зверева влетел тёмный силуэт. Он был шире в плечах и выше обычного человека. Его мощную фигуру обтягивал чёрный непроницаемый костюм, лицо же закрывала вязанная балаклава. Несмотря на свои габариты, незнакомец двигался так грациозно и быстро, что все его движения казались сплошным размытым пятном. Тимофей едва успел обернуться, и за его спиной моментально раскинулись громадные кожаные крылья. В этот момент, совершив безумный скачок, незваный гость кинулся прямо на юношу. Удар вышел такой силы, что от тела Тимофея по стене сейчас же разошлись глубокие трещины. Пакет с кровью выскочил из его руки и, ударившись об пол, лопнул. За долю секунды светлый ковёр обагрился. — Да как же вы меня все достали! — хрипло взревел Зверев. Его глаза по-прежнему были плотно закрыты. — Тебе-то чего неймётся?! Мы вроде как на одной стороне! И тут же ударил по груди нападающего сначала одной, затем другой когтистой лапой. Незваный гость ушел от первого удара, но второй попал точно в цель. Монстр издал яростный рёв и упал на колени на пол, и к уже образовавшейся луже закапала новая тёмная кровь. А Тимофей снова замахнулся и со всей силы ударил сжатым кулаком противника по холке. Он действительно выглядел разозленным — даже черты его лица дрогнули и начали преображаться в драконью морду. Но когда он снова занёс лапу для удара, незнакомец резко рванул вперёд и снова впечатал юношу в стену. Блеснувшие в свете луны острые когти глубоко впились в бока Тимофея. Юноша закричал, с силой оттолкнулся от пола, расправил крылья и отшвырнул соперника к противоположной стене. После чего, бросившись в его сторону, мощным ударом обеих ног впечатал в стену и его. Незваный гость снова упал на четвереньки. Тимофей, обхватив его за горло рукой, швырнул врага в другую стену, метнулся следом и опять мощным ударом по спине свалил его на пол. Выиграв себе время, Зверев рванул обратно к сейфу и выудил оттуда ещё два пакета с кровью. Он крепко прижал их когтистой лапой к груди и бросился к окну, на ходу расправляя крылья. Но противник снова кинулся в его сторону, схватил за перепончатые крылья и отшвырнул подальше от окна. В этот раз драгоценные пакеты Тимофей с рук не выпустил, но и отбиваться одной, к тому же уже поврежденной Белым пламенем лапой оказалось неудобно. Зверев вскочил на ноги, не обращая внимание на злобно рычащего соперника и снова бросился к окну. Это была его большая ошибка. Грациозно извернувшись, его противник рванул следом, сбил с ног, вскарабкавшись на спину юноше, когтистыми руками вцепился в самые основания крыльев и с силой рванул их на себя. Послышался неприятный хруст. Тимофей издал нечеловеческий вопль, и всё его тело моментально охватило зелёное пламя, опалив при этом противника. Незваный гость с рыком отскочил назад, сдергивая с головы тлеющую маску и отшвыривая её в сторону. Тимофею вполне хватило этой заминки, он снова вскочил на ноги. Одно его крыло по-прежнему было в огне и выглядело сильно помятым. Несмотря на это, он бросился к окну, выбил стекло собственным телом и камнем ушёл вниз. Спустя секунду мимо пролома пронеслась громадная тень и устремилась высоко в небеса. Оставшийся в квартире внимательно оглядел пол. Пакетов с кровью нигде не было видно, и он, громко выругавшись, тоже кинулся к пролому. В этот миг в углу комнаты появилась яркая вспышка. Незваный гость резко обернулся. Полыхающий купол из зелёного пламени, на который он сначала не обратил внимания, терял свою яркость прямо на глазах. В конце концов он вовсе исчез, и под ним оказалась птица. Она лежала в собственной крови, распластав крылья по полу. Послышался шум из коридора. Спустя мгновение в рабочий кабинет вбежал хозяин квартиры. Встретившись с ним взглядом, гость резко развернулся и тоже выскочил из окна. Только в отличие от Тимофея он не кинулся вниз, а начал проворно карабкаться на крышу, цепляясь острыми когтями за выступы в фасаде. — Ты был прав… — сорвался с губ Егора изумлённый выдох. Всё ещё не веря в происходящее, Зверев бросился к птице на помощь. И Ратмир прекрасно его понимал. В самый последний момент, перед тем, как окончательно потерять сознание, он успел удостовериться в том, что прекрасно знает парня, покинувшего только что чужую квартиру через окно.***
Уснуть у Елены так и не получилось. Она провалялась в постели почти час. Всё прислушивалась к звукам, ведь если Никита решит вернуться пораньше, как он тогда попадёт внутрь? Через окно или воспользуется более человеческим способом и войдёт через дверь? В квартире стояла полнейшая тишина ровно до тех пор, пока первый луч солнца не выглянул из-за горизонта и не пробрался в спальню девушки. В этот самый момент из кухни послышался щелчок, и дверь дверь с тихим шорохом отворилась. — Пунктуален как никогда, — вырвалось у Елены. Она проворно вскочила с кровати и поспешила на кухню, однако её ожидания не оправдались. На кухне по-прежнему никого не было, зато на балконе показался стройный широкоплечий силуэт Макса. Он стоял в одних только штанах из плотной тёмной кожи, опирался руками на балкон и высматривал что-то в небе. Когда Елена появилась на кухне, юноша резко повернул голову, будто всё это время следил за назойливой мухой, и в уголке его губ показалось что-то тонкое и белое. Елена удивлённо вскинула брови. С Максом она познакомилась лишь пару дней назад, но почему-то её очень удивил тот факт, что он может курить. Елена приблизилась к балконной двери и тихо приоткрыла её. Выходить на балкон у неё не было абсолютно никакого желания. За всё время своего проживания в материнской квартире она ни разу не появлялась на нём из-за своей боязни высоты. А так как балкон представлял собой нечто вроде аквариума, в котором стеклянным был даже пол, она боялась даже приближаться к нему. Но сегодня что-то изменилось. Девушка по-прежнему опасалась выходить на балкон, но её страх… Его будто бы приглушили и довольно сильно. Сейчас она испытывала лишь лёгкий дискомфорт, который не шёл ни в какое сравнение со всепоглощающим ужасом до этого. Елена выглянула из-за двери, и Макс тут же развернулся к ней. Зверева поняла, что он сжимал в зубах вовсе не сигарету, а жевательную резинку в виде сигареты. Девушка усмехнулась. Последний раз она видела такие жвачки лет десять назад. Издалека их действительно можно было перепутать с настоящими сигаретами, а ещё они имели самый мерзкий вкус среди жевательных резинок. — Я уж было подумала, что ты куришь, — поделилась Елена. Макс с улыбкой качнул головой. — Алекс вчера откуда-то притащил эту гадость. Почему-то он считает такие штуки очень забавными. Елена вежливо улыбнулась. — Он ещё спит? Макс пожал плечами. — Я к нему не заходил. — А ты давно проснулся? — Ещё не ложился, — поделился Беркут. Елена слегка смутилась. — Прости, ты, наверное, вчера так и не смог уснуть из-за наших криков. — В последнее время Алекса сильно заносит, — понимающе кивнул Макс. — Но вы в моей бессоннице совсем не виноваты. Мне просто трудно засыпать на новом месте. — Как и мне, — понимающе улыбнулась Елена. — К тому же, — продолжил Макс. — Ночью были такие низкие тучи, что было грех не воспользоваться моментом. — И что же ты делал? — поинтересовалась Елена. — Летал, — коротко ответил Макс. Елена снова удивлённо вскинула брови. — Летал? Серьёзно? То есть… Я хотела спросить, как ты это делаешь? — Это моя особенность, такая же, как и у всех мужчин клана Золотых драконов. Наши глаза устроены так, что мы можем видеть ветер. В смысле, воздушный поток, можем оседлать его и управлять им. Ты себе даже не представляешь, какой это кайф. Елена с улыбкой качнула головой. — Не для меня, я до ужаса боюсь высоты. Макс кивнул. — Это распространенная фобия в вашем клане, к совершеннолетию должна пройти. Елена так и замерла. — Ты… Знаешь… — но вдруг осеклась. — Ах да, ты же говорил, что после совершеннолетия память к тебе вернулась… — Да, но рассказать тебе ещё что-нибудь всё равно не смогу, — улыбнулся Макс. — Иначе твой Иерофант прикончит меня на месте. Он наверняка уже тебе говорил, что воспоминания должны вернуться в своё время и естественным образом. Иначе память может и вовсе не восстановиться или вернуться в искаженной версии. Елена удручённо вздохнула. — Ты и Ратмира знаешь? Поэтому ты так себя повёл, когда вы встретились? Макс качнул головой. — Это всё на уровне инстинктов. Я не знаю Ратмира, но я почувствовал, что должен был себя с ним повести именно так. Потому что он, как существо из нашего мира, занимает в иерархии более высокую ступень. И то, что я сделал… В мире Огня это называется выказать уважение. Ты этого пока ещё не понимаешь. Но когда память вернётся, в определенный момент ты просто не сможешь поступить иначе. Елена подступила ещё чуть ближе и вдруг поёжилась. Она только сейчас заметила, что одно из окон балкона открыто нараспашку. Ворвавшийся ветер разбросал её длинные тёмные волосы с рыжими прядями по плечам и обдал прохладной свежестью. Кожа Елены тут же покрылась мурашками, и Зверева зябко передёрнула плечами. — Неужели нет ничего такого, что ты мог бы мне рассказать? — не отставала она. — Ты здесь постоянно мёрзнешь, — констатировал Макс, проигнорировав вопрос девушки. — Да, у меня с рождения так. Папа и Дмитрий уверены, что это из-за того, что здесь, на Земле, недостаточно магии для существ, пришедших с мира Огня. — И это тоже, — кивнул Макс. — А есть ещё причины? — Ты сама всё вспомнишь уже в ближайшее время… Я тебе ничего не буду рассказывать, — улыбнулся Макс. По лицу Елены пробежала грустная тень. — Но… — продолжил Беркут, и в глазах его блеснули лукавые огоньки. — Могу кое-что показать. Он протянул Елене руку. И девушка, заинтересованная его предложением, вдруг первый раз вышла на балкон собственной квартиры и, казалось, даже не заметила этого. Макс усадил её прямо на пол, сам сел напротив, сложив ноги по-турецки. Елена повторила его действие. — Посмотри мне в глаза, — попросил он и придвинулся чуть ближе. Елена повиновалась. Он взял её за руки и развернул их ладонями вверх. Затем положил собственные руки на её предплечья и крепко сжал их, Елена повторила и эти его действия. Ничего не объясняя и крепко сжимая предплечья Елены, Беркут повернул свои руки так, чтобы их тыльные стороны были противоположны друг другу. Елена с интересом наблюдала, что будет дальше, и вдруг почувствовала знакомые разряды электрического тока. Те самые, которые она ощутила, впервые прикоснувшись к Максу. Она с удивлением перевела взгляд с его глаз на их сплетённые руки и вдруг увидела, как кожа на руках Макса покрылась мурашками, а под ней, тускло поблёскивая золотом, замерцали вены. Вскоре мурашки перебежали и на кожу Елены, её вены тоже начали тускло мерцать в ответ. Температура тела начала быстро подниматься и вскоре ей стало даже жарко. Золотое мерцание растекалось по всему телу, напитывая девушку приятной энергией и заряжая, словно батарейку. С губ Елены сорвался изумлённый вздох. Вчера с Никитой она уже испытала нечто подобное. Но если целуя Никиту она чувствовала, как её тело напитывается тёмной необузданной энергией, подпитывая её страсть и ярость, то сейчас — от Макса — она ощущала приятное, успокаивающее тепло. Оно было таким воздушным и плавным, словно лёгкий ветерок тёплым летним вечером. Елена почувствовала, что глаза тоже начало приятно жечь и, бегло оглядев себя, поняла, что вены под кожей мерцают уже по всему телу. А вокруг их с Максом фигур в воздухе застыла едва заметная поблескивающая золотом дымка. Зверева снова бросила удивлённый взгляд на Макса. Он сидел с лёгкой улыбкой на губах. Под его кожей тоже светились вены, а глаза его превратились в золотые с узкими вертикальными зрачками. Настоящие глаза Золотого дракона! Елена видела в их отражении собственные багряные, из которых начинали вырываться и бегать по ресницам язычки пламени. — О-о-о, глазки пьяненькие, — усмехнулся Беркут. — Хороший знак. Одежда на девушке вдруг начала тлеть, и она, испугавшись этого, дёрнулась. Потоки энергии и свечение вен тут же прекратилось у обоих. — Что это было?! — выдохнула Елена. — Я поделился с тобой частью своей энергии, — пояснил Макс. — Честно говоря, не совсем был уверен, что это сработает здесь, на Земле. Но, похоже, сработало. Ты ещё не научилась аккумулировать и накапливать собственную энергию, но можешь пользоваться той, которой с тобой поделились. Умение вырабатывать и распределять собственную магическую искру придёт к тебе позже. — После совершеннолетия? — догадалась Елена. Макс кивнул. — Но ты взяла больше, чем я планировал, — поделился он. — Это было так приятно, — неожиданно для себя призналась Елена. — У меня такое ощущение, что твой организм полностью истощён. Как это было? Похоже на утоление затяжного голода? Или как-то иначе? — поинтересовался Макс. Елена нахмурилась, вспоминая свои ощущения. — Да… Да, очень похоже… — Это странно, — нахмурился Макс. Но что именно было странным, он так сказать и не успел. В этот момент из комнаты Елены послышалась не громкая трель мобильного телефона.
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.