Конец теням

Поезд трогается с места и отправляется в Лондон. За окном, как и всегда, стоит пасмурная погода, а листва на деревьях только начинает появляться. Провожающие столпились близко к движущимся по дороге вагонам, чтобы ещё немного попрощаться со своими близкими и друзьями. Но поезд медленно уходит за горизонт, издавая последние свистки, прощаясь с жителями Гэмпшира. Уэнсдэй смотрит в окно, с отвращением наблюдая, как маленькие домики мирных жителей сменяются травой и нескончаемым лесом. Внезапно начался грибной дождь, на что девушка лишь нервно вздохнула и едва заметно закатила глаза. Она решила достать очередную книгу Эдгара Аллана По, чтобы хоть немного отвлечься от нахлынувшей тоски, но увидела в своём чемодане лишь «Джейн Эйр» с прикреплённой запиской: «Я решила немного помочь тебе, Уэнсдей. Ты, обычно, такое не читаешь, но твоя тётя настояла на том, чтобы ты приобщалась подобным образом к атмосфере светской культуры Лондона. Эту гадость Лариса просила вернуть в целости и сохранности. Твоя мама, Мортиша». Адамс хотела порвать эту книгу на части или выкинуть её в окно, но неведомая сила остановила девушку и она решила пощадить книгу. Она смотрела то в окно, изредка наблюдая скопления маленьких домов, и людей, живущих в них, то на лица в вагоне, на которых была изображена печаль всего еврейского народа. Серость не переставала покидать пейзаж, навевая тоску и тем самым, в какой-то степени, раздражая Адамс. — Хах, да вы сумашедший, раз решили приехать на светский сезон в такое время, — усмехнулся незнакомец, сидящий, скорее всего, где-то недалеко от девушки. Она тут же оживилась, но послышалось шыканье: — Небезопасно говорить об этом тут. Кто-то может услышать. — Всё знают, что у нас творится в Лондоне, — продолжал первый голос, — тут нечего скрывать. На него, всё же, продолжали шипеть. — Что же происходит? Нельзя же скрывать правду от людей. — О таких лучше не говорить, — второй голос продолжал, но уже тише, — эпидемия в Восточном округе не даёт никому покоя. Уэнсдей немного приблизилась к голосам, в то время как послышался чей-то вздох. — А чего тут удивляться? Восточный округ всегда был неблагополучным. Что ещё можно ожидать? Уэнсдей сама не заметила, как пригнулась и повернула голову в сторону разговоров. Далее она ничего не услышала, к её сожалению. Однако, она заметила реакцию тех, кто тоже услышал разговор: они заметно напряглись, а те, кто был с детьми, плотно прижали их к себе. «Похоже, это что-то действительно серьёзное», — рассуждала Уэнсдей. — Простите мне мою наглость, — раздался возле девушки голос незнакомца, — но вы подслушиваете слишком заметно, — Уэнсдей удивлённо посмотрела на мужчину, стоящего рядом с ней. Она оглядела его: незнакомец был одет в длинное пальто, поверх клетчатого красного шарфа и пиджака. Светло-русые волосы мужчины зачесаны на бок, а его голубые глаза смотрят на девушку немного посмеиваясь над её испуганным лицом. Позже, она успокоилась и взяла себя в руки: — Главное, что меня не заметили разговаривающие. А до остальных дела нет. — Вы испугались, когда я вас заметил, — незнакомец всё так же смотрел на девушку. — Сработал эффект неожиданности, — Уэнсдей на мгновение отвела взгляд а затем снова посмотрела в ярко-голубые глаза, — ничего более. Незнакомец немного насмешливо улыбнулся и пожал плечами. В карих глазах Уэнсдей блестели огоньки раздражения. — Я Эдвард Грей. — Уэнсдей Адамс. — Что-ж, мисс Адамс, — начал Эдвард, — вы были когда-нибудь в Лондоне? Уэнсдей задумалась, а затем всё же ответила: — Скажу, что проживала там давно. Потом переехала в Гэмпшир вместе с родителями. Теперь еду на светский сезон к тёте, — девушка смотрела в глаза Грею, никуда их не отводя и практически не моргая. — Ох, светский сезон, — Эдвард, казалось, опомнился, — я совсем забыл про него, пока путешествовал. Это довольно масштабное событие, вам должно понравиться, мисс Адамс, — Грей улыбался немного шире, хоть и всё так же сдержанно. — Я предпочитаю иные развлечения. Светские праздники меня не очень впечатляют, — ответила Адамс. — Не могу не согласиться с тем, что не всем нравится подобное, — пожал плечами Грей, — да и учитывая ситуацию в Лондоне, — Эдвард посмотрел в сторону сплетников, — я не должен такое говорить, но сейчас там довольно опасно. — Он был опасен и тринадцать лет назад, мистер Грей, — учтиво заметила Уэнсдей, на что получила немного удивлённый взгляд мужчины, который стал чуть более серьёзным, — но тогда, возможно, никто не обращал на это внимание. — Вы много знаете об этом, мисс Адамс. Даже не смотря на то, что вы не жили долгое время в Лондоне, — Эдвард с неким интересом, но с толикой осторожности смотрел на Уэнсдей. — Некоторые люди приподносят нам сюрпризы, — отметила девушка и посмотрела в окно. Туман сгущался по мере того, как поезд ехал всё дальше и дальше по рельсам, — мы скоро приедем. — Думаете? — Уверена, — Уэнсдей убрала книгу к остальным вещам, — обычно, сгущающийся туман предвещает скорый приезд в Лондон. Думаю, скоро наше путешествие придёт к логическому завершению. Через некоторое время после остановки поезда около шумной станции, вагоны опустели, оставив за собой лишь тишину, забытые кем-то вещи и потраченное время. Выйдя на улицу, Уэнсдей ищет карету со слугой, которых, по идее, должна прислать тётя девушки — Лариса Уимс. Адамс оглядывает многолюдный город, где располагается множество карет, но не знает, кого именно должна прислать родственница. — Простите, — к Уэнсдей подошла девушка лет 20-ти в синем рабочем платье, — вы Уэнсдей Адамс? — Да, я. — Меня зовут Анна, — девушка жестом пригласила Уэнсдей в карету, стоящую напротив, — меня прислала мадам Уимс, — Анна посмотрела на багаж Уэнсдей, — здесь ваши вещи? — Да, — лаконичный ответ в этот раз не заставил себя долго ждать. Анна подослала ещё пару человек, чтобы помочь Адамс уложить в карету вещи. Уэнсдей ещё пару секунд оглядела девушку: короткие тёмные волосы падали на хрупкие плечи. Её голова была прикрыта шапочкой, а карие глаза ожидающе и с ноткой грусти смотрели на приезжую. Адамс всё же зашла в карету. Её примеру последовала и Анна, после чего они дружно тронулись с места. — Мисс Адамс, мадам Уимс сейчас на чаепитии, — начала Анна, стоило только им обеим зайти в дом, — она приедет поздно, поэтому она попросила меня показать вам поместье. Уэнсдей следует за Анной по коридорам двухэтажного дома. Она вполуха слушает, что говорит ей служанка, оценивающе оглядывая поместье. «Я буду жить в этом отвратительном доме», — рассуждала Уэнсдей, но на лишние приперательства и пыхтения на служанку не было сил. Проще было достать приготовленную Анной одежду и с ужасом обнаружить, что она розового цвета. Когда служанка вышла, Уэнсдей обесиленно свалилась на кровать, пытаясь осознать, в какой пиздец на этот раз она вляпалась. Её охватила злость по отношению к собственным родителям: они заставили её на время съехать к тёте, дабы поправить своё финансовое положение. Ведь Уэнсдей не сможет вместе с семьёй вытерпеть кризисное время. «Ничего, — рассуждала Уэнсдей ещё неделю назад, услышав эту «радостную» новость, — скоро они ещё пожалеют о том, что отправили меня к мадам Уимс». Даже по прошествии недели, не смотря на дождь и усталость, окружающую Лондон и там и тут, Уэнсдей всё равно решила не сдаваться. Поэтому она взяла своё любимое чёрное домашнее платье, на которое когда-то нашила пауков и пошла в ванную. Акт протеста, хоть был и ничтожным, но для девушки это было только началом.

***

Утром Уэнсдей чувствовала себя более отдохнувшей, но всё такой же недовольной жизнью. За окном было всё так же пасмурно, туман не сходил с города. Когда девушка только проснулась, она надеялась, что очнётся в своей любимой постели, любимой комнате в Гэмпшире, но её встретил лишь особняк тёти посреди хмурого Лондона, в котором ещё и эпидемия. «Чудесно, — подумала про себя Адамс, — беднота мирных граждан, показная роскошь аристократии, эпидемия… Что ещё? Окажется, что в Лондоне оборотни решили объявить восстание против Джейн Эйр? Было бы славно», — Уэнсдей встала с кровати и поплелась к зеркалу. Она увидела своё отражение: не очень высокая девушка с бледной кожей и небольшими синяками под глазами. Тёмные волосы падали на её плечи, а чёлка доходила до переносицы. Её стоило бы немного подстричь, но у Адамс не было на это времени: за чтением книг, писанием романов и попыткой сварить яд у девушки банально не хватало на это ни желания, ни времени. — Уэнсдей, — приветствует девушку Лариса, — ты совсем не изменилась, — она с радостью, но какой-то досадой посмотрела на собравшуюся к завтраку Адамс. — Что-то не так, тётушка? — спросила девушка с максимально спокойным лицом. Но в её глазах блестели огоньки возмущения. — Знаешь… Когда твоя мама была чуть старше и они только хотели пожениться с твоим отцом. — начала Лариса, оглядывая чёрное платье Уэнсдей с высоким воротником и длинными рукавами, достающими до кистей, — она тоже любила подобные мрачные одежды. Но сейчас Мортиша стала немного следить за модой и предпочитает носить не только чёрный, но и красные оттенки, — поторопилась добавить Уимс, на что Уэнсдей тише, но немного строже ответила: — Я – не моя мать. — Я знаю, — Лариса с вызовом посмотрела на Уэнсдей. Затем, вздохнув, добавила, — через две недели у меня в особняке будет мероприятие, на котором ты обязательно должна быть, — теперь Лариса смотрела своими синими глазами на стоящую перед ней собеседницу, — и ты должна знать правила этикета, чтобы не упасть в грязь лицом, — немного помолчав и оглядев Уэнсдей, Лариса уже чуть мягче, пожав плечами, добавила. — Может ты даже найдешь себе жениха, если захочешь. Уэнсдей опешила от таких слов тёти. Ситуация начала в голове Адамс не много проясняться. Тут пришло осознание, злость и даже некотрое презрение ко всей ситуации в целом. — Родители за этим меня отправили к вам? Чтобы я удачно вышла замуж? — злость передавалась уже в интонации девушки и в том, как она сжимала кулаки, стараясь не кричать и никого не прирезать. — Подумай, — немного просяще, но всё же настойчиво сказала мадам Уимс, — из-за хлебных законов твои родители чуть ли не разорились и кое-как всё это время оставались на плаву. Лучше выйти замуж за богатого и обеспеченного человека, чтобы не остаться ни с чем, при этом, возможно, помочь своим родителям. А когда он умрёт, то хоть что-то с этого поиметь — И написать книги по этикету? Придумывать все эти нелепые правила? А мои родители? Вы так плохо о них думаете? А я похожа на мисс, которая мечтает выйти замуж, чтобы заиметь большое наследство? — Уэнсдей выпалила всё на одном дыхании. Уимс же смотрела на племянницу с неким сожалением, но в то же время говорила с долей жёсткости в голосе. — Пойми, наш мир не так прост, как кажется. Он крайне жесток и топчет тех, кто не согласен с теми правилами, которые кто-то придумал за нас. Думаешь, мне не было обидно от этого? — синие глаза Уимс снова смотрят на Уэнсдей, — но я вовремя поняла, что в мире есть не только чёрное и белое, но и оттенки серого. Надо подстраиваться, милая. Иначе тебя растопчут, — вздохнув, Лариса приглашающим жестом направила девушку к столу, — садись ешь, пока не остыло. С завтрашнего дня ты будешь заниматься с другими моими ученицами уроками этикета, — наткнувшись на злобный взгляд Адамс, Уимс добавила, — поверь, это ради твоего же блага. Сколько бы Уэнсдей это не повторяли, она всё равно никогда в жизни не согласиться с этим. И даже сейчас, когда она медленно ест, думая, что делать дальше, она ясно понимает одно: эта поездка в Лондон засосет её сильнее, чем она предполагала.