Третий - лишний

Габриэль уже был полностью одет и пил чай за столом, держа в руках планшет, который, вероятно, нашел на корабле. Ева спросила у него, где Айзекс, на что тот ответил, что когда он пришел, никого не было. Но тут в кают-компанию ворвался Айзекс в офицерском мундире с золотыми нашивками и лампасами, словно он готовился принимать парад. — Пойдемте все в рубку, — загадочно сказал Уокер, — Искин корабля должен сделать важное объявление! Ева, недоуменно глядя на Айзекса, последовала за ним и Габриэлем. В рубке Уокер торжественно поднял руки, как Цезарь в Колизее, и произнес: — Нова, прошу! Раздался голос искина, более низкий, чем Ева привыкла слышать ранее. — Я, искин корабля «Нова Эндевор», в данный момент не только исполняю обязанности по управлению кораблем, но также являюсь проводником воли Земли и блюстителем ее законов. И на основании этого объявляю о назначении нового капитана корабля. Наше сообщество потеряло многих офицеров, но оставшиеся члены экипажа должны с честью выполнять свои обязанности и бороться с тяготами похода во имя павших в пути, во имя всего человечества Земли. Сегодня я рад сообщить вам, что по уставу нашего корабля и на основании профессиональных качеств, я назначаю навигатора Айзекса Уокера новым капитаном «Нова Эндевор». Механик Габриэль Хант назначается старшим корабельным механиком. Поздравляю! Пусть наша команда продолжает двигаться вперед и справляться с трудностями, встречающимися на пути! — Вот так, все слышали? — расплылся в улыбке Айзекс. — Теперь я капитан, и вы должны беспрекословно подчиняться моим приказам. Все ясно? — Куда уж яснее, — хмыкнул Габриэль и посмотрел на Уокера, будто видел того насквозь. — Обращайтесь ко мне «господин капитан», мастер Хант! — заявил Уокер, с наслаждением демонстрируя обретенную власть. — Хорошо, господин капитан, — ответил Габриэль голосом, абсолютно свободным от эмоций. «Какой он странный тип, наверное, только машины и механизмы вызывают у него чувства», — думала Ева, кривясь от досады. Она тяжело переживала превращение Уокера из скромного навигатора в высокомерного капитана. Сейчас он уже не казался красавцем, а вызывал отвращение. Уокер обратил взор на Еву и произнес, словно собирался высмеять: — А вы, Ева… должны сделать мне доклад обо всем, что касается четвертого члена экипажа. Я лично приму решение о ее выводе из стазиса. — А зачем вам про это знать, капитан? — взорвалась Ева. — Я медик и в состоянии сама решить, готова Кианто или нет. — Ах, Ева, Ева! Кажется, до вас еще не дошло, что с этих минут я капитан этого корабля. Я не только принимаю решения, но и заставляю их выполнить. Так что если я говорю, что вы должны сделать мне доклад, то вы должны это сделать. Иначе придется ответить за неповиновение. Ева подавила в себе желание ударить капитана по голове чем-нибудь тяжелым и попыталась сохранить спокойствие. — Я понимаю, что вы капитан, но я также являюсь членом экипажа и обязана защищать его интересы. — Конечно, конечно, — сказал Уокер, словно Ева произнесла самую очевидную вещь на свете. — Но вы должны понимать, что моя задача — обеспечить безопасность всего экипажа, а не только одного члена. И если я считаю, что пробуждение Маргариты Кианто может представлять опасность, то мне нужно убедиться в обратном. Понимаете? Ева вздохнула и поняла, что дальше спорить бесполезно. Она кивнула и нехотя пробормотала: — Хорошо, господин капитан. Я передам вам свой доклад в ближайшее время. Ева испытывала раздражение от того, что Габриэль не поддержал ее во время этой сцены, но понимала, что формально Айзекс находится в своей власти. Если Нова признал его капитаном, то за ним сила. Но как же ее бесила эта высокомерность! Они горстка выживших и должны держаться вместе, быть одной большой семьей и заботиться друг о друге, а этот заносчивый навигатор сразу повел себя, как царек эпохи бронзового века. Уокер ухмыльнулся и снова взглянул на старшего медика сверху вниз. — Очень хорошо, Ева. Так держать. Закончив отчитывать Еву, Уокер обвел глазами свой экипаж, словно детей, которых собрался вести в кафе-мороженое. — Хорошо, с этим мы разобрались, — самодовольно подытожил Уокер, поняв молчание по-своему. Он ткнул пальцем в сторону стола, вокруг которого было несколько кресел. — Садитесь! А теперь пусть каждый из вас обрисует то, что он думает о нашем положении. Начнет Ева, она здесь самый долгожитель. Мужчины перевели взгляды на Еву, и ей пришлось начать доклад: — Я ожила, то есть вышла из стазиса, чуть более суток назад и знаю только то, что сказал Нова. Я очень поверхностно проверила медицинскую и биологическую часть корабля, но скажу прямо, очень многое уничтожено! — Ничего не осталось? — спросил Уокер. — Сможем ли мы выжить на планете в таком случае? — Наверное, сможем, — пожала плечами Ева. — Уничтожено многое, но, к счастью, не все. Биотехническое терраформирование устроить можно, это у нас есть. Также чудом сохранился генетический пул земной растительной биоты и связанных с ней микроорганизмов, и кое-что по-мелочи. То есть, условно, хлеб, каша и фрукты с овощами у нас будут. — А мясо? — спросил Уокер. — Мясные грибы тоже сохранились, — успокоила его Ева. — Главное, чтобы дети появились, — с неожиданной мечтательностью сказал Габриэль. — Вот с детьми у нас будут проблемы, — Ева взяла со стола какую-то безделушку и начала крутить в пальцах. — Все эмбриосферы утеряны во время аварии. — Поясните подробнее, Ева! — сказал Уокер. Ева подняла глаза и взглянула на Габриэля, который был, кажется, шокирован. — Эмбриосферы — это специальные приборы для вынашивания эмбрионов вне тела, — Ева отшвырнула безделушку. — Обычно их называют «искусственная матка». Они были необходимы для сохранения генетического разнообразия нашей колонии и для быстрого увеличения численности. Но теперь… К удивлению Евы, Габриэль выглядел расстроенным, а Уокер недоуменно поднял брови. — А что насчет твоей матки? — спросил Уокер, внимательно смотря на Еву. — Все в порядке? — Что?! — возмутилась Ева. — Мы вынашиваем детей в эмбриосферах, а не естественным образом. Это же варварство! — Ну да, конечно, варварство — естественный способ рождения детей, — прервал ее Уокер. — Но кое-где его еще практиковали, кстати. Однажды я даже видел беременную женщину, это случилось в космосе. При этих словах капитана Габриэль помрачнел, и это не укрылось от Евы. Тем не менее, старший медик ощутила, как кровь ударила ей в голову. «Как это возможно?» — подумала она. Рождать детей естественным способом — это было нечто невероятное. Она не могла поверить, что такое придется делать в наше время. Ведь женщины уже сотни лет вынашивали детей в эмбриосферах. Ее дети вышли из эмбриосфер, она вышла из эмбриосферы, и ее мать, и бабка, и предки ее тоже. Ева почувствовала, что находится в сильном затруднении, и старалась собраться с мыслями. — Я не уверена, что это возможно, — наконец проговорила она. — Но если мы сможем создать необходимые условия, то все может быть. Мне нужно больше времени, чтобы изучить этот вопрос, — закончила она тихо. — Капитан, — прозвучал голос Габриэля, — давайте не будем напирать на нашего старшего медика! Вопрос сложный и касается ее непосредственно! — Да, хорошо, мы вернемся к этому позже, — неожиданно согласился Уокер, и Ева благодарно посмотрела на механика. — А что же с ремонтом корабля? Какие у вас есть мысли? — Никаких мыслей, господин капитан. Мне нужно пообщаться с Нова, чтобы… а впрочем, подождите немного, — сказал Габриэль и закрыл глаза, связываясь с Новой по техническому протоколу сразу на имплантат. По лицу механика бродили тени различных эмоций. «Однако, у него все же вместо лица не резиновая маска», подумала Ева. — Ясно, — спустя минуту сказал Габриэль, откинувшись в кресле. Его лицо опять стало безмятежным, словно у робота. — Первое, что нам нужно сделать, это восстановить интерком по всему кораблю, чтобы Нова или мы могли связываться друг с другом в любой части в любое время. — Согласен, это будет хорошо, — кивнул Уокер. — Затем реактор. Оказывается, он нуждается в кое-каком ремонте, а точнее — настройке, есть опасность, что реакция заглохнет. А запустить реактор можно только с помощью специального устройства в доке. — Может быть, тебе сразу начать с реактора? — задумчиво сказал Уокер. — Все в порядке, я разбираюсь в этой штуке! — Хант улыбнулся. — Как вы думаете, почему он называется «реактор Ханта»? — Его придумал твой родственник? — Это был я, — не стал скромничать Хант, — кстати, поэтому я оказался в экспедиции! — Ладно, принимается. Давай дальше. — Третье, что нужно сделать, это ремонт системы жизнеобеспечения: мы теряем кислород, немного, но постоянно. К счастью, у нас еще есть запас, ведь кислород и водород являются рабочим телом для наших ионных двигателей. Но тем не менее. — Есть еще одно важное дело, — перебил Уокер. — Спускаемый планетарный модуль уничтожен, а спускаться нам как-то придется. Посмотри, что можно придумать. — Хорошо, я займусь этим, — кивнул Габриэль и после заметной паузы добавил: — …господин капитан. После совещания они спустились в жилой сектор, и новоиспеченный капитан лично распределил каюты. Первая была зарезервирована для Кианто, вторую Уокер взял себе, третью назначил Еве, а Ханту выделил четвертую каюту, хотя лицо капитана при этом было такое, словно он пожертвовал свою руку.

***

Ночь Ева провела тревожно, спала мало. Выбравшись из каюты, она убедилась, что Уокер и Хант уже давно заняты делами. Может быть, как человек Уокер был и не очень хорош, но как астронавт вопросов не вызывал. Еве стало стыдно, что когда все работают, она, словно принцесса, валяется в кровати. Быстро покончив с завтраком и бросив посуду в утилизатор, Ева чуть ли не бегом отправилась к биотрону с Кианто. Старпома нужно было срочно оживлять, пока Уокер не натворил дел. Черт его знает, почему, но Ева после совещания испытывала какое-то отвращение лишь при одной мысли о Уокере. Ей даже было странно вспоминать свою первую реакцию тогда, у биотрона. Сейчас она скорее была готова согласиться совокупиться с гориллой, чем даже представлять физическую близость с Уокером. Когда Ева возилась с биотроном Кианто, в ее голове раздался голос Нова — это заработала связь через имплантат. К искину вернулся его прежний «эльфийский» тембр: «Добрый день, Ева. Это Нова. Корабельное оборудование для связи теперь исправно. Я доступен, просто позовите меня, чтобы активировать связь». «Хорошо, Нова! Габриэль справился с ремонтом, не так ли?» «Я не сомневался в его способностях. Если у вас возникнут вопросы или нужна будет консультация, не стесняйтесь обращаться ко мне». «Конец связи, Нова!» Ева решила позвонить Габриэлю, чтобы поблагодарить его за новую возможность, но тот не отвечал. Зато с ней связался Уокер: «Привет, детка», — по тону разговора Ева сразу поняла, о чем он будет, и не ошиблась. «Здравствуйте, господин капитан», — напустив максимум холода, ответила она. «Чем занята?» «Работаю с клоном Кианто». «Хм, очень интересно. Я бы посмотрел». «Не стоит, господин капитан, это не аттракцион». «Я бы хотел позже обсудить с тобой кое-какие вопросы деторождения естественным образом», — сказал Уокер, томно растягивая слова. «Я пока не готова это обсуждать!» — вспылила Ева и оборвала связь. Ева закончила установку «шлема» и подключение многочисленных кабелей для передачи разума к клону. Цикл подготовки тела уже был завершен, розовая субстанция слита, клон дышал легкими. Ева невольно залюбовалась. Будущее тело старшего помощника было чуть выше, чем она, шире в плечах, с мощными широкими бедрами, но тонкой талией. Каштановые вьющиеся волосы и чуть смуглая кожа, под которой ощущались довольно развитые мускулы, выдавали древние латиноамериканские гены. Грудь тоже была больше, и Еву кольнула ревность. Она фыркнула — вот же проклятый атавизм! Ева не считала себя дурнушкой и никогда не была неуверенной в себе, всю жизнь предпочитая разнополые отношения. Но тело старпома даже ее немного заводило чистой и сильной женской красотой. — Пора, — скомандовала сама себе Ева и начала процесс переноса разума. Сначала все шло гладко, но вдруг клон начал стонать, выгибаться, судорожно дергать конечностями, стучать по пластиковым стенкам биотрона. Глаза выкатились из орбит, рот раскрылся, и раздался душераздирающий крик. Ева аварийно прервала процесс. Страдания клона, а точнее, уже наполовину человека, шокировали ее. Тело перестало биться и лежало недвижно, глаза закатились, и только вздымающаяся грудь показывала, что оно функционирует. Имплантат Евы вывел данные и тест квантового хранилища. Какой-то непредвиденный сбой уничтожил разум во время перемещения в мозг клона, и с Маргаритой Кианто было покончено в один момент, от личности старшего помощника Кианто не осталось ничего. Ева обхватила голову руками и горестно опустилась на пол рядом с биотроном, слезы покатились по ее щекам. Было очень жаль Маргариту, было жаль себя, ведь она мечтала, что они станут добрыми подругами. Рыдания душили, но Ева не сопротивлялась. Кортизол, адреналин — помогают справиться со стрессом, знала Ева. Тело молодое, и реакция поэтому такая сильная… Ева на Земле на склоне своей жизни уже позабыла, какими яркими во всех проявлениях могут быть эмоции. Вот и вспомнила… Вдруг Ева почувствовала, что кто-то вошел в отсек, и задушила очередной всхлип. Едва она успела промокнуть салфеткой лицо, хотя красные глаза все равно ее выдавали, появился капитан. — Ну, как успехи? — спросил Айзекс. Он приблизился к биотрону и уставился на распростертое тело, а потом на припухшее лицо старшего медика. — Вижу, что не очень. Ева окончательно взяла себя в руки. Все же у нее был повидавший многое в течении долгой жизни разум, и его высшие когнитивные функции были сильнее, чем древний лимб с его дурацкой амигдалой! Ева подавила дрожь и почти успокоилась. — Маргарита Кианто погибла во время передачи разума. — Как так вышло? — в вопросе Уокера скользнула едва уловимая фальшь. — Не знаю, надо разбираться, — нахмурилась Ева и закусила губу. — Вы наверняка рады, господин капитан? — Чему я должен быть рад? — Маргарита Кианто на правах офицера более высокого ранга, безусловно, заняла бы ваше место. — Не надо дерзить мне, Ева, — усмехнулся Уокер, и его серые глаза испытующе скользнули по лицу медтехника. — У нас впереди много дней. И ночей. Очень много. Ева отшатнулась, зрачки ее расширились. Уокер тоже отступил на шаг и кардинально сменил тон, словно едва не зевая от скуки: — Что теперь будет с телом? — По сути, это обычное человеческое тело в коме, — механически произнесла Ева, окончательно превратившись в то, чем она была всю жизнь: холодный и блестящий хирургический инструмент. По крайней мере, она таковым себя считала. — К вопросу о детях… Это тело может вынашивать и рожать. Это поможет несколько смягчить нашу проблему. — Очень интересно, — сказал Уокер, и кончик его языка лизнул верхнюю губу. — Очень интересно… — Капитан, прошу, оставьте меня, — Ева решительно втиснулась между биотроном и Уокером. — Мне надо срочно проводить процедуры подключения тела к системе жизнеобеспечения, иначе… — Ладно, ладно, занимайся своим делом, — махнул рукой Уокер и, насвистывая какую-то очередную дурацкую мелодию, удалился.

***

Через две недели состоялось второе собрание экипажа. Ева пришла в себя после фиаско с Кианто. Причину она так и не смогла найти. В квантовой технике она не понимала ничего, Хант тоже не мог помочь, а Уокер только рассмеялся в ответ на вопрос о помощи с расследованием причины. «Теперь уже бессмысленно разбираться, в чем дело, и у меня полно работы», — сказал он. Сам капитан Уокер уже полностью вошел в роль и чувствовал себя феодалом в родовом замке. Началось собрание спонтанно, когда они втроем собрались в обеденном зале, что в последние дни стало редкостью. Как-то так вышло, что несмотря на договоренность о том, что готовить все будут по очереди, Уокер почти сразу устранился, заявив, что должен находиться в рубке, так как местный космос насыщен множеством астероидов и приходится совершать маневры. Габриэль от дежурства по кухне не отлынивал, но Ева сама видела, что основная тяжесть работ легла на его плечи. Хант все время где-то пропадал, спал по четыре часа в сутки, и лицо его уже заметно осунулось. Поэтому Ева не заметила, как стала оказываться на кухне почти каждый день. Но в основном в том, что они не встречались, был виноват Нова. Искин настоял на том, чтобы на корабле было организовано круглосуточное дежурство с обходом всех доступных помещений. Даже авторитет капитана Уокера не мог переубедить искин. Пришлось разбиться на смены, и без того большая нагрузка на каждого члена экипажа стала еще больше. Обход корабля занимал не менее трех часов, после чего Ева программировала синтезатор пищи и занималась отбором и подготовкой оборудования для колонизации планеты. Она не знала, как этот арсенал должен добраться до поверхности, но Габриэль заверил ее, что у него есть идеи. Пока же ей оставалось ждать и надеяться, что план Габриэля рабочий. Едва появившись в столовой, Уокер начал с замечания: — Хорошим тоном считается не приступать к приему пищи, пока не разрешит капитан! — и, натолкнувшись на колючий взгляд Евы, милостиво сделал жест рукой: — Ладно, разрешаю. Но впредь прошу вставать, когда заходит капитан, давайте соблюдать этикет, даже если у нас такой небольшой экипаж. Ева бросила взгляд на Габриэля, невозмутимо размазывающего масло по тосту. Механик, как обычно, промолчал. — Вам вообще повезло с капитаном, — тем временем распинался Уокер. — Я провел исследование сигнатур обеих планет, наших кандидаток, и вот что я вам скажу: Сакуро Три не годится — один метан в атмосфере, слабое магнитное поле, гравитационное ускорение в полтора раза больше земного. А вот Сакуро Четыре почти идеально подходит к колонизации, есть магнитное поле, даже более мощное, чем у Земли, атмосфера тоже перспективная, как утверждает Нова. Гравитация незначительно больше земной. Что интересно, у планеты есть естественный спутник типа Луны, но меньше размером и массой. Я назову эту планету «Уокер», а спутник будет «Воронова». Нет, так язык сломаешь. Лучше — «Ева»! — Хотелось бы напомнить, — чуть не поперхнувшись, сказала Ева, — что название планетам по кодексу космических первопроходцев дает тот, кто первый ступил на нее и, как правило, название выбирается в процессе демократического голосования команды. — Как капитан этого корабля, на поверхность Уокера первый однозначно наступлю лично я, так что почему бы не начать привыкать пользоваться именем планеты уже сейчас. Во-вторых, Ева, ты сказала «как правило», а значит, это не обязательное условие. К тому же я предлагаю дать имена и другим планетам, к примеру, непригодную планету назовем «Хант»! Верно, механик? — Вы упоминали атмосферу, можно подробнее? — спросила Ева. Смотреть на самодовольное лицо Уокера было так же приятно, как на электросварку. — Семьдесят пять процентов азота, двадцать процентов диоксида углерода, пять процентов метана. Что скажешь, Ева? — Атмосфера действительно почти идеальна для терраформирования, даже не придется сильно переделывать автотрофы. А что там по температуре? — Сейчас жарковато, но как только доля диоксида углерода упадет, то вполне будет комфортно. И самое главное — на планете полно воды, правда, пока она в основном в парообразном состоянии. — Мы сможем увеличить долю кислорода джи-модами, когда условия станут более подходящими. Также они свяжут углерод в почву. Но пару-тройку десятков лет придется провести под куполом, я думаю. Если мы вообще сможем высадиться, — сказала Ева и посмотрела на Габриэля. — Мы сможем опуститься на планету и организовать там базу, — сказал Габриэль. — Конечно, это будет лишь жалкое подобие того, что было бы, если бы спускаемый модуль «Нова Эндевор» не накрылся. — Рассказывай, что ты придумал, — потребовал Уокер. — У нас остался космический катер-челнок, он предназначен только для полетов в безвоздушном пространстве между кораблями или к малым планетоидам. К счастью, он остался цел и невредим. На нем можно опуститься на поверхность планеты, но после этого он уже летать не будет. Так что точку приземления надо выбирать с умом. — Чепуха, шаттл не достигнет поверхности, обшивка сгорит еще в верхних слоях атмосферы! — безапелляционно заявил Уокер. — К тому же у него нет аэронесущих плоскостей. — Это называется «крылья», господин капитан. Если без крыльев, и если не усилить поверхность теплозащитой, то сгорит, конечно, — сказал Хант. — Огромный труд, вряд ли мы это сможем сделать, — сказал Уокер. — Мы — вряд ли, а рембот сделает за пару-тройку недель. — Рембот? Нова сказал, что все роботы утеряны. — Один остался. Правда, пришлось с ним повозиться. Теперь он в строю. — Ой, я вспомнила, — спохватилась Ева. — У меня есть робот-санитар, исправный, новый, но его надо включить. Вы посмотрите, Габриэль? Уокер не упустил из виду, какими глазами Ева посмотрела на Габриэля. — Хорошо, сразу после обеда пойдем. — Может, вы сначала спросите вашего капитана? — съязвил Уокер. — Капитан, разрешите разобраться с санитарным роботом? — Нет, не разрешаю. Займешься в другой раз!

***

После обеда Ева включила синтезатор на самоочистку и упорхнула по своим делам. Габриэль тоже поднялся, но Уокер жестом приказал остаться. — Ты думаешь, что у тебя есть шанс? — начал Уокер, пристально смотря на Ханта. — О чем вы, не понял? — Да все ты понял! Ну ладно, попробуй! — Не обращая внимание на недоумение механика, рявкнул Айзекс. — И не думай, что у тебя есть какое-то право на Еву. Эта женщина будет моей! Механик не смутился, словно ждал этого разговора, слегка нахмурившись, он посмотрел на Уокера с непоколебимой уверенностью. — Ты можешь думать, что она должна быть с тобой, Айзекс, но это не значит, что она захочет быть с тобой. Ева свободный человек, и она имеет право выбора, — сказал он негромко, но веско. — Если она выберет тебя, я не буду мешать. Но если она выберет меня, то не жди, что я останусь в стороне, ты меня понял? Уокер усмехнулся и покачал головой: — Ах вот как заговорил наш тихоня! Но не забывай, что я капитан этого корабля, я здесь власть! Если ты встанешь на моем пути, раздавлю, как жука. Габриэль невозмутимо сложил руки на груди и покачал головой. — Айзекс, мне почти девяносто лет. Я многое повидал во Внеземелье, и повидал таких типов, как ты, сотнями. Я не боюсь тебя, Айзекс. Но ты меня удивил, не скрою. Как человек с такими этическими и моральными установками вообще смог оказаться на борту «Нова Эндевор»? Ладно, ты можешь угрожать, но я не буду играть в твою игру. — Хорошо, Габриэль, пусть будет так… Пока будет, — тон Уокера мог бы превратить в лед стакан сока, который тот держал в руке. Габриэль поднялся из-за стола, Уокер тоже. Механик сделал шаг вперед и оказался напротив. — Ты капитан, Айзекс, но в этом деле ты не главный, не забывай об этом. Я не допущу, чтобы ты навредил Еве или что-то сделал против ее воли. Уокер впервые за все время услышал угрозу в голосе механика. Несмотря на то, что Хант говорил достаточно тихо, каждое его слово будто выдавливалось в металле: — Ева — не твоя собственность. Она может выбрать сама, с кем она хочет быть. И если ты не перестанешь на нее давить, то я позабочусь о том, чтобы ты больше не вмешивался в ее жизнь. — Механик подался вперед, словно был готов атаковать Уокера: — Напомнить тебе, Айзекс, что Нова не контролирует жилой сектор, ты же сам просил это устроить? Все, что здесь происходит, останется здесь. — Ты мне что, угрожаешь? — Конечно, нет, капитан. Я предупреждаю. Уокер оказался не робкого десятка, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Он сделал глубокий вдох, постоял несколько секунд, обдумывая ситуацию, и вдруг расслабился. В теле юноши находился опытный противник. — Ладно, Габриэль, пока оставим этот разговор. Хант кивнул и вышел из каюты. Уокер остался стоять один, задумчиво глядя в стену. Он не собирался проигрывать.