Цвет ночи

"Дорогой племянничек! Дико скучаю по тебе! Надеюсь, что и ты скучаешь и ждёшь, когда справедливость восторжествует, а власть и богатство вернётся к сильнейшим мира? Поверь, очень скоро так и будет! И, я уверена, для тебя станет честью быть причастным к возмездию и выполнить ту малость, о которой я тебя попрошу? Во имя Тёмного лорда! Во имя Его памяти! Во имя твоей матери и твоего отца! Ведь ты ещё не сдался? Ответ оставь завтра (19 ноября) в 22.00 в Визжайшей хижине. Там будет ждать сова. И ещё: черкни пару строк о младшей Паркинсон. В каких вы отношениях? Письмо заколдовано, и я узнаю, если ты покажешь или расскажешь о нем хоть одной живой или мертвой душе. И если так случится — твоя мать умрёт. А убивать свою сестру мне бы не хотелось. С любовью, твоя тётушка Б. П.С. Уверена, ты такой же красавчик, как и прежде." * * * — Гарри, не переживайте. Мадам Помфри позаботится о мисс Паркинсон. Гарри ещё раз взглянул на лежащую на больничной койке Паркинсон, над которой уже хлопотала мадам Помфри. Слизеринка была по-прежнему без сознания и никогда раньше не казалась ему такой хрупкой и беззащитной. Густые волосы спадали с кушетки на пол, лицо было очень бледным, только припухшие от поцелуев губы ярко выделялись. Просто неземное создание. — Это не опасно? — спросил Гарри. — Обычный обморок, мистер Поттер. Возможно от переутомления. С ней всё будет хорошо, — добродушно ответила мадам Помфри и осмотрела царапины, покрывавшие обнаженные участки тела слизеринки. — Это мыши, — предвидев её вопрос, проговорил Гарри. — Мыши? — Летучие, — кивнул он. — Должно быть, попала под летучемышинный сглаз, — догадалась МакГонагалл. Гарри показалось, что её обрамленные морщинками глаза как-то злорадно сверкнули. Она определённо не чувствовала жалости к Паркинсон, а Гарри... Он вдруг возненавидел Джинни. — Ступайте, мистер Поттер, слышали, что сказала мадам Помфри? Её жизни ничего не угрожает. Ей ещё оставалось добавить: "К моему сожалению!" Гарри было тревожно оставлять Паркинсон, он ещё раз посмотрел на неё, затем коротко кивнул и вышел из больничного крыла. МакГонагалл нагнала его в коридоре: — Гарри, послушай. Я понимаю, что мисс Паркинсон в опасности, но это не повод... — Не повод? Для чего? — Гарри остановился и утомлённо посмотрел на МакГонагалл. — Она вам не пара. — Это всё? — Гарри, она дочь Пожирателя! Если кто-то узнает о том, что вы с ней...о вашем общении... это клеймо! — Клеймо? А если мне плевать? — он говорил без агрессии, спокойно, почти искренне. — Мистер Поттер! — директор, ощетинившись, перешла на официоз. — Не поверю, что эта девочка вызывает у вас серьёзные чувства! Это было уже перебором. Хочет обсудить его личную жизнь — да пожалуйста! — А что в ней не так? — Гарри с напускным непониманием приподнял бровь. — Она хорошенькая, не правда ли? И целуется — огонь! Повисла ожидаемая пауза. МакГонагалл смотрела на него как разъярённая сова. Она потеряла дар речи, только возмущённо глотала воздух. Гарри решил больше не ходить по грани её терпения и не вводить в краску. — Доброй ночи, профессор! — кивнул он. И быстро удалился, оставив её наедине со своими назиданиями. Гарри не злился на неё, его скорее умиляло, что МакГонгалл решила давать ему советы о том, с кем спать. Это её восхищение им иногда становилось пустой идеализацией. Он — её герой, а у героя должна быть одна девушка, одна единственная. И, конечно же — это Джинни. МакГонагалл была так счастлива их союзу. Старая добрая МакГонагалл, неужели она не понимает, что не имеет никакого влияния на него. Никто не имеет. И если он захотел — он получит Паркинсон. Сейчас уже нет смысла терзать себя за то, что он себе позволил. Но что с ней случилось? Что ещё за обморок? Возможно, всё это — последствие летучемышинного сглаза. И как только Джинни могла напасть на эту недоведьму?! Та же палочку толком держать не умеет! Кому скажи, что она наследница Слизерина — ни за что не поверит. Празднование победы над Когтевраном для него на сегодня закончено, хотя пирушка наверняка в полном разгаре, и его уже заждались. Желание веселиться отпало, к тому же ему нужно отправить патронуса миссис Грэттон, а завтра навестить министра, поговорить с ним об усилении розыскных отрядов. Быстрее бы уже расправиться с этой тварью Лестрейндж. Он зашёл в спальню старост и упал на кровать, борясь с желанием снова вернуться в больничное крыло. Это ненормально, что он так печётся о Паркинсон. Но на всякий случай решил, что сейчас же отправит туда Кикимера, пусть докладывает о её самочувствии. Возможно, она уже пришла в себя и изводится этими поцелуями. Дьявол, она готова была отдаться ему прямо в этом тёмном коридоре. И он был готов ласкать её и целовать каждый миллиметр её тела. Как же она завела его! Перед глазами стояли её сладкие губы, трепет ресниц... Он её хочет. И плевать, что она Паркинсон, что она стервозная слизеринка и выродок Пожирателя смерти. Всё это предрассудки. Она разрешила себе желать его, так и ему пора ослабить путы. Чёрт возьми, она красавица и так нуждается в его защите. И так нуждается в нём. Он не смог вспомнить былой ненависти к ней. Пытался, но не смог. Только воспоминания о её близких отношениях с Малфоем и Флинтом разбудили в нём нечто похожее на ненависть. Но это было слишком по-детски — ревновать. В этом нет смысла, как и думать о том, кто она для него. Возможно, ему достаточно её просто отыметь, чтобы всё внутри утихло. И ещё уничтожить Джинни. Он вдруг понял, что уничтожит любого, кто дотронется до Паркинсон. * * * Сознание пришло легко, словно ласковый тёплый луч обволок тело, неспешно пробуждая его. Пэнси приподнялась на лопатки, смутные очертания больничной палаты постепенно прояснились, и стало нетрудно узнать приближающуюся мадам Помфри. — Выспалась, милая? — Почему я здесь? — У вас случился обморок, а потом я дала вам сыворотку для глубокого сна. Ну, вот собственно вы и выспались. К ужину. — Уже вечер? — Пэнси приняла вертикальное положение и посмотрела в окно: действительно — вечер. Голова не кружилась, и состояние в целом можно было назвать бодрым. Она давно так много не спала и впервые за последнее время действительно выспалась. А Поттер... это тоже сон? К лицу прилила кровь, воспоминания о том, что предшествовало её обмороку, заставили успокоившееся сердце часто застучать. Воздуха снова стало мало. А мадам Помфри тем временем щебетала, поправляя покрывало на соседней койке: — Ох уж эти ваши диеты, уморите себя ими. — Я пойду? — с надеждой спросила Пэнси. Мадам Помфри подошла к ней, приложила ладонь к её лбу и заботливо осмотрела. — Да, можете идти. Ваше платье я починила, — она взмахнула палочкой. — Спасибо, — Пэнси приняла подлетевшее платье и быстро сменила больничную рубашку, обойдясь без лишних комментариев. Чувствовалось, что медсестра ждёт пояснений её вчерашнему плачевному виду, но Пэнси была невозмутима в своем молчании. Тогда мадам Помфри переключилась на другую, свою любимую, тему: — И поешьте! Нельзя себя до обмороков доводить! — Обязательно, — вяло пообещала Пэнси и, поправив волосы, поспешила к выходу. — Мисс Паркинсон, — окликнула её мадам Помфри, — к вам заходили, но я не разрешила вас будить. — Драко? — Да. И ещё мистер Поттер, — загадочно улыбнулась мадам Помфри и совсем как девчонка зарделась, — эх мне бы в ваши годы да таких кавалеров, да я бы и думать не думала о диетах! — Я пойду, спасибо. Пэнси было плевать, на что намекает медсестра, но слышать его имя было невыносимо. Хотя новость о том, что Поттер приходил к ней, пробежалась по телу приятным волнением. Он беспокоится за неё! А она и рада. Нет, эта страсть определённо уничтожит её, всё к этому идёт. Она не представляла, как сейчас сможет смотреть ему в глаза. Какой стыд! Теперь он будет ещё более самодовольным и наглым. Ещё этот обморок... Что он подумает? Погружённая в это, Пэнси дошла до ярко освещенного факелами вестибюля и, вопреки взбунтовавшемуся чувству голода, миновала поворот в Большой зал и прошла через парадные двери к выходу. Спустившиеся сумерки и прохладный ветер были так гармоничны с ней и её состоянием. Это гораздо лучше, чем переполненный и шумный Большой зал. Вероятно, ужин был в полном разгаре, потому что на улице не было ни одного ученика. Пэнси наслаждалась одиночеством; несмотря на новую порцию терзаний, в душе среди плотной черноты появилось что-то светлое. Она вдруг почувствовала себя мазохистом, ей была приятна эта новая боль. Она зарождалась в груди и, нежно щекоча её, спускалась всё ниже и ниже... Пэнси оглушилась своей похотью, представляя возможное продолжение их поцелуя. Она сдалась. И это было так просто. К чему было мучиться и запрещать себе? Ведь это игра против себя. Пусть она будет самой никчёмной предательницей крови, но она не сможет отказаться от Поттера, от его таких требовательных объятий и сводящих с ума поцелуев. Сейчас, когда она попробовала, почувствовала вкус его губ, она точно не сможет отказаться... И она его получит. Она никого в жизни так не хотела! От одной мысли о нём тело вожделенно изнывало. Ей необходимо завершить гештальт. Нужно переспать с ним! И тогда она излечится. Через какое-то время одна из мощных створок парадной двери открылась, выпуская кутающуюся в мантию Гермиону. Она целенаправленно шла к Пэнси и, приблизившись, по обыкновению принялась расспрашивать о самочувствии и упрекать в пропущенном ужине. Как же она была не вовремя, Пэнси уже тошнило от этих расспросов. Благо Гермиона не обделена умом и быстро уловила нерасположенность Пэнси к разговору, поэтому перешла к делу: — Помнишь Лиану? Внучку Миссис Грэттон. Так вот зачем здесь Грейнджер! Пэнси, сморщив носик, кивнула. В её памяти возник образ белобрысой девицы, жаждущей Поттера. — Так вот. Она знает, где можно добыть информацию о Ритуале Нетленной силы. И нам нужно будет отлучиться. Но сначала Гарри уладит кое-какие организационные вопросы. — Хорошо, — равнодушно ответила Пэнси, глядя на двух чёрных воронов, закружившихся над ними. Она вдруг вспомнила все эти глупые приметы, в которые верит Дафна, и о которых она так надоедливо твердила. Как она тогда была права! — Тебя что, совсем не волнует это? — нахмурилась Гермиона. — Нет. Я хочу съездить к отцу. На кладбище. — Пока нельзя. — А жить мне тоже пока нельзя? — прыснула Пэнси. — Прости, ты в этом не виновата. — Пэнси Паркинсон научилась говорить слово " прости"! — Гермиона выдавила улыбку. Пэнси пожала плечами. — Знаешь, Грейнджер, я хочу выпить! В паб сходить я могу? — Нет, не можешь. Гарри прикончит тебя и меня заодно. Пэнси предугадывала этот ответ и только обреченно усмехнулась. — А где он? — спросила она неожиданно для самой себя. — Гарри с утра в Министерстве, а после должен был навестить Лиану. Пэнси почувствовала жало ревности и решила, что больше ничего не желает о нём знать. — Почему ты спрашиваешь про Гарри? — А что? Нельзя? Ох уж эта Грейнджер! Чёртовая проницательная всезнайка! В этом плане очень удобно общаться с Мэгги и Дафной, не видящих ничего дальше своего носа и симпатичных мальчиков. Хотя наверное, времена, когда они все вместе торчали в «Трёх мётлах» и обсуждали парней и тряпки, ушли безвозвратно. — Да, нет, можно конечно, — ответила Гермиона, но Пэнси готова была поклясться, что та затаила в душе подозрение. — Давай зайдем, стало прохладно. Пэнси кивнула, было действительно холодно, особенно учитывая то, что она была в одном только платье, которое к слову придётся выбросить — починки мадам Помфри были несуразно заметны. * * * На следующий день за завтраком Пэнси неожиданно для себя открыла, что аппетит у неё зверский, да и настроение относительно позитивное. Вся её свита восприняли ожившую и повеселевшую подругу приторно восторженно. Только Драко был замкнут, Пэнси чувствовала, что помимо их последнего разговора случилось что-то ещё. А что если он узнал о них с Поттером? Нет, тогда бы он рвал и метал и вообще прикончил бы его. В любом случае, у Пэнси не было ни сил, ни желания разбираться в отстраненности Драко. Наверное, им нужно отдохнуть друг от друга. Зато Астория быстро сориентировалась и во всю порхала перед ним, что не находило в душе Пэнси приятного отклика. Но больше её настроение омрачало то, что она не видела Поттера с позавчерашнего вечера... Его не было ни за завтраком, ни на занятиях. Не может быть, чтобы он прятался от неё! Это не в его стиле. Наверное, общается с этой выскочкой Лианой! Спросить у Гермионы о нём Пэнси не решалась, хотя они и разговаривали сегодня. Систематическое, пусть и дозированное общение слизеринки с гриффиндорцами было уже очевидно и вызывало всеобщее недоумение, предоставляя внушительную разгоночную площадку для фантазии всем старшекурсникам и преподавателям. Пэнси не переживала об этом, репутация всё меньше и меньше начинала заботить её. Мысли занимали воспоминания о поцелуях Поттера, они помимо воли снова и снова воспламенялись в памяти и погружали Пэнси в отравленную эйфорию. С ним она испытала наслаждение, пусть сейчас и смешанное со стыдом и самобичеванием. Но это были счастливые мгновения... Пэнси вдруг захотелось проверить кое-что, и сразу после окончания занятий она побежала на Астрономическую башню. * * * — Экспекто патронум, — негромко проговорила Пэнси. И у неё получилось, она даже не сомневалась в результате. Это конечно было очень далеко от телесного патронуса. Светящийся шар, вырвавшийся из её палочки, словно обдал легкостью и теплом. Она истерически хохотнула и прислонилась щекой к тёмной, шершавой стене. Это немыслимо: самое лучшее воспоминание в её жизни — этот долбаный поцелуй с долбаным Поттером. Она не в себе, просто невменяема. Она несколько раз постучалась об стену головой, словно пыталась вытряхнуть из неё Поттера. Послышались шаги, заклинание тут же исчезло, перестало согревать, и по телу пробежался страх. Она слишком перепугана и шугается всего, но рука, будто сама, привела палочку в положение боевой готовности. Это был Поттер. Пэнси почувствовала неподдельное счастье, наверное, на контрасте со страхом, а может потому, что она так желала, чтобы эти шаги были именно его. Все внутренности сжались от азартного волнения. Он уверенно и спокойно приближался к ней, бросая плащ на один из приступков под высоким и узким окном. — Ты следишь за мной? — Пэнси приложила большие усилия, чтобы её голос не дрогнул. Поттер с коварной улыбкой кивнул. Он был неизменно желанным, даже более. Его строгая, идеально выглаженная рубашка, расстёгнутая на две пуговицы и этот морозный запах свежести в очередной раз заставили Пэнси любоваться им. — Как твоё сознание? — он подошёл ближе. — Пришло, как видишь. Ещё вчера, — Пэнси заворожено смотрела на него, возникло чувство, что между ними не было этого неуместного обморока, этой МакГонагалл. Он снова рядом. И сейчас она получит его. И никто и ничто ей не помешает. — К сожалению, вчера у меня не было возможности задать этот вопрос, — кажется, он вложил всё своё изуветское обаяние в эти слова. Пэнси откинула волосы за спину и очаровательно улыбнулась ему. Лишь бы только он не подумал, что его флирт смущает её: — Короче, Поттер. — Есть чувство, что мы кое-что не закончили. — Именно! — Пэнси приняла его игру и сделала шаг навстречу, впиваясь в него томным взглядом. — Паркинсон, ты понимаешь, что мы оба взрослые люди и отдаём отчёт своим поступкам? — он провёл пальцем по её щеке. — Да, — Пэнси затрясло от предвкушения, и было плевать на то, что он говорит. — И то, что сейчас случится — это наш выбор и наше решение. И это не поменяет ничего, — он решительно прищурил глаза: — Я думал о тебе. Хотя нет, не так: я думал о твоём теле. — Ты своими витиеватыми речами пытаешься донести, что хочешь меня? И это тупое животное желание? — Именно! — кивнул Поттер и дотронулся её талии, привлекая к себе. — Ублюдок, — промурлыкала Пэнси, — какое приятное совпадение, ведь и мне нужно только твоё тело. — Значит, сработаемся, — он, вопреки желанию Пэнси, не стал её целовать, а развернул к окну. — Правда, вид шикарный? — шепнул он. Пэнси вгляделась в сумерки: очертания башен, видневшаяся вдали хижина Хагрида, тяжелые вечерние тучи, высота и он — у неё захватило дух. — Поттер, да ты оказывается чёртов романтик, — она от наслаждения прикрыла глаза. Поттер прижал её к себе, так, что она почувствовала его твердый член. Дыхание остановилось, весь воздух вокруг будто вспыхнул и разлился блаженной слабостью внизу живота. Показалось, что её тело не принадлежит ей, оно полностью в его власти. Она резко развернулась к нему, обхватила его шею и, забыв обо всём на этом свете, накрыла его губы жадным поцелуем. Она просто не могла ждать, даже секунды, хотела почувствовать его, выпить его. Наконец-то! Он улыбнулся этому порыву сквозь поцелуй и принялся смаковать её язык. Затем одним движением усадил её на широкий подоконник и, жадно скользя пальцами по коже, раздвинул бёдра. На какой-то миг он разорвал поцелуй и вгляделся в её глаза, обдавая горячим, порывистым дыханием. Чего он тянет? Пэнси смотрела на него с нескрываемой зависимостью. Да, это её выбор, она больше не сомневалась. Безусловно, он прочитал это в её затуманенных глазах и решительно стянул с её плеч мантию. Пэнси глубоко втягивала воздух, возбуждение накрыло её окончательно, она почувствовала горячую влагу желания. Поттер, удовлетворённый её податливостью, поднялся рукой по спине, вызывая в её теле сладостные вздрагивания. Он легко расстегнул бюстгальтер и принялся целовать её шею неистово и почти грубо. — Ведь ты мечтала об этом? — шептал он, с глухим стоном дотрагиваясь до упругой груди под шёлковой блузкой. — Чёрт, да! Я мечтала быть твоей, — всхлипнула сквозь пелену наслаждения Пэнси. Она не слышала себя, она хотела одного — чтобы он ласкал её и позволил ей ласкать его. — Паркинсон, ты всё-таки испорченная девочка, — прорычал он ей в висок. — Ты моя... Непонятно зачем нужны были эти бессмысленные бормотания, но они создавали запредельную прелюдию. Поттер с наслаждением сжал её грудь, впиваясь в губы. Пэнси судорожно справилась с ремнём на его брюках и со стоном дотронулась до твёрдого члена, который превзошёл все фантазии о нём. Она всем нутром ощущала, как убийственно нужен ей Поттер. Как же быстро она дошла до этого. Как стремительно начала нуждаться в нём. Он одним рывком расстегнул её блузку, заставив пуговицы с бряканьем раскатиться по полу, и принялся ласкать её грудь языком. Она застонала и закрыла глаза, изгибаясь от его поцелуев и полностью теряя контроль. Он поднялся, обхватил её за спину одной рукой, а второй уверенно задрал юбку и проник пальцами под влажное кружево. Её стоны стали громче, а тело предательски выгнулось, жарко откликаясь на его прикосновения. Она бессильно нашла губами его шею и, не прекращая стонать, начала кусать и облизывать его кожу. — Хочу, чтобы ты сделала это, — повелительно шепнул он, медленно, мучительно медленно лаская её пальцами. Пэнси изгибалась и истекала, она была на грани... Невероятное, убийственное блаженство — быть в его власти, чувствовать его руки, его дерзкие, умелые пальцы, которые с каждым новым движением позволяли себе всё больше. Она полностью подчинилась ему, его воле, и когда его палец чуть глубже проник в неё, она не смогла больше сдерживаться и задрожала в сумасшедшем, нещадном оргазме. Он крепко держал её за спину, не дав упасть. Дрожь била по телу, Пэнси стонала от удовольствия, а он не в силах был больше сдерживаться, рывком освободил член от брюк, отодвинул её трусики и с нетерпимым, вкушающим стоном резко вошёл в неё, повалив на спину. Пэнси почувствовала очередной разряд, который превратился в острое покалывание на кончиках пальцев. Казалось, что она исчезает, что она полностью растворена в нём, что она — это одна невыносимая жажда его. Поттер не прекращал вдалбливать её в подоконник... Она сходила с ума под этим натиском его члена, от его ускоряющихся толчков, от его жадных рук на своей груди, бёдрах, животе... Он упивался ей, подчинял себе — и не могло быть ничего блаженнее. Ещё пара нетерпеливых движений, его глухой стон, и он в экстазе и судорогах склонился над ней. Он впечатался лицом в её обнажённую грудь и закрыл глаза. Его чёрные волосы взмокли, дыхание было частым и сбитым. Пэнси лихорадочно нашарила его затылок и запустила пальцы под ворот рубахи. И почему она не сняла её с него? Она не насытилась им и боялась расстаться с этой невероятной негой, предательски сменяющейся страхом и неловкостью. Поттер разгорячёнными губами провёл дорожку от её груди к лицу и навис над ней. Они исступлённо и долго смотрели друг на друга, пока Поттер вдруг не дёрнулся. Его резкое движение руки к знаменитому шраму на лбу и внезапно болезненно сведённые брови заставили Пэнси придти в себя. Он, держась за висок, опустился на пол и прислонился спиной к стене. Пэнси соскочила и присела рядом: — Что случилось? Поттер! Что такое? — она по-прежнему тяжело дышала и испуганно осматривала его лицо. У этого Поттера всё не как у людей! Даже оргазм сопровождается какой-то болью! — Всё нормально, — прохрипел он и глубоко выдохнул, — бывает. Его взгляд прояснился, и он откинулся затылком к стене: — Всё, Паркинсон, ты свободна, — тихо произнёс он, не глядя на неё. Пэнси чуть не захлебнулась от обиды. Он же просто уничтожает её! Почему?! Она резко встала на ноги и попыталась ответить как можно равнодушнее, хоть дыхание и было сбитым: — И это всё, на что ты способен? Давай назовём это "экспресс-секс"? — она нервно поправила бюстгальтер и попыталась прикрыться блузкой, лишившейся пуговиц. — Хочешь большего? — Поттер наконец поднял голову, задумчиво глядя на неё снизу вверх, — а мне показалось, я доставил тебе удовольствие. Нет? Пэнси отвернулась к окну. Да, она хотела большего и хотела ещё. Наверное, ей всегда будет мало его. — Ты доставил мне удовольствие, Поттер. Я кончила. От тебя. Радуйся, — она говорила спокойно, без сарказма, но тягость на её душе легко читалась. — Я пойду. И не смей провожать меня. — Подожди! — Поттер поймал её руку и, глядя ей в глаза, проговорил: — У тебя прекрасное тело. Ну конечно, ведь ему нужно было только её тело! Что он делает? Он же изводит её! И если бы он только попросил не уходить, она в эту же секунду упала бы на этот грязный пол рядом с ним. Но он не просил. — Спасибо, — выплюнула Пэнси и, схватив с пола пыльную мантию, быстро зашагала к винтовой лестнице, в ужасе глотая подступившие слёзы. Она быстро сбежала по ступенькам, силясь не заплакать. Затем пронеслась по нескольким утомительно длинным коридорам и забилась в первый попавшийся неосвещённый угол. Слёзы с утробным стоном брызнули из глаз. Их бурный поток обжигал, они стекали по лицу, попадали на губы, смывали тушь с ресниц, смывали её последние остатки себя. Было легко. Вся боль, томившаяся в ней последние годы, утекала вместе с этой соленой, горячей водой. Рыдания шли по нарастающей, она не могла и не хотела прекращать их. Это были слёзы обиженной, испуганной маленькой девочки. Как же отчаянно хотелось прижаться к надежной, широкой груди отца. Почувствовать, как он гладит её по головке и убаюкивает, как уходят прочь все невзгоды. Как могло так получиться, что именно она носительница крови Слизерина? Она слишком слаба для этой ноши, слишком беспомощна, слишком никчёмна. Слизеринская кровь! В ней течёт кровь Слизерина! А она так одержима поганым гриффиндорцем, уничтожившим её отца, родителей её друзей, честь и статус всех слизеринцев. А сейчас он принял её за шлюху, за бесплатный товар, которым можно воспользоваться, а потом сказать: «Свободна, Паркинсон!" Слёзы полились с новой силой. Ну почему, почему ей так тяжело? Куда делось её кредо, гласящее, что секс без обязательств лучшее, что может быть? Почему сейчас этот секс так гнетёт, несмотря на то, что он был таким желанным... Вдруг что-то неожиданно и резко обожгло правую ладонь, будто кто-то невидимый решил клеймить её расплавленным железом. Пэнси дёрнулась от боли и подскочила к ближайшему факелу. Тонкий красноватый след опоясывал её указательный палец. Что это ещё за дрянь? Скорее всего, в слезах налетела на очередную идиотскую проделку Пивза. Не идти же из-за этого в больничное крыло! Это было мелочью в сравнении со всем произошедшим. Она обнаружила, что слёзы уже почти не текут, остались только немые всхлипы. Она ошибалась. Секс с Поттером ничего не решил и ни от чего не избавил. Всё стало ещё сложнее.