О, весна без конца и без краю

Земле холодно и голодно. Она угрюмо молчит и только впивается острыми камнями и кореньями и босые стопы. Ноги немеют, каждый вдох дается с трудом. Голова уже полностью пуста, не осталось ни одной мысли о выживании, ей так все равно, что будет. Вот чувство равновесия пошатнулось и изменило ей. Боли нет. Глаза открыты, но ничего не видят. Все кончилось здесь, в этом равнодушном осеннем лесу.

***

– Постой, Нейва, не спеши! Ты загонишь лошадь. Женщина впереди сбавила темп и обернулась к попутчику. В ее красивых темных глазах плескалась насмешка, но совсем не злая. По всему было видно, что Нерейва пребывает в хорошем настроении. – Не волнуйся за Липу, она не простая кобыла, поверь. Я лично была на аукционе в Неведке неделю тому назад. Липа – помесь долинной лошади и малевала. Невероятно выносливая! И лучше тебе не знать, сколько я за нее отдала. Мужчина понимающе улыбнулся. – Предвкушаешь хорошую охоту? – спросил он. – Да, сегодня вечером мы испытаем ее скорость. – С удовольствием составлю тебе компанию. Давно я не делал хороших выездов, только и вижу что беды да заботы. Они свернули ниже, в сторону Черного озера. Облочка пара вырывались изо ртов людей. Вдруг среди сплошь темного пейзажа мелькнуло ярко-рыжее пятно. Мужчина и женщина одновременно остановили коней, всматриваясь в даль. Так они стояли пару мгновений, а потом Нерейва резко поскакала в ту сторону. – Гóрдон, сюда! – женщина уже соскочила на землю и присела рядом со своей находкой. Мужчина приблизился к ней и распахнул глаза от удивления, когда увидел, что его спутница осторожно подняла тщедушное тельце. На вид это была совсем маленькая девчонка, худая и мертвенно бледная. Одета она была лишь в бедное льняное платье, которое, видимо, изрядно истрепалось и испачкалось за время блуждания по лесу. – Дышит? – недоверчиво спросил Гордон и, не дожидаясь ответа, спрыгнул с коня, одновременно снимая шубу. Пока Нерейва прикладывала ухо к груди девочки, мужчина укутал малышку в соболиный мех. Женщина, видимо, ничего не услышав, достала часовую стрелу и поднесла ее к губам ребенка самой широкой частью. Через пару секунд металл едва заметно запотел. – Дышит! Гордон облегченно вздохнул, рассматривая девочку. Да, удивительно, что она выжила при таком-то морозе. Либо она крепче чем кажется, либо просто в рубашке родилась. Мужчина наклонился и аккуратно взял малышку на руки.

***

Норт сидел у огня на ковре из шкуры эфларского медведя и листал толстую книгу про животных. Он уже умел читать большие тексты, но они ему были неинтересны, поэтому сейчас он предпочитал атласы и энциклопеции с большим количеством картинок. Вообще-то, он планировал отправиться на конную прогулку с родителями, но сегодня утром на улице оказалось слишком холодно, и Ганс (самый назойливый клокер во всем Хрустальном замке!) немилосердно оставил Норта скучать дома. Мальчик как раз рассматривал виды птиц, обитающие в долине, когда услышал странный шум внизу и насторожился. Неужели матушка и батюшка вернулись так рано? Непохоже на них. Норт быстро закрыл книгу и тихо направился на первый этаж. Над лестницей висел портрет Родиона Хардиуса Огнева – его деда. Норт всегда немного смущался, когда проходил мимо него, но сейчас особенно казалось, что мужчина с хитрым видом наблюдает за внуком. Норт решительно побежал вниз, легко касаясь мраморных ступенек своими мягкими остроносыми туфлями. На первом этаже мальчик огляделся, свернул налево и прошел три залы, когда из проема практически вылетели два клокера. Норт поторопился проскользнуть в последнюю комнату, где у бежевого дивана стояли матушка, батюшка, Ганс и Эльза. Мальчик острожно подкрался поближе, оставаясь неуслышанным и незамеченным, и, к своему большому удивлению, заметил незнакомую девочку, по виду его ровесницу, неподвижно лежащую на подушках. – Подготовьте переход в одну из комнат, – распоряжался отец, – И позовите скорее Себастьяна, девочке нужен лекарь! – А еще ей нужны взбитые перины и горящий камин, подготовьте комнату прямо сейчас! Норт!! Мальчик виновато отскочил от матери, чтобы не получить подзатыльник. Он и не заметил, как подошел настолько близко, что оказался практически у дивана. Глаза матушки метали молнии. – Вот негодник! Раз пришел, то помогай.

***

Третий день Норт сидел в комнате незнакомки, а мимо него днем и ночью сновали клокеры. Лекарь проводил над больной какие-то махинации, совершенно непонятные мальчику. А Норт все сидел и смотрел, и его держало здесь жгучее любопытство. Он подходил к самому изголовью кровати и смотрел на горящее жаром лицо, на огненные волосы, разметавшиеся по белой перине, он с ужасом вслушивался в ее хриплое дыхание и кашель. Наконец, к исходу третьего дня, девочка успокоилась и стала довольно тихой. Норт снова с любопытством рассматривал нежданную гостью, когда ее рыжие ресницы мелко задрожали. Мальчик понял, что она приоткрыла глаза. Он осторожно ухватил часовой браслет и послал матери сигнал. – Привет, – нерешительно поздоровался Норт. Девочка перевела на него взгляд. Мгновение они смотрели друг на друга.