Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь двойник?!!

Елена старалась. Правда старалась сварить антидот и, судя по тому, что получилось у нее в кастрюле, которую пришлось использовать вместо котла, у нее получилось, но… Галлюцинации и приступы бешенства у Розы начались раньше, чем вернулся Деймон, из-за чего Елене пришлось ее усыпить, а к тому мигу, как она закончила варить зелье, вампирша умерла. Ее кожа посерела, как у Вики, когда Елена ее убила, вены вздулись, и она просто… умерла. С мирной улыбкой, во сне и прямо на руках Деймона, который, честно слово, пустил самую что не на есть искреннею слезу. Елене вновь стало его жаль. А потом ей стало жаль своей организм, который придется принести в жертву ради спасения людей от ярости Деймона. Тот, как пить дать пойдет творить дичь, о которой может даже позже пожалеет. Елена не могла этого допустить, особенно сейчас, когда совет только подуспокоился и вышел из активной фазы охоты на вампиров. Поэтому придется пойти и бахнуть с Деймоном столько алкашки, сколько тому хватит, чтобы дойти до кондиции слез и соплей, после которых обычно ему легчает. Это случилось к полуночи. Они похоронили Розу в лесу, на красивой поляне, постояли над могилкой, потом вернулись и выпили. И еще раз выпили. И еще, и еще, пока Деймон не начал плакать, сетуя на то, что все женщины в его жизни его бросают. Потом он вырубился, а в какой-то момент вернувшийся Стефан, который повздыхал над ними и побросал укоризненные взгляды, как уставший родитель, понес ее домой, потому что сама Елена бы не дошла. Причем понес буквально, потому что в машине ее укачивало. — Ты такой хороооооший, Стефочка, — уже кажется в сотый раз протянула она бедняге на ухо. — Чтобы я без тебя делала? — Валялась бы пьяная на полу пансионата, — нежно сказал Стефан, покачивая ее как дитя. Елена надулась, а потом положила голову вампиру на плечо и задумчиво уставилась на его профиль. Она уже не в первый раз думала, что если бы не ее апгрейд, после которого с ее душой сплелась душа старой вредной ведьмы, то точно бы в него влюбилась. И иногда даже сожалела, что это не так. Стефан был терпеливым, теплым, нежным, и надежным. Всегда был готов выслушать или просто посидеть с ней и помолчать, как они порой делали, пропуская школу, или по вечерам, когда он приносил ей любимые круассаны и чай. Вонял, конечно, немножко, и временами слетал с катушек, но так-то не парень же, а чудо. Любили бы они друг друга, и… Нихрена бы не вышло. Елена не хотела быть вампиром от слова совсем, и когда-то бы все равно бы постарела, а он нет. А еще она хотела детей, желательно не одного, а вампиры бесплодны, как пустыня Сахара. И все же… — Ты прости меня, — вяло пробормотала Елена, неловко погладив вампира по груди. — За что, пьянчужка? — весело спросил Стефан, глядя на нее. — Я же знаю, что ты и твой брат ко мне неровно дышите, — тихо произнесла Елена, чувствуя, как ее клонит в сон. — Из-за Кэтрин, или так… Она зевнула. — С Деймоном мы бы все равно не ужились, даже если бы попытались. Хотя он бывает неплох, но ты ему не говори. А то его эго не влезет в этот город. Но, а ты… Прости, что я не могу ответить, — чуть невнятно добавила Елена, потерев нос от сладкого запаха, которые настойчиво лез в ее дыхательные пути. — Ты такой хороший, а я такая дрянь. И любить не умею, да и друг из меня паршивый. Бонни вон совсем меня бросила… Видать, как и ее бабушка чувствует, что со мной что-то не так. Кэролайн занята своими проблемами. Я даже не знаю какими… Эх, ты скоро, наверное, тоже меня бросишь, когда поймешь, что я вредная, и какая-то неправильная, да еще и лгунья. Видать я все-таки такая же сука, как Кэтрин. Стефан молчал, и Елена уже начала засыпать, когда почувствовала, как ее макушки коснулись губы вампира, и, услышала, как он тихо прошептал: — Иногда достаточно и той любви, которая на расстоянии, Елена. Мне достаточно. Более того, ты прекрасна, именно такая, какая есть. И совсем ты не похожа на Кэтрин. А теперь спи и не бойся. Я никуда не уйду. Твоя Стефания всегда будет рядом. Елена хотела сказать, что-то еще. Что-то наверняка умное и остроумное, но сон окончательно ее сморил, и она просто отрубилась на плече вампира. И не просыпалась до самого дома. Она не почувствовала, как Стефан уложил ее на качели на крыльце и не ощутила, как потом ее поднял на руки Джереми, спустившийся вниз, и как уже младший брат отнес ее в кровать, которую под собой Елена тоже не ощутила. Она дрыхла без задних ног и снился ей почему-то какой-то волк, который наблюдал за ней из кустов своими желтыми сияющими, как фары глазами, и Элайджа, из всех людей, не дававший тому подойти ближе.

***

На окраине города завелась стая собак. Диких и непривитых бродяжек, которые притащили сюда свои не всегда мохнатые телеса, чтобы найти пропавшего Мейсона Локвуда. А потом решивших разрушить фальшивое проклятие. Они даже как-то узнали, что для этого им нужно принести в жертву ее. Но Елена этого не знала. Ей просто «забыли» об этом сказать. Или не посчитали нужным. Более того, ей никто не сказал о том, что во время маскарада, Тайлер умудрился активировать свое проклятие, случайно убив одноклассницу во время попойки. Нет, она знала о смерти одной из девушек в тот день, в школе был даже мемориал, посвященный ей, но Елена не знала, что это сделал младший Локвуд. Паршивый свинтус, перешедший на сторону этих собак и заманивший ее в ловушку. Нет, не так. Он неожиданно пришел к ней домой, и сказал, что им нужно поговорить. Елена, конечно, насторожилась. Они тусовались в одной компании, но как-то наедине редко общались, а тут Тайлер примчался аж к ней домой. Елена должна была слушать инстинкты и не выходить на крыльцо. Она даже не успела открыть рта, как по затылку ей прилетело нечно тяжелое, а последнее, что ей удалось увидеть, так это виноватое лицо Тайлера. Очнулась Елена на полу, смотря в знакомый потолок пансиона, ощущая, как саднит и, кажется, кровоточит ее затылок, как веревки туго стянули ее руки и ноги, с сильным запахом мокрой псины, забивающий ноздри и слыша чьи-то стоны. Она кое-как смогла прогнать муть с глаза и повернула голову налево, чтобы только увидеть Аларика. Очень мертвого Аларика с ножом в пузе. Сердце Елена сжалось от печали. Зальцман ей нравился, а Дженна была на полпути, чтобы сделать его их дядей. В ней еще теплилась надежда, что кольцо вернет его к жизни, но убил ли его какой-то сверхъественный мудак? Она не знала. Вновь раздался стон и какие-то голоса, которые заставили ее повернуть голову направо. Там ждала ее зрелище не менее печальное. Стефан, валяющейся на полу с парой кровоточащих дырок в теле, и явно накаченный вербеной, а еще Деймон, который был привязан к стулу и обзавелся новым аксессуаром, в виде ошейника, чьи зубы торчали внутрь и были явно деревянными. Хотя из-за кровищи, которой он был перемазан с ног до головы, трудно было разглядеть. А еще здесь была толпа бомжей. Человек десять, может больше, в одежке егерей-хипстеров, которые давно не ходили в прачечную и не мылись. Впрочем дамочка, в их главе, была куда как более ухоженной, но едва ли это меняло ситуацию. И тот факт, что они адски воняли. Как будто Елена купалась в бассейне с огромной толпой собак. Ее вялому мозгу понадобилось время, чтобы понять, что они были оборотнями, о чьем прибытие она не знала. Хотя, судя по пикировке Деймона и дамочки с ружьем, они уже были знакомы. И что-то там говорили о Мейсоне, но Елена особо не слушала. Ну, почти. Когда прозвучало ее имя, а Тайлер подскочил к женщине и начал громко говорить, что на это он не подписывался, что он не хочет всего этого, и что он не знал, что Елена должна умереть для снятия проклятия, вот тогда ее уши настроились на прослушивание разговора. Она слышала искренний шок и злость в его голосе, и только поэтому Елена простила этого придурка за то, что он помог ее похитить. Опять. Ее уже начинало раздражать то, что ее похищают по несколько раз за гребаный месяц. То вампиры, то теперь оборотни. То, что трогают ее друзей и парня ее тети Елену тоже выбесило. Как она заметила, ее пробуждения никто не заметил, кроме Стефана, который лежал неподалеку, но едва ли мог что-то сделать, кроме того, чтобы стонать. Поэтому сесть и скинуть с себе веревки ей удалось без труда, а потом Елена вскинула руки и сосредоточилась, мысленно шепча заклятие аневризмы, как она его назвала, из книги Эмили, которое уже ее выручало прежде и не раз. Оборотни начали кричать. Они схватились за головы, роняя свое анти-вампирское и не очень оружие на пол. Из их носа и глаза потекла кровь, кто-то уже упал на колени, а кто навзничь, но Елена не собиралась останавливаться. Она ощущала как головная боль стала сильнее, казалось, что в ее мозг впились щипы. Елена чувствовала, как из носа потекла кровь, но не могла остановиться. Ей так надоело, что близким ей людям причиняют вред, что она не может их защитить и просто сделать так, чтобы они жили спокойно. Так надоело. Елена была так погружена в себя, что даже не слышала, как за ее спиной наконец ожил Аларик. — …Елена!.. — вдруг ворвался в ее забитые ватой уши голос историка, а потом она ощутила, как он обнял ее сзади, насильно заставив опустить руки. Елена растерянно моргнула и тут же обмякла в руках Аларика. — …они мертвы. Все кончено, Елена, они мертвы, все кончено, — успокаивающе шептал он ей в ухо, явно пытаясь вырвать ее из транса, в который она невольно впала. «Впрямь мертвы», — вяло подумала Елена, только сейчас увидев дело рук своих. Все оборотни уже давно перестали дергаться, кроме дамочки, Джулс кажется, которая успела унести ноги, их лица были залиты кровью и застыли в гримасах боли и ужаса. Только Тайлер был цел. Он был бледен, стоял на коленях, окруженный телами своих собратьев, пустым взглядом смотрел вперед, обхватив голову руками и шептал, что так не может. Что не хочет быть оборотнем. Елене стало его жаль. Она помнила Ремуса Люпина и помнила его муки. Конечно, ликантропия и местное проклятие, передающиеся по наследству, были разными, но в общем сути это не меняло. Волки были обречены на адские боли во время превращения и лишения рассудка во время полной луны. Хотят они этого, или нет. Это было ужасно. И Елена, как бы сейчас ни сердилась на Тайлера, могла понять, что он не со зла помог оборотням. Он просто хотел вернуть свою нормальную жизнь и больше не мучиться так, как мучался его дядя и остальные оборотни во время полной луны. — Тайлер, — хрипло позвала его Елена, все еще лежа в руках Аларика, которые не торопился ее отпускать. Как ни странно, Локвуд тут же прекратил бормотать и посмотрел слезящимися глазами на нее. — Я не хотел этого, Елена, — разбито прошептал он. — Я не хотел ее убивать… Я не знал, что точно они хотели сделать с тобой. Я не хотел… Я просто хочу вновь стать нормальным. Я просто… просто… — Я помогу, — тихо сказала она, сама себя мысленно пиная за то, что такая добрая. Знает же, что это выйдет ей боком и что ее доброту обычно пользуют, а не ценят. Но не могла не предложить своей руки помощи. Ее изначальная натура была такой, и даже после апгрейда это не изменилось. Хотя бы потому, что насколько бы Гарриет Поттер ни ожесточилась с возрастом, как бы ее ни сломало предательство и как та не клялась, что больше никогда не будет геройствовать, она едва ли могла пройти мимо, если кому-то нужна была помощь. Особенно тому узкому кругу лиц, которых она знала лично и с кем была так или иначе близка. — Я помогу, — тверже добавила Елена, а потом потеряла сознание, окончательно осев в странно надежных руках Аларика, с головой окунувшись в блаженную темноту.