Наследники. Пораженные тьмой

      Татьяна Пожарская и Антон Василевский уже второй час просматривали видеозаписи с места происшествия. Игорь Лапшин же просто клевал носом. Ничего нового камеры им не показали. Да они на это и не очень-то рассчитывали.       Из колонок доносился жуткий скрежет всякий раз, когда стеклянный рой осколков, с силой осыпаясь на капот машины, принимал вид гигантской змеи. Татьяна в который раз поёжилась, не в силах спокойно смотреть на этот кошмар. Воспоминание о точно такой же твари, напавшей на них с Никитой, было ещё настолько свежо, словно произошло только вчера. Змея на мониторе широко разинула пасть, и в этот момент с оглушительным треском в неё ударила молния. На этом запись обрывалась.       Антон так резко встал из-за стола, что Игорь, мирно дремавший рядом, дёрнулся от неожиданности и опрокинулся на пол вместе со стулом.       — Ну разве можно так пугать? — возмутился Лапшин.       Антон расхохотался, а Татьяна бросилась помогать Игорю.       — Всё! Я так больше не могу, — заявил Василевский, отсмеявшись. — Мне нужен отдых.       — Можешь продолжить незаконченную работу в архиве, — раздался в кабинете голос.       Татьяна чуть не вскрикнула от неожиданности, Антон резко развернулся, а Игорь, запнувшись о ножку только что поднятого стула, шлёпнулся на пол во второй раз. В дверном проёме стоял Мерзликин.       — Отдых — есть ничто иное, как смена рода деятельности, — важно изрёк Владимир Михайлович.       Василевский насупился.       — Стало быть, моя опала действительно продолжается? — уныло поинтересовался он. — И как долго я ещё буду в рабстве?       Мерзликин так строго зыркнул на него, что Антон счёл за лучшее не настаивать на получении ответа.       — Ладно, — буркнул он. — Последний вопрос можно?       — Ну?       — Как скоро ко мне присоединится Елена?       Татьяна не сдержала смешок, но, увидев, как на лице Владимира Михайловича проступили желваки, сделала вид, что поперхнулась.       — Василевский, хочешь, чтобы я на тебя ещё один отдел повесил? — рассердился Мерзликин.       Антон поспешно выскочил в коридор, пока Владимир Михайлович не перешёл от слов к делу. Мерзликин тем временем переключил внимание на Игоря и подошёл поближе к монитору. Видеоролик, который смотрели следователи, стоял на «паузе».       — Ну-ка, Лапшин, запусти-ка мне это безобразие, — велел Мерзликин.       Игорь старательно застучал по клавишам.       Машина на мониторе завиляла по дороге и чуть не перевернулась, а затем зависла в воздухе, чуть не встав на бок. Она словно поддерживалась невидимом силачом на двух боковых колёсах какое-то время, после чего снова встала на все четыре колеса.       Мерзликин недовольно поджал губы. Такое точно не скроешь. Пресса уже наверняка развернула бурную деятельность.       — Владимир Михайлович, — подала голос Татьяна. — А вы не знаете, где Панкрат? Мы сегодня полдня не можем с ним связаться.       — Панкрата с Эммой сегодня уже не будет. Они уехали по поручению Воропаева. — И прежде, чем Татьяна успела задать следующий вопрос, он вскинул руку в предупреждающем жесте. — Я вообще-то зашёл не просто так. Встретил в холле первого этажа Павла Васильевича. Он просил тебя зайти к нему прямо сейчас. Не может до тебя дозвониться.       — Что-то случилось? — насторожилась Пожарская.       Но Мерзликин пожал плечами.       — Он передо мной не отчитывается. Однако, — немного подумав, добавил Мерзликин. — ходят слухи, что Константин Ференци снова хочет устроить какую-то проверку членам «Авангарда». Может быть, что-то с этим связано. Не знаю… Лапшин, давай-ка следующее видео.       Мерзликин занял свободный соседний стул рядом с Игорем и вперился в монитор взглядом, явственно давая понять, что Татьяну больше в кабинете не задерживает.       — Покой нам только снится, — тихо буркнула Пожарская.       Мерзликин, не отрываясь от видео, усмехнулся. Поблагодарив Владимира Михайловича, Таня покинула кабинет и отправилась на аудиенцию к приёмному отцу.       Игорь включил следующий ролик, на котором происходило всё то же самое, только снято было с другого ракурса. Однако, никто из тех, кто смотрел записи с камер, не обратил внимания на то, что на одном из роликов картинка в какой-то момент на долю секунды моргнула.       Татьяна немало удивилась, когда увидела в кабинете приёмного отца Константина Ференци. Девушка в нерешительности замерла на пороге, подумав, что прервала важный разговор.       — Проходи, Татьян, — улыбнулся ей Павел Васильевич. — Не стесняйся.       — Добрый день, — осторожно поздоровалась Таня. — Надеюсь, я вам не помешала?       — Всё в порядке, — ответил Воропаев. — Мы уже закончили.       Павел Васильевич перевёл строгий взгляд на Ференци, и тот с недовольным видом поднялся на ноги. Не прощаясь, он вышел из кабинета, громко хлопнув при этом дверью. Татьяна проводила его удивлённым взглядом. На её памяти не было ещё никого, кто бы отваживался вот так выходить из кабинета главного прокурора города.       — Точно всё в порядке? — переспросила она.       Воропаев отмахнулся.       — Не бери в голову. Константин снова взялся за старое. Настаивает на дополнительном психологическом тестировании каждого члена «Авангарда». Замучил уже и меня, и Анжелу Павловну.       Павел Васильевич устало вздохнул. Татьяна в последнее время почти не видела его дома. Они с Людмилой Афанасьевной чаще всего проводили вечера вдвоём, если Пожарская не задерживалась на работе. Иногда их женскую компанию разбавлял Антон. Однако, последние две недели у неё складывалось ощущение, что Павел Васильевич живёт в Департаменте. И сейчас Татьяна видела, насколько уставшим он был.       — Но с тобой я хотел поговорить о другом, — снова заговорил Воропаев. — Речь пойдёт о Елене.       Татьяна понимающе кивнула. Она знала, что рано или поздно опекун об этом заговорит.       — Панкрат тоже с утра был по этому поводу? — поинтересовалась она.       — Панкрат? — удивился Воропаев, будто не сразу поняв, о ком именно идёт речь. — А… Нет, он был по-другому вопросу. Нашего разговора он никак не касается. Я ещё не успел поговорить об этом с Еленой, но до меня сегодня дошла информация, что Данил Бакшеев собирается поднять вопрос о том, чтобы Елену оставили только в его отделе. Я уже созвонился с Егором Зверевым по этому поводу, и мы оба сошлись на том, что с удовольствием бы поддержали эту инициативу. Если слухи о том, что «Чёрный Ковен» снова разворачивает в городе бурную деятельность правдивы, то в опасности будем находиться все мы, а судя по тому, что случилось той весной в Новом Ингершаме, Елена больше всех. Не пойми меня неправильно, я переживаю за безопасность каждого из вас. А за твою — особенно. Однако, после нападения голема стало предельно ясно, кто на данный момент является главной целью.       — Она не бросит это дело, — заметила Таня. — Даже если ты её уволишь из Департамента. Не тот характер.       Павел Васильевич тяжело вздохнул.       — О её упрямстве можно слагать легенды, — согласился он. — Поэтому я тебя и позвал. Мы с её отцом обговорили сложившуюся ситуацию и решили ничего не менять. Пока. Елена продолжит работу в «Авангарде» и будет под нашим наблюдением. Я вижу, что вы с ней очень сдружились и невероятно этому рад…       — Я пока не совсем понимаю к чему ты клонишь.       — Я хочу попросить тебя быть с Еленой рядом и в случае чего несколько охлаждать её пыл. Её профессиональный азарт… Понимаешь, её частенько заносит, а сейчас, в сложившейся ситуации, ей совершенно ни к чему лезть на рожон. И, вообще-то, никому из вас. — Павел Васильевич снова тяжело вздохнул. — Господи, вы же все совсем ещё дети… Я даже не знаю, правильно ли мы поступаем, втягивая вас во всё это. У вас должна быть обычная жизнь обычных подростков. Вы не заслужили всего этого.       Он устало откинулся на спинку кресла и обречённо прикрыл глаза. События новогодней ночи двухлетней давности всё ещё были на слуху, бойня в Клыково, противостояние с Экстрополисом, нападение вурдалаков, тёмных колдунов, горгонид, некромантов и Бог его знает кого ещё. Разве не должны взрослые оберегать от всего этого детей? Должны. Но они поступают ровно наоборот, бросая их в самое пекло на амбразуру.       Татьяна молча выслушала опекуна и мягко улыбнулась, накрыв его руку своей.       — Это наша жизнь и наш город. Кто ещё его защитит, кроме нас? Да, чёрные маги очень сильны и опасны, но и мы ведь не совсем обычные подростки. Какая уж тут обычная жизнь?       Воропаев посмотрел на девушку и попытался улыбнуться. Он любил свою приёмную дочь, гордился ей. Но как же ему хотелось, чтобы она была от всего этого подальше. Одну дочь он уже потерял и не мог не чувствовать своей вины за всё происходящее вокруг.

***

      Елена всё ещё сжимала в руке разрисованную ей же самой салфетку, когда машина Никиты снова остановилась возле «Додзё». Она не понимала, что с ней происходит. Сначала способности, которые до недавнего времени работали в ущерб собственному здоровью девушки. К тому же, ей приходилось для этого сильно концентрироваться. Теперь они проявлялись спонтанно, не требовали от неё особых усилий. Однако, контролировать их тоже не получалось. Так плюс ко всему ещё и эти страшные видения, переносящие её в какую-то параллельную реальность. Как будто мало ей было до этого забот!       Зверева была напугана и подавлена. Она терпеть не могла ситуации, которые не понимала и не могла контролировать. А в последнее время они случались всё чаще, и сейчас она чувствовала себя не самым лучшим образом.       — Как ты? — словно прочитав её мысли, спросил Никита.       — Бывало и лучше, — честно призналась Елена. — Я понятия не имею, что со мной происходит.       Никита невесело усмехнулся. Ему это состояние было знакомо, как никому другому.       Ребята вновь оказались в «Додзё». Но в этот раз всё тот же администратор по имени Дмитрий Полесьев встречал их радушной улыбкой чуть ли не у самых дверей.       — Сенсей у себя? — догадался Никита.       Полесьев слегка побледнел, его фальшивая улыбка медленно померкла, он кивнул. Елена с Никитой, не сговариваясь, ответили ему злорадными усмешками.       — Вот и хорошо, — мурлыкнула Елена и, не дожидаясь ответа, прошла мимо администратора.       Ребята оказались в тренировочном зале. Елена огляделась по сторонам. Здесь тоже ничего не изменилось с её последнего визита. Просторное помещение всё также было застелено потёртым, давно выцветшим татами, у стен стояли стойки с оружием, бамбуковыми мечами и доспехами кендо, вдоль стен тянулись низкие скамейки.       — Неужто соскучилась по тому, как я гонял тебя здесь палкой, ужаленная бабочка? — раздался вдруг голос с противоположного конца зала.       Елена резко обернулась и улыбнулась. Её глазам предстал щупленький низкорослый старичок с хитро прищуренным взглядом. Сенсей Канто был ярчайшим примером пословицы о том, что внешность бывает обманчива. За маской тщедушного старичка скрывался умелый, безжалостный воин. Елена не единожды испытала его умения на собственной шкуре. А ещё она слышала, но никогда не видела, что в истинном своём облике сенсей выглядит как чёрный, размером с пони, лис с девятью хвостами.       Канто был редкостным садистом на тренировках. И Елена в самом начале занятий постоянно возвращалась с тренировок вся в слезах и синяках. Однако, со временем стала выносливее, изворотливее, сильнее и даже полюбила эти тренировки, старалась не пропускать ни одной до тех пор, пока не случилось роковое противостояние в Клыково.       — Сенсей, — девушка грациозно поклонилась учителю, как делала всякий раз перед началом тренировки.       Канто лишь довольно улыбнулся.       — Вы по делу зашли? — поинтересовался старый лис. — Или один из лентяев снова решил возобновить тренировки?       Елена усмехнулась. Канто явно имел ввиду её, ведь Никита до сих пор занимался у сенсея, пропуская тренировки только в случае крайней необходимости.       — Никогда не понимала людей, добровольно приходящих в твоё логово, — усмехнулась Елена. — Ты же настоящий садист.       — Солнце не знает правых. Солнце не знает неправых. Солнце светит без цели кого-то согреть, — мудро изрёк Канто. — Нашедший себя подобен солнцу.       Никита коротко хохотнул.       — От скромности вы явно не умрёте.       — Умирают не от скромности, а от безделья и лени, — парировал Канто.       Елена бросила на старика недовольный взгляд.       — Я бросила занятия не из-за лени. Первое время после произошедшего в Клыково мне просто хотелось как можно меньше вспоминать об этом. А ты после бойни там жил почти постоянно.       Никите сейчас же расхотелось смеяться. Он знал, что Елена занималась боевыми искусствами по настоянию отца с самого детства, но почему она бросила, никогда не спрашивал. Сейчас же пазл в его голове сложился.       Канто тоже посерьёзнел. На миг Никите показалось, что его уголки губ тронула грустная улыбка. Был ли он в курсе отношений Елены и Стаса? Наверняка. Этот старый лис многих видел насквозь. Однако сенсей быстро вернул себе прекрасное расположение духа, встрепенулся и кивнул гостям следовать за ним в комнаты, где обитал, когда не был занят избиением своих учеников.       — Подумай хорошенько, — обратился он к Елене, — если вдруг появится желание возобновить тренировки, я буду рад этому. Ведь ты была не самой глупой моей ученицей.       — Да уж, — буркнула девушка. — Таких комплиментов мне ещё никто не отвешивал. Стоило бросить тренировки хотя бы ради этого.       — Настоящий воин не тот, кто не падает, а тот, кто упав, даже в сотый раз имеет силы подняться.       — Буду иметь это ввиду.       Канто принялся заваривать свой фирменный чай. Вскоре уже у каждого в кружке дымился ароматный напиток. Никита почувствовал невероятный уют от этого запаха и совсем расслабился. Елена обхватила руками маленькую чашку и принялась греть о неё пальцы. Она зажмурилась от удовольствия, вспомнив, как приятно было раньше после особенно изнуряющей тренировки распить с сенсеем чай и поговорить о том, о сём.       Елена сделала маленький глоток и тут же почувствовала, как изнутри её заполняет живительное тепло. Раньше Канто часто на таких чаепитиях рассказывал ей о легендах, мифах и древних существах, почитаемых на Востоке. Рассказывал об истории и видах оружия, стилях ведения боя. Хорошее было время. Беззаботное.       — Итак, — заговорил Канто, нарушив затянувшееся молчание. — Чем обязан вашему столь неожиданному появлению?       — А сам не догадываешься? — поинтересовался Никита. — Видел же, что вчера здесь творилось.       — Не только видел, но и поучаствовал, — заметила Елена.       Канто хитро улыбнулся, поняв, что отпираться бесполезно.       — Надеюсь, вы не пришли меня арестовывать за мою… Кхм… Помощь? — насмешливо спросил старик.       Никита весело фыркнул. Хотелось бы ему посмотреть на того, кому удастся арестовать этого старого лиса.       — Мы пришли узнать, не видел ли ты что-нибудь необычное? — пояснила Елена.       — Кроме несущейся машины со стеклянным монстром на капоте? — уточнил Канто. — Что-то не припомню. Кстати, те два оболтуса, которые так вовремя подоспели, здорово выступили. Где они занимаются?       — Они из Зерцалии, — пояснила Елена. — А что, думал, у тебя появились конкуренты?       — Совершенная ваза никогда не выйдет из рук плохого мастера, — уклончиво заметил Канто.       — Скажи лучше, вчера, когда эта тварь на нас напала, может быть, ты заметил артефакт, который питал её силой?       — Было дело, — кивнул старик.       — Как думаешь, могло ли от него остаться хоть что-нибудь, после выстрела?       Канто нахмурился. Густые брови в задумчивости сошлись на переносице. По его взгляду сразу стало понятно, что старика что-то насторожило. Он немного помолчал, прежде чем ответить.       — Вообще-то артефакт не пострадал вовсе. Я успел заметить, как его вышвырнуло из тела монстра. Он откатился к водосточной канаве в переулок. Я ещё подумал, что нужно бы его сохранить.       — Как это возможно? — удивился Никита. — Елена ведь стреляла боевыми патронами!       — Когда замешана чёрная магия, вообще много чего возможно.       — И где теперь этот артефакт? — спросила Елена. — Ты забрал его оттуда?       — На самом деле, я думал, что он давно уже в Департаменте, — медленно проговорил Канто. — Ведь его оттуда унёс твой брат, Елена.       Ребята удивлённо переглянулись.       — Тимофей? — не доверчиво переспросил Никита.       Канто утвердительно кивнул.       — Он прибыл сразу же после того, как тебя забрала «Скорая», Елена, и поспешил следом за тобой. Я его даже окликнул, но он так спешил, что, наверное, и не услышал. Однако, судя по вашим лицам, вы об этом узнали только сейчас?       — Мы сегодня ещё не были на работе, — соврала Елена. — Целый день по городу мотаемся. И с Тимом нормально переговорить не успели. Созвонимся позже.       Никита потрясённо молчал. Что бы это могло значить? Может быть, Тимофей отдал артефакт отцу, который так не хочет, чтобы Елена ввязывалась в это дело? Ведь не может же Тимофей работать на того, кто хочет убить Елену. Или… К тому же, в больнице его, насколько было известно Никите, не было. Нет, не может быть! Он, конечно, ведёт сейчас себя, как последняя скотина, но всё же не стал бы вредить своей сестре!       — У меня есть ещё один вопрос, — снова заговорила Зверева. Она достала из кармана исписанную салфетку и положила её перед Канто. — Тебе приходилось видеть что-то подобное? Может быть, похожие символы?       — Иероглифы, — поправил её старик. — Это китайские иероглифы.       — Я так и предполагала. А что они означают?       — Чтобы познать новое, нужно обратится к старейшему, — изрёк Канто.       — Это что, перевод? — не понял Никита.       — Нет, балда мохнорылая! Это я про сложившуюся ситуацию. — Никита недовольно цокнул. — А что касается иероглифов, то это первостихии. Более известные под названием «Кулак пяти первостихий».       — Я всегда думал, что стихий всего четыре, — изумился Никита.       — Нет, если речь идёт о китайской философии, — проговорила Елена. — Ты ведь говоришь о синъицюань?       Сенсей очередной раз кивнул.       — Синъицюань? — переспросил Никита.       — Один из видов боевых искусств Китая, — пояснила Елена.       — Именно, — подтвердил Канто. — В основе его теории атаки и защиты лежит взаимодействие пяти первостихий. Каждая первостихия соответствует одному из каноничных приёмов. Два первоначала… Одну секунду.       Канто прервал сам себя, встал из-за стола и взял из тумбочки лист бумаги, тонкую кисть и тушь. Сев обратно, он положил лист перед собой и в самом верху посередине строки быстро вывел два иероглифа.       — Инь и Ян, — озвучил он.       Елена тут же отыскала эти иероглифы на салфетке. А Канто принялся чертить ниже другие иероглифы, располагая их по кругу. Изобразив следующий, он пояснил:       — Земля.       Елена нашла на салфетке и его. Начертание каждого последующего иероглифа Канто сопровождал пояснением. И каждый из них Елена находила на салфетке.       — Вода… Огонь… Металл и… — Канто вывел на бумаге заключительный элемент. — И Дерево, — закончил он, указав на иероглиф. Тот самый, который повторялся на салфетке чаще других.

***

      Татьяна Пожарская шагала по пустому коридору Департамента безопасности. Ей казалось, что она провела в кабинете приёмного отца не так уж много времени. Однако, когда она вышла, оказалось, что прошло почти два часа. Рабочий день закончился полтора часа назад, и людей в коридорах к этому времени уже не было. В Департаменте должны были остаться только дежурные и те, кому по воле случая пришлось задержаться сверхурочно.       Немного подумав, Татьяна направилась в архив. По пути она несколько раз набирала Антону, но телефон парня оставался недоступен.       И всё же отчего-то ей было не по себе. Время пролетело как-то чересчур быстро, словно эти два часа просто вычеркнули из её жизни. Татьяна снова прислушалась к своим ощущениям. Вроде ничего необычного. Видимо, просто несколько бессонных ночей наконец дали о себе знать. Нужно как-нибудь тоже набраться смелости и наглости и, как Легостаев, выбить себе пару отгулов. Татьяна спустилась ещё на этаж ниже и остановилась возле двери, ведущей на цокольный этаж.       Архив находился на том же этаже, что и полигон, только в другом крыле здания. И Пожарская терпеть не могла ходить сюда в одиночку. Слишком зловеще выглядел узкий коридор, ведущий к архиву. Без окон, он был освещён мертвенно-белыми люминесцентными лампами, забранными решётками. Пожалуй, он даже больше напоминал какие-нибудь заброшенные катакомбы. Как сказала бы Наташка Морозова, любительница романов-ужастиков: «обиталище духов и призраков». Татьяна поёжилась от собственных мыслей, толкнула дверь и медленно начала спускаться по тускло освещённой лестнице.       Это крыло здания не видело ремонта наверняка с самого его основания. Когда-то ходили активные слухи, что вот-вот в скором времени здесь должны начаться масштабные ремонтные работы, но пока это всё оставалось лишь слухами. Татьяна осторожно спустилась по бетонным ступеням и остановилась возле дежурившей у входа в архив сотрудницы.       — Добрый день! — поздоровалась она. — Чем могу помочь?       Татьяна поздоровалась в ответ и показала специальный допуск в архив. Привратница молча кивнула и сделала приглашающий жест.       — Подскажите, пожалуйста, Антон Василевский ещё здесь?       Дежурная пробежала взглядом по строчкам в журнале и ещё раз кивнула.       — Ключ ещё не сдавал, — отозвалась она.       Татьяна поблагодарила и двинулась дальше. Коридор уходил влево, именно туда девушка и направлялась. От местами отсыревших стен едва тянуло плесенью, со скруглённого потолка прямо под ноги девушке осыпалась штукатурка. Таня передёрнула плечами. Потолочные лампы над её головой располагались через каждые полтора метра, но их света всё равно было недостаточно. К тому же, он периодически моргал.       Не успела Пожарская завернуть за угол, как вдруг лампа у входной двери заискрилась, мигнула и погасла. Часть коридора погрузилась во тьму. Девушка вздрогнула.       — Что произошло? — спросила она у дежурной.       Та устало отмахнулась.       — Проводка здесь уже давно на ладан дышит, — пояснила она. — Сейчас мастера позову. Не побудешь здесь пару минут?       — Конечно, — скрепя сердце, кивнула Таня.       Дежурная вышла из-за стола и скрылась в темноте, затем появился просвет приоткрывшейся двери, и женский силуэт выскользнул наружу. Татьяна огляделась по сторонам и зябко повела плечами. В коридоре почему-то вдруг повеяло холодом. И Татьяна ощутила лёгкое волнение.       Лампа перегорела прямо над столом дежурного, и в без того тёмном коридоре стало ещё темнее. В какой-то момент Татьяне даже показалось, будто сгустившаяся темнота стала настолько плотной, что её теперь можно было потрогать. Волнение усилилось, девушка почувствовала, как по её телу пробежала дрожь. Пожарская в тревоге оглянулась по сторонам, пристально всматриваясь в тьму, словно хотела понять, действительно ли в ней что-то изменилось или ей так только казалось.       Но темнота и в самом деле стала гуще. На потолке тихо затрещала ещё одна лампа. Спустя секунду погасла и она.       — Это всего лишь проводка, — попыталась успокоить сама себя Татьяна. — Всего лишь старая проводка и большая сырость помещения. Ничего больше…       Однако сердце в груди против воли застучало быстрее. Трясущимися руками Татьяна вытащила из кармана джинс мобильный телефон и приблизилась к столу дежурного. Её шаги гулко разнеслись по пустому тёмному коридору. Но когда она остановилась, снова повисла гнетущая тишина. От этого стало ещё страшнее. Казалось, ещё чуть-чуть и раздастся звук, которого здесь уж точно никак не могло быть.       Освещая пространство перед собой экраном телефона, Татьяна заглянула под стол. Если здесь ситуации с лампами не редкость, то наверняка в одном из ящиков должен быть фонарь.       В этот момент громко хлопнула входная дверь. Татьяна подскочила от неожиданности и больно ударилась о край столешницы головой. Пожарская коротко ойкнула и быстро выпрямилась. Послышались лёгкие шаги.       — Быстро же вы мастера нашли, — с облегчением выдохнула Татьяна. — Особенно в нерабочее время.       Шаги тут же стихли, а ответом ей послужила тишина. Пожарскую прошиб холодный пот.       — Эй, — дрогнувшим голосом позвала она. — Кто здесь?       Но ответа не последовало и в этот раз. Татьяна посветила телефоном, но его света хватало лишь на небольшое пространство вокруг. А в следующее мгновение ещё один светильник с громким треском взорвался за её спиной. Снова зазвучали шаги.       Нервы Татьяны не выдержали, она бросилась бежать к свету. Сейчас это казалось ей самым верным решением. А ещё там, где был свет, был Антон. Он защитит.       Шаги за Таниной спиной ускорились. Вместе с ними пришёл и пронизывающий холод. Пожарская с ужасом поняла, что преследователь вот-вот её нагонит. Стоило обернуться, чтобы хотя бы понять, к чему быть готовой, но дикий страх, овладевший её телом, гнал девушку вперёд. Свет на данный момент казался единственным спасением. С каждым шагом запах сырости и плесени усиливался, с каждым тяжёлым выдохом изо рта вырывалось облачко белого пара. Колотящееся в груди сердце готово было выскочить наружу. А шаги между тем звучали всё ближе и громче.       В какой-то момент Татьяне даже показалось, что преследователь попытался схватить её ледяной костлявой рукой. Она громко вскрикнула, и тут над её головой взорвалась очередная лампа. От страха Татьяна вскрикнула ещё громче и чуть не растянулась на полу, запутавшись в собственных ногах.       Следующая лампа взорвалась ещё до того, как девушка успела до неё добежать. Темнота становилась всё осязаемее. Появилось ощущение, что чем быстрее Татьяна старалась бежать, тем медленнее у неё это получалось. Словно она вдруг оказалась в ночном кошмаре. Её движения становилось тем медленнее, чем ближе было её спасение в виде очередного круга тусклого света. Только вот в реальности это было куда страшнее.       Внезапно Татьяна явственно ощутила, как на её шее сомкнулась костлявая рука. Она вздёрнула девушку над землёй и с силой отшвырнула её. Пожарская прокатилась по полу. Две оставшиеся лампы с громким треском одновременно взорвались, и коридор погрузился в кромешную тьму. Шаги тут же стихли, снова установилась гнетущая тишина. Лишь где-то вдали послышался звук капающей воды. Одна капля, две, три.       Татьяна сидела на полу едва живая от ужаса и боялась пошевелиться. В голове даже проскочила мысль, что всё закончилось, не успев толком начаться. И будто в ответ на её мысли раздался шелест. Шагов слышно больше не было, но Татьяна точно знала — кто-то в длинной волочащейся по полу одежде ищет её в этой тьме. Татьяна, не сдержавшись, всхлипнула и тут же зажала себе рот рукой. Звук снова стих, девушка крепко зажмурилась. Всё её тело колотила крупная дрожь. Давно она не испытывала такого страха.       Однако, шло время, но ничего не происходило. Таня решилась приоткрыть глаза и тут же, прямо перед её лицом, в темноте белым пятном вспыхнула фарфоровая маска с пустыми глазницами.       — Вот ты где, дорогая! — раздался размноженный дьявольский голос и в Танину шею снова вцепилась костлявая рука.       Девушка закричала от ужаса. Несмотря на то, что он был очень искажён, она узнала этот голос. Он принадлежал Ирме Морозовой. Покойной мачехе её подруги Наташки.       — Вы же погибли! — в ужасе прохрипела Татьяна.       — А разве нет? — издевательски осведомилась она. — Ведь это ты меня убила… В первый раз.       — Нет…       Татьяна изо всех сил пыталась отцепить от своей шеи её тонкие скрюченные пальцы, но призрак держал мёртвой хваткой.       — Пришло время вернуть должок!       Рядом с Татьяной что-то лязгнуло, и вдруг из темноты вынырнул длинный нож из чёрного стекла. Пожарская дико завизжала.       — Да открой же ты глаза! — раздался рядом испуганный голос.       Татьяна почувствовала, как её схватили за плечи и грубо встряхнули. Она что было сил ударила кулаком, выбрав направление наугад. Раздалось сдавленное шипение, и чужие руки наконец от неё отцепились.       Перед ней, согнувшись пополам, стоял Антон. Он прижимал руки к солнечному сплетению и силился сделать вдох. Татьяна с диким видом огляделась по сторонам. Она находилась в архиве между стеллажами, забитыми закрытыми делами.       — Что происходит?! — почти что выкрикнула Пожарская.       — Это ты мне скажи, что происходит! — воскликнул Антон, отдышавшись.       Пожарская продолжала озираться по сторонам и никак не могла успокоиться. Сердце всё также бешено колотилось в груди, а тело сотрясала крупная дрожь. Антон осторожно приблизился к девушке и мягко взял её за руку.       — Что случилось? — снова спросила Татьяна едва слышно. — Я только что будто в свой кошмар вернулась. Пока шла по этим чертовым катакомбам, мне показалось, что на меня напал призрак Ирмы Морозовой. Она гналась за мной. Эти отсыревшие подземелья рано или поздно сведут меня с ума!       — О чём ты? — испуганно переспросил Антон.       — Понимаю, что это звучит, как бред сумасшедшего, но это точно была она. Я узнала её голос и видела её также ясно, как тебя… Я даже не помню, как здесь очутилась!       — Да нет же! — возразил Антон. — Никто за тобой не гнался. Ты зашла сюда абсолютно спокойно, прошла к стеллажам и начала что-то искать. И всё это делала с закрытыми глазами! А когда я подошёл к тебе поближе, ты вдруг начала кричать, что есть мочи!       Татьяна слушала парня, приоткрыв рот от удивления. Как это возможно? Она ведь ясно чувствовала прикосновения костлявых рук Ирмы! Морозова душила её! И все эти ощущения были такими реальными! И если всё действительно так, как говорит Антон, что вообще произошло в этом подземном коридоре? И как она могла идти и что-то искать с закрытыми глазами? Девушка опустила глаза, в руках она сжимала папку. Пожарская на автомате открыла её. В папке оказалась информация о компании «Терракота». Та самая «Терракота», информацию о которой просила найти Елена. Татьяна удивлённо глянула на Антона. Он был растерян не меньше.       — Спасибо, конечно, что помогла… - задумчиво произнес Антон, забирая у подруги папку, и вдруг осёкся. — О каких катакомбах ты говоришь?       — О тех самых катакомбах, которые ведут к архиву, которые больше похожи на отсыревшие пещеры, — убитым голосом пояснила Татьяна.       Антон недоуменно нахмурился.       — Об этих?       Он шагнул к двери архива и настежь распахнул её. Татьяна в ужасе отскочила как можно дальше от дверного проёма. Однако, широкий ярко освещённый коридор со светлыми стенами и выложенным мраморными плитами полом не имел ничего общего со зловещим подземельем, по которому Татьяна убегала от мёртвой Ирмы Морозовой.       Пожарской стало совсем не хорошо. Неужели это всё происходило только в её голове? Мозг заработал активнее, и она внезапно поняла, что эти коридоры действительно никогда не были мрачными и отсыревшими. Они никогда её не пугали. Как она могла об этом забыть?! Ремонт здесь сделали в тот самый год, когда их завербовали в особый отдел, который на тот момент ещё назывался «Перевёртыши», а заправляла им Эмилия Гордуновская.       — Объясни всё от начала до конца. Что с тобой произошло? — попросил Антон и мягко обнял девушку за плечи.       Татьяна глубоко вдохнула и выдохнула. Нужно успокоиться и вернуться к началу. С чего всё началось? С того, что она вышла из кабинета приёмного отца с ощущением, что из её жизни вырвали кусок времени…