Конец теням

Лариса ещё пару раз предлагала сходить прогуляться по городу, но Уэнсдей наотрез отказывалась. Вместо этого она чуть ли не заперлась в комнате. Но не для того, чтобы грустить и скучать по Гэмпширу, а для того, чтобы по-тихому сбежать. Она собрала всё самое необходимое, но то, что можно было стащить в маленькой сумке, и выпрыгнула из окна. Она оглядела местность: Уэнсдей очутилась среди скошенной травы, кустов и деревьев, только начинающих цвести. Сад Ларисы был окружён высоким чёрным забором с различными узорами. По нему, в принципе, можно было карабкаться, чтобы сбежать, что девушка, оглядев сад, попыталась сделать. Она уже начала подниматься вверх вместе с сумкой. Уже виднелись верхушки низких домов, но её окликнул чей-то голос: — Эй, мисс, что вы делаете? Уэнсдей обернулась и увидела перед собой низкого мужчину в рабочей одежде. «Кажется, это ещё один слуга моей любимой тётушки», — подумала Адамс, смотря на незнакомца то с сожалением, то с раздражением. Да, он не вовремя. — Я хочу сбежать. Поможете мне? — идти во все тяжкие сейчас, конечно, не лучшая стратегия. Но у Уэнсдей не было выбора. — Мисс Адамс, — начал рабочий, — ваша тётя говорила, что вы можете что-то такое выкинуть, поэтому она попросила нас присмотреть за вами. Вам всё равно некуда бежать, да и потом, в Лондоне сейчас небезопасно: вас могут поймать. Девушка закатила глаза, но всё же спустилась с забора: — Я могу о себе позаботиться. Наивно полагать, что какая-то эпидемия испугает меня. — Я бы на вашем месте боялся, мисс Адамс, — почесав затылок, произнёс слуга, — эпидемия, конечно, только в Восточном округе, но это не повод расслабляться. Предлагаю зайти в дом. Адамс нервно вздохнула, но всё же поплелась в особняк. Смысла убегать не было, ведь её поймали. — Кстати, я не представился, — крикнул мужчина и девушка оглянулась, — я Джек. — Рада познакомиться, — Уэнсдей прошла в дом через главный ход. В гостинной она встретила Ларису. Мадам Уимс удивлённо посмотрела на Адамс: — Уэнсдей! — воскликнула она. — Ты решила прогуляться? Я не видела, как ты выходила. — Я выходила через окно, — спокойно заявила Уэнсдей и ушла в свою комнату. Мадам Уимс лишь закатила глаза и строго сказала Анне: — Следи за ней в оба глаза, — синие глаза Ларисы пылали напором и жёсткостью. Анна лишь неуверенно кивнула, а женщина после этого продолжила пить чай. Уэнсдей решила не оставлять попытки сбежать, но каким образом ей это сделать, она не представляла. Насколько она поняла из разговора с Джеком, за ней пристально наблюдают всё живущие и находящиеся в доме. Поэтому, надо было ждать подходящего момента. «Таковым, вполне, может оказаться мероприятие, которое будет в особняке мадам Уимс, — думала Уэнсдей. — Главное — подговорить кого-то помочь мне. Или хотя бы не мешать». Но для сначала девушке следовало отвести от себя подозрения. Например, хотя бы сделать вид, что она мало-мальски смирилась и согласна ходить на уроки. Тем не менее, составив такую стратегию поведения, девушка успокаивает себя тем, что скоро уедет из Лондона. Уэнсдей села писать незаконченный роман, но услышала внезапный стук, раздающийся из шкафа. Она повернула голову в ту сторону, откуда исходил звук, но ничего не заметила. Девушка осторожно подошла к шкафу, но, внезапно распахнув дверцы, ничего там не обнаруживает, кроме открытого багажа с вещами. Она принялась вытаскивать оттуда вещи, раздражённо кидая их куда-то назад, и замечает руку, которая безуспешно пытается спрятаться в багаже, но Уэнсдей была намного быстрее: она хватает руку, кладёт её на стол и предусмотрительно достаёт нож из кармана — в наши опасные времена надо быть вооружённым всегда. — Кто тебя послал, Вещь? — злобно начала Адамс, — Мои родители? Рука дрожит от страха, пытаясь что-то объяснить на языке жестов. Похоже, просит отпустить. — У тебя есть два выхода, Культяпка, — продолжает девушка, резко втыкая нож в деревянный столик. — Либо ты умираешь, — Вещь задергался сильнее, — либо будешь служить мне. Будешь моим рабом и делать всё, что я тебе приказываю. Рука застыл в немом бессилии, устав вырываться из цепких лап Адамс. Похоже, у Вещи нет выбора и ему придётся смириться со своим положением. Он соглашается. — Отлично, — довольная девушка выпускает раба, — но без фокусов, а иначе... — она выдернула нож, и спрятала его обратно в карман. Вещь на своём языке попытался объяснить, что он всё понял, — Чудесно! А теперь ты поможешь мне сбежать. Вещь хотел протестовать, но Уэнсдей с неприкрытой злостью и жёсткостью смерила его взглядом. Раб сдался: он сел и решил выслушать план Уэнсдей. — Будем действовать по ситуации. Через две недели состоится банкет, на котором моя уважаемая тётушка будет знакомить меня с «женихами». Лучшего момента и не придумаешь, чтобы сбежать, — Вещь совершала телодвижения, способные отразить все недовольство от абстрактности плана Уэнсдей. — А я что могу сделать? — девушка повернула голову в сторону руки и недовольно посмотрела на неё. — Я не знаю, что там будет. Знаю лишь, что там нет того, что меня могло бы заинтересовать. Поэтому я и хочу сбежать. — Вещь только начал убеждать Адамс в том, что побывать на банкете и найти себе жениха не такая уж и плохая идея, но получил рядом с собой лишь удар по столу ножом. — Ты со мной или труп? — с вызовом спросила Адамс. Вещь начал делать успокаивающие движения, а Уэнсдей кивнула и убрала нож. Скоро у руки случится сердечный приступ.

***

Сегодня начало занятий по этикету, поэтому, несмотря на то, что сегодня вышло солнышко, освещая грязный Лондон, Уэнсдей всё равно была в отвратительном расположении духа. Она умылась, оделась и, позавтракав, решила успокоить себя тем, что идёт на эти занятия ради того, чтобы Уимс ослабила бдительность. Хотя кого она обманывала? По лицу Адамс все равно будет ясно, о чем она грезит в свободное время. Но Уэнсдей непрошибаемая: она идёт на уроки по этикету в надежде, что это как-то ей поможет. В принципе, выхода у неё нет. Уэнсдей, как показывает практика, пунктуальна: она пришла за минуту до того, как в комнату вошла мадам Уимс. — Итак, как вам известно, скоро начнётся светский сезон, а если быть точнее, то через пару недель, — начала Лариса, кажется, взглянув на Адамс. Та лишь ответила своим привычным недоверчивым взглядом, — поэтому, я предлагаю не терять даром эти дни: я обучу вас правилам поведения во время мероприятий. Вы согласны? — она улыбнулась. «Как-то натянуто», — подумала про себя Уэнсдей. Из толпы девушек послышалось синхронное «да». После этого в комнату вбежала опоздавшая. — Простите, мадам Уимс. Я пройду? — спросила незнакомка. Уэнсдей обратила внимание на её внешний вид: светлые волосы были слегка растрёпаны и доходили до плеч, а голубые глаза оглядывали то девушек, которые начали шептаться, хихикать и закатывать глаза, то на Ларису. — Мисс Синклер, вы крайне непунктуальны. Это противоречит качествам настоящей леди. Присаживайтесь, — девушка прошла к остальным, — надеюсь, мои уроки помогут вам это исправить. Уэнсдей снова оглядела опоздавшую, которая села чуть дальше от других. Вдруг послышался шёпот: «она опять опоздала, Бьянка». Кто-то прыснул от смеха, на что Адамс раздражённо фыркнула. «Да что ты от нее еще ожидаешь? Она всегда опаздывает», — ответил другой голос. — Мисс Барклей, — мадам Уимс моментально вычислила разговаривающих, — шептаться во время занятий — невежество по отношению ко мне. Многозначительный взгляд унял весь шёпот и урок продолжился. «Как грубо», — усмехнулась Уэнсдей, смотря на Бьянку. Время шло. Урок, казалось, никогда не закончится и будет длиться до тех пор, пока не закончится жизнь самой Уэнсдей Адамс. — Эм, — к девушке подошла та самая опоздавшая Синклер, — я раньше тут тебя не видела. Ты новенькая? — она неуверенно улыбнулась. — Я только приехала, — ответила Уэнсдей, — позавчера, если быть точнее. — Понятно... Немного помолчав, Синклер сказала: — Я Энид Синклер, а ты?.. — Уэнсдей Адамс, — не сводя глаз с Ларисы, ответила девушка. — Приятно познакомиться, — Энид издала звук, чем-то напоминающий смешок, полный счастья, но тут к ним повернулась мадам Уимс: — Мисс Адамс, — озорные огоньки в синих глазах потихоньку искрились, — я рада, что вы поладили с мисс Синклер, но вынуждена напомнить, что вам следует больше отвлекаться на мои уроки, нежели на пустые разговоры. Тем более, что до этого вы не изучали правила этикета. Урок продолжался, а Уэнсдей не сводила глаз с Уимс. Некоторые девушки обернулись на Адамс, чтобы рассмотреть её, и начали едва слышно шептаться. Во-первых, потому что, по словам мадам Уимс, они «поладили», а во-вторых, потому что Уэнсдей от слова совсем не знакома с этикетом. Во время занятий Энид снова перешептывалась о чём-то с другой девушкой, но была быстро обнаружена мадам Уимс. Обычно, после подобного слышались злостные хихикания. «Не девушки, а гиены», — пыхтела про себя мрачная девушка. После уроков, которые закончились лишь ближе к вечеру, Уэнсдей смотрела с осуждением на уходящих девушек. Энид попрощалась с угрюмой Адамс. Последняя лишь презрительно оглядывала уходящих. — Видишь? — начала Лариса, присаживаясь рядом с Уэнсдей. — Всё не так плохо, как ты думала, — женщина улыбалась своей белоснежной улыбкой, — ты даже поладила с Энид. Хотя, это довольно сомнительная в плане манер девушка. Адамс помнила о том, что она должна была изобразить что-то вроде смирения, и даже симпатии, но её лицо выдавало её, мягко говоря, с головой. Уэнсдей попыталась глубоко вздохнуть, а затем изобразила улыбку, которая была больше похожа на оскал. — Уэнсдей, — мадам Уимс вздохнула, — я понимаю, это тяжело: свыкнуться с новыми условиями. Но поверь мне — чем быстрее ты найдешь себе друзей, желательно по статусу, тем быстрее ты тут приживешься. Адамс отвела взгляд, пытаясь скрыть своё возмущение от слов и поведения тёти. Хотя Уэнсдей никогда не интересовалась, как мадам Уимс удалось прорваться на вершины аристократии в чопорной Англии, но теперь она поняла, какими принципами она руководствовалась. Примерно то же самое сейчас пытается совершить Уэнсдей. Хоть это и не так глобально, как в случае мадам Уимс. Лариса продолжила: — Возможно, когда ты найдешь себе друзей или жениха, то ты будешь благодарить нас с мамой, — вздохнула женщина. А затем оживилась. — Я посоветовала тебе книгу, «Джейн Эйр», если не ошибаюсь. Ты её привезла? — Да. — И как тебе? Если ты, конечно, её читала. Помолчав, Уэнсдей высокомерно фыркнула: — Банально. Лариса тяжело вздохнула. — Что-ж, может, тебя привлечёт «Гордость и предубеждение»? По телу Уэнсдей будто прошлись тысяча маленьких заряженных частиц. Она попыталась держать себя в руках, но её нос едва задергался, а глаза снова враждебно глядели на Ларису. Губы сжались в немом возмущении. С таким выражением лица обычно встречали запах клопов. Женщина это заметила. — Что-ж, ладно. Не буду настаивать. Но учти, что если тебе кто-то понравится, то придётся изучать все модные романы. А не только детективы, — Лариса пристально смотрела в глаза девушки. Та лишь ответила: — Они все одинаковые. И ванильные. — Они повествуют о жизни, Уэнсдей. Наша жизнь временами бывает банальной или ванильной, — ответила мадам Уимс. Похоже, она тоже не собиралась уступать. — Только у неинтересных людей, — с некоторой злостью заявила Уэнсдей, — и недалёких. Лариса закатила глаза. Как переубедить Уэнсдей? Всё верно, никак. — Ладно, — женщина терла висок, — скоро ужин, так что через некоторое время спускайся. Она вышла из комнаты, а Уэнсдей рыкнула и через некоторое время последовала примеру Уимс. Аддамс ушла в свою комнату, а затем достала из своей сумки «Джейн Эйр» и убрала на самую верхнюю книжную полку. Из-под дивана выглядывала рука. — Что ты там делал? — недовольно спросила Адамс, на что Вещь ответил, что прятался от Анны, — ясно. Смотри чтобы они тебя не нашли, — Вещь самоуверенно заявил, что никто не сможет его заметить. — Нам надо выбираться отсюда, — начала Адам, — и как можно быстрее. Это самое отвратительное и гнилое место, которое я когда-либо встречала, — она с брезгливостью смотрела в окно, а рука подметил, что девушка особо нигде и не была. Та лишь сердито посмотрела на своего раба. — И не желаю. Если все места такие же, как Лондон, то лучше я всю жизнь буду затворницей. Согласна даже терпеть всю жизнь свою мать. Злость в голосе Уэнсдей красноречиво говорила о том, что дольше двух недель она не протянет однозначно. Но всё ли так просто, как ей кажется?