Так будет лучше

-Ольга Николаевна, здравствуйте, ребята у вас? - на том конце послышался встревоженный вздох -Я думала у вас, время уже почти два часа ночи, Оля с Катей дома, но Олег что-то говорил, про то, что они поедут на пустырь учиться водить. Вряд ли же до сих пор там. -Я сейчас за вами приеду.       Зрелище смятой под колёсами машины ужасало. Ольга едва открыла дверь, но не смогла даже выйти, давя в себе истошный крик. Марина оказалась более крепкой и рванула к стоящему у машин милиционеру. -Здесь были дети, в этой оранжевой машине, что с ними? -Дети? - мужчина удивленно воззрился на неё, задумался. -А так их наверно уже в больницу увезли, а вы кто? -Я мама одного из них, - мужчина кивнул и отошел к своему коллеге. -В четвёрку увезли, -Марина уже поспешила к машине, как её догнал окрик -С ними все в порядке, у одного сотрясение у другого рука сломана, разве что напугались сильно, - эта информация сделала её более спокойным водителем, не хватало ещё самой попасть в аварию. Их положили в одну палату, рассудив, что так будет лучше. Паша спал, вздрагивая от малейших шорохов. Олег сидел на своей койке, слегка покачиваясь от шума в голове и плывущей перед глазами картинки, вглядываясь в болезненную гримассу на лице брата. Вроде и не случилось ничего очень страшного, по крайней мере никто не умер, но Паша всю дорогу не проронил ни слова, плохо реагировал на внешние раздражители. Сказали, что это из-за шока. Сломанная рука не добавляла жизни красок. Сейчас, оглядываясь назад Олег понимал почему брат так испугался. Именно он первым увидел летящую на них из темноты машину, именно он даванул на тормоз и все те несколько метров старался изо всех сил, чтобы их окончательно не затянуло под машину. Даже придумал заднюю передачу включить и ведь это помогло. А едва прошёл источник стресса, как он окаменел, вполне возможно, что ему сейчас снится эта их авария. И будет сниться потом.       Дверь тихо приоткрылась. Олег повернул голову на звук и почти услышал, как сердце ухнуло вниз, ударясь об пол. Мама показалась ему ужасно постаревшей. Возможно это лишь иллюзия полумрака, но волосы...кажется, стали седыми. Марина быстро вошла, никак не отреагировав на Олега и его приветствие, подошла к сыну. Он снова показался ей очень маленьким и хрупким. Как когда-то, совсем недавно, но в этот раз виновна была не только она... -Как это случилось? -Насколько я понял, водитель не поставил свой грузовик на ручник и в темноте...мы его просто не увидели. Повезло, что высунулись совсем не много, да Паша сориентировался дать заднюю и дерево это...повезло. -Почему ты вообще дал ему сесть за руль на дороге, тем более ночью, - её голос был тих, необычайно тих, но по коже побежали мурашки. Ольга, как провинившийся школьник так и осталась стоять у самой двери, будто и в ней была вина. -Я не подумал, что это может быть опасно, - сейчас, спустя время он и правда понимал, что повёл себя слишком самонадеянно. У Паши очень хорошо получалось, возможно он подумал, что успех будет продолжаться и дальше, а ведь им могло не повезти так. Их могли сейчас грузить в чёрные мешки. -Простите, - этого было недостаточно, слишком мало. Не было слов чтобы описать насколько сильно он винит себя, почему не сел за руль сам, почему не увёз брата домой пораньше, когда ещё не было этой темноты, почему был так безрассудно смел. -Я сейчас договорюсь чтобы Пашу перевели в другую палату и давай пока не будем видеться, и ты с Пашей тоже не будешь, тебе нужно понимать, что от твоих действий зависят чужие жизни тоже. Ты взрослый, а он нет, подумай над этим.       Под успокоительным и обезболивабщим Паша проспал до самого утра, так и не отреагировав на то, что его, словно полешко погрузили на каталку и увезли в другую палату. Марина не сомкнула глаз, она понимала, что совсем отрезать сына от опасностей банально не сможет. То, что случилось легко могло произойти и днем, и даже, если бы за рулём сидел Олег или она сама, но боль даже от мыслей о гипотетической потере была так сильна, что ничего иного кроме, как разделить их не смогла придумать. Ей жизненно необходимо было это. Хоть на короткий миг почувствовать, что что-то в ее руках. Марина не очень хорошо знала Ольгу, но её ужас заметила легко. Возможно даже больший, чем у неё самой. Матери всегда будут переживать за своих детей, это неизбежно, а у нее ещё и такой...а что станет, когда он пойдёт работать, когда полноценно получит в руки оружие. Оставалось надеяться, что Олег одумается. И это время в разлуке, как она надеялась, должно ему помочь. Ибо лишь слепой не видел, как сильно парень дорожил Пашей.       За ночь так и не удалось поспать. Паша все ещё дергался во сне, вздрагивал. Ни о какой работе и речи быть не могло. За окном едва принялось вставать солнце, когда она заметила, что сын открыл глаза. -Малыш, как ты?- он медленно перевёл взгляд на неё, затем опять на рассвет за окном. И ничего не сказал. Это молчание давило на неё, пугало неистово. Он снова перевёл на неё взгляд. -Полежишь со мной? -Конечно, - узкая койка не добавляла удобства, но Паша отодвинулся к самому краю, и, едва мама легла рядом, расслабился. Он все еще был заметно меньше ее, обнял руками ее руку, Марина коснулась губами макушки. -Я не хочу водить машину, это очень страшно, - наконец пробормотал он и поднял глаза, в них не было слез, лишь какое-то взрослое осознание. Марина закивала, радуясь, что он хоть что-то говорит. Весь оставшийся день он или спал, или смотрел в окно, слушая, как мама читает купленную в киоске внизу книгу. Редкостная нудятина надо сказать, даже название не запомнил, то и дело блуждая по глубинам собственной памяти. Ближе к вечеру их отпустили. На крыльце стоял Олег, опираясь на руку матери. Паша дернулся в его сторону, быстро преодолел разделяющее их расстояние и обнял, как в последний раз, крепко и отчаянно. -Прости, - пробормотал Олег. Паша не стал более дожидаться каких-то слов и пошёл следом за мамой бросив напоследок: -Ничего, - возможно где-то в глубине сознания ему тоже требовалось переварить случившееся, брат был цел, тётя Оля на поверку тоже в порядке. Марина помогла сыну сесть на заднее сидение, пристегнула и они уехали, под тоскливые взгляды Борщевых.