Наследники. Пораженные тьмой

      — О пяти? — не понял Никита. — Только что речь шла о четырёх.       — Четыре стихии планируют использовать Сэнтери в своём ритуале. И это будет их ещё одной фатальной ошибкой, — хмуро отозвался Ратмир. — Первая ошибка заключается в том, что Елена ещё не достигла возраста, в котором она может получить силы управления стихиями нашего мира. К тому же, на эти силы по нашим законам претендует не только она, но ещё, как минимум, один наследник королевской крови…       — Это я знаю, — перебил его Легостаев. — Елена мне об этом рассказала. Силу рода получает та или тот из близнецов, который окажется более сильным. Так, значит, получается, что у Елены действительно есть близнец?       — Нет, — покачал головой Ратмир. — У Алиры родился один ребёнок. Но в нашем мире всегда существует баланс. Наследники рождаются парами. И если в чреве королевы развивается лишь один плод, в то же время в королевской семье беременеет ещё одна женщина. Чаще всего это близнец королевы. Но может случиться и так, что если у неё ещё нет семьи, то родственник чуть более дальний. У Алиры была сестра-близнец Алекса. И мы не можем быть точно уверены, что она не родила ребёнка в то же время, что и Алира, так как Алекса пропала из нашего мира приблизительно тогда же, когда и Алира отправилась на Землю в первый раз.       Никита удивлённо уставился на Ратмира, а затем перевел взгляд на Егора. Озарение настигло его яркой вспышкой.       — Сапсан?! — едва слышно выдохнул он. — Сапсан действительно может быть сестрой Елены?! Она вторая Наследница?       — Если это так, то с ней-то Елене и предстоит бороться за трон, — кивнул Ратмир. — Но если Сэнтери попытаются сейчас воплотить свой план в действие, Елена не доживёт до этого момента. Дело всё не только в том, что Елена ещё не готова принять в себе эту мощь, но в том, что Сэнтери выбрали стихии, которые колдуны чаще всего используют в обрядах здесь, на Земле. Да только вот в нашем мире своя иерархия стихий. И Хранительницы, к чьему роду принадлежит и Елена, никогда не подчиняли себе стихию Воздуха. Стихия Воздуха принадлежит клану Золотых драконов. Их клан получил доступ ещё к одной стихии, когда объединился с кланом Хранительниц. К Огню. Это был подарок от Хранительниц, который они преподнесли Драконам в день заключения первого семейного союза между девушкой из королевской семьи Хранительниц и сыном короля Золотых Драконов. Это был знак наивысшего доверия и крепчайшего союза на долгие века. После чего стихия Огня ушла из клана Хранителей. Огонь по-прежнему течёт в их жилах, дарует им энергию, но единственная огненная магия, которая осталась им подвластна — переход с помощью огненных порталов. С тех пор, как стихия Огня была передана Золотым Драконам, Хранители потеряли над ней власть. Однако королева Хранителей по-прежнему считает в себе стихии Воды, Огня, Земли, Металла и Дерева.       — Пять первостихий, как в Китайской философии? — догадался Никита.       — Именно, — кивнул Зверев-старший. — Никита, мы поделились с тобой очень важной информацией. Но нам всё ещё недостаёт некоторых деталей.       — Например, таких, как Елене пришло знание о пяти стихиях, — снова напомнил Ратмир. — Вашему сенсею она об этом так и не рассказала. Помнить она этого ещё не может. Память к ней должна вернуться незадолго до ритуала Воссоединения. Тогда откуда она это узнала?       Никита упрямо молчал, переваривая информацию. Всё то, что Елена рассказала ему о своей родословной, его шокировало, но то, что на него вывалили сейчас, шокировало куда больше. Однако даже после такого откровения он не мог пересилить себя и рассказать всей правды.       — Подождите-ка, — медленно проговорил Никита. Он вдруг непонимающе нахмурился и посмотрел сначала на Егора, а затем на Ратмира. — Но то, что Елена творила в Новом Ингершаме…       — Именно это и ввело Сэнтери в заблуждение, — кивнул Ратмир. — Это была не огненная магия, тебе Егор об этом уже сказал. Это было сосредоточие её сил. В нашем мире, — в кланах и Хранительниц, и Золотых Драконов — особое отношение к Наследникам. Они — будущее, те, на ком держится сам вопрос о нашем существовании. Поэтому с малых лет и до конца жизни членов королевской семьи оберегает очень сильная магия. Их оберегают не только живые, за них стоят горой и уже давно отошедшие в мир иной родственники. За плечами королевской семьи стоит весь их род. И в минуту наивысшей опасности мёртвые оживают, дабы обеспечить своим Наследникам защиту там, где живые не могут. Всё это проявляется в виде подобных огненных смерчей и вихрей, которые могут принимать абсолютно разные образы и формы. И всё это делается для того, чтобы Наследник сумел выжить и обеспечить выживание всему клану.       Никита слушал Ратмира и всё больше впадал в ступор от полученной информации.       — Елена знает о твоей миссии на нашей Земле? — наконец спросил он у Ратмира.       — Со вчерашнего дня, — кивнул Князев.       — И о вашем сотрудничестве? — Никита перевёл вопросительный взгляд на Егора. Тот слегка помрачнел, но промолчал. И Легостаев понял его без слов. — Она никогда не простит вам того, что вы от неё это скрыли.       — Я это переживу, если она останется в живых, — спокойно проговорил Егор.       — Знаете, — задумчиво протянул Никита, — в чём-то Алекс действительно прав. Вы не сможете защитить её, если и дальше продолжите скрывать от неё правду.       — Вы совсем ещё дети, — покачал головой Егор. — Но почему-то решили поиграть во взрослые игры и думаете, что сможете в них выиграть.       — Да, — не стал спорить Никита. — Только почему-то, когда нашему миру грозит сверхъестественная опасность, именно мы оказываемся на передовой.       — Но в конечном итоге, наломав немало дров, вы обращаетесь к взрослым, которые и помогают вам с этим справиться.       Злость всколыхнулась в груди юного оборотня. Вот так заявление! Никита помнил, с чего началось его знакомство с миром сверхъестественного. В числе прочего тогда в их мир прорвались пришельцы из Зерцалии. В самом начале им не побоялись дать отпор именно дети. Никита это помнил даже слишком хорошо.       — Никита, я не из праздного любопытства интересуюсь жизнью своей дочери, — голос Егора смягчился. — Я просто переживаю за неё и очень боюсь её потерять. Одну дочь я уже не смог спасти. И не так давно чуть не потерял сына.       Никита устало потёр переносицу, пытаясь успокоить внутреннего зверя.       — Егор Андреевич, я вас очень уважаю, но не ошибайтесь. Вы не единственный, кому дорога Елена. И не единственный, кто за неё переживает. Я уже сказал вам всё, что мог.       Черты лица Егора тоже смягчились. Он невесело усмехнулся и покачал головой.       — Какие ваши годы? Ты наверняка и сам до конца не понимаешь, о чём говоришь.       — Всё я прекрасно понимаю! — заупрямился Никита.       — Почему же ты так в этом уверен? — хмыкнул Ратмир.       — Потому что я люблю её!       Глаза парня удивлённо распахнулись, когда он понял, что сказал. Он совершенно не ожидал от себя подобных слов и признался в этом, абсолютно не задумываясь. Но когда смысл слов дошёл до него, Никита понял, что сказал чистую правду. Егор лишь улыбнулся. Он хлопнул Никиту по плечу и отошёл к машине.       — Что ж, похоже, ты действительно сказал всё, что мог, — проговорил он, снимая машину с сигнализации. — Ты хороший парень, Никита. И я буду только рад, если ваши чувства с Еленой действительно настолько сильны, как вы думаете. Но обещай мне, что если моей дочери будет угрожать хоть малейшая опасность, ты сразу же дашь мне об этом знать. Я не переживу, если с Еленой что-то случится.       Никита молча кивнул. Егор напоследок окинул юношу пристальным взглядом, а затем сделал Ратмиру знак, чтобы тот садился в машину. Князев не заставил себя долго ждать и, не прощаясь, забрался на пассажирское сидение. Егор же пожал Никите напоследок руку и занял своё место за рулём. Не прошло и минуты, как чёрная иномарка Зверева сорвалась с места и вскоре растворилась в ночной темноте.       В квартиру Елены Никита возвращался в смешанных чувствах. С одной стороны, он никак не мог понять, почему он не ответил прямо на вопрос Егора. С другой — он всё ещё пребывал в шоке от полученной информации. Подумать только! Ратмир пришёл из мира Огня для того, чтобы помочь Елене! Это не укладывалось в голове. Конечно, некоторые моменты о её родословной он уже знал и был удивлён открывшимся ему несколько дней назад аспектам не меньше. Но всё же то, что он услышал сегодня, казалось ему уже за гранью фантастики. Была и третья составляющая его смешанных чувств, от которой он приходил одновременно в восторг и ужас. Впервые после смерти Ксении он почувствовал столь сильное чувство. И не просто почувствовал, а признался в этом самому себе. Это было приятно настолько, насколько и пугало.       Однако ему пришлось оставить свои размышления, когда, вернувшись в квартиру, он услышал громкие возгласы Алекса. Никита нахмурился и прошёл на кухню. Елена сидела за столом, обхватив голову руками, на тыльной стороне её ладоней тускло поблёскивали вены. Алекс злобно смотрел на сестру, скрестив руки на груди с другого конца стола.       — Тогда что тебе мешает? — воскликнул он.       Елена сжала ладони в кулаки, и вены на её руках замерцали чуть ярче. Ситуация была странная, если не сказать больше.       — Что здесь происходит? — напряжённо спросил Никита, подступая к Елене.

***

      Когда дверь за Егором и Никитой закрылась, ребята вернулись на кухню. Елена молча собрала посуду, что ещё осталась на столе, загрузила её в мойку и только после этого посмотрела на брата. Алекс ответил сестре не менее выразительным взглядом. Макс сразу же понял, что ничем хорошим это не закончится, а потому тут же ретировался с кухни, бросив на ходу:       — Я, пожалуй, пойду спать. Постарайтесь не поубивать друг друга или хотя бы делать это потише.       — Может, тебе ещё одеялко подоткнуть? — огрызнулся Алекс.       — Сам справлюсь. Спокойной ночи.       — Добрых снов, — отозвалась Елена.       Она снова села за стол напротив брата и заговорила тихо и медленно.       — Что с тобой творится, Алекс? Ты сегодня сам на себя не похож.       Алекс нахмурился.       — Творится со мной то, что моя сестра не перестаёт искать себе приключений на зад и ничего не хочет слышать о собственной безопасности. И я не собираюсь сидеть, сложа лапки, и ждать, когда с тобой что-то приключится. Как некоторые.       — На кого это ты намекаешь? — нахмурилась Елена.       — Ясное дело на кого, — хмыкнул Алекс. — Тебе не сидится на месте, сестрица, и вечно тянет во что-нибудь вляпаться. Это и дураку понятно. Может быть, стоит не ждать, когда ты снова куда-нибудь влезешь и запоздало спешить тебе на помощь, а помочь прямо сейчас? Рассказать всю правду, научить справляться самой со всем, что творится вокруг.       Елена глубоко вдохнула, чувствуя снова разворачивающееся в душе неприятное чувство.       — Ты прав во всём, — наконец призналась она. — Я это прекрасно понимаю, и то, что мне может открыться в мире Огня, несомненно важно, но отправляться в другое измерение я не собираюсь, Алекс. Не сейчас. То, что происходит в этом мире, для меня на данный момент куда важнее. К тому же, я не хочу оставлять Никиту. С ним сейчас происходит что-то странное. Ему постоянно снятся кошмары, и, хоть он в этом никогда не признается, но я прекрасно вижу, что ему страшно. Я чувствую это и не хочу сейчас оставлять его одного. И ещё кое-что, прекращай так вести себя с моим папой.       Алекс снова скривился.       — Зверев — не твой папа, Елена, — возразил он. — Твой папа сейчас находится на той стороне зеркала и весь этот год всячески пытается наладить с тобой отношения!       — Нет, Алекс. Мой папа — Егор Зверев. Это он вырастил меня и воспитал. Благодаря ему я стала такой, какая есть. И я хочу, чтобы ты уважал его хотя бы за это. Он не виноват в том, что у меня не клеятся отношения с Дмитрием. Просто… Видимо, для этого нужно больше времени.       — Сколько тебе ещё нужно времени, Елена?! — не выдержал Алекс. — Я тоже рос без отца, но это не помешало мне снова стать с ним одной семьёй!       — Не кричи, пожалуйста, — взмолилась Елена. — Макс пытается уснуть.       Она обхватила голову руками. Злость в груди, словно змея, выше приподняла голову и зашипела. Елена попыталась унять её, но в этот раз что-то пошло не так. Отчего-то громкий голос брата неприятно бил по ушам, вызывая резкую головную боль и лишь сильнее её распалял.       — Ничего с ним не случится! — огрызнулся Алекс. — На что угодно спорю, что стоит сейчас у двери и подслушивает!       — Да тебя и подслушивать не надо! — разозлилась Елена. Она ясно почувствовала, как кровь в венах начала нагреваться. И это её напугало. Девушка снова попыталась успокоиться. — Ты кричишь так, что тебя пол дома слышит. — Елена глубоко вдохнула несколько раз, а затем уже спокойнее, не отрывая рук от головы, продолжила. — Ты знал своего отца до того, как его взяли в плен.       — И что с того?       — То, что ты его знал с самого рождения, — повторила Елена. — А мне скоро будет восемнадцать, и почти семнадцать лет своей жизни я считала Егора родным папой. Да, он и был, и остаётся мне папой.       — Наш отец не виноват, что его взяли в плен, когда ты родилась, и продержали в плену больше десяти лет. И не виноват в том, что твоя мама заставила его забыть о себе на долгие годы.       — Я его не обвиняю.       — Тогда что тебе мешает?!       — Что здесь происходит? — вдруг раздался в кухне ещё один голос.       Елена резко вскинула голову. Рядом с ней стоял Никита. Он напряжённо смотрел на Алекса. Зверева даже не услышала, как он вернулся.       — О, твоя группа поддержки нарисовалась, — ухмыльнулся Алекс.       — Оставь его в покое! — снова вспылила Елена. — Никита здесь абсолютно не причём!       — Знаешь, наш отец хотя бы старается наладить с тобой контакт!       — Значит, теперь я во всём виновата?!       Елена резко поднялась на ноги. Её трясло от злости. Да что Алекс вообще понимает, чтобы отчитывать её за такое?       — Никто тебя не винит, — припечатал Алекс. — Просто ты могла хотя бы постараться.       Елена задохнулась от возмущения. Это она-то не старалась? Она пыталась даже после того, как биологический отец, не вмешиваясь, спокойно смотрел, как их Магистр ковырялся в её мозгах. Даже после того, как он врал ей, и после того, как решил не мешать проводить на девушкой более жёсткие эксперименты. Так, значит, он пытается наладить с ней отношения?       Но прежде, чем Елена высказала это всё Алексу, Никита мягко положил ей руку на плечо.       — Полегче, Алекс, — произнёс он. — Что-то ты на ночь глядя совсем разошёлся.       — А ты лучше не лезь в то, чего не понимаешь, — снова огрызнулся Алекс.       — Да что с тобой творится?! — вскинулась Елена. — Хватит уже на всех бросаться!       Не дав Алексу ответить, Никита мягко, но настойчиво потянул Елену с кухни.       — Мы идём спать, — поставил он точку в разговоре. — К утру все мы немного остынем и тогда ещё раз всё спокойно обсудим.       Алекс ничего не ответил, лишь проводил пару хмурым взглядом.       Елена уже почти вышла в коридор следом за Никитой, когда вдруг уловила эмоции Алекса. Они были более сумбурными, чем обычно. И самыми яркими среди них были злость, безысходность и чувство глубочайшего уныния. А в следующее мгновение Елена поняла и то, чем было вызвано последнее. Мысли Алекса метались в голове огромным смерчем, но все они крутились вокруг одной.       Его бросила Глория.       Елена притормозила Никиту.       — Ты иди, я сейчас тебя догоню.       Девушка мягко высвободила руку из ладони юного оборотня и снова вернулась к брату.       — Знаешь, Алекс, — тихо проговорила Елена, — то, что тебя бросила девчонка — это, конечно, очень неприятно, и я тебе сочувствую, но это всё равно не даёт тебе повода на всех срывать свою злость.       — Чтоб ты ещё понимала! — воскликнул Алекс и на этот раз сам вскочил на ноги. — И вообще, не лезь в мою голову!       С этими словами Грановский вышел на балкон и громко хлопнул дверью.       — Ты как? — спросил Никита, когда Елена вернулась.       — О, прекрасно, — отозвалась Зверева.       Она плотно прикрыла дверь своей спальни и даже закрыла её на ключ. А затем глубоко вдохнула, прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза. Так, в полном молчании, они простояли некоторое время. После чего Елена подошла к кровати, откинула одеяло и присела на край. Никита продолжал молча наблюдать за девушкой, стоя возле окна.       — Просто, — медленно заговорила Елена, — Алекс переживает. А когда он испытывает это чувство, он начинает злиться и паниковать. Так как обычно ему всё до фонаря. Он хочет, чтобы я наладила отношения с нашим отцом. И я его понимаю. Я и сама бы этого очень хотела, но не могу. Не знаю, что со мной творится! В моей голове как будто стоит какой-то невероятно сильный блок. И я от этого всего уже так устала!       Девушка не сдержалась, схватила подвернувшуюся под руку подушку и с силой швырнула её в стену. Боль в висках начала усиливаться. Елену продолжало трясти от злости. Вены снова вспыхнули на её теле. Никита осторожно подступил ближе, но девушка вскочила с кровати и заметалась по комнате. Всё её тело жгло изнутри, эмоции захлестывали с головой.       — Не могу я просто взять и дёрнуть этот чертов переключатель! Чёрт возьми, кого я обманываю! Я люблю папу и никогда не полюблю Дмитрия точно также. У меня никогда не будет другого папы. Мне не нужен никто другой! — на её глазах снова выступили слезы. Елена остервенело их стёрла. — Опять! Опять эти слёзы! Как же я устала постоянно плакать! Меня это раздражает! Я больше не хочу плакать! Что со мной творится?! Не понимаю… Я больше ни черта не понимаю…       Никита схватил мечущуюся девушку и крепко прижал к себе. Его сердце стучало так спокойно и ровно, что Елена невольно заслушалась. Она слушала сердцебиение юного оборотня и чувствовала, как разбушевавшееся внутри пламя успокаивается. Кровь постепенно начала возвращать себе нормальную температуру, вены на коже больше не мерцали. Злость тоже улеглась в её груди, и вскоре Елена окончательно пришла в себя.       — Я ужасная дочь, — прошептала она, уткнувшись носом в грудь Никиты.       — Я думаю, Егор Андреевич с этим не согласится, — мягко улыбнулся Легостаев. — Просто в тебе есть одно замечательное качество. Одно из многих в тебе, которое мне так безумно нравится.       Елена подняла на парня глаза. Он провёл невидимую линию от подбородка девушки до скулы и медленно заправил выбившийся рыжий локон ей за ухо.       — Преданность в любви, — произнёс юный оборотень. — Ты доверяешь Егору Андреевичу и благодарна ему за всё, что он для тебя сделал. Ты никогда не замечала, что всегда называешь Егора Андреевича «папой», даже если речь о нём заходит в компании малознакомых тебе людей? Не отцом, а именно папой. А вот своего настоящего отца в разговоре со мной и Алексом ты назвала только «отец» или по имени. Ты любишь Егора Андреевича и преданна ему за всё, что он для тебя делает, это видно невооруженным взглядом, и ты не понимаешь, как может быть иначе. Не хочешь этого понимать, не хочешь ни с кем, кроме него, делить это чувство.       — Когда ты успел стать психологом? — удивилась Елена.       Никита усмехнулся.       — Работа такая, по долгу службы не только психологом бывать приходится. К тому же, здесь не нужно быть гением. Вспомни, сколько времени ты не заводила новых отношений после гибели Стаса. На моём выпускном ты сказала мне, что вообще не собираешься их заводить, потому что тогда ты понимала, что всё ещё любишь Стаса и боишься его предать. Не смотри так на меня. Если бы ты его не любила, он бы не мог читать тебя, как открытую книгу.       Никита бросил выразительный взгляд на портрет, написанный Кащеевым. Елена проследила за его взглядом и медленно качнула головой.       — К тебе я испытываю совсем другие чувства.       — Это либо очень хорошо, либо очень плохо, — улыбнулся Никита.       Елена ответила на его улыбку.       — Это совсем неплохо, — мягко произнесла она.       В её глазах вновь промелькнули лукавые искорки, но всего лишь на миг. Никита нежно коснулся ладонью её щеки.       — Я не сказал тебе сегодня всей правды, когда ты спросила, какой я тебя вижу на портрете. Так вот, в первую очередь я вижу на нём любимую девушку.       Улыбка Елены стала ещё шире. Никите даже показалось, что её кожа мягко замерцала в полумраке комнаты. В глазах девушки снова вспыхнули искорки, но на этот раз куда ярче. Она обхватила ладонями его лицо и мягко поцеловала юного оборотня в губы.       — Я люблю тебя, — одномоментно сорвавшиеся слова с губ обоих так и застыли в воздухе перед следующим чувственным поцелуем.