Цвет ночи

— Глупый щенок! — Что случилось, моя госпожа? Беллатриса, неотрывно смотрела в заколдованное стекло, которое транслировало Поттера, читающего одно из писем. — Он показал мои письма Поттеру. Вездесущему Поттеру! Драко и Поттер заодно?! — бешенство в её глазах сменялось паникой. — Не может быть, — Огилви осмелился заглянуть в зеркало, но от греха подальше воздержался от комментариев. — Как я могла надеяться на этого безмозглого, трусливого ублюдка! И клянусь, я его не пощажу, — её неестественно спокойный тон вселял смертный страх, она продолжала гипнотизировать распроклятое стекло: — о чём же вы говорите, детки? Жаль, что Хогвартс защищён от прослушки. Я планировала уничтожить Поттера и его шайку, но планировала сделать это после... — После того как проклятье будет исполнено? Но, моя госпожа, ведь ваши силы с каждым днём растут! Зеркало прекратило показывать Поттера, и Беллатриса маниакально всмотрелась в своё отражение. — Морщин стало меньше, и кожа... потрогай! Она гладкая! Но ты, идиот, думаешь, что мне это нужно!? — она в свирепой злости швырнула зеркало, и почти попала в слугу, затем сверкнула безумными чёрными глазами и монотонно заговорила: — мы всё сделали правильно, но силы Слизерина отказываются поступать щедрыми порциями! Возможно, стоит подождать, просто подождать. Пусть Поттер теперь в курсе моих писем, но из них ничего не понять. Ни слова о проклятии! Хотя от него всего можно ожидать. Поттер! Паскудный любитель вынюхивать. Даже если и нароет что-то, то будет уже поздно! — она будто убаюкивала свою ярость, — несчастный племянничек продался ему из-за малышки Пэнси. Ты только посмотри, как ей везёт на мужиков! Огилви, ты единственный кто верен мне. И будешь вознаграждён за верность, когда я приду к власти! — Я не предам вас, моя госпожа! — оживился умасленный поощрением Огилви. — А что если девчонка порвала с Поттером? Беллатриса расправила плечи, вожделенно оскалилась и коснулась губами кольца с александритом, надетого на палец, а затем ответила: — Это уже не важно, связь установилась и окрепла, механизм обратного действия не имеет. И знаешь, нужно отдать голубкам должное — всё произошло быстрее, чем я рассчитывала. И Поттер в этот раз промахнулся при выборе партнерши по постели! Нам повезло, что он вырос красавчиком, и наша снабдительница силой Слизерина легко клюнула на него, хотя я всё равно подозревала, что это станет проблемой. Ведь сам знаешь: Слизерин, Гриффиндор.… Но судьба и пророчество сильнее! — Пророчество? — Для исполнения ритуала мне нужны были эти двое, и я обратилась к прорицателю и попросила предсказать возможность отношений. Ты знаешь, что в нашем мире это не сложно. Мне сказали, что окажись они рядом — у них будет любовь! Любовь у них, понимаешь! — Беллатриса дико засмеялась. — Бедные пупсики. Смертельная любовь! По мне так — просто гормоны. — А кто, если не секрет, вам так удружил? — ласково поинтересовался Огилви. — Слишком много вопросов. Лучше займись подготовкой к сегодняшней церемонии посвящения. Плюс одна Тёмная метка — это лучше, чем ничего. Или у тебя другое мнение? * * * Ночь прошла, а Драко так и не появился, даже не зашёл пожелать добрых снов. Пэнси с тревогой думала о том, что Забини промыл ему мозги, наговорил о Поттере... Но ведь это Драко, он не стал бы верить в пустую болтовню и уж точно пришёл бы всё прояснить, а значит, пока ничего не знает. Как же надоело врать ему! Ей давно следовало снять шоры с его глаз, и она сделает это. Сегодня же! Лишь бы Забини не опередил. Узнать правду Драко должен от неё. Он сильный, он это переживёт, в любом случае, он не достоин жить с напрасной надеждой, что Пэнси полюбит его. Этого не случится, ведь в её сердце другой, и, наверное, навсегда. Она не знала, как это произошло и когда, но сейчас она там, куда так боялась попасть. И не зря, ведь это пытка. Единственный человек, одержимость которым смертельна для неё, нужен ей больше всего в этом мире. Более невезучей быть невозможно! А он, вполне может быть, в этот самый момент предаётся страсти с Джинни Уизли. От вставших перед глазами красочных образов сердце больно резануло, а к горлу подступила тошнота. Пэнси сползла с кровати на пол и беззвучно зарыдала. Она безудержно и отчаянно хотела одного: никогда больше не испытывать к нему чувств! Содрогаясь всем телом, она ударилась плечом об прикроватную тумбочку. Лицо обдало спасительной мыслью: в шкафчике тумбочки лежит отворотное зелье! Пэнси с нетерпением открыла шкафчик, нашарила холодный стеклянный пузырёк и резко откупорила его: — Твоё здоровье, проклятый гриффиндорец! Она залпом выпила зелье, без труда представив Поттера, насмешливо изогнутые губы и яркие, пронзительные глаза, за которыми вечно кроются тайны, непостижимые ей. Безвкусная вяжущая жидкость обволокла глотку, на миг дышать стало невозможно, но удушье легко отступило. И это всё? Пэнси швырнула пустой флакончик и откинула голову на кровать. Она ничего сверхъестественного не чувствовала, наверное Гермиона была права — всё это чушь. Единственный бонус — образ Поттера мягко рассеялся. А потом её охватила дикая усталость, сродни прострации. Лавина всевозможных чувств, которые она испытала за последнее время, будто достигла пика и сошла, оставляя после себя мёртвое пустое пространство. Чувства и душа заморозились, осталось только обмякшее тело. Стало легче. К завтраку Пэнси была собрана и даже готова к занятиям. Она решила, что не пропустит сегодня ни одного урока. Помнится, на днях к ней подходил Слизнорт и мягко намекал, что старосте факультета не мешало бы больше времени уделять учёбе. Большой зал за ночь обзавёлся статными рождественскими елями, и вероятно, поэтому свойственная завтраку мышиная возня была более оживлённой. Пэнси прошла к своему привычному месту, не обращая внимания на перешёптывания за спиной. Конечно же, весь Слизерин мусолил сплетни о ней, но открыто нападать никто не осмеливался. Дафна и Мэгги сидели вдали, вместе с Забини и Гойлом, последний ловил взгляд Пэнси, но она будто этого не замечала. Да и вообще — объявленный бойкот друзей и даже злобные взгляды мелкой Уизли и её подружек мало её волновали. Только тело. Она бесстрастно поглощала завтрак, а когда дело дошло до кекса, её боковое зрение уловило знакомую высокую фигуру, подошедшую к столу. — Пэнс, мы можем поговорить? Это была Астория. Она ревностно обвела взглядом Пэнси. И с чего бы это? Вид у неё не самый приглядный. — Давай, — Пэнси равнодушно пожала плечами. К этому времени Большой зал заметно опустел, но Астория всё же глянула по сторонам, дабы убедиться, что в ближайшем радиусе никого нет. Затем спустила сумку с плеча, демонстративно поставила её на скамью и присела рядом. Весь её напыщенный вид говорил о том, что разговор будет серьёзный. — Я знаю о вашей ссоре, Дафна рассказала, что вы... — Слушай, Астория, если ты пришла вести разговоры о своей сестре, то лучше сразу уйди, — утомлённо попросила её Пэнси. — Хорошо, ни слова о ней, — поспешила согласиться Астория, затем замешкалась, заправляя жидкие волосы за уши, набрала побольше воздуха в лёгкие и на одном дыхании произнесла: — Я хочу поговорить о Драко. Пэнси, пожалуйста! — Говори, — Пэнси подставила ладонь под щёку и изобразила заинтересованность. Хотя ей гораздо интереснее было бы доесть так сладко пахнущий корицей кекс. В принципе не худшее побочное действие отворотного зелья. Вот она дура, приобрела обычный успокоительный отвар, просто в двойной дозе. И по тройной цене. — Спасибо, — коротко кивнула Астория. — Пэнс, он же тебе не нужен! Зачем ты его держишь? — Я его не держу. — Оно и видно. — У тебя всё? — Я люблю его! — бросила козырь Астория, в голосе сквозило отчаяние. Пэнси её понимала, ещё недавно она бы засмеяла это слюнявое признание, но сейчас понимает. А следующие слова Астории затормошили внутри больные, засыпающие иглы: — Я знаю, что всё это глупо. Я люблю его, он тебя, а ты, наверное, любишь Поттера. И не знаю, в чём смысл всего этого. Конечно же, это Дафна напела сестре о своих догадках. «Любишь Поттера»? И кто дал Астории право говорить о чувствах Пэнси к Поттеру так просто? Это только её. Но тело было сильнее и внешне по-прежнему безэмоционально, и она ровно ответила: — Ты у нас случайно не заделалась психологом? Или там — провидицей. Астория с задумчивой нежностью погладила эмблему факультета, кичливо вышитую на её форме, затем прямо, без тени иронии посмотрела на Пэнси: — Я не стану читать тебе мораль, да и кто я, чтобы судить тебя. Хочется искушать судьбу — да пожалуйста! Но оставь Драко, прошу лишь об этом. Не мучай его. Или тебе просто нравится, что все вокруг тебя страдают? Пэнси не разозлилась, ей стало даже забавно: Астория — которая так неизменно подражала Пэнси и всегда была в тени своей сестры, вдруг обрела голос и даже смелость. Да, возможно, это под шумок раскола слизеринской дружбы, но всё же. Если она и вправду любит Драко, то ей повезло. Их семьи легко и с радостью примут их связь. И ещё: Астория может гордо, без угрызений совести носить слизеринскую форму, в отличие от неё. — Пэнс, я не хотела тебя обидеть, — Астория тяжело вздохнула. — Нет, всё нормально. Ты права, мне следует отпустить Драко. С этими словами Пэнси поднялась и, не дав больше Астории сказать ни слова, схватила сумку и поспешила прочь из Большого зала. Досадно, что Астория пошатнула состояние нирваны, пусть искусственно созданное, но такое приятное. По крайней мере, у неё интеллигентные методы ведения переговоров, в отличие от мелкой Уизли. А сколько ещё девчонок в этой грёбаной школе, которые мечтают, когда Пэнси сдохнет, но никогда не посмеют сказать! На входе в класс Истории магии её перехватили взъерошенные Рон с Гермионой. Пэнси по их виду поняла — не к добру. * * * Особняк Малфоя не изобиловал былой роскошью, это некогда навязывающее посетителям мощь и элитарность поместье сейчас больше напоминало разорённое гнездо. И у Гарри не было сочувствия. С этим местом у него связаны только отвратительные и больные воспоминания: сборища Пожирателей, пытки, убийства, Добби... В груди кольнуло, но Гарри постарался отвлечься и вспомнить, для чего он здесь. Нарцисса выглядела исхудавшей, с потухшим взглядом, но ещё не увядающей и несломленной. Она старалась быть сдержанной, но волнение выдавало себя, ещё бы: опостылевший Гарри Поттер, который упёк её мужа в Азкабан, да ещё и в компании с единственной кровиночкой! Сам же Гарри не испытывал к ней неприязни, скорее жалость, к тому же он помнил, как Нарцисса помогла ему в ту ночь, солгав Волдеморту. В любом случае, приём был оказан по всем правилам этикета, и вот все трое уже сидели за столом в трапезной, изысканный фарфоровый сервиз дымился горячим чаем. Гарри он стоял в горле. — Мы здесь из-за вашей сестры, — прервал неловкое молчание Гарри, оценив, что хозяева разговор так и не начнут. Нарцисса сделала глоток чая, плавным движением поставила чашку на блюдце и невозмутимо посмотрела на Гарри. — Она мертва. Я уже давала достаточно показаний, мистер Поттер! А ваши авроры не перестают следить за нашим домом. Какие ещё у вас вопросы? Гарри отодвинул свою чайную пару чуть в сторону, знаменуя окончание чаепития, и деловым, но обаятельным тоном проговорил: — Мне нужно ваше сотрудничество. — Почему я должна помогать вам? — насторожилась Нарцисса. — Потому что ваша сестра жива, а ведь вы не станете вызывать лишние подозрения у министерства? Не забывайте, что это обязательно скажется и на вашем муже. На Нарциссу не могли не подействовать его слова, и она тихо произнесла: — Вы уверены, что она жива? — Да, но тщательно скрывается, кстати, как и новоиспечённые пожиратели. Да, вы не ослышались, она клеймит всех желающих волшебников, не особо одарённых я думаю, — усмехнулся сам себе Гарри. — Мама, это правда, — кивнул Малфой и накрыл её ладонь своей, — она связывалась со мной через переписку. Нарцисса в ступоре посмотрела на сына, а затем уронила голову на ладони. У Гарри появилось чувство, что грациозных белых лебедей, изображённых на этом дорогом старинном сервизе, списывали с неё. — О Мерлин, что же теперь будет? Нам и без того уже никогда не обелиться. Нас с Драко опять затаскают по судам, отберут последнее. — Мама, успокойся. Мама! — терпеливо призывал Малфой. Гарри никогда не вспоминал о спасении Малфоя из Адского огня, но сейчас он вдруг подумал о том, что стало бы с Нарциссой, потеряй она сына и как удачно, что этого не произошло. Она такая хрупкая и совсем неприспособленная к лишениям, но стойкая. В этом она схожа с Паркинсон. Та, вопреки своей тепличной природе, справляется со всем. — Что от меня требуется? — обратилась она к Гарри, из глаз стекали слёзы. — Вам придётся терпеть авроров в своём доме круглосуточно, а не набегами как раньше. И ещё исполнить роль наживки, но я гарантирую безопасность, — Гарри старался говорить деликатно, чтобы не напугать её. — Лестрейндж нужен кто-то, через кого она могла бы надавить на вашего сына. Есть только Пэнси и вы. — Хорошо. Я всё поняла, — она степенно промокнула слёзы салфеткой. — Но что она хочет от Драко? Малфой ответил за Гарри, наверняка задетый тем, что мать говорит о нём в третьем лице: — Она хочет не от меня, она хочет смерти Пэнси, — скривил он губы и нетерпимо добавил: — Мама, Пэнси кровная наследница Слизерина. Это было преждевременным маневром. Гарри поборол порыв удавить Малфоя за болтливость, всё равно планировалось, что их разговор придёт к Пэнси и её крови. А Малфою попросту нужно было потешить себя тем, что и он имеет право принимать решения. Нарцисса на удивление спокойно восприняла эту новость, только озадаченно приподняла бровь, глядя на Гарри. Вроде как ждала подтверждения. Гарри вместо этого задал ей вопрос: — У вас есть догадки, почему вашу сестру могла посетить мысль о родстве Пар... Пэнси со Слизерином? Почему ей вдруг захотелось это проверить? — Гарри подозрительно сощурился. Нарцисса сцепила пальцы рук, будто что-то обдумывала и под натиском мужских взглядов заговорила: — Мы с ней давно догадывались о происхождении Пэнси. О Мерлин! Бедная девочка! — Почему ты мне не говорила? — поразился Малфой, теряя свою напыщенную чинность. — Боялась навредить тебе и потом, это были только догадки, — Нарцисса убедительно посмотрела на сына. — Миссис Малфой, подробнее, пожалуйста, — настойчиво попросил Гарри, обрывая назревающую семейную разборку. — Так почему вы и ваша сестра догадывались о происхождении Пэнси? Нарцисса покорно начала рассказ, продиктованный сывороткой правды, о наличии в чае которой, заблаговременно позаботился Гарри. И они с Малфоем узнали следующее. Поскольку Малфои всегда близко общались с Паркинсонами, то знали, что Пэнси была рождена не Присциллой, но об этом Уильям велел молчать. Он не называл причину, говорил, что для девочки так будет лучше. Но Нарцисса с Люциусом подозревали, что всё это покрыто мраком не случайно, и не просто так он скоропостижно женился во второй раз и уничтожил все документы, связанные с физиологической матерью Пэнси. Дальше Нарцисса с гордостью заговорила о том, что их чистокровный и древний род всегда обладал связями и особым статусом, а это не только деньги, но и тайные знания. И одно из таких знаний: проклятия Гриффиндора. Много лет назад, во времена основателей Салазар Слизерин, как известно, заключил в Хогвартсе чудовище, которое предназначено было истреблять маглорождённых волшебников, после чего предрёк появление того, кто продолжит его миссию. Гриффиндор же пытался защитить Магический мир от того, что по его мнению неприемлемо и, обладая пылким нравом, в порыве проклял Слизерина и весь его род. Первое проклятье должно было убивать всех волшебниц, родивших потомка Слизерина, а второе — забрать всю силу его рода с помощью особого Ритуала. Смысл его был в обычной магической связи между наследником Слизерина и тем, кто убил его кровного родственника. В конце носитель крови Слизерина должен был погибнуть, отдав магические силы рода. Естественно, спустя короткое время Гриффиндор пожалел о наложенных проклятьях, потомки не должны расплачиваться за вражду предков. Проклятья не удалось снять полностью, поскольку сотворены они были в гневе. Но он ограничил их действие, сделав первое проклятие единожды возможным, а второе — практически неисполнимым, сейчас магической связи было недостаточно, помимо неё необходимы были истинные чувства, глубокая эмоциональная связь. А затем усыпил их до тех пор, пока предсказание Слизерина не сбудется и не появятся жертвы. И вот, когда настали времена властвования Волдеморта, который, как и предсказывал Слизерин, продолжил его великую миссию, проклятия Гриффиндора активировались. Это то, о чем знала Нарцисса и ещё несколько знатных семей, включая и Лестрейндж. Вот почему она предполагала родство Пэнси со Слизерином. Она знала, что её мать умерла при родах, а ведь именно в это время проклятье должно было выстрелить, всё сходилось. У посвящённых закрались сомнения, но Уильям всё быстро загасил, и со временем об этих догадках забыли. В конце Нарцисса добавила: — В одном из последних писем Уильям просил передать Пэнси, чтобы та не снимала подаренный им медальон. Я, разумеется, выполнила его просьбу, правда не знаю, насколько серьёзно Пэнси отнеслась к моим словам. — Она его носит, — кивнул Гарри, чем вызвал нервное покашливание у Малфоя. — Что с этим медальоном? Некая защита? Он ослабевает проклятье? — Думаю, да, — тут она всмотрелась в лицо Гарри, и её будто осенило: — Что значит, ослабевает проклятье? Разве оно имеет силу? Вы убили Волдеморта, а Пэнси... — Наследница крови Слизерина, — напомнил Гарри. Нарцисса схватилась за сердце. — Вы… между вами возникла необходимая связь? Вы посмели…? Я не верю. Драко! — взмолилась она, повернувшись к сыну. Гарри почувствовал злость на Гриффиндора. Это ж надо было так изощриться! Перед сколькими ещё людьми ему придётся оправдываться за свои отношения с Паркинсон? Да они уже практически публичные! Но и этого ему было мало, надо еще, чтобы эти чёртовые роковые отношения убили её! Гриффиндор — параноик. — Поттер, что это всё значит? — переадресовал вопрос матери Малфой, — речь о втором проклятии, так? О чём там говорилось? — лихорадочно припоминал он и отвечал сам себе: — О связи, о чувствах. О чувствах, сука. Я тебя убью! — взревел он, лихо вынул из заднего кармана палочку и нацелил на Гарри. — Давай! — Гарри измученно посмотрел на Малфоя, какая-то его часть, очень эгоистичная, была рада, что Малфой теперь в курсе. — Давай. Скажи это: "Авада Кедавра". Совсем не сложно, — он сделал шаг навстречу, так, что палочка упёрлась ему в грудь. — Поттер, а ведь я сделаю это, — Малфой не опускал палочку. — Драко, тебя посадят в Азкабан! Умоляю, остановись! — в ужасе затряслась Нарцисса и приподнялась с места. Гарри с лёгкостью мастера одним движением достал палочку: — Простите, миссис Малфой, — проговорил он и мягко ударил в неё усыпляющим заклятием, всё это произошло за долю секунды, Малфой не успел даже опомниться. — Не думаю, что ты бы хотел убивать меня на глазах у своей матери, — прокомментировал свою выходку Гарри. Малфой затуманенным взглядом посмотрел на крепко заснувшую мать, потом снова на Гарри: — Я сделаю это, давно хотел! — казалось, он ликовал от того, что теперь имеет полное право открыто ненавидеть Гарри. — Но сначала ты мне скажешь, что между вами было? Что, мать её, за связь? Это то, о чём писала мне Лестрейндж? — Всё у нас было, Малфой! — в замедленном азарте проговорил он, его ультимативный тон был вызовом, но он не дал Малфою заговорить, он принуждал слушать себя: — Не факт, что именно этим спровоцирована связь, о которой шла речь в проклятье, но она есть между нами. И это она причина плохого самочувствия Пэнси. Лестрейндж провела ритуал и сейчас, как пиявка, сосёт из неё жизненные силы. — Гарри отшвырнул свою палочку и, провоцируя, приподнял руки: — Ну же, Малфой! Убьёшь меня, и проклятье спадёт. Твоя любимая будет свободна от него. Ты не представляешь, как мне претит эта чёртова жизнь, эти проклятья. Сделай это, и все будут счастливы. Гарри смотрел на Малфоя прямо, без доли иронии, хоть и был уверен, что тот спасует. Но это не было фарсом, он действительно был измождён и рад бы истерзать себя в клочья за то, чему подверг Паркинсон. И решение убить себя, если что-то пойдёт не так, было принято давно. — Поттер, зачем? — лютая решимость глаз, напряжение руки, сжимающей палочку, всё больше навевали смертельным заклятием, таким необходимым для чести Малфоя. — Ты мог взять любую. Любую! Почему именно она?! — И я бы хотел это знать, — честно ответил Гарри. — А я знаю: тебе нужно отнять у меня всё. Всё! И ты, гад, только ради этого связался с Пэнси. Потому что она была моей. — Малфой, у тебя больное самомнение, — утомлённо проговорил Гарри. Тут послышались шаги, и в комнату вошла виновница их очередной потасовки. Её лицо было бледным как никогда, только распахнутые, предательски колдовские глаза выделялись на нём, она переводила взгляд с Гарри на Малфоя, а затем на лежащую без сознанию Нарциссу. — Привет, — будничным тоном поприветствовал её Гарри, будто на него вовсе не направлена палочка и дикий оскал Малфоя. — А где Рон с Гермионой? — Они с авроратом на улице, — она медленно подошла ближе, словно боялась, что резкие движения могут спровоцировать Малфоя на действие. — Прости, Малфой, мы с тобой чуть-чуть не успели, — пожал плечами Гарри, ему вдруг действительно расхотелось умирать. Он так просто не сдастся, он найдет Лестрейндж! Найдёт. Но Малфою он уже стал неинтересен, сейчас всё его естество было поглощено Пэнси. — Как ты могла?! — тихой яростью прошептал он. — С ним! Гарри понял, что тот пока не осознаёт всей фатальности их связи, для Малфоя важен только факт предательства Пэнси. Она медленно переводила дыхание, Гарри хотелось ринуться к ней и успокоить, вдохнуть запах мороза с её распущенных волос... И забыться. — Успокойся, и мы поговорим, — в выражение её лица проступило понимание. Она исступлённо смотрела на Малфоя. При этом от неё веяло какой-то нечеловеческой сдержанностью. — Пэнс, — глухо позвал он, — только один вопрос: у вас, правда, было? Воцарилось оглушительное молчание. Гарри не знал, что она ответит. Начнёт ли оправдываться и лгать? Он понял, что в этот момент совершенно не властен над ситуацией, всё зависело от неё. И его не волновал Малфой со своими страданиями, его волновала она и её ответ. — Теперь ты знаешь, — на тяжёлом прерывистом выдохе ответила она. Гарри дёрнулся к Малфою, ему показалось, что у того было желание замахнуться на неё. Но тот только с бешенством ударил ногой по стулу, так, что несчастный перевернулся на спинку и жалобно проскользил по полу. — Красавцы, — Малфой в неистовом аффекте похлопал в ладоши, а его губы дрогнули в горьком отвращении, он сделал глубокий вдох, но это не помогло, его буквально раздирало изнутри: — Я баран! Какой я баран! Поверил, что ты другая, что глубже, чем хочешь казаться! А ты просто обычная проститутка! Такая же, как все! На бабки его повелась? — Малфой, не смей! Кончай! — грубо осадил его Гарри, инстинктивно загораживая спиной Пэнси. Он знал, что сейчас испытывает Малфой. Знал, что это за всепоглощающее и рвущее внутренности чувство! С недавнего времени знал. У них общее несчастье — под названием «Паркинсон». Но ему нет дела до Малфоя, пусть только он ещё хоть вякнет в её сторону! — Пэнс, а! — Малфой безутешно усмехнулся, глядя на Пэнси, которая упрямо вышла из-за спины Гарри. — Мать сказала, для связи нужны истинные чувства! Это когда он тебя трахал, у тебя возникли эти "истинные чувства"!? Или ещё до? — с омерзением поинтересовался он. — Малфой, кончай, — сквозь зубы повторил Гарри. — Ты вообще заткнись! Сукин ты сын! — Иди проветрись, — невозмутимо предложил Гарри. Малфой только свирепо сжал кулаки. — Драко, прости, — безжизненно произнесла Пэнси. Конечно, она знала, что после правды, в которой она, к удивлению Гарри, призналась, ни одно её слово уже не будет услышано. В любом случае, она держалась довольно неплохо, почти гордо. — Я никогда не прощу тебя! Ненавижу тебя! Вас обоих! Малфой ещё раз одарил уничтожающим взглядом Гарри и вышел из комнаты, его шаги гулко раздавались в ушах, прерываясь враждебным хлопком входной двери. От чего Пэнси вздрогнула, а потом в какой-то растерянности посмотрела на Гарри, её длинные ресницы смокли от слёз. Гарри понимал, что нужно что-то сказать. — Прости, — он как обычно начал с извинений, — я не планировал, что он узнает это сегодня. Но Нарцисса рассказала больше, чем я ожидал. Пэнси по-прежнему молчала и пристально смотрела на него. Он в очередной раз забыл обо всём и не мог не залюбоваться ей. Весь мир достиг точки кипения, накалился до предела и разлетелся на куски. Было ясно одно: ещё секунда, и он бросится к ней, чтобы страстно и жадно обнимать и дышать ей, хоть какое-то мгновение украсть у всего этого безумства. — Я буду рядом, — сказал он, словно в ответ на её немой вопрос. — Пожалуйста позаботься о Нарциссе и да — не снимай медальон, — добавил он и развернулся, чтобы уйти.