***
Я догоняю его по дороге в школу. Он как и вчера угрюмо бредет по широкой улице посёлка на встречу новому учебному дню. — Чего опять грустишь, Петров? — спрашиваю я вместо приветствия. Он смотрит на меня, как и вчера улыбается. — Привет, Катя, — говорит как можно мягче. — Красивая ты сегодня, — внезапно добавляет он. Щечки чуть заливаются румянцем. — Перестань, вовсе не правда, — отвожу глаза в сторону и несильно пихаю его в бок. — Ты страшный льстец Антон, при том еще со вчера. Мальчик лишь тихо хихикает. — Я привык говорить только правду. Тебе не обязательно все время скрываться за ширмой своего образа, -добавляет он после паузы. Эх, как много надежд ты даешь одними только словами, и как заставляешь меня метаться в сомнениях. — Ты — не такая как они, я же вижу. Я многозначительно молчу и тереблю кончик шарфа. Периферийным зрением я вижу как он пару раз глядит на меня. Ладонь в варежке накрывают голые пальцы и я чуть не вздрагиваю от прикосновения. Рука Антона сжимает в себе мою. Я краснею еще больше, оторопев от решительных действий и быстро оглядываюсь по сторонам. — Нет никого, все хорошо, — заверяет Петров. — Дурак, — будто обиженным тоном выдаю я, но руки не отнимаю. Есть что-то в этом прикосновении. Что-то экзотичное и чуждое, что-то новое и будоражащее сознание. Мы продолжаем путь до школы в молчании, каждый обдумывая свое, так и не разрывая телесного контакта до самых ворот. У крыльца уже кучкуются «подруги», а звонок уже вот вот должен огласить начало занятий. — Кать? — подал голос Антон выпуская мою ладонь. — Да? — Сегодня после школы, пойдешь гулять? Было видно что он застеснялся из-за такого ерундового вопроса, хотя только что вполне уверенно говорил серьезные вещи. Это мило. — Конечно. Встретимся как вчера? Будто с облегчением вздохнув, он широко улыбнулся и закивал. — Тогда до скорого, — я скромно помахала ему рукой и с неохотой направилась в сторону девичьего скопа.***
Последующие дни кардинально отличаются от всей моей прошлой жизни. Это сродни тому как если бы я долго спала и наконец проснулась. Все вокруг кажется другим, воспринимается под новым углом. Мне до сих пор приходится играть свою роль и строить из себя скользкую тварь, но каждый раз встречаясь с ним взглядом, или случайно задевая его плечом в переменной суматохе, ловя прикосновение тыльной стороны его ладони к моей стоя в паре, или касаясь его при отработке движений на танцах, я заново убеждаюсь в том, что он не воспринимает это все всерьёз, от чего на душе становится легче. Мне хорошо ощущать наставшую для меня и незримую для других свободу, чувство душевного полета и осознание падения цепей. Странно осознавать что столь значительные изменения могут произойти из-за столь незначительного события. Другая я ни за что бы даже не обратила бы внимания, но я настоящая уцепилась в него как клещами, ведь в душе я понимаю значимость предоставляемой возможности. При каждом удобном случае, я сбегаю и прячусь в его компании. В последнее время начинаю наглеть и могу например у всех на виду схватить его за руку, или бросить красноречивый взгляд проходя мимо. Бывает я как в первый день, не заботясь завожу его за угол и всем назло громко, общаюсь с ним о всем чем хочу, упиваюсь своей наглой свободой. Сам Петров будто подыгрывает мне. Иногда шутливо толкнет или съязвит, достаточно громко чтобы слышала только я и никто другой, или даже сам неприкрыто оказывает знаки внимания. Это что-то вроде игры, соревнования. Нет призов и правил, только азарт и кружащаяся от вседозволенности голова. Мы оба приподнимаем друг для друга свои маски и как шальные дети оставшиеся без присмотра упиваемся безнаказанностью, неистово хохоча над окружающими. Мне легко с ним, а он гордится тем как мастерски я не выхожу из образа для всех остальных. Ведь я и подумать не могла что моя темная личина может служить объектом чьей-то гордости. Но самое главное то, что он был прав. С самого первого дня прав. Удивительно, но он почти что с первого взгляда смог понять то, что я сама не способна была осознать за столько лет, я могу быть хорошей. В самых смелых грезах я не могла желать такого чуткого и замечательного друга.