Цвет ночи

В гостевой спальне особняка Малфоев было тихо и прохладно, вечерний свет слабо пробивался сквозь зеленовато-белые стёкла. В отличие от зала этажом ниже, здесь царило странное отрешённое спокойствие. Пэнси сидела на кровати, обхватив колени руками и прислонившись спиной к кованому изголовью. Её уединение нарушил стук в дверь. И только когда монотонное клацанье каблуков оборвалось совсем рядом, она подняла голову. Перед ней стояла Нарцисса. Она уже оправилась после усыпляющего заклятия Поттера, но не после услышанного. — Позволь с тобой поговорить? — весь её гордо-обиженный вид навис над Пэнси. Той же совсем не хотелось утруждать себя изображением эмоций на лице. Прошло полдня с момента её признания, и она не испытывала ничего кроме облегчения. Тупое, холодное облегчение. Последняя нить, связывающая её с ней прошлой, оборвалась. Драко не простит её. Это и не важно, лишь бы с ним всё было в порядке. Пэнси спустила ноги на пол и выпрямила спину, понимая, что поговорить придётся. Она спокойно посмотрела на Нарциссу и вместо ответа спросила: — Где Драко? — Не знаю, — исполненным трагизма голосом ответила она. — Попросил оставить его одного. Пэнси понимающе кивнула, Нарцисса, вероятно, ожидала большего, но виду не подала. Она степенным взмахом палочки зажгла настенный светильник, блики свечей заиграли на её тёмном вельветовом платье, придавая ему меланхоличный благородный блеск. Зябкая комната озарилась, стало уютнее. Не дождавшись от Пэнси ни слова, Нарцисса обхватила себя руками, будто хотела согреться, и заговорила: — Драко просил меня не лезть в ваши отношения, и я не буду. — Спасибо, — коротко ответила Пэнси. — Моя девочка, я хочу поговорить о другом. Ты совсем не чужой для меня человек, я знаю тебя с рождения и очень переживаю за твою судьбу. — В последнее время появилось на удивление много людей, которые за меня переживают. Но спасибо вам! — уголки губ Пэнси дрогнули в подобии улыбки. Нарцисса помолчала, затем вытянула шею, нервно повела плечами и произнесла: — Неужели ты и Поттер — это серьёзно? — А ещё больше людей лезут ко мне с разговорами о Поттере, — справедливо заметила Пэнси. — Ты не посторонняя мне, — будто в оправдание возгласила Нарцисса. — Вы же сейчас всё знаете. Между мной и Поттером не может быть ничего, это убьёт меня. — Поттер уничтожит это проклятие, будь уверена. И что дальше? Будешь с ним? Наплюёшь на все устои? — А для вас, похоже, легче было бы перенести мою кончину. — Может и легче, — взгляд Нарциссы словно заледенел. — Да, Поттеру сейчас рукоплещет министерство и всё магическое сообщество. Но скажу одно: наш мир этого не поймёт. — А «наш мир» — это семьи Пожирателей? — Пэнси намеренно растянула последнее слово. — Зачем ты так? — встрепенулась Нарцисса. — Мы все сражались за нашу кровь, за истину! — Так у Поттера всё в порядке с кровью, — злорадно улыбнулась Пэнси и сквозь зубы добавила: — В отличие от меня. О чём вы, как оказалось, знали! — Догадывалась, но не знала. — Пусть так, — Пэнси не хотела, чтобы её слова звучали, как упрёк, но голос был твёрдым. — И кстати, возится со мной ненавистный вам Поттер, а никакой не «наш мир». — Это не значит, что ты должна ему! — Он ничего не просит, — получилось резко. Они смотрели друг на друга долго и неотрывно, словно в немом поединке. Наконец Нарцисса на секунду отвела взгляд и, почернев в лице, проговорила: — Я знаю. Он слишком благороден. И только поэтому... ты выбрала его? Ответь: чем мой сын хуже? Сейчас она выглядела слабой, её необузданный материнский инстинкт был уязвлён. Людей всегда делает слабыми то, что они больше всего любят... — Вы не хотели говорить об этом, — упавшим голосом напомнила Пэнси. — Пожалуйста, не надо. На самом деле она не знала, что ответить. Она не знала, чем Драко хуже Поттера. И хуже ли. Ведь дело совсем не в этом, чувства неподвластны логике. Нарцисса проигнорировала её просьбу. Она обхватила виски пальцами, как при внезапной головной боли и сорванным, почти злым шёпотом выдохнула: — Драко намеревался сделать тебе предложение. В Рождество. Пэнси закрыла глаза, веки обдало жаром. Она пресекла в себе порыв нахлынувшего чувства вины и выговорила: — Его жизнь станет проще без меня. — Ты не понимаешь, Пэнси! Поттер — его заклятый враг, а ты была его единственным желанием жить. И в этом году он ни за что не вернулся бы в Хогвартс, если бы не ты. — Да, наверное, нам всем не стоило туда возвращаться, — тоскливо ответила она, язык стал тяжёлым и неповоротливым. Нарцисса смотрела на неё сверху вниз, с каждым вдохом её лёгкие поднимали грудь всё размереннее. Наконец, она смогла справиться с эмоциями и сдержанно заговорила: — Я хотела одного: чтобы мой сын был счастливее, чем мы с Люциусом. И я наивно полагала, что вы с Драко станете идеальной парой. И знаешь, твой отец тоже мечтал об этом. Ты росла на моих глазах, я любила тебя, как свою дочь, — она оскорблённо вскинула подбородок и добавила: — У меня малейшей мысли не было, что кто-то сможет запустить второе проклятье, что оно в принципе возможно. Хватило и того, что ты потеряла мать. Но как бы там ни было, я не уберегла тебя, я должна была. — Нет, вы мне ничего не должны, — искренне ответила Пэнси. — К тому же вы не знали, что Лестрейндж жива. Здесь нет виновных, просто судьба, рок — не знаю. А Драко обязательно будет счастлив с другой. Зачем ему такая жена, на род которой наложена тысяча проклятий? Нарцисса еле заметно улыбнулась плотно сжатыми губами. — Посмотри на это с другой стороны: ты носительница редчайшей и благороднейшей крови, — в её глазах вдруг появился жадный блеск. — Если бы только ты не связалась с Поттером...! Пэнси снисходительно ухмыльнулась. Это неизлечимо! Все чистокровные семьи помешаны на крови. — Скажите, а вы выбрали меня для Драко только по этому критерию? — Драко выбрал тебя сам. Впрочем, это уже неважно. Жизнь невозможно запланировать, и мы все получаем то, что нам уготовано. Нарцисса стала прежней — чинной и плавной. Она с царственной осанкой прошла к двери, мягко скользя по каменному полу подолом платья, и у самого выхода остановилась: — Ждём тебя за ужином. И да — о нём позаботился мистер Поттер. Может быть, это весомый аргумент, чтобы поесть. Нарцисса вышла, а у Пэнси ещё долго и неугомонно раздавались в ушах её слова: «Намеревался сделать предложение»... На ужин идти она и не планировала. Не к чему смотреть на эту щедрую поляну, оплаченную Поттером, смотреть на него... Там так шумно и людно. Забавная судьба у этого поместья: год назад — приют для Пожирателей сейчас — для Аврората. Пэнси устала от своих мыслей, её клонило ко сну — вероятно, побочный эффект псевдоотворотного зелья. Она быстро переоделась в приготовленную для неё пижаму и утопила голову в пуховой подушке, глаза сами собой так сладко и необходимо закрылись. Тело погрузилось в глухую завесу сна... * * * Сон был долгим и крепким. Пока не превратился в леденящий кошмар с участием Лестрейндж. Пэнси чувствовала на себе руки, её шею сжимали цепкие и жаждущие крови длинные, холодные пальцы с чёрными оборванными когтями... Она резко очнулась и, не помня себя, села. На соседней кровати мирно спала Гермиона — временная соседка по спальне. Бояться нечего. Только непокорное сердце не понимало, что всё это — лишь сон, игра больного воображения, оно билось дико и упрямо. На улице завывал декабрьский ветер, мокрый снег врезался в окна и глухо стучал по ним. Пэнси ясно осознала, что ей больше не уснуть, а может быть, просто боялась засыпать... Она, дрожа всем телом, засунула ноги в ботинки, накинула поверх пижамы длинную вязаную кофту и бесшумно вышла. Сделав несколько поворотов по коридору, она очутилась в по-ночному пустынном холле, из которого был выход на открытую террасу. Туда она и направилась, но от неожиданности оцепенела — её лицо кто-то ослепил «Люмосом». — Девушка, вы не заблудились? — Поттер, чёрт! — Пэнси облегчённо выдохнула, хватаясь за грудь. Тот примирительно погасил палочку и метко направил её на камин, который тут же озарился искрами и приятно затрещал. — Так вы не заблудились? — повторил он. Его глаза казались чёрными, они впивались и выворачивали всё больное, кровоточащее. Пэнси потянула за края кофты, сильнее кутаясь в неё, и одновременно скрещивая руки. — Нет. А вы вообще когда-нибудь спите? — она перешла в атаку, чтобы скрыть смущение. — Когда-нибудь сплю. Мне послышался шум, вот вышел проверить, всё ли в порядке, — он пытливо смотрел на неё: — Твоя очередь. — Мне просто не спится, — Пэнси отвела глаза и всмотрелась в пламя, которое так живо разгорелось в камине. Ей вдруг стало спокойно. — Небось, переживаешь за своего ненаглядного Малфоя? — подозрительно сощурился Поттер, ловя её взгляд. — Представь себе, переживаю, — насторожилась Пэнси, — а он разве не вернулся? — Завтра прибежит, — скривился Поттер и виртуозно перекинул палочку в другую руку. — Это юношеский максимализм. — А ты у нас что, уже мужчина в летах? — Пэнси насмешливо приподняла бровь, а в душе колыхнулась тревога за Драко. — Всё чаще кажется, что да. А вы с Малфойчиком помиритесь, не грусти, — он убрал руки в карманы и стал далёким и отчуждённым. Пэнси терялась рядом с ним. — Для тебя это очередная забава? Очередная победа над Драко? — она почувствовала, как вспыхнули щёки, и к лицу прилила злоба. Та злоба, которая так наивно заснула, которая на время перестала править бал. — Он возненавидел меня и никогда не простит, а ведь он был единственным близким мне человеком. У меня не осталось никого и ничего. Кроме этих непонятных, отвратительных чувств к тебе. Я их проклинаю. — Ты меня презираешь? Это хорошо. Я пойду. — Ну конечно, давай! — Пэнси указала на выход и издала истеричный стон. — Ты уходишь при любой возможности! — Да потому, что нам нельзя находиться рядом! — вмиг выпалил Поттер, будто эти слова давно ждали момента слететь с его губ, затем осёкся и более мягко добавил: — Это не моя прихоть! Они смотрели друг на друга взволнованно и исступленно, словно каждый из них думал: что дальше со всем этим делать. Как найти в себе мужество погасить то, что так искренне вспыхнуло? И какие нечеловеческие силы нужны, чтобы запретить себе чувствовать. Тем более, когда он так близко. Когда сожжены все мосты и прошлое. Когда остался только он. И до него непреодолимая дистанция длиною в вечность. — Тот секс стоил этого? — Пэнси не узнала свой голос, такой отдалённый и безжизненный, почти чужой. Поттер на секунду опешил: — Ты решила добить меня? — Стоил или нет? — настойчиво повторила она. Ночь давила, даже потрескивание камина больше не успокаивало, хотелось бежать отсюда, сделать что угодно, но только не стоять рядом с ним без единой возможности прикоснуться. — Нет, не стоил, — сокрушенно ответил он. — Я ненавидел в себе желание тебя. Ненавидел и мечтал поскорее разделаться с ним. Знаешь, это как вырвать больной зуб. Раз — и никаких мук и боли, — он мрачно усмехнулся. — Но зуб не удалось вырвать? — почти не дыша, произнесла Пэнси. — Нет. Он продолжает болеть. А вместе с ним всё тело. Поттер поднял на неё усталые глаза, пронизанные скорбью. И злость Пэнси мягко рассеялась. Предательница снова оставила её одну, а без неё ей не справиться. Она отшатнулась от него и изможденно прислонилась спиной к холодной стене, шаркнув бёдрами. — Чёрт, Паркинсон! — Поттер скользнул глазами по её обнажённым ногам. — Чувствую себя мазохистом. Я не могу больше смотреть на тебя. Прости. Пэнси кивком дала ему вольную: — Спокойной ночи, — уныло пробормотала она. — И тебе... Постарайся уснуть. Поттер больше не взглянул на неё и растворился в темноте коридора. Воздух вмиг пропитался отчаянием и безысходностью. Пэнси смотрела ему вслед, ощущая, как ледяной холод стены передаётся ей. Он всё делает правильно, у него получается совладать с собой. Всегда. Это же Гарри Поттер! Герой, благородный рыцарь, весь такой положительный, обожаемый всеми, с дьявольской силой, несметной армией поклонниц и миллионами галеонов! А она — никто, проигравшая сторона в той битве. Озлобленная и слабая. Она не достойна и его взгляда. И как он мог связаться с ней? Почему? Послышался скрежет, Пэнси медленно повернула голову к широкому окну, занавешенному портьерами. Скрежет повторился. Она на ватных ногах подошла к окну и резко отдёрнула тяжёлую ткань. Внутри всё сжалось: из-за стекла её гипнотизировали два огромных жёлтых глаза. Это была сова. Та самая сова, которая когда-то принесла письмо Драко. В груди встал ком, но она раскрыла створки окна. Лицо обдало морозной, опасной свежестью. Скребя коготками по подоконнику, сова шагнула вперёд и выплюнула свёрток, затем ещё раз сверкнула глазами и молниеносно скрылась в ночи. Пэнси схватила свёрток и распечатала его окаменелыми пальцами: «Драко у меня. Приходи одна, и он останется жив. Через полчаса за большим холмом. Б.Л.» От прочитанного стало тяжело дышать, словно гибкая скользкая змея туго обвилась вокруг её горла. Ей захотелось крикнуть, позвать Поттера, немедленно оказаться рядом с ним. Но голос изменил ей, она словно онемела, судорожно перечитывая: «приходи одна, и он останется жив». В ту же секунду Пэнси почувствовала, как её что-то ведёт. Она помимо воли сбежала вниз по лестнице и выпорхнула в темноту ночного сада. С ней что-то происходило, её мутило, но глупое тело рвалось в неизвестность. Она аккуратно миновала нескольких авроров. Защитные чары не активировались, они действовали только при входе на территорию поместья. Пэнси осталась незамеченной и бежала, бежала. Пока на её пути не встали контрольные стражи — бессменная стена дементоров. Конечно, они работают на Поттера, а тот уверен, что Пэнси не в состоянии справиться даже с одним из них. В этом его ошибка. Пэнси сжала палочку и воскресила в памяти их сладостный и щемящий поцелуй в Тёмной библиотеке. Она знала, что у неё получится, и вот уже с её губ слетает «Экспекто патронум». Вспышка оказалась такой мощной и яркой, что разорвала кольцо дементоров, они разлетелись в разные стороны как при взрыве. Путь на секунду оказался расчищен, и пока кольцо вновь не сомкнулось, Пэнси успела прошмыгнуть. Она понимала, что бежит в распахнутые руки своей смерти, но не могла противостоять заклятию, наложенному на пергамент, который она сжимала в руке, до крови впиваясь ногтями в ладонь. Голые ноги и лицо хлестал мороз. Пэнси неслась бесконечно долго, пока не оказалась на холме, освещённым только белым светом луны. Совсем как в её снах. В следующую секунду тело сдавило, и она переместилась в пространстве. В ушах тикало, она не понимала, что происходит, но тело успокоилось и больше не несло её. Это был пункт назначения. Она постаралась придти в себя, кое-как встала и огляделась. В глазах поплыли друг за другом горящие факелы и толпы людей в капюшонах. — Где Драко? — истошно выкрикнула она. Чёрные плащи двоились в глазах, она пыталась сфокусировать взгляд. — Ну, надо же, ты пришла! — это был оглушающий распевный голос, от которого кровь в венах превратилась в лёд. — Хотя, как ты могла иначе! Ведь письмо заколдовано. Но всё равно согласись, как поэтично! — Где Драко? — на срыве прокричала Пэнси. Лестрейндж залилась сумасшедшим смехом и дала немую команду Пожирателям. Они тотчас привели Драко. — Пэнси, какого хрена! Иди отсюда! — заорал он, от чего сразу получил под дых от одного из Пожирателей. — Милый, прибереги свой пыл для другой, эта мелкая дрянь не стоит таких надрывов, — омерзительно-благодетельным тоном пропела Лестрейндж и всё тем же тоном добавила: — Взять её. Пожиратели нахлынули со всех сторон словно полчище огромных тарантулов. Они впились десятками своих чёрных лап в тело Пэнси и поволокли к своей хозяйке. Пэнси чувствовала эти мертвые хватки, всё было как в тумане, словно через призму. И вот её взгляд встретил лицо Лестрейндж. Совсем рядом. Пэнси видела ясно этот торжествующий, сумасшедший оскал. Это прожжённое ядом лицо в обрамлении копны спутанных, словно лески, волос. Всё кончено. Смерть дышит ей в лицо. Стало плевать на эту жизнь, больше нет смысла за неё цепляться. Наконец, она свободна! Лестрейндж приблизилась и начала мерзко, по-звериному обнюхивать её лицо, а затем проговорила ей в губы: — Вот мы и встретились, принцесса! Пэнси посмотрела на неё с таким злорадством и спокойствием, что это на миг сбило ту с толку. Она принялась ходить вокруг Пэнси: — Признаюсь, не ожидала, что ты мне так поможешь. Это был любовный напиток или что-то в этом роде, так? — Лестрейндж с маниакальной улыбкой покачивала головой, словно в такт музыке, — да, это помогло мне до тебя добраться. Как в тот раз, когда бедняга Флинт поил тебя приворотным зельем! Благодаря этому ты быстрее накачала кольцо своей силой, — она подошла сзади, обхватила её за плечи костлявой рукой и зашипела на ухо: — Глупышка Пэнси! Эти милые безобидные микстурки наносят непоправимый урон по ауре, на время пробивают в ней брешь и управлять человеком проще и высасывать из него жизнь проще. Пэнси слышала, как она смачно облизывает губы своим змеиным языком, чувствовала её жёсткие пакли волос, они царапали спину, падали Пэнси на плечи, на грудь, топили её в своей чудовищной черноте. В воспалённом уме Пэнси складывалось услышанное. Защита медальона ослабла из-за отворотного зелья. Но это было неважно. Важно одно: если Поттер не успеет, не сможет найти её, то Лестрейндж завладеет всеми силами рода Слизерин. И возможно этого будет достаточно, чтобы убить его. До неё дошло это понимание только сейчас. Она отдаёт силу, чтобы с её помощью убили того, кого она полюбила. Да. Она его полюбила. И сейчас может кричать об этом... Это же так просто! И почему раньше она не смела, не решалась применить к нему это слово! Сейчас оно порхало в сердце легко и невесомо, так естественно. Пэнси не думала о дышащей ей в затылок Лестрейндж, она думала о нём. О том, что он, вероятно, никогда не узнает, как она его любит. Как сильно сейчас ей хочется сказать ему: «Люблю! Люблю-люблю!» Всё вдруг встало на свои места — она полюбила того, кого любить нельзя. И поэтому она здесь — на пороге смерти. Слизеринка и гриффиндорец — нет ничего утопичнее. Лестрейндж снова захохотала и развернула Пэнси к себе лицом. Словно коршун, играющий перед обедом с цыплёнком, упивающийся последними минутами жизни своей жертвы. Во рту Пэнси всё пересохло, и у неё не вышло плюнуть в насмехающуюся физиономию Лестрейндж, хотя так хотелось. Та с досадным гневном от того, что не может смыть это бесстрашное выражение с лица Пэнси, схватила её за руку и, скребя кожу когтями, подняла кофту до локтя. — Ты у нас ещё девственно чиста, не считая шрамов, — она с гадкой ухмылкой обхватила её за запястье и ткнула в него палочкой. — Это поможет мне понять, что тебя охраняет! Пэнси только слегка дёрнулась от боли, она не пыталась вырываться, чтобы не доставить Лестрейндж удовольствия наблюдать её жалкие попытки выжить. Боль стала острее, запястье обдало огнём, Пэнси замычала. Её тут же подхватил один из Пожирателей, вероятно самый приближённый, и жадно вцепился в неё. — Пэнси, Пэнси, — вопил Драко и бился в руках Пожирателей, — что ты с ней делаешь, тварь! Пэнси повернула голову на его крики, пытаясь увидеть его. К свету факелов глаза уже привыкли, но несколько прядей волос липли к лицу из-за выступившего пота и ограничивали поле её зрения. Наконец, она отыскала горящие, встревоженные глаза Драко. Его белая рубашка была пыльной, лицо и растрёпанные волосы — тоже. Пэнси, наверное, впервые в жизни видела его таким и, наверное, никогда она не испытывала большей нежности к нему, чем сейчас. Всё из-за неё. Драко терпит эти мучения из-за неё. Из-за того, что её глупое, непокорное сердце влюбилось. Она готова была отдать всё на свете, только бы избавить Драко от страданий. Что с ним будет? Оставят ли его в живых? Лестрейндж снова схватила её за запястье. — Так гораздо лучше, — разглядывала она своё творение. Пэнси знала, что там. Такое же клеймо, как у Драко. Она опустила глаза: Тёмная метка всё ещё дымилась. Но было плевать, она снова посмотрела на Драко. — Отпусти её, — его голос пронзился отчаянием, — я отдам тебе свою жизнь, буду служить тебе. Только отпусти её. — Да не нужна мне твоя жизнь, мой несчастный влюблённый. С тобой мы позже разберёмся! Знай: тебе ничего не сойдёт с рук. И хватит стонать. Это её выбор. Она сама легла под Поттера! Ты забыл? — последние слова она прокричала, затем сладко добавила, припадочно глядя на Пэнси: — Но мне повезло, что она такая же как все эти безмозглые ведьмочки, влюбляющиеся в сладких мальчиков с обложки. Боковым зрением Пэнси увидела, как темнота осветилась, гул усилился, и послышались хлопки, один за другим. Лестрейндж поменялась в лице, на секунду его коснулась паника. — Ты действительно считаешь меня сладким мальчиком? Это был голос Поттера, сердце Пэнси затрепетало, разливая по телу ликование. Даже продрогшим ногам стало теплее. Он здесь — значит всё будет хорошо. — Огилви, она на тебе, — Лестрейндж снова толкнула Пэнси в объятие Пожирателя и подняла палочку, сжимая в другой руке кольцо. — Ты слишком поздно, красавчик! А может быть как раз вовремя, разделаюсь с вами за раз! — Сука, — Поттер оказался быстрее, он в секунду отправил к ней луч невербального «Круциатус», но та отразила его. Благодаря растущим с каждой минутой её силам, контрудар оказался таким мощным, что задел нескольких авроров. Пэнси в ужасе смотрела, как три человека падают в муках боли. Следующий её удар не заставил себя ждать, Поттер отразил его, но за ним мгновенно последовал другой, потом ещё и ещё. И Поттер и Лестрейндж сражались невербально, чего не скажешь о пожирателях, они не обладали такой силой и со всех сторон полетели: «Авда Кедавра», «Инкарцеро», «Остробеней», «Круциатус» — кто, чем обладал. Обе стороны вступили в бой. Сотня лучей с двух сторон полетели друг на друга, словно неиссякаемый неоновый фонтан, над которым занимался бледный морозный рассвет. Пэнси чувствовала рядом с собой вихри пролетевших заклятий. — Не направлять «Аваду» на Паркинсон и Поттера! — орала Лестрейндж, она всё сильнее начинала суетиться. Авроры значительно превосходили силы Пожирателей. Ряды последних заметно редели. Приливающие силы Лестрейндж частично компенсировали это неравенство, но там был Поттер. И у неё, как она ни пыталась, не получалось нейтрализовать его. Он сражался мастерски, уверенно и изящно, пытаясь подобраться как можно ближе к Лестрейндж. Пожиратели на его пути разлетались, как щепки. Лестрейндж всё время находилась рядом с Пэнси, то и дело глядя на неё, словно ждала какой-то подсказки. Пэнси потеряла из поля зрения Поттера. Пытаясь его найти, её блуждающий взгляд выхватил из всеобщего хаоса лицо Драко. Он освободился и сражался теперь на стороне аврората. Лишь бы с ним всё было хорошо! Но где же Поттер? Где он? Пэнси казалось, что сердце сейчас разорвётся от неистовых ударов об рёбра, от этого неукротимого темпа битвы. Битвы за неё. Нет, так не должно быть, она не стоит этого. Из глаз брызнули горячие слёзы, глотку сжала боль. — Пусти меня, отвратительное животное, — послышался рядом запыхавшийся знакомый голос. Пэнси повернулась на звук: взмокшая Гермиона брыкалась и извивалась в руках, тащившего её Пожирателя. — Ну что, Поттер, сейчас у меня две твои подружки. И учти: вторую я могу легко убить! — завывающий голос Лестрейндж на миг снизил обороты сражения. — Если не прикажешь своим шавкам отступить, я убью её. Пэнси стало дурно. Только не Гермиона! Ноги подкосились, Пожиратель подхватил её, и она почувствовала, как ей в руку упирается волшебная палочка, торчащая из заломленных назад рук Гермионы. Она без секунды раздумий выдернула палочку, изловчилась и не видя, что делает, послала в своего конвоира «Петрификус Тоталус» так, что тот отлетел метров на пять. В следующую секунду досталось амбалу, который тщетно пытался усмирить Гермиону. Пэнси с азартом взглянула на Лестрейндж и тут же обмякла под прицелом её палочки. Лестрейндж в миг оказалась рядом и протянула костлявые руки к шее Пэнси: — А вот это здесь лишнее! — она озверело дёрнула за кулон, цепочка впилась в шею и, оставив на коже кровавые следы, порвалась. Остро запахло кровью, и Пэнси почувствовала, как к носу подступила жара. Будто весь воздух стал разряженным и горячим. В глазах поплыли чёрные слепые пятна. Лестрейндж тем временем в эйфории наблюдала, с каким бурным свежим потоком к ней течёт сила и жизнь. И таким же потоком они уходят от Пэнси. Она взяла себя в руки, сконцентрировалась и в эту секунду увидела его. Поттер приближался к Лестрейндж, пробив цепь охранявших её Пожирателей. Его пыл, неуёмное желание жить и сражаться были так заразительны, и Пэнси как никогда захотелось жить. Да, она любит его и ни за что не отказалась бы от этого чувства. Неважно, что в этот самый момент эта любовь её убивает. Это лучшее, что было в её жизни. Больше она ничего не чувствовала.