Цвет ночи

Пэнси медленно обернулась на голос Драко. — Она несёт чушь, — сокрушённо начала она, но Драко вмиг прервал её: — Не ври мне! Где ты была? Что происходит? Что у тебя с ним? — он в запале указал на Поттера, не отрывая палочки от перепуганной Миллисенты, его серые глаза стали почти чёрными и жутко контрастировали с бледной кожей. — Не лезь в это, Малфой, — предупредил Поттер. — Заткнись, Поттер! — Драко перевёл палочку на него и с такой силой сжал её в руке, что, казалось, прозрачная кожа на костяшках вот-вот порвётся. — Я буду в это лезть, ясно тебе? Поттер в ответ достал свою палочку и направил в грудь Драко. — Проваливай, Малфой! Пока можешь сделать это сам. Ещё одно движение, и тебя отсюда придётся выносить. Пэнси переводила взгляд с одного на другого. При лунном свете их лица казались фарфоровыми, без единой кровинки. Они выглядели как два великолепных хищника, готовые в любую минуту отразить напор противника, но не наступать первым. И дело тут было не только в том, что Драко услышал от Булстроуд. Пэнси понимала: их вражда с Поттером в этом году пусть и стала менее явной (по крайней мере, со стороны Драко), но никуда не делась. К тому же, похоже Драко ревнует её к Поттеру. — Мне по хрену твои угрозы! Я хочу знать правду, и я узнаю её! Остолбеней! — заклинание слетело с губ Драко так быстро, что Пэнси не успела моргнуть, как Поттер его уже отразил. Драко ловко увернулся, и луч огрел находившуюся за его спиной Миллисенту. Всё это происходило секунду или даже меньше, и многострадальное тело Миллисенты снова обрушилось на землю. Поттер снисходительно усмехнулся и сделал приглашающий жест, будто желал продолжить поединок, но Драко с затравленным видом опустил палочку. — Поттер, просто скажи, это правда? Пэнси может погибнуть? — его голос дрогнул. — Драко, не надо, — Пэнси тронула его за плечо, но он скинул её руку и продолжил смотреть на Поттера, исходя паническим нетерпением. Поттер задумался. Наступила натужная тишина. И когда весь воздух пропитался напряжением, превратился в струну, натянутую до предела, он, наконец, заговорил: — Я скажу, если ты выполнишь одно моё условие, — он властно прищурился, глядя на Драко, затем добавил: — Если ты с ними, то уже итак в курсе всего, если нет — окажешься нам полезным. — Поттер, не смей! — запротестовала Пэнси. Она осознавала, что находиться под предводительством Поттера для Драко более чем оскорбительно. И то, что он делает это ради неё, не вызывало нежных чувств, принимать жертвы от Драко вовсе не хотелось и тем более смотреть на это. — Какое условие, Поттер? — с притворным равнодушием поинтересовался Драко, игнорируя её недовольство. Поттер достал из кармана маленький тёмный пузырек и, ухмыльнувшись, объявил: — Сыворотка правды. Ты это пьёшь — я посвящаю тебя во все наши дела. Всё просто. — Это уже слишком, — возмутилась Пэнси, — я верю ему и расскажу всё сама. — Я не верю ему, — мгновенно отозвался Поттер. — А ты только вякни, и его память сильно пострадает. — Он почти одержимо посмотрел на неё, буквально гипнотизируя. Драко издал безысходный и озлобленный смешок и с силой выхватил пузырёк, который протягивал ему Поттер: — Я выпью это чёртово зелье. — Поттер, ты урод, — безнадёжно вздохнула Пэнси, испытывая одновременно злость и невольное восхищение его способностью подминать любую ситуацию под себя. Поттер в ответ бесстрастно пожал плечами, а Драко откупорил пузырёк. — Только один вопрос, — предупредил он, затем решительно запрокинул голову и сделал небольшой глоток. — Больше мне и не интересно, — сказал Поттер. — С кем ты, Малфой? Со мной или с Пожирателями? — С тобой. И с Пэнси. И всегда буду с ней! — слова дались Драко легко. Поттер поощрительно кивнул и наклонился к начинающей приходить в себя Миллисенте. — Теперь, Малфой, ты можешь остаться здесь, и мы допросим вашу общую подругу. — На последнем слове он саркастически скривился. — Сначала расскажите, что происходит! — потребовал Драко. Пэнси измождёно приложила руку ко лбу и закрыла глаза, не желая отвечать Драко. Поттер всё это заварил — пусть сам с ним и объясняется. Хотя, похоже, он не торопился с этим. — Не сейчас, — отрезал он, — для начала у меня есть пара вопросов к этой даме, — он грубо влил в глотку Миллисенты всю оставшуюся сыворотку правды. — Хорошая девочка. А ты, — он указал на Драко, — постарайся пока не влезать. Потом я всё объясню. Губы Драко превратились в тонкую нитку, и он через силу кивнул. Пэнси понимала, что он с трудом сдерживает ярость. Она никогда не видела его таким надломленным и разбитым. И поэтому почувствовала, как её начинает захлёстывать волна ненависти к Поттеру, захотелось скинуть его куртку, словно кутаясь в неё, она предаёт Драко. Но не было смысла и желания подливать масла в огонь, и она только со злостью впилась ногтями во внутреннюю ткань карманов. Драко же окинул многозначительным взглядом облачение Пэнси, но не прокомментировал его. Булстроуд тем временем начала слепо шарить вокруг себя в поисках выпавшей палочки. — Не дёргайся, — процедил Поттер, угрожающе нависая над ней. — Что ты знаешь о планах Лестрейндж? Говори всё, что знаешь! — он схватил её за подбородок. Миллисента трусливо отвела глаза от желчного взгляда Поттера. — Ей нужна Пэнси, зачем — не знаю, — сквозь пелену подступивших слёз промямлила она. Пэнси скрестила руки и потупила взор, Драко нервно дёрнулся. — Что она несёт? — стиснув зубы, проговорил он. — Да, Малфой, твоя тётушка, оказывается, жива, — Поттер говорил так, будто сообщает радостную весть. — Но зачем ей Пэнси? — голос Драко стал тихим и хриплым. — Затем, что она наследница Слизерина, — непринуждённо ответил Поттер и с вызовом посмотрел на Драко. — Наследница крови. Вот собственно, всё, что мы знаем, Малфой. И пока не покончу с этой, — он указал на Булстроуд, — чтобы я не слышал от тебя ни слова. Всё — потом. Тот будто в оцепенении тряхнул головой, очевидно, пытаясь впихнуть в неё услышанное, и со страхом в глазах посмотрел на Пэнси. Она в ответ открыто взглянула на него, не пытаясь опровергать слова Поттера. Нужно было бы немедленно кинуться к Драко и обнять, чтобы просто успокоить его. Но обволакивающее всё вокруг напряжение просто не давало сдвинуться с места. Только Поттер был вполне спокоен и снова вернулся к Миллисенте: — Лестрейндж связывалась с тобой лично или через посредника? Ну? Миллисента тщетно пыталась сдерживать слова — сыворотка правды делала своё дело: — В первый раз она сама нашла меня и предложила стать Пожирателем смерти, я согласилась. Ну а что? Мне нечего терять. Терпеть Пэнси не было сил, а тут такая возможность избавиться от неё! — слёзы в её глазах закипели. — Булстроуд, ты до такой степени ненавидишь меня, что желаешь смерти? — недоумевала Пэнси, пытаясь найти в ней хотя бы слабую тень ещё совсем недавней подруги. — Я ненавижу тебя! — выкрикнула она. — А общалась с тобой только, чтобы меня хоть немного замечали, чтобы не быть изгоем. Ты получала всё и всегда! Со своей прекрасной внешностью, со своими неизменными унижениями... Ты знала, что я любила Драко, но нарочно выставляла ваши отношения напоказ. Чтобы сделать мне больнее! Поттер безнадёжно закатил глаза к небу, а Драко скривил губы так презрительно, что казалось: с них вот-вот спрыгнут мерзкие жабы. Булстроуд же продолжила причитать: — Ты забрала себе Драко! А сейчас и Поттера решила охмурить? Да, я была бы не против, чтобы тебя уничтожили! — она тяжело дышала, по щекам стекали слёзы, превращая густо намазанный тональный крем в уродливые разводы. — Булстроуд, да не ной ты. Вполне себе годная слизеринская дружба, — Поттера, кажется, её откровения весьма позабавили. — Знаешь, Паркинсон, — он посмотрел на Пэнси, теперь его улыбка исчезла, — могу предположить, что все остальные твои так называемые подруги ответили бы точно также, залей в их лживую глотку сыворотку правды. — А не пошёл бы ты? — прошипела Пэнси, с трудом сдерживаясь, чтобы не плюнуть в лицо этой гнусной, двуличной суке Булстроуд. — Ты не представляешь, Поттер, как она тебя ненавидела, — снова завыла та и, оскалившись, посмотрела на Пэнси. Красные лопнувшие сосуды в глазах делали её взгляд ещё более диким. — А сейчас ты ей полезен, вот она и таскается за тобой. К тому же, как она может не приписать себе парня, которого хотят абсолютно все девки Хогвартса? — Бедненькая Миллисента, — надменно проговорила Пэнси, — да ведь зависть тебя совсем с катушек снесла. Поттер, к облегчению Пэнси, не придал словам Булстроуд особого внимания: — Это всё лирика, давай к делу. — Он сосредоточенно сузил глаза и продолжил допрос: — Лестрейндж предложила тебе стать Пожирателем, ты решила, что этим сможешь выделиться или что-то в этом роде. Дальше? — Больше я её не видела, — покачала головой Булстроуд, — поручения передавал мне Пожиратель смерти по фамилии Огилви. Я встречалась с ним два раза в Хогсмиде. — Что за поручения? — Украсть кольцо, — ответила она, подтвердив догадки Пэнси. — Кольцо? — переспросил Поттер, просветлев. — Да, сказали, что оно у Пэнси, показали снимок. — И ты это сделала во время Бала, — закончила за неё Пэнси. — Украла кольцо и подсунула мою волшебную палочку, которую до этого стащила, чтобы со мной могли спокойно расправиться. Я ничего не упустила? — Всё так и было, — Булстроуд очевидно гордилась этим, потому что слёзы вдруг сменились довольной гримасой. — Только мне сказали, что после Бала ты исчезнешь! Поэтому я так удивилась, когда встретила тебя тогда в гостиной. Явись ты на минуту раньше, застала бы меня за кражей. — Паркинсон, ты поэтому за ней бежала? — Поттер на удивление спокойно и мягко посмотрел на Пэнси. — Почему сразу не сказала мне? — Я не была уверена. Только предположила, что это она, но хотела проверить, — Пэнси посмотрела на него с непроизвольной нежностью, которой сама тут же испугалась. Драко зло сплюнул, но держал своё слово и не вмешивался. Поттер оторвался от Пэнси и снова обратился к Булстроуд: — Ты передала кольцо этому самому Пожирателю? — Да. Он был очень рад. Очень! — просияла она, но затем снова насупилась и поджала губы, которые от холода приобрели желтовато-синий оттенок. Странно, как Поттер в своём тоненьком свитере ещё не окочурился, ведь было действительно морозно. Пэнси почувствовала лёгкий укол совести, и сейчас хотелось снять куртку по другой причине... — Что он тебе сказал? — продолжал Поттер. — Больше никаких поручений не было. Сказал, чтобы я не выдала себя. Забрал кольцо и ушёл. Это всё. — То есть, ты даже не в курсе, что помимо тебя, в Хогвартсе был ещё один Пожиратель? — недоверчиво приподнял бровь Поттер. Булстроуд только уныло помотала головой. — А знаешь, почему с тобой прервали связь? — Поттер безжалостно и мрачно хохотнул. — Потому, что знали, что тебя раскроют, и ты на хвосте притащишь с собой Аврорат. Ты выполнила свою миссию, и сейчас ты просто мусор. А ты наивно полагала, что став Пожирателем смерти, будешь значимой для них? Безмозглая ты дура! Тебе повезло, что мы первые до тебя добрались. Уверен, что в планах Лестрейндж было избавиться от тебя. Булстроуд выглядела раздавленной, Пэнси даже прекратила испытывать к ней ненависть, осталась только жалость. — Так ты меня сейчас убьешь? — Булстроуд снова давилась слезами, пугливо глядя на Поттера. — Вряд ли я бы испытал удовольствие от этого, — ответил тот, — к тому же, боюсь, это наделает шумихи. Сейчас мне это ни к чему. Так что: — Обливиэйт! Булстроуд упала, уставившись в чёрное небо ничего не выражающим, отрешённым взглядом. Осталась одна проблема: Драко и его нестерпимое желание всё узнать. А вернее сложить верный пазл из всего, что он узнал. * * * Гарри, как и предполагал, обнаружил Рона и Гермиону в библиотеке. Они весь вечер провели в Запретной секции в попытках найти хоть крохотное упоминание о "Ритуале Нетленной силы". К моменту, когда пришёл Гарри, их поиски были безрезультатны. Рон только самодовольно приговаривал, что, мол, предупреждал. В отличие от них, у Гарри было, что рассказать об этом вечере… Друзья со знанием дела восприняли новости о Булстроуд. Гермиона согласилась с Гарри в том, что стереть ей память было разумным решением. Пусть пока поторчит в лазарете, а как только понадобятся её показания, Гарри вернёт ей память. Хотя она уже и так рассказала всё, что могла. А вот новость о том, что Малфой теперь с ними по одну сторону баррикад, была воспринята менее оптимистично. Гермиона нахмурилась, а Рон отвесил пару нелестных слов в его адрес. Но у Гарри были свои планы по поводу Малфоя. К тому же, учитывая всю пикантность ситуации, он мог ему доверять. Хотя то, что Малфой по уши влюблен в Паркинсон, вызывало в Гарри искреннюю жалость к нему. В самый разгар обсуждения в библиотеку зашла Джинни. Все сразу замолчали и под многозначным взглядом младшей Уизли Гермиона и Рон вскоре ретировались. Гарри присел на один из столов и выжидающе посмотрел на Джинни. Та жеманно откинула прямые, ярко-рыжие волосы и подошла ближе: — У вас какие-то секреты от меня? Гарри не ответил. Тогда Джинни взяла его за руку и проникновенно заглянула в глаза. — Понимаю и не лезу. — Она погладила его руку, поднимаясь пальчиками к плечу. Это прикосновение расслабляло, но Гарри остановил её руку и угнетённо выдохнул. — Сейчас не лучшее время для... — Его взгляд помимо воли зацепился на волнительном декольте, демонстрирующем глубокую ложбинку между полных, упругих грудей. Он глубоко вдохнул и не без усилий оторвался от этой умело расставленной ловушки. — Прости, Джинни. Та обиженно свела плечи и обняла их: — Хорошо. Когда? Гарри снова не ответил, а Джинни начала заводиться: — Что тогда вчера было? Что? Я тебя спрашиваю, Гарри! Гарри ненавидел себя за то, что сделал вчера. Вселил надежду. Пустую надежду. Пусть и ненамеренно, ведь ему действительно подумалось, что он не готов расстаться с Джинни. И эта мысль была так спасительна, захотелось проверить и почувствовать, что она — его любимая. Единственная. Ведь так было когда-то. Наверное... И он получил её. В комплекте с мучительным, давящим опустошением. И как сейчас ей объяснить, что в этот раз он не занимался с ней любовью. Он её трахал. Пресыщал физическое желание. С таким же успехом он мог пойти к любой другой девушке. Но пошёл к той, которую хотел сильнее. Или скорее к той, с которой было бы приятнее забыться. Стереть из памяти тот мерзкий момент, когда он возбудился от мысли о теле Паркинсон. Он просто озабоченное животное! И сегодня эта проклятая слизеринка была так близко, прожигала его своими глазищами, так чувственно прижималась... И чёрт, это не хотелось прекращать! Нет, он не поддастся её чарам. И вообще сейчас стоит подумать о Джинни! Ведь она влюблена. Только вот его чувства к ней вдруг окончательно выключились. Да, и если быть честным с собой, то все эти разговоры о том, что он боится рисковать Джинни, о том, что верит в слова Трелони, были лишь отговорками, поводом прекратить отношения. Он это сделал: он расстался с ней. И как он мог дать слабину? Он полный баран! Причинил ей боль! Как же хотелось врезать самому себе, ведь она ему по-прежнему дорога. И он порвёт любого за неё. Так же, как и за Гермиону. — Джинни, ты достойна лучшего, — выговорил он, наконец. — Лучшего? — она смотрела на него как на фетиш, — ты серьёзно? Ты же знаешь, что лучший — это ты! — она в отчаянии приблизилась к его губам. Гарри осторожно отодвинул её за плечи, не дав совершить то, что она хотела. — Прости. Ты ослепительная девушка, прекрасная, сексуальная и невероятная. Но я не дам тебе то, что ты заслуживаешь. Я не чувствую к тебе того, что ты заслуживаешь, — отбросив все сомнения, твердо сказал он. Это было жестоко, но честно. — Так это был тупой перепихон? — Джинни утверждено кивнула сама себе. Гарри не опустил взгляд, он смотрел на неё открыто и прямо, почти до крови прикусив губу. — Да пошёл ты, скотина! — из её глаз брызнули горькие слезы, и она, резко развернувшись, выбежала из библиотеки. * * * Пэнси шла по ночному коридору, нарушая своими быстрыми, твёрдыми шагами спящую, почти мёртвую безмятежность подземелья. Она отчего-то сравнила этот длинный тоннель со своей жизнью — такой же тягучей и беспросветной. И как раньше она не понимала этого? Навязанный ей мир был только шаткой иллюзией, которая рано или поздно слетела бы вниз и разбилась о реальность. Она глушила в себе всё то, что не соответствовало статусу идеальной жизни, закрывала в самые отдаленные комнаты своего сознания, запирала под надежные замки. Но сейчас держать взаперти эту нагноившуюся рану стало всё сложнее. Пэнси понимала, что ещё совсем чуть-чуть, буквально один шаг — и она станет зависимой от своих чуств, от того, чему она так противилась. В своей безумной рефлексии она дошла до библиотеки. Поттер, кажется, собирался именно сюда после того, как Булстроуд с полной амнезией доставил в больничное крыло. У самого входа её чуть не снесла с ног мелкая Уизли. — Полегче! — рявкнула Пэнси, недовольно потирая задетое плечо. Уизли не ответила, а только зло зыркнула на неё и в глухих рыданиях убежала. Пэнси не могла не заметить её вульгарный наряд, наверняка рыжая вырядилась для Поттера. Расфуфыренная бестия! Такой была и Пэнси... Когда-то. А сейчас джинсы, простая кофта и волосы, забранные в хвост, да ещё и печать тревоги на лице — словом жалкое зрелище. Впрочем, всё не так плохо: джинсы сидели на ней до одури соблазнительно... И это совсем не для Поттера! Пэнси бесшумно зашла в читальный зал. Ночная, зябкая тишина коснулась и его. Она прошлась мимо стеллажей, заглянула в запретную секцию и увидела Поттера, беспардонно сидящего на читальном столе с удручённым видом. Когда он увидел Пэнси, то, кажется, ему стало ещё тоскливее. — Что ты здесь делаешь? — он лениво посмотрел на массивные настенные часы. — В это время ты как раз должна обслуживать Малфоя. Как же сильно он выводит её из себя этими язвительными репликами. Давно пора бы привыкнуть. Но чем больше они общаются, тем сложнее включать безразличие. Его слова всё сильнее прошивают каждую её клетку... — А тебя, значит, уже обслужили? Или сегодня бедненькой Джинни ничего не перепало? — Пэнси сдержала ярость и, плавно качнув бедром, подошла к нему ближе. — Хочешь, чтобы перепало тебе? — он оторвал пятую точку от читального стола и чуть подался к ней. От него повеяло опасностью, губы плотоядно приоткрылись. — С чего такие выводы? — проговорила Пэнси, потупив взгляд. К ней вдруг пришло осознание того, что они вдвоём в опустевшем ночном читальном зале, стало очень неловко и волнительно. Та опасность, которую мог сейчас представлять Поттер была осязаема, но в то же время маловероятна. Он не станет. Наверное... — Вот мы и вернулись к моему первому вопросу, — Поттер, вероятно, заметил её смущение и сменил выражение лица на угрюмо-будничное: — Что ты здесь делаешь, Паркинсон? И почему твой парень отпустил тебя одну? Пэнси состроила гримасу, а Поттер продолжил: — Или дай угадаю: он понял, что вся сегодняшняя информация — это непосильная для его тонкой душевной организации ноша, и выпил-таки яду? — Поттер щёлкнул пальцами. — Потому, что если бы он был жив, то одну тебя никуда бы не отпустил. — Он думает, что я уже сплю, — ответила Пэнси и принялась бессмысленно листать книгу, лежащую рядом с Поттером. Волнение всё же не оставляло её. — Обманула его? — оживился Поттер и будто между прочим скользнул по ней взглядом. — Поттер, а почему тебя так волнует моя личная жизнь? — Пэнси звонко захлопнула книгу и пытливо посмотрела на него. — Волнует? Вряд ли. Скорее забавляет. Ещё вопросы будут? Наивно было рассчитывать на адекватный ответ с его стороны. Пэнси от чего-то тяжело вздохнула: — Ещё один. Признайся: ведь ты же меня терпеть не можешь. Так? — Не оставляешь попыток выяснить отношения, — Поттер прищурился с наглой улыбкой на губах. — И всё же? Он, очевидно, понял, что не отделается от неё и утомлённо ответил: — Не бери так много на себя, Паркинсон, я вполне могу тебя терпеть. Смотри, даже разговариваю с тобой. — То есть, ты меня не ненавидишь? — Я тебя не ненавижу, — подтвердил Поттер. — Всё? Разобрались? На какое-то мгновение показалось, что он посмотрел на неё, любуясь. Эта мысль ошеломила: определённо Поттер самый непонимаемый парень в этой грёбаной вселенной! Пэнси, непроизвольно смутившись, повела плечами: — Ну, тогда, ты не откажешь мне в небольшой просьбе, — получилось почти кокетливо. Он подозрительно вскинул бровь. — Я хотела тебя попросить… — она запнулась и на одном дыхании выдала: — Научи меня вызывать патронуса. Поттер посмотрел на неё так, словно проверял её вменяемость: — Паркинсон? — Я попросила научить меня заклинанию, что в этом плохого? — огрызнулась Пэнси. Он на какое-то время задумался, а затем сказал: — Вряд ли у тебя получится. — Ты считаешь, что я настолько безнадёжна? — Это само собой, но я — о другом: для того, чтобы вызвать патронуса, нужно попытаться наполнить себя счастьем. А если проще: вспомнить что-нибудь особенно счастливое. Или представить. У тебя с фантазией как? — С фантазией плохо. Я попробую вспомнить, — оживилась Пэнси. — Дерзай, — Поттер развёл руками. Пэнси, зажмурилась и принялась воспроизводить в памяти момент получения письма, в котором говорилось о её зачисления в Хогвартс. Но все мысли занял стоящий рядом Поттер, она просто не могла сконцентрироваться, когда на неё так откровенно пялятся. Он пялится. Она попыталась мысленно оградиться от него и снова вспомнить. Ведь освоить заклинание, отгоняющее дементоров, для нее сейчас было важнее дум о Поттере. Она не хотела больше быть слабой. С третьей попытки удалось колыхнуть радостную нотку в сердце, и она с наставлением Поттера взмахнула палочкой и произнесла: "Экспекто Патронум". Ничего не вышло. Ничего. Из палочки вырвался вялый дымок и на этом всё. Пэнси бессильно хмыкнула. — Послушай, Паркинсон, воспоминание — это основа. Без него у тебя ничего не выйдет. Подумай ещё, вспомни, — настойчиво попросил Поттер. Она не собиралась сдаваться и попробовала представить секс с Драко. Должно сработать, ведь она была счастлива в те моменты. Вдруг на это воспоминание наложилось другое — омерзительное. Пэнси попыталась отмахнуться от тошнотворных образов, но получилось только ещё сильнее навязать их себе. Это были воспоминания о сексе с Флинтом. У неё пока не было возможности подумать об этом — были более важные переживания. А это... Она смешала себя с грязью, когда легла под этого отвратительного, гнусавого прощелыгу. Как же далеко она зашла в своём стремлении оградиться от чувств Драко. Мерзко. Мерзко! К чему она вспомнила об этом? Сейчас у неё точно не выйдет это заклинание. Да она просто физически ощущала этот смрад, какие уж тут счастливые воспоминания! — Ты прав, вряд ли сегодня получится, — пробормотала Пэнси. Поттер с облегчением вознёс руки над собой, словно благодарил высшие силы за то, что её вразумили. — Пошли, я тебя провожу. — Поттер, — вкрадчиво произнесла Пэнси, проигнорировав его порыв распрощаться с ней, — а какое воспоминание у тебя? Он тряхнул головой и прищурился, словно плохо расслышал; затем помолчал, подозрительно глядя ей в глаза, и наконец ответил: — У меня уже давно нет никаких воспоминаний. Заклинание даётся мне без них. Уже даётся без них, — добавил он. Пэнси удовлетворилась тем, что он, по-крайней мере, воспринял её вопрос без привычного сарказма. — А в начале? Какое воспоминание тебе помогло? Или всё же фантазия? Пэнси искренне это было интересно, она вдруг поняла, что хочет узнать его. Хотя бы попытаться. — Паркинсон... — тише обычного сказал он, его определённо тронул её вопрос, он посмотрел ей в глаза, но вдруг что-то в его взгляде изменилось, он снова стал насмешливым, а уголки его губ дрогнули в ухмылке: — хочешь слизать мою фантазию? Пэнси поникла, но скрыла это за нервной усмешкой. Поттер никогда не подпустит её к себе. — Может, всё же в кровать? — сменил он тему. — Вот так сразу? — невинно поразилась Пэнси. — Ты всех так клеишь? Топорно, Поттер. Она между прочим взяла со стола крошечную фигурку дракона и игриво покрутила её пальцами. Лицо Поттера озарилось азартом: — Обещаю впредь быть более искусным. А вообще, зря ты на фантазию жаловалась. Он выглядел довольным, а Пэнси с сердитым стуком вернула статуэтку на место. Поттер никогда не поведётся на провокации, как бы она ни старалась. Он глянул на часы и повторил: — Так что насчёт кровати? Уточняю: в данном контексте "кровать" — это место где спят. Просто спят. По-отдельности. Пэнси непроизвольно улыбнулась ему. Хотя вовсе не хотела! Тот одобрительно кивнул в сторону выхода, приглашая её пройти первой. — Подожди, — она вдруг коснулась его локтя и тут же отдёрнула руку, — ведь ты сегодня был в суде? — Я сегодня был в суде, — подтвердил Поттер, — переживаешь за своего недавнего бой-френда? Боюсь, вашим отношениям пришёл конец. Ему светит Азкабан. — Каким отношениям, тупица? — фыркнула Пэнси. — Не было никаких отношений. — Хорошо перефразирую: не трахаться вам больше. — Я с ним и не трахалась! — чуть не задохнулась от возмущения Пэнси, — то есть трахалась, вернее спала. Но это было не по-настоящему. Он использовал приворотное зелье. Поттер в отвращении скривил губы и сказал: — Не знаю, зачем мне такие подробности, но я уже в курсе этого. — Откуда? — Я сегодня был в суде, — напомнил он. — Ну да, — Пэнси понимающе кивнула. — И не смей больше говорить мне о Флинте. Не смей, Поттер! Не смей! — она горестно глянула на него и в искреннем отчаянии закрыла руками глаза. Как же стыдно! Она словно стояла перед ним голая, униженная своим былым легкомыслием. И почему именно сейчас ей хотелось быть в его глазах другой. Впервые в жизни ей захотелось казаться лучше, чем она есть. И для кого? Для этого гриффиндорского павлина, который наверняка сменил в койке десяток партнёрш. Поттер затронул её руки и освободил от них лицо, затем слегка притянул к себе. Пэнси поддалась ему, ей и самой, вопреки логике, не терпелось сократить расстояние между ними. От внезапной близости дыхание пресеклось, а в голове загорелась красная кнопка с надписью: "Опасно". И ещё одна: "Враг". Но как вестись на эти сигналы, если этот "враг" уже несколько раз стал спасением для неё. Она не понимала, что происходит, зачем нужны эти прикосновения. Но они нужны. Всё это настоящее искушение, и как же трудно ему не поддаться! Пэнси непроизвольно прикрыла глаза, когда Поттер затронул её запястье. — Если я спрошу, как твоя рана — это не будет напоминанием о Флинте? — он оглядел ещё свежий шрам. — Скорее, это напоминание о том, что меня скоро поймают и прикончат, — пытаясь держать лицо, выдохнула Пэнси. — Паркинсон, ты переоцениваешь возможности Лестрейндж. Так, как твоя рана? — Отлично, всё прошло, — сконфуженно сказала она. — Если не считать, что этот шрам уродует мою прекрасную ручку. — Даже если на ней будет ещё десяток таких шрамов, она не перестанет быть прекрасной, — низким голосом заверил Поттер. Да он настоящий дьявол! — Решил потренировать на мне своё обаяние? — Пэнси отстранилась и с будоражащим недоверием посмотрела на него, не понимая, смеётся он над ней или нет. Скорее всего да. Ведь это Поттер. Но тот и не думал сменять серьёзность на своём лице: — Нет, я озвучил очевидную правду, у тебя и правда красивые запястья, — он провёл пальцами по шраму, а затем вгляделся в её глаза, будто хотел прочитать мысли. Его грубые пальцы гладили её запястья, это было немыслимо. Его пальцы! И почему у него не возникло даже мысли о том, что она может не позволить, что может быть против? Он это делал так легко, так бесконечно самонадеянно. И что это? Очередной жест заботы или откровенный знак внимания? Ей бы следовало оттолкнуть его, дать хорошего леща, поставить этого гадёныша на место! Но ум, вероятно, покинул её. Пэнси почувствовала себя жертвой под метким прицелом охотника, добровольной жертвой... — Кроме запястий тебе во мне больше ничего не нравится? — томно выдохнула она, напрочь теряя здравый смысл. На что он совершенно откровенно и с довольным видом посмотрел на её губы и вдруг оказался в сантиметре от них: — Ты это зачем спрашиваешь? — медленно проговорил он, едва не касаясь её губ своими. Пэнси еле дышала. Стало невыносимо сдерживать это пожарище внутри. Ненависть и желание так плотно переплелись, что отличить одно от другого стало невозможно, голова закружилась. Она чувственно приоткрыла губы и собиралась было сделать движение к нему, но тот резко отстранился и помрачнев, произнёс: — Паркинсон, губы у тебя тоже красивые. Малфой не прогадал, — он с презрительным одобрением показал большой палец и, не дав ей опомниться, добавил: — Пойдём, провожу. Пэнси почувствовала ком в горле и с досадой посмотрела на Поттера. Боже! Ведь она только что чуть не поцеловала этого заносчивого недоноска! Какое счастье, что он нашёл в себе силы не допустить этого. А она просто сумасшедшая. Его последующие слова помогли немного отрезвить разум: — Тебе нужно поспать. Я не сказал, что этим утром мы наведаемся к твоей матери? Нужно кое-что прояснить.