Так будет лучше

      Оставшийся путь Олег старался растянуть чтобы вернуться примерно в одно время с матерью. Что-то не давало покоя и это что-то, а точнее кто-то был Паша, и покоя не давала мысль, что они возможно как-то связаны. И, если об этом кто-то знает и может рассказать, то никто иной, как его собственная мама.              Мальчишку было до ужаса жалко и Олег решил, что завтра обязательно зайдёт к ним сразу после учёбы. Подойдя к дому мельком глянул на окна своей квартиры, из глубины виделся свет. Быстро вбежал на свой третий этаж, мама только что зашла и теперь тихо, как мышка снимала сапоги, думая видимо, что сын спит. Обернулась на звук открывшейся двери. -Олежик, а ты только пришёл? Где был? - женщина улыбнулась и поцеловала сына в щеку. -Да, я друга домой провожал, - кивнула, заправила за ухо прядь волос. -Ну пойдём тогда, накормлю тебя, - привычным движением Олег подцепил сумку с продуктами и побрел следом. -Как день прошел? - женщина принялась выкладывать на стол принесенные продукты. Булка хлеба, рыбная консерва, пара яблок. -Мам, я сегодня человека спас, из воды, - ответом стало удивленное лицо. Женщина подошла поближе приложила руку ко лбу сына. -Вроде не горячий -Да я в порядке, там парень с бортика сиганул. Помнишь тот мальчик на меня похожий? - она помнила, с ужасом смотрела сейчас на внимательно разглядывающего её сына. -Как он? С ним все в порядке? - чего-то такого он и ждал -Все хорошо, я отвёл его домой, свою одежду старую дал, у нас в ванной в тазике его мокрая, надо бы постирать, высушить. -Конечно-конечно, - голос прозвучал глухо, забыв о том, что вообще делала быстрым шагом пошла в ванную. Вытянула первую попавшуюся вещь, которой оказалась футболка. Довольно не плохая, синяя, однотонная, насквозь мокрая, пропахшая речной водой. Так она и застыла, глядя на неё, не в силах сдвинуться с места -Мам, ты ничего не хочешь мне рассказать? -Почему он упал? Его кто-то толкнул? Где были его родители? - сейчас её, кажется, ничего в этой жизни не волновало, только лишь ответы на эти вопросы. И он просто не смог их проигнорировать. Уж слишком взволнованной она казалась, слишком... -У него отец погиб, мать на работе все время, вот и..., - более не нужно было ничего говорить, усталость накатила со страшной силой и все, что она могла это сесть на бортик ванны, с футболки в руках капала вода. -Мам? - Ольга, а именно так звали маму Олега не была способна сейчас что-то сказать, опустощение и ужас накатили одновременно. Единственное, что хотелось сделать- это кинуться по давно знакомому адресу и забрать оттуда ребёнка, её ребёнка, но он ведь...она ведь... -Мам? Расскажи мне, кто он? - как-то раз Олег спросил у мамы почему у них одинаковые имена, та рассмеялась, потрепала по волосам. -Разве плохо, неужели ты бы хотел быть Борисом Борисовичем, как тебе такое? - Олег тогда согласился, что идея и правда паршивая, пока ты просто Боря - это нормально, но стоит стать взрослым, как это может стать проблемой. Мама, кажется постарела на глазах, осунулась, обессилела. Парень решил для начала привести её в чувства. Аккуратно забрал из рук мокрую вещь. Взял за плечи, помог подняться. В гостиной перед все ещё находящейся в ступоре женщиной опустилась кружка с чаем. Приятный, терпкий аромат. Ольга взяла её в руки и, глотнув совсем немного начала говорить. Олег даже дышать боялся, чтобы только не спугнуть внезапную минуту откровения. -Когда погиб твой отец я не знала что делать. Моей зарплаты кухарки в столовой не хватало даже на самое необходимое. Боря всегда говорил, что не в деньгах счастье и был в общем-то прав. Нам было очень хорошо вместе, даже есть одну картошку без соли. Но родился ты, стало желаться большего, хотелось дать тебе больше. Боря начал брать дополнительные смены, поднялся по карьерной лестнице и все стало хорошо. В доме появились фрукты, игрушки для тебя, красивая одежда для меня, но эта должность...проклятая должность сделала его обязанным каждый день подвергать себя риску и вот так вот, однажды сидя с тобой на детской площадке я и узнала, что его больше нет. Даже закричать не смогла, словно онемела, ничего не могла делать. Конечно, друзья мужа помогали, спасибо им за это, но его самого уже никак не вернуть. А потом я узнала, что беременна, было слишком поздно делать аборт, слишком поздно, да я бы и не смогла, только не с ребёнком Бори, особенно теперь, когда его больше нет. Но денег не было, совсем, иногда настолько, что я ходила по соседям просить хлеба. Я никак не смогла бы потянуть второго ребёнка. Ты был маленьким и не помнишь этого, я была очень полной и соседи не узнали ничего. Никто не узнал. Когда пришло время рожать я сказала, что откажусь от него, что не могу ничего ему дать кроме жизни впроголодь, медсестра тогда сказала, что понимает, а вскоре пришёл мужчина. Его улыбка, тёплые руки, слишком сильно напомнили мне Бориса. Это был Дмитрий Рыков, у него и его жены умер ребёнок, сложная беременность, слабый малыш, жена металась в агонии и только и делала, что просила принести ей сына, никто не решился рассказать, а тут я. Не знаю, как они так сделали, но на мне остался их погибший ребёнок, а им отдали моего. Тогда это казалось лучшим решением, до сих пор кажется. Они не богаты, но их было двое, любящие, хорошие родители, Дима всегда отчитывался о том, как живёт этот малыш. Они назвали его Пашей, присылал фотографии. Слал письма, а в последние два года их стало очень мало, я думала может у них что-то случилось, но не могла и подумать...- женщина всхлипнула и вновь отпила из огромной кружки. Олег молчал, что тут можно сказать. Он все понял, он бы вероятно сделал также для своего ребёнка. Пусть он и был ещё по сути юнцом, молодым и в некоторой степени сумасбродным, но если завтра его Катя придёт и скажет, что беременна он сделает все на свете, что только можно, чтобы его малыш был счастлив и, если это значит отдать его в другую семью, в семью, где будут его любить и оберегать больше, чем может сделать он, то пусть так и будет. Ольга вновь всхлипнула и совсем убрала кружку, поставила на столик, взглянула на сына. -Можешь мне рассказать о нем немного? Какой он сейчас, я давно не видела его фотографий.       Утро встретило Марину совершенно отвратительным сном, в котором её заставляли снова и снова смотреть на пустые, мёртвые глаза мужа и сына, она вздрогнула, открыла глаза. Паша спал, тяжело дыша, пытаясь закутаться в одеяло посильнее. Смутное предчувствие не обмануло её. Горячий, словно кипяток лоб, подрагивающие ресницы. -Пашка, - сорвалась с места и поспешила к аптечке за градусником.