Ледяная мечта

Не разговаривать с Аяксом выходит трудно. Он каждые пять минут маячит перед глазами — то извинится, то спросит, как мое состояние. Бесит. Жутко! Почему нельзя было позвонить и предупредить, что ты приедешь? Или написать сообщение? Неужели так трудно?! Еще их разговоры с Мортишей меня выводят: да, она предупреждала, говорила, но не сказала, что так рано. Конечно, она не приехала тогда на чай, это была уловка, чтобы я была дома. Но как говорил Аякс, когда извинялся, что он нашел билет, чтобы прилететь раньше и сделать сюрприз. Что ж, молодец, сюрприз удался. Нужно брать себя в руки и жить жизнь, иначе есть вероятность превратиться в ужасную версию себя. Иду в прохладный душ, делаю разные девчачьи процедуры, это помогает поднять настроение. Хочу созвониться с Энид, но видимо сегодня ей не до меня. Хочется поговорить, высказаться, сказать, что я дура и она была права, что я влюбилась по уши. Выходя из ванной комнаты, я не заметила Аякса, с которым мы чуть не столкнулись лбами, если бы не его реакция. — Уэнсдей, Господь, ты не ушиблась? — он аккуратно проводит рукой по голове. — Нет, не успела, — я отхожу, чтобы не чувствовать его, но его блуждающий взгляд по моему телу вызывает отвратительные мурашки, и до меня доходит. что я не в том виде, который он должен видеть, хорошо, что непристойные места скрывает большой махровый халат. — Давай поговорим, как взрослые люди, почему ты бегаешь? — он хмурится и прикрикивает. — Ты обвиняешь меня, хотя сама ничего не сказала и не предупредила, что пошла с этим упырем на свидание. — Следи за своим языком, и начнем с того, что ты мне друг, и отчитываться за то где, с кем и что я делаю, я не обязана! — я шиплю на него. — Я тебе не давала ни повода, ни обещаний, что мы можем быть кем-то большим, чем друзья!!! Ты выдумал это сам! — Ах, вот оно как? Выдумал? — его брови подлетают вверх, а кулаки сжимаются. — А ты что придумала в своей голове? Ты думаешь, что ты сдалась Торпу? Да у него таких, как ты куры не клюют. — А я смотрю, ты решил сменить амплуа и перейти в журналисты, наверное, в самое желтушное издание, — я злюсь. — Ты хоть думай, что говоришь о человеке, которого не знаешь! — Ой, посмотрите на нее, сходила один раз с ним на свидание и думаешь, что он тебе все рассказал и выложил всю правду, — если бы он был змеей, то у него бы прыснул яд. — Не удивлюсь, что ты и в постели у него побывала. Что же ты его так защищаешь? По... Он не успевает договорить, как я награждаю его звонкой пощечиной. Хочется плакать, но он не должен видеть, что мне больно и обидно. — Слушай сюда, Петрополус, собирай все свои манатки и уезжай на все четыре стороны, я не заслужила ни одного твоего похабного слова в свою сторону, я не обещала тебе ничего, никакой любви! — я кричу сквозь слезы. — Почему так трудно принять, что уже давно известно? Почему ты позволяешь себе такое поведение со мной? Ты говоришь, что ушлепок — Торп, но чем ты лучше? Он меня не осуждал, не оскорблял, в конце концов, он ни к чему не принуждал, это было мое желание пойти с ним, не его! — Аддамс, очнись, он бабами крутит, а ты веришь, что он невинная овечка, — он орет. — Ты вообще в курсе, что у него каждый день новая жертва, и кстати, поздравлю, одной из них стала ты! Он тебе ни разу не позвонил, а ты его тут выгораживаешь, дура! Слова Аякса отпечатываются в голове: ведь же правда, он так красочно рассказывал, что это его агент ему девушек находит, а не он, но за неделю от него ни слуху ни духу. Видимо, ничем я его не заинтересовала. Я и правда дура. Еще и на Аякса обижалась, хотя тут надо обижаться на этого знаменитого хоккеиста. — Замолчи, просто замолчи, — я направляюсь на кухню и специально задеваю его плечом. —Ты сам-то кто? Прекрати жить в розовых очках, мы не будем парой, Аякс, я могу тебе дать только дружбу. — Уэнни, хорошо, давай забудем это недоразумение, я больше не буду на тебя напирать, если ты сама не захочешь, — он чуть улыбается и садится за кухонный стол. — Пока ты дулась, моя жизнь кстати перевернулась почти с ног на голову. Аякс пытается быть милым и переводит тему. С одной стороны, я ему благодарна — я больше не хочу разговаривать ни про чьи чувства. Устала думать, устала плакать, хочется хорошенько встрепенуться. Нужно все-таки дозвониться до Синклер, она мой гланый помощник от хандры. — Что ты имеешь в виду? Что поменялось? — хмурю брови и не понимаю до конца, что могло такого знаменательного произойти. — Аддамс, ну ты даешь конечно, неужели ты за эту неделю даже новости не открывала? Я тебе поражаюсь, ты так не горевала по своей первой любви, — он смеется. — Вообще-то я теперь официально игрок команды «Нью-Йорк Рейнджерс»! Уэнсдей, я добился! Я в НХЛ! Петрополус радуется, как ребенок, чуть ли не танцует с бубном, а я нахожусь в шоке, я ожидала всякого, но точно не того, что они будут теперь в одной команде с Торпом. Как быть? Что говорить ему? Нужно же поздравить и порадоваться, ведь он так долго к этому шел, столько трудился, сколько у него было взлетов и падений. Я за него безумно счастлива, надеюсь, что у него все получится! Возможно, даже когда-нибудь они подружатся с Ксавье... —А-я-я-я-якс, я поздравляю тебя! Боже, какая радость! — я визжу и обнимаю его. — Ты этого заслужил!!! — Спасибо, детка, я тоже очень рад, мы теперь намного больше времени сможем проводить вместе, а то за последние полгода ты мне звонила всего пару десятков раз. Опять он за свое: нужно опустить эту тему сегодня, не хочу больше разборок. — Аякс, это нужно отметить! Давай я сейчас позвоню Энид, и мы съездим в клуб! — осматриваю кухню, чтобы найти телефон. — Вообще-то у меня есть другое предложение, только обещай не отказываться сразу, а подумай сначала! — он мнется. — Ну же, не томи, что за предложение? — Сегодня же парад в честь победы нашей команды в Кубке Стэнли, а потом будет праздничный ужин, и у меня в приглашении написано плюс один. — Он смотрит глазами, как у кота из Шрека. — Я бы хотел, чтобы ты пошла со мной. В мыслях после услышанного каша. Не понимаю, что происходит, вроде только мы решили замять эту тему с чувствами, как опять он ее поднимает, хоть и не в открытую. Может, и правда пойти? А что я теряю? Ничего. Есть шанс увидеть Торпа, может, объяснить ему, что то, что он видел — это совсем не то, что он подумал. Аддамс, нет! Забудь, ты ему ничего не должна, он сам выбрал уйти, даже не выслушав. — Во сколько там нам нужно быть? — я подмигиваю Аяксу, давая понять, что согласна. — Мне же нужно собраться и найти, что надеть... — Уэнсдей, успокойся, у меня для тебя есть небольшой подарок, пойдем, я тебе его отдам. Мы направляемся в сторону гостиной, там Аякс поселился на время своего пребывания у меня. Он подходит к своему чемодану и достает оттуда коробку среднего размера. — Я его купил недавно, когда меня пригласили на ужин, я надеялся, что ты пойдешь со мной, — он отдает коробку и ожидает моей реакции. Я разрываю подарочную упаковку и поднимаю крышку, чтобы увидеть, что же там находится, и замираю. В черной коробочке аккуратно сложено платье черного цвета. Оно такое красивое, как будто сшито для меня. Боже, это слишком мило. — Петрополус, оно шикарно. Спасибо большое. — Давай тогда собираться, нам часа через четыре уже выезжать. — Он подмигивает и включает телевизор. Забираю платье, направляюсь к себе в комнату и понимаю, что нужно придумать образ — какой макияж сделать, какую прическу, какие надеть туфли. Но меня потряхивает от мысли, что мы с Торпом сегодня снова увидимся. Волнуюсь ли я? Ужасно... Сердце колошматит, как у метеозависимых в период смены погоды. Который час я пытаюсь с горем пополам собраться: то дурацкая стрелка не выходит, то локоны не получаются такими, как я хотела — все жутко выводит из себя. Время поджимает, Аякс каждые десть минут заходит и задает один и тот же вопрос: готова ли я. Хочется послать его и никуда не ехать. Бесит. Жутко. Бесит. Наше такси останавливается возле невероятно красивого ресторана, возле входа толпится куча народу, видимо, не только мы опаздываем, но ничего, зато останемся незаметными и не придется ни с кем здороваться... Петрополус помогает мне выйти из такси, я хватаюсь за его локоть, как за спасательный круг, мне некомфортно. Волна страха накатывает, видимо, еще в начале сборов, нужно было понять, что идея идти вместе — отвратительна. Мы входим в зал, и я крепче сжимаю локоть Аякса, он смотрит непонимающе, но я смотрю не на него, а на виновника моих мыслей и сердца. Все что я вижу — это обширное мужское тело, обтянутое черной рубашкой и темными узкими брюками, рукава рубашки закатаны, и я могу разглядеть его вены, мне становится душно. Я боюсь поднять взгляд и посмотреть ему в глаза, боюсь, что если я так сделаю, то не увижу его ответной реакции на себе. Но воздух вышибает из легких, когда посмотрев на Торпа, наши глаза встречаются. Он изучает меня с ног до головы, от его анализа мне становится не по себе, ползут мурашки, хочется провалиться сквозь землю. Я вижу, как его брови взлетают наверх, когда он видит, где находится, с кем я пришла, и как мы появились, почти за ручку с Петрополусом. Губы Ксавье сжаты, ноздри раздуваются, он залпом выпивает содержимое своего бокала и уходит в неизвестном мне направлении. — Уэнни, хочешь выпить? — Аякс пытается быть милым, но я чувствую, что он нервничает от увиденного. — Подожди только минуту, я сейчас скажу руководству команды, что я тут, они просили зачем-то. Аякс отходит от меня в сторону руководства, они о чем-то разговаривают и заливаются смехом, а я замечаю, что в нескольких метрах от меня стоит башня из шампанского. Пожалуй, надо сходить и выпить бокал игристого. Определенно, от нервов немного поможет. Мне повезло, что у столика, где нахожусь я, очень мало людей, все разбрелись по своим компаниям и никто не пялится на меня, как на статую. Беру бокал игристого и хочу пойти на поиски Аякса, как натыкаюсь, на чью-то широкую грудь. — Уэнсдей, какая встреча! — Торп давит из себя улыбку и облокачивается на стол. — Давно не виделись. Как Ваше ничего? — Да уж, давно, — хочу уйти, но он хватает меня за локоть, и я впечатываюсь в него. — Как невежливо, я интересуюсь, а ты... — он устраивает какое-то шоу. — Как твои дела, Уэнсдей? Он шепчет мое имя и проводит носом по мочке уха, мне кажется, что в этот момент я не дышу. — Лучше не бывает, — я все же отхожу от него на полшага. — Ты что-то хотел или ты опять пришел поиздеваться? Он прикрывает глаза и глубоко вздыхает, видимо, думает, что сказать, чтобы выйти чистым из той поганой истории. — Что ты несешь? Какое издеваться? — Торп шипит. — Это ты насмехаешься над мной. Ты пришла с ним... Зачем? — Ты перепил что ль? Ты вообще нормальный? — я пытаюсь говорить спокойно. — Нормальный!!! А вот ты могла и сказать, что занята, и не вести себя так, как будто я тебе нравлюсь! — он переходит на крик, благо музыка орет так, что нас никто не слышит. — Я за долгое время после всего дерьма в жизни кому-то доверился и что в итоге получил? — Торп, следи за языком, если бы ты немного тогда подумал не только о себе, то понял бы все! — я бью его в грудь кулачком. — Я тебе, придурку, говорила вообще-то, что есть друг, который надеялся, что у нас что-то выйдет, но нет! НЕТ! Ты даже не спросил ничего! Не дал времени, чтобы объясниться! Ты просто кинул! Меня несет, вся обида на него выходит наружу, он стоит и, кажется, до него до сих пор не доходят слова про Аякса. Его глаза бегают по мне, но он молчит и смотрит, как истукан. Вот же меня угораздило влюбиться, а еще говорят, что до футболистов долго доходят слова. Не успеваю высказать все Торпу, потому что его губы накрывают мои, и меня прошибает током, воздух выбивает из легких. Его губы такие мягкие, горячие, желанные. Ксавье проходит языком по нижней губе и я не могу сдержать восхитительного вздоха, и чувствую, как он улыбается сквозь поцелуй. Я растворяюсь в его руках, и он это понимает, он знает, что действует на меня, как валерьянка для кота. Он сжимает талию крепче и притягивает меня ближе, от его действий мне кружит голову, слишком волшебно, слишком сладко, все это слишком. Так нельзя. — Ты идиот, если думал и думаешь, что я могла пойти с тобой на свидание, находясь в отношениях, — я выпиваю шампанское и чувствую, как алкоголь распространяется по моему телу. — Ты сведешь меня с ума, Уэнсдей, — он не выпускает меня из своей хватки. — Я так был зол, когда он помешал нам, еще и деткой назвал, пошлый ублюдок. — Ксавье, ты думаешь, что улыбнувшись введешь меня в гипноз, и я поведусь на твои уловки? Да хрен с два тебе, — я шиплю на него, меня колотит, от него, от его рук на моей талии — от всего. Мои мысли заняты только им, я выгляжу жалкой, влюбилась, как дура, а в итоге получила кнут вместо пряника. Я не верю, что у него есть какие-то чувства, точнее не могу, иначе, если я поверю, то рано или поздно это окажется сном или его приколом. Но в голове тут же всплывает наш недавний разговор на крыше, неужели он будет врать и обманывать, когда его самого предали. Я очень боюсь, что будет больно. Слишком больно. Лучше оборвать все связи и разойтись так, чем довериться и получить разбитое сердце. Я выпрямляюсь и хочу выбраться из его плена, делаю шаг в сторону, чтобы пройти, но…. — Уэнни, я не буду оправдываться, ты мне правда нравишься, и я был бы последним дураком, если не сделал бы этого, — его слова сбивают с толку. Я хочу уйти отсюда, слишком дурно рядом с ним. Поворачиваюсь к выходу, и встречаюсь с потерянным Аяксом и понимаю, что весь наш концерт видели не только мы, но и все наше окружение. Я опускаю глаза и прохожу мимо него, надеюсь, что он не появится сегодня в квартире, сегодня будет ночь соленной подушки.

***

Открыв дверь в квартиру, я как будто снимаю маску веселой и сильной девушки, все эмоции выходят наружу, слезы текут по щекам, я сползаю по стенке и не понимаю, почему я так убиваюсь по какому-то парню, которому я не нужна... но в душе все же теплится надежда, что вот-вот откроется дверь и он войдет и обнимет крепко-крепко, но жаль, что это только несбывшиеся мечты. Я не замечаю, как засыпаю в таком положении у стены. Сквозь сон слышу, как тарабанят в дверь, мне кажется, что это пришел Аякс. Не хочу подниматься на ноги или шевелиться — после сегодняшнего вечера я измотана до предела. В дверь продолжают долбить с настойчивостью разъяренного быка. Открыв ее, я вижу совсем не Аякса... Паника поселяется в глазах, ноги становятся ватными. Припадаю плечом к порогу. — Ты какого черта тут забыл,Торп? — я хлопаю глазами и не понимаю до конца, что происходит: у него рассечена бровь и виднеется кровь на губе. Он еле стоит на ногах и улыбается. —Аддамс, ну почему ты вот такая зануда? Если я здесь, значит мне нужно быть здесь, — речь у него заторможена, и он с затруднением выговаривает слова. —Мы вот с твоим дружком подружились, правда сначала начистили друг другу лицо, но потом, как бывает в фильмах, сели и поговорили. — Вот оно как, что ж, поздравляю, что ты обрел себе нового друга. Но драться не стоило. Тем более из-за меня, потому что никому из вас я не принадлежу и не буду, так что будь добр иди домой: обработай раны и проспись, — меня смешит вся эта ситуация, хотя возможно, что я вижу сон. — Никуда я не пойду, мне интересно одно: ты вот гонишь меня, говоришь, что ничего не чувствуешь, а сама убивалась неделю и ни с кем не общалась, так и будешь обманывать меня? — он протискивается в квартиру и подходит непозволительно близко. — Уэнс, ты же понимаешь, что все это взаимно, почему ты не даешь нам шанса попробовать? Голос Торпа действует на меня, как опиум: хочется расплыться, как снег от плюсовой температуры. Его руки блждают по моей талии, и я не хочу, чтобы они останавливались. Мне так хорошо, когда он рядом. Он поднимает мой подбородок, и наши глаза встречаются, в них как будто горит огонь. — Ксавье, остановись, ты пьян, — моя просьба остановиться звучит скорее как отговорка: я знаю, что если он остановится, я сама заставлю его продолжить. — Ты уверена? — он спускатеся ниже к шее, ему становится неудобно, и он подхватывает меня под задницу, чтобы нам было удобнее. — Аддамс, не заставляй себя жалеть потом. Да, я не могу сказать тебе сейчас слова о любви, но могу сказать, что ты мне нравишься, я хочу узнавать тебя каждый день, хочу попробовать быть вместе... Вместе, как пара, не хочу загадывать так наперед, но возможно когда-то мы поженимся, и ты родишь мне маленьких Торпов, но это будет потом, а сейчас я хочу быть с тобой. — Эй, романтик фигов, а меня спросить ты не хочешь по поводу твоих мечт? — делаю вид, что мне безразлично, но мои эмоции сами выдают меня. —Да-да, Аякс говорил, что ты не выйдешь замуж, не заведешь детей, — он смеется и прижимает меня ближе к себе. — Но мы-то знаем, почему ты ему так говорила. Он проводит языком по губам, ожидая видимо каких-то действий от меня, но что я могу сделать, так это застонать ему в губы, вызывая продолжить свои манипуляции. Он впечатывает меня в стенку, и я чувствую тепло его тела, слышу, как тарабанит мое сердце. Ксавье целует жадно, будто боится, что я сейчас растворюсь, я прижимаю ео все ближе ногами, а его руки начинают блуждать по телу. — Спальня прямо по коридору, — я задыхаюсь от его прикосновений. Он понимает к чему я, разувается впохыхах, закрывает дверь на несколько оборотов и двигается в сторону спальни и, попутно сминая мои губы в жадном поцелуе, падает. Я пытаюсь взять инициативу в свои руки, когда чувствую, что Торп опускает меня на кровать. Хочу перевернуться, но мы ударяемся лбами, и он шипит от боли. — Извини, я совсем забыла... — как же хорошо, что вовремя мы столкнулись, меня прошибло.... надо остановиться, пока не поздно... — пойдем сначала все обработаем. Ксавье с недоверием смотрит на меня, как будто я ляпнула что-то не то, и пока он мешкает, я поднимаюсь и иду за аптечкой. В ванной свет не включаю, из спальни проливается тонкая полоска. Этого хватает. Ксавье сидит на кровати и рассматривает меня. Это приятно, но щеки обжигает стеснением. Не хочу занимать все его мысли — это так ... так... — Иди сюда, — стараюсь придать голосу серьезности. Торп слушается. Что странно. Я обрабатываю по очереди его ссадины, складываю губы вместе и дую в места ушиба. Он морщится, но не дёргается. Я увлекаюсь этим занятием. Смотрю на него, разглядывая лицо с интересом. Ксавье очень красивый, даже, наверное, очень необычный, я бы сказала. А что, если дать всё-таки нам шанс? Руки начинают дрожать, голова становится невыносимо тяжёлой. Я убираю вату и опускаю глаза. — Ксавье, я тоже хочу быть с тобой. — Тараторю на одном дыхании. Это же сон? Сон ведь, правда? Я даже посмотреть на него не в состоянии. Меня внутри колотит, как при температуре. Пусть Торп этого не услышит. Пожалуйста. Мне неловко. Я готова сквозь землю провалиться. Честное слово, раньше со мной такого не случалось — я не доводила до признаний в любви. И прежде чем я успеваю в панике открыть глаза и оценить масштаб катастрофы, горячие на ощупь с привкусом спирта губы Ксавье требовательно накрывают мои.