<center>***
</center> Ева вместе с санитарным роботом все еще сортировала то, что необходимо было взять с собой на планету. Отобранные вещи и оборудование Саныч потом доставлял к челноку. Взять надо было, конечно, вообще все, но, к сожалению, потеря планетарного модуля серьезно ограничила их возможности, и пришлось отсеять множество вещей, которые казались ранее неотъемлемой частью их экспедиции. Но и без того список вещей, которые им придется взять с собой, насчитывал тысячи пунктов, и каждый из них был жизненно важен. Работа была прервана искином: «Старший медик Ева Воронова»! «Слушаю, Нова. Что случилось»? «Капитан Уокер послал механика Ханта на наружную поверхность корабля для диагностики и ремонта. Капитан забыл распорядиться о готовности оказать медпомощь в случае непредвиденных обстоятельств». «Это опасно?!» «Выход в открытый космос за пределы корпуса корабля всегда несет долю риска. Особенно при движении в незнакомом космосе. Но чрезмерно волноваться не стоит, шансы получить травму или повреждения у механика Ханта, по моим подсчетам, один к двумстам тысячам». «Когда выход?» «По готовности, механик Хант в данный момент облачается в скафандр». «Спасибо, Нова!» «Всегда к вашим услугам».<center>***
</center> Ева подкараулила Габриэля у шлюза. Механик уже был облачен в тяжелый скафандр, только без шлема. Его тащил ковыляющий позади похожий на краба ремонтный робот, издавая характерные звуки работающих приводов. — Габи, — Ева шагнула вперед, преградив им путь. Хант остановился, махнул рукой ремботу и забрал у него шлем, а потом приказал, чтобы тот продолжал движение. Робот словно бы нехотя обогнул пару и вскоре скрылся за поворотом. Ева, едва дождавшись этого, тут же бросилась на грудь Габриэлю, обхватила ладонями его лицо, почувствовав кончиками пальцев легкую небритость. — Габи, я боюсь, — прошептала Ева. — Чего ты боишься? — Уокер… Он что-то задумал. Я чувствую! — Да что он может сделать со мной? — видимо, Хант пожал плечами, но скафандр скрыл это. — Не знаю… Но, пожалуйста, будь осторожен! Береги себя! — Конечно, я буду осторожен, — улыбнулся Габриэль. — Теперь мне есть к кому возвращаться и ради кого беречься. Ты в курсе, что на время ремонта на корабле будет невесомость? — Да, меня уже предупредил Нова. Ева еще сильнее прильнула к огромному скафандру, с трудом дотянулась и коснулась губами сухих губ Ханта. — Считай это авансом, остальное получишь, когда вернешься. Габриэль вместо ответа решительно нахлобучил шлем, раздался короткий звук шипения и щелчок запоров. Показав жестом «все под контролем», он двинулся к шлюзу. Ева пошла следом и дождалась, когда между ними окажется толстая дверь шлюза. Она никак не могла отделаться от мысли, что рембот как-то странно себя ведет, словно с трудом сдерживает ярость. «Хватит себя накручивать, как баба какая-то», — тряхнула головой Ева. Чтобы не мучиться в ожидании, она вернулась в свои владения и заняла себя работой, с удвоенной энергией погрузившись в сортировку.***
Створки воздушного шлюза, которые не открывались со времен старта «Нова Эндевор», медленно, словно нехотя, разошлись в стороны. На поверхность корабля, клацая магнитными подошвами скафандра, вышел Хант и застыл в немом изумлении. Это было совсем не то, что смотреть из иллюминатора технической палубы! Он чувствовал величественное безразличие космоса к дерзкому кусочку протоплазмы, ничтожному на фоне пространства, масштабы которого не в состоянии вообразить и осмыслить разум человека. Ханта охватило благоговение. Надежный скафандр показался ему жалкой скорлупкой в сравнении с грандиозностью космической вселенной. Не в силах скрыть восхищение, Хант не сказал, а выдохнул в микрофон: — Я на поверхности корабля. — Принял, — сухо отозвался Уокер. — Следуй к ламелям. Я остановил вращение механизма, делай работу быстро, корабль без тяги, а кругом полно мусора! Хант кивнул, убрал магнитное поле и включил реактивную тягу скафандра. Он поплыл вдоль борта корабля, рембот, растопырив манипуляторы и похожий на падающего в глубину краба, держался позади. Хант летел и, рискуя столкнуться с какой-нибудь преградой, не отводил взгляд от мерцающих звезд в сумрачной пустоте. Оптическая система скафандра создавала впечатление, что шлем отсутствует напрочь. Звезды были везде. Казалось, они были бриллиантами, щедрой рукой разбросанными по черному бархату. Хант чувствовал себя как в водовороте неземной красоты и в то же время мощной безысходности. Он старался запечатлеть этот момент в своей памяти навсегда. Если все пойдет по плану и они достигнут Сакуро-4, то это последний раз, когда он так видит звезды, с этой невероятной чистотой. Потом он будет смотреть на них только через толщу мутной атмосферы. Корабль проплывал мимо. Чудо инженерной мысли, с изящными линиями и сложными технологическими элементами, поблескивающими в свете звезд и Сакуро, он выглядел величественно и непобедимо, но Хант знал, насколько это обманчиво. Наконец они добрались до ламелей, служащих для сброса излишков тепла реактора и отклонения ионного потока. Гигантские ламели, чуть светящиеся бордовым оттенком, уходили ввысь, словно стремились пробиться сквозь непроглядную тьму космоса. Хант подошел вплотную и увидел свое искаженное отражение в темной зеркальной поверхности. Рембот активировал магнитную сцепку и начал осматривать поверхность, ища признаки повреждений. «Уокер говорил, что проблемы с восьмеркой…» Хант вновь осмотрел основание детали, пристально изучая каждый уголок, после чего вызвал Нова посредством радио, потому что через толщу бортовой брони и скафандр интерком не доставал. — Нова, какая ламель вызывает проблемы? — спросил Хант. — Хант, я же сказал тебе, что восьмая, — ответил вместо искина Уокер. — Похоже, что здесь все в норме. Я не вижу следов разрушения или других проблем. — Ты уверен? — настаивал Уокер, и его голос не понравился Ханту. — Мне кажется, что здесь все далеко от нормы, парень. — Я не понимаю твои намеки, — сказал Хант. — Да, намеки — это не тот метод, когда надо решить проблему, — Уокер засмеялся, словно сказал что-то очень смешное. Хант не заметил, как ремонтный робот, ранее бесцельно слонявшийся рядом, вдруг развернулся и двинулся в его сторону. Звук магнитных захватов робота на четырех ногах передался в скафандр механика. Габриэль инстинктивно обернулся и успел увидеть манипуляторы робота, занесенные для удара. Габриэль отпрянул назад, но робот, предвосхищая движение Ханта резко бросился вперед и дотянулся манипуляторами до ног человека. Мощные захваты сомкнулись на бедрах и сжались с нечеловеческой силой. Габриэль испытал резкую боль и услышал хруст собственных костей. Боль тут же сменилась онемением, медкит скафандра залил пеномассой место травмы и ввел обезболивающее. Габриэль врубил реактивную тягу и рванул вверх и в сторону от робота. Его имплантат безуспешно пытался отдавать команды искусственному интеллекту обезумевшего механизма. Робот оказался на удивление проворным. Он выпустил струи раскаленного газа и метнулся на перехват Габриэля. Механик имел опыт работы в скафандре в открытом космосе, однако его мастерство было недостаточным для того, чтобы сравниться с неумолимой машиной. Хотя скорость скафандра была чуть выше, чем у робота, это не могло дать большое преимущество, так как в нем было гораздо меньше топлива. Тем не менее, более массивную машину заносило на виражах, и она больше тратила реактивного топлива на маневры преследования. Этим можно было воспользоваться. Габриэль нырнул ближе к корпусу корабля и понесся вдоль него, хаотично меняя направление и стараясь сделать так, чтобы между ним и роботом оказался выступ какой-либо надстройки. Но робот «сел на хвост» и не собирался отступать. Габриэль активировал панель с инструментами через свой имплантат и, почти наугад выбрав плазменный резак, попытался ударить робота. Однако, чтобы выйти на рабочий режим, инструменту требовалось время для разогрева его миниреактора. «Нова!» — кричал Хант, его голос срывался, но ответа от искина корабля не последовало. Тем временем робот не допускал ошибок и упорно сокращал расстояние до Габриэля. Всего лишь пять метров…три метра… Сделав резкий вираж, робот ухватился манипулятором за штангу, выступавшую из корпуса и благодаря этому смог еще сократить радиус поворота и приблизиться на расстояние захвата. Рембот распахнул все шесть манипуляторов, включая мощные клешни для тяжелой работы, средние универсальные и даже тонкие щупальца, предназначенные для работы в электронных панелях. Щупальца извивались, дергались и скручивались в петли, напоминая кольчатых стальных червей, которые пытались вырваться из корпуса робота. Габриэль резко ушел в сторону, но левый двигатель скафандра чихнул и перестал работать, закончилась смесь. Габриэля мотнуло и закрутило вокруг оси, в глазах затуманилось, и он тут же впечатался по касательной в борт корабля, скользя по нему и высекая искры. Этим тут же воспользовался рембот, дотянувшись до человека и сомкнув на нем свои манипуляторы. Даже через скафандр Габриэль почувствовал, как гудит внутри рембота нагнетатель и вздуваются его синтетмышцы. Скафандр трещал и деформировался. Габриэля пронзила страшная боль. Он увидел, как его руки, отхваченные, словно топором, средними манипуляторами робота, отлетели в сторону, кувыркаясь в пустоте и разбрасывая темно-алые шарики. Хант заорал от боли и ярости. Сквозь разрывы скафандра выступила и тут же застыла пена, смешанная кровью. Повинуясь мысленному импульсу агонизирующего тела из-за спины выдвинулся манипулятор плазменного резака и яркий клинок адского пламени ударил в сочленения робота, которое условно можно было считать шеей. Манипуляторы робота беспорядочно задергались, но один все еще продолжал удерживать скафандр искалеченного человека. Из поврежденных шлангов робота вырывались струи газа и гидравлической жидкости, тут же превращаясь в ледяной туман, окутавший обоих сражающихся. В огромном разрезе на грудой пластине робота сверкнула дуга электрического разряда и вырвался сноп искр. Двигатели конвульсивно изрыгнули языки огня и тут же погасли. Но этот последний выхлоп придал импульс, и обе фигуры полетели в сторону от корабля. Механик потерял сознание, но плазменный резак продолжал беспорядочно рубить вокруг пространство, едва не цепляя собственный скафандр. За мгновение до того, как кончилась энергия, клинок раскаленной плазмы рассек удерживающую человека лапу робота, и оба противника стали медленно разлетаться друг от друга. На скафандре Габриэля мигал сигнал заработавшего аварийного маячка, а на корпусе робота один за другим гасли индикаторные и габаритные огни и полосы, указывая на то, что машина превращалась в мертвое сочетание металла, полимеров и кристаллических структур, став еще одним астероидом в системе Сакуро. Сознание на недолгое время вернулось к Ханту. Он видел уходящую от него громаду корабля и вспыхивающие искрами останки робота, они медленно вращались. Он одержал победу, но какой ценой? Тело было страшно и безнадежно изуродовано. Искаженное гримасой боли лицо Ханта оскалилось в кровавой усмешке. Как жаль было умирать вот так, когда началось самое интересное и важное, когда жизнь начала обретать новый смысл и он решил, наконец, оставить тени прошлого в прошлом. Он вновь полюбил, вновь испытал то чувство, которое давно умерло в его сердце. Но как же жестока судьба! Хант не дышал, так как грудная клетка была в нескольких местах пробита роботом и там, где должны быть легкие, была аварийная пеномасса скафандра. Мозг продолжал функционировать лишь потому, что его поддерживал оказавшийся очень эффективным медкит. Сознание Габриэля меркло, из глаз выступили и отделились серебристыми шариками две слезы. Уже на пороге забытья он услышал сквозь шипение в шлемофоне голос Евы: «Держись, Габи, я иду!» Бледно-розовый свет Сакуро окутывал корабль, создавая иллюзию нереальности, и удалявшиеся две крохотных точки, одна из которых еще минуту назад была старшим механиком Габриэлем Хантом.***
«Ева! Ева! Ева!» — если бы Ева не была уверена в том, что Нова является искусственным интеллектом не подверженным панике, то решила бы, что Нова в панике. «Я слушаю, Нова!» «Человек за бортом! Габриэль Хант сорвался с поверхности корабля и сейчас дрейфует, отдаляясь от корабля!» «Как такое могло произойти? Почему он не вернется на корабль с помощью реактивных двигателей скафандра?» Спрашивая это, Ева уже летела к лифту, на ходу сбрасывая защитные перчатки, в которых она только что работала с химикатами. «Скафандр Ханта сильно поврежден». «С ним рембот, почему он не оказывает помощь?» «Рембот поврежден или уничтожен». «Да что же там произошло?! Насколько опасна ситуация? Что делает капитан?» «Механик Хант в данный момент перемещается от корабля со скоростью ноль целых, шестьдесят две сотых метра в секунду. Сейчас он находится на расстоянии триста восемьдесят метров. Скафандр механика, судя по телеметрии, сильно поврежден, но человек жив. Ближайшая угроза для жизни механика это попадание в радиационный пояс, сформированный магнитным полем двигателя корабля, который находится примерно в пяти тысячах метров от борта. В поясе большая плотность высокоэнергетических частиц, что приведет к повреждению органики. Так же есть большая вероятность, что будут разрушены электронные схемы скафандра и медкита, и он перестанет поддерживать жизнь Ханта». «Сколько у нас есть времени?» — лифт уже нес Еву к шлюзовому отсеку. «Примерно два часа и двадцать минут». — Айзекс! — вызвала Ева Уокера. — Господин капитан! — Что такое, Ева? — наконец ответил Уокер. — Габриэль за бортом, его скафандр поврежден и его относит от корабля! — Ну а я что могу сделать? У нас нет запасного робота, чтобы догнать Ханта, — голос Уокера был спокоен, словно речь шла о пустяке. — Уокер?! — чуть не задохнулась от возмущения Ева, — немедленно верни Ханта на корабль! — Я не могу этого сделать, медтехник Ева! — тоже повысил голос Уокер. — Тогда я это сделаю! Я не могу просто сидеть здесь, зная, что Габриэль погибает! Ева ворвалась в шлюзовой отсек и борясь с головокружением, вызванным невесомостью, направилась к стойке со скафандрами. К счастью, основные навыки обращения с этим оборудованием ей записали на подкорку во время курсов, это обычная практика для всех пассажиров, которые пользуются космическими перелетами. — У тебя есть опыт пилотирования скафандра в открытом космосе? — Нет, я никогда этим не занималась. Только виртуальное обучение. — Тогда запрещаю. — Сделай это сам, Айзек! — взмолилась Ева. — Спаси Габриэля! — Нет, я не могу рисковать своей персоной, если со мной что-нибудь случиться, то корабль обречен. К тому же капитану запрещается покидать корабль во время полета. Мне очень жаль, но кажется, придется теперь обойтись без Ханта. — Уокер даже не скрывал своего удовлетворения. Ева нажала на кнопку крепления скафандра, но ничего не произошло. Он так и остался в стойке. — Шлюз тоже не откроется, Ева, — раздался голос капитана. — Все заблокировано. Я же сказал — запрещаю выход. Ева в исступлении долбила кнопку, пока не заболела ладонь. — Будь ты проклят, Уокер! Из глаз Евы поплыли шарики слез, колеблясь в потоке воздуха. «Ева», — позвал ее Нова. «Что тебе?!» — Ева чуть не сорвалась в истерику, ей казалось, что и Нова заодно с капитаном. «Тебе придется выйти в космос и вернуть механика Ханта. Или, хотя бы его имплантат». «Почему?» — У Евы появилась надежда. Если Нова на ее стороне, то так называемый «капитан» ничего не сможет поделать. «Если ты не вернешь имплантат Ханта на борт, то двигатель не начнет работать. Хант перед выходом в космос заблокировал двигатель. И без него не вывести агрегат на рабочий режим. С помощью имплантата я смогу запустить двигатель». «Мне нужен скафандр!» — глаза Евы вспыхнули, и она бросилась к стойке. Еще раз нажала на кнопку, но ничего не произошло. «Нова?!» «Подожди, я объясняю ситуацию капитану Уокеру. Требуется его формальное разрешение». — Так, Ева, — раздался крайне раздраженный голос Уокера, — придется все же тебе прогуляться за борт. Надеюсь, ты не натворишь глупостей. Верни Ханта или хотя бы его голову. У тебя мало времени, так что действуй немедленно! Кнопка фиксации скафандра засветилась мягким зеленым светом. Ева нажала, и скафандр выехал из стойки, люк на его спине открылся, приглашая внутрь. «Ева, в шлюзовой камере ты увидишь на стене карабин. Это лебедка с очень прочной мономолекулярной нитью. Пристегни карабин к скафандру. Я буду управлять твоим полетом, и приведу к Ханту». «Поняла». «Это легкий скафандр, и у него ограниченный запас топлива. Его хватит только на полет и торможение. Обратно на корабль я затяну тебя лебедкой. Будь осторожна». «Благодарю, Нова!»***
Ева выплыла из шлюза и, как только она взглянула на бескрайнее пространство открытого космоса, первобытный ужас взял верх. Голова закружилась, и она чуть не потеряла сознание. Всю жизнь она прожила на твердой поверхности планеты, не летала даже на Луну. В ночных кошмарах ей не снилось оказаться один на один с пустотой, где нет ни верха, ни низа. Но Ева смогла подавить эту паническую атаку космофобии чудовищным усилием воли. Несомненно, ей в этом помогла гипноматрица, наложенная на сознание во время курсов подготовки к экспедиции. — Ева, ты как? — раздался в шлемофоне голос Нова. — Я видел, что твоя витальная телеметрия резко изменилась. — Нормально, Нова. — Ева чувствовала, как сердце выбивает барабанную дробь, но постаралась дышать медленно, как будто она не висит в бездне, а расслабляется в удобном кресле в своей каюте. — Я в порядке, немного перетрусила с непривычки. Это же мой первый раз. — Ясно. Тогда я начинаю. У скафандра заработали двигатели, и все ускоряясь, Ева полетела вперед. — Хант находится где-то там, — произнесла она вслух то, о чем думала. — Только бы не опоздать! Как ни вглядывалась, она не могла различить фигурку Габриэля — слишком далеко. Ее не трогал великолепный вид Млечного Пути, он был более яркий, чем на Земле. Все, о чем она сейчас думала — это спасение Ханта. Наконец она разглядела затерявшуюся среди звезд скупо освещенную Сакуро крохотную фигурку. Та медленно вращалась и не подавала признаков жизни. — Ева, ты меня слышишь? — окликнул Нова. — Да, говори. — Пора возвращаться. Ты приближаешься к радиационному поясу корабля, и это опасно для твоего здоровья и оборудования скафандра. — Я вижу Габриэля, Нова. Осталось чуть-чуть. — Но, Ева… — Я сказала чуть-чуть, Нова. Счетчик на скафандре пока тих. Не нужно паниковать. — Хорошо, Ева. Габриэль приближался, и датчик частиц в скафандре начал шуметь все громче. Скафандр Евы выпустил струи вперед, и она замедлила скорость, почти замерев рядом с Габриэлем. Однако когда Ева увидела, в каком состоянии оказался ее возлюбленный, у нее сжалось сердце. Скафандр был исполосован в множестве мест, как будто его протащили через лес острых ножей. Но эти повреждения были не фатальные, нижние слои держались. Страшно было, что вместо рук Габриэля торчали неровные груды пены серого цвета с коричневыми разводами, а ноги словно перекусаны огромными клешнями, и держались лишь на нескольких полосках. Ева еле удержалась от слез, увидев его в таком состоянии. Но она сдержала эмоции и крепко обняла Габриэля. То ли уловив ее желание, то ли по команде Нова, скафандр выпустил какую-то полосу, что крепко обхватила обоих людей. — Я готова. Тяни нас к кораблю, Нова! Тросик стал почти незаметным, натянувшись до предела, и потом мягко толкнул их в сторону корабля. — Ева, у тебя закончилось топливо, — сказал Нова, — придется влететь в шлюз со скоростью два метра в секунду. Будет неприятно. — Черт с тобой! Главное — верни нас на корабль! Корабль, такой большой, отсюда казался не крупнее корнишона на грядке. Ева повернула голову и увидела лицо Ханта. Сквозь слегка затуманившееся стекло она разглядела безжизненные черты и темно-красные шарики крови. Вид любимого разрывал ей сердце. Внезапно веки Ханта дрогнули, и глаза на миг приоткрылись. Еве даже показалось, что он узнал ее. От этого слабого признака жизни сердце Евы забилось радостно, и она почувствовала облегчение. Жив! Главное — он еще жив! — Я тебя спасу, слышишь? — закричала она, словно Хант мог ее услышать. — Ты просто держись!