Достучаться до небес

На некоторое время в комнате повисла тягостная тишина. Свет ночника слабо освещал тумбочку и лежащие на ней предметы: ключи, которые опять забыл капрал, какая-то в старой обложке книга, которую Эрен раньше не видел, стакан позавчерашней воды, футляр от очков... Что? Очки? «И почему меня волнует сейчас эти вещи?!», — Эрен уставился на футляр и хотел было схватить его, но руки все еще отказывались ему подчиняться. — Ты поможешь мне? — с надеждой спросила девушка, дожидавшаяся от него ответа. — Что от меня требуется? — осторожно спросил тот, будто говоря взглядом: "Что мне нужно сделать, чтобы ты поскорее отстала от меня?". — В этом-то вся и проблема, — тихо ответила она. — Первое, что ты должен сделать - это довериться мне. Но у тебя не выходит. Петра грустно улыбнулась ему и присела на край кровати. К ее облегчению, тот даже не дернулся. Уже рассветало. Ночная буря утихла, и в свете осеннего утра за окном показывались голые ветки деревьев. Подумать только, ведь еще вчера они были все в кружевных оранжевых листьях, а сейчас абсолютно чистые голые палки были лишены этого покрова. Каждый раз, когда опадали листья с деревьев, у людей менялось настроение. Теперь их скудное самочувствие было еще хуже, какая-то частичка самого себя навсегда покидала их тела, и чтобы она вернулась, всем приходилось ждать весны. Так и Эрен только что потерял ее, лишь кинув взгляд на пустую, ничем непримечательную природу. — Грустно, когда осенью опадают листья, — неожиданно начала говорить Петра. — Мир кажется таким безвкусным и некрасивым, когда ты не видишь в нем ни единого намека на краски. Лето, зима, весна — все эти времена года, по сравнению с поздней осенью, очень ярки и разнообразны. Но когда приближается время к зиме, и сама осень перестает радовать людей своими оранжевыми цветами. На улице мы видим только пустоту и серость дней. И от этого в душе человека появляется соответственное настроение. Эрен завороженно слушал девушку. Ему больше не было страшно, ведь перед ним была не какая-то пустая оболочка со злыми намерениями, а обычная все та же любимая напарница по отряду. Где-то в себе ему стало действительно грустно, но не из-за погоды, о которой они говорили, а из-за того, что эта девушка больше не сможет с ними вместе сражаться. — Я помогу тебе всем, чем смогу, — твердо сказал он. — Только скажи, что нужно делать. Толком не расслышав, что сказал Эрен, Петра кинулась его обнимать. Но ее худых блеклых рук мальчишка не чувствовал. Она осторожно отстранилась, всматриваясь в его перепуганный взгляд и попыталась перевести разговор в другое русло. — Знаешь, я всегда знала, что на тебя можно положиться! Не зря тебя выбрал капрал! — при слове капрал она легонько вздрогнула, но быстро продолжила: — Ты как никак надежда всего человечества! А теперь и моя надежда! — Не стоит так говорить, — Эрен покраснел. — Я ничего не смог и... Ты умерла по моей вине. Улыбка Петры сползла с ее чистого лица. Светлые глаза, которые светились надеждой и любовью, вдруг потускнели и грустно сверкнули в его сторону. Но Эрену не было страшно, правда — есть правда, и ее никто не изменит. — Никогда, никогда так не говори. Он будет тобою очень недоволен. — Он? Ты о капрале? Петра не шелохнулась, но вскоре на ее лице снова появилась добрая улыбка, и она, чуть хихикнув, качнула головой. — Может быть, может быть. Он идет сюда. Едва она это сказала, как раздался стук в дверь. Негромкий — слабенький, робкий. Эрен сначала было не поверил ее словам, но когда дверь отворилась, и в комнату вошел все тот же невысокий и немного сутулый человек, мальчишка был вне себя от удивления. — Чего уставился? — грубо спросил он. — Как спалось? — Н-неплохо, — выдавил из себя Эрен и кинул взгляд на сидевшую рядом с ним девушку. Она улыбалась. Просто глядела перед собой и улыбалась, и, казалось, даже что-то говорила. Но из всего, что шептали ее губы, он расслышал только «...как в те времена.» Капрал устало потянулся, накинул на себя куртку, уселся за свой рабочий стол и стал рыться в каких-то бумагах. По его настроению было ясно: спать ему в камере не понравилось. Нет, даже не не понравилось, скорее всего он думал, что совершил ужасную ошибку. Эрен просто сидел на кровати и боялся сделать даже вздох, ведь сейчас это было опасно для жизни. Капрал тем временем нашел то, что ему было нужно, схватил перо, макнул кончиком в чернила и принялся писать. — Ему понравилось, — сказала Эрену Петра. — Спроси у него, как спалось. Только ничего лишнего. Пораженный тем, что девушка, оказывается, еще и умеет читать мысли, Эрен скептически взглянул на нее, но потом осторожно произнес: — Сэр, как Вам моя камера?.. — Что? Повтори, я не расслышал, — капрал оторвался от дела и взглянул на него, ожидая ответа. — Говори внятнее. —Мм... Как спалось, сэр!? — почему-то испуганно чуть ли не закричал тот, заливаясь краской. — Эрен! Что я тебе говорила! — Прости! — Эрен почувствовал, как оплошал, но после того, как он увидел, каким недоумевающим взглядом на него теперь посмотрел мужчина, испугался еще больше. — Ты чего? Нервишки шалят? — усмехнулся тот, махнув пером. — Не беспокойся. Все отлично, поменяемся заново, когда я скажу. — Х-хорошо, — Эрен услышал, как Петра заливается смехом, и сам чему-то улыбнулся. «Пойдем со мной. Я покажу тебе наш отряд, ты снова увидишь солдат. Сейчас как раз будет завтрак, поговорим обо всем в столовой. И ты расскажешь мне, что нужно делать.», - мальчишка четко прокрутил у себя в голове эти фразы и после того, как Петра качнула головой в знак согласия, он еще раз удостоверился в ее способностях.

***

— Ух ты! Так это правда, что ты читаешь мысли?! — воскликнул Эрен, когда они уже покидали штаб. Осеннее солнце неприятно касалось кожи, оно уже было не таким, как вчера или позавчера. Все, о чем эти двое говорили ночью, было правдой, теперь им осталось лишь ждать зимы - холодной, тягучей, словно манная каша в их столовой, которая не желала вытекать из тарелки, когда какой-нибудь болван в шутку переворачивал верх дном тарелку. В дневное время суток цвет кожи Петры, да и сама она казались слишком тусклыми и блеклыми. Эрен мысленно сопоставил ее с яркой осенью, которая покинула их мир. Когда они шагали чуть поодаль друг от друга, Эрену казалось, что девушка вскоре совсем растает, и это чувство страха потерять ее снова его не покидало. — Нет же, — скромно улыбнулась она. — Я могу чувствовать эмоции людей, а потом по ним просто догадываюсь, о чем они думают. Это легко. Ты, вот, капрала Ривая совсем не понимаешь. — Хм... — протянул он. — Тогда, судя по твоим расчетам и способностям, быть призраком совсем скучно... Что же ты умеешь? Но Петра на этот вопрос не ответила, так как они уже подошли к столовой, и их разговор перебил шумный гомон. Шагнув за порог первым, Эрен тихо произнес "Входи", и, удостоверившись в том, что девушка спокойно и без боязни вошла в корпус, он смело направился за подносом, потом без очереди протиснулся первым к той самой толстой женщине, ворчавшей на него еще вчера, лучезарно ей улыбнулся и попросил положить еды. Петра стояла около него и озиралась по сторонам. Некоторых солдат она уже видела, нескольких из них знала лично, но большинство ей казалось уж слишком незнакомыми, холодными и мрачными. Ей казалось, что если бы она сейчас была человеком, а не его тенью, то эти бы пустые души тотчас бы ее сожрали. Беспощадно и жестоко. "Неужели все так изменились за это время?" — Пойдем, — совсем тихо шепнул Эрен и повел девушку в его обыденное место с капралом. — Неужели вы до сих пор здесь сидите? — спросила она. — Капрал не захотел менять стол, — объяснил Эрен. — Навевает воспоминания, не так ли? Девушка снова ему не ответила и села за свое любимое место за столом. Она всегда сидела рядом с капралом, и сейчас, если представить его рядом с ней, рассуждающего о боях, о титанах, или еще о чем-нибудь, ей становилось очень грустно. Кинув взгляд на Эрена, который уже поедал пищу, Петра, казалось, почувствовала вкус этой еды, вспомнила все моменты, которые связывали ее и других напарников, ранее сидевших здесь за столом и воевавших в боях вместе с ней. Из-за ее слезящихся глаз ей показалось, что сейчас ее друзья стоят позади Эрена и махают ей рукой, но боясь, что это иллюзия, она не ответила им взаимностью. — Ты чего? — пережевывая капусту, спросил Эрен, заметивший грусть на ее лице. — Тебе тоже хочется есть? — Да нет. Я не чувствую голод. Просто... — она отвела взгляд в сторону. — Так грустно вспоминать, что когда-то мы все вместе сидели за этим столом и смеялись, а сейчас здесь только ты и капрал. — Я тоже часто об этом думаю, — согласился с ней он. — Ты, кстати, не знаешь, что с другими? И в конце концов, рассказывай уже все. Что было после того, как ты умерла? И как ты попала к нам? Петра вздохнула и начала рассказ: — Где другие - я не знаю. После того, как я погибла, я очутилась во тьме. Изредка были слышны ваши и их голоса. Они доносились со всех сторон, и я не знала, в какую сторону мне пойти в первую очередь. Испугавшись и растерявшись, я села на корточки и увидела под собою кристальное озеро. Оно было до того чистое, яркое, голубое, что в его отражении я видела не только себя, но и чистое небо со звездами. Однако вскинув голову вверх, надо мной все еще висела черная тьма. Я поняла, что это был знак, и на том приводе, который у меня едва уцелел, я зацепилась за что-то крепкое и полетела вверх, пока не выбралась на землю. И этой землей оказалась та, на которой мы и стоим. Не было никакого Рая, или Ада, о которых я думала. Я стояла около дерева, у которого погибла. Все было тихо и вокруг никого не было. Лес мерцал и переливался красками, солнце светило и касалось земли, где-то чирикали неведомые мне птицы. Все это казалось мне сказкой, но когда я почувствовала, что здесь кто-то есть, я поняла, что это не так. — Черт возьми, это как?! — Эрен раскрыл рот от удивления так, что из него вывалилась вся еда. — Вот так вот, — хихикнула она. — Обернувшись, я заметила двоих человек около себя. Они были такими же прозрачными, как и я сама сейчас, и говорили друг другу что-то на своем языке. Один из них был в черном капюшоне, который закрывал все его лицо, а другой - в белом. Я попросила помощи, и тогда один из них, в черном капюшоне сказал: "Ты не пройдешь сквозь Око Воды, пока не скажешь Ему то, что собиралась." Как я догадалась позже - Оком Воды было то самое озеро. Тут же второй мне пролепетал более нежным голосом: "У тебя четыре дня. Не смей принуждать Его к чему-то, и не пытайся заговорить первая с Ним. Если ты Ему так дорога, Он должен тебя почувствовать сам." И вся эта сказка исчезла, и я вновь очутилась у дерева, и теперь увидела свой окровавленный труп, тела Ауруо и других. Я слыша вдалеке чей-то рык, слышала как кто-то сражался, в лесу все еще продолжалась битва. Но теперь меня не было с вами, и я не понимала, что нужно делать. В тот самый момент мимо меня пролетал капрал. Он спешил куда-то, поэтому особо не засматривался на тела. Но... Я заметила, что его сильно это задело, он остановился у моего трупа, вздохнул, и помчался дальше. И потом я поняла... — "Ему"? Кого имел ввиду тот человек? — Эрен был явно заинтересован в ее рассказе, и было видно, что ему хочется задать еще много вопросов. — Это... — Петра сильно покраснела, хоть это было почти незаметно. — К-капрал. Понимаешь Эрен, люди способны любить, и у меня были к нему чувства... Точнее, нет, не были. Они есть, вот и я... — Я все понимаю, продолжай. В чем твоя цель? Петра удивилась его серьезности и продолжила: — Эти люди имели ввиду, что я должна признаться капралу в своих чувствах, прежде чем попаду в Рай. Они сказали, что это не простое дело, которое можно отложить, что там, наверху, меня не примут, если я не сделаю этого. Но... — У тебя всего четыре дня. Если ты здесь со вчерашнего, тогда осталось только три. Так в чем проблема? — Капрал Ривай, он... Просто не чувствует меня. Я пыталась подобраться ко многим людям за это время, но никто, никто кроме тебя меня не услышал. Я не знаю, что мне делать. — Может быть, я ему просто скажу? — Нет-нет! — резко возразила она. — Мне сказали, что он должен сам со мной заговорить, сам увидеть. Да и к тому же... Как будто он поверит тебе. Эрен слегка опечалился и погрузился в раздумья. Он старался вспомнить какие-нибудь мелочи о капрале, что-то такое, что было совсем незаметным и даже тайным со стороны... Что-то такое, о чем он никому никогда не рассказывал. И к счастью, кое-что ему припомнилось. — Мне кажется, я знаю, что нужно делать. Но есть одно маленькое но, — Эрен снизил голос. — Кхм... Ты знаешь, где твое тело? — Нет полной вероятности, что оно сохранилось, но, кажется, знаю, — сказала она. — Только это разве что-нибудь даст? — Есть одна мелочь, о которой он никому не говорил. Возможно, по ней он сможет догадаться, что ты еще здесь, — Эрен вскочил из-за стола и направился на улицу, попутно объясняя девушке весь его план. — Значит так, — продолжал он. — У нас осталось три дня. Сегодня ночью мы выдвигаемся в путь к тому самому месту. Это опасно, но медлить нельзя. Также нельзя, чтобы кто-нибудь узнал об этом, иначе мне потом очень сильно влетит. Было бы хорошо достать лошадей, я могу взять одну, то есть украсть. Но вернуть ее будет нужно до рассвета, ибо капрал с утра ходит с проверкой, ну, ты и так это знаешь. — Постой, Эрен! Я не понимаю, к чему ты клонишь. —Твоя нашивка, на груди, — мальчишка ткнул в куртку девушки, в самый знак их разведывательного отряда. — Крылья свободы. Для капрала все эти эмблемы дороги, и насколько я знаю, он расстроился, когда понял, что не сможет достать и ваши. Если мы добудем ее, капрал наверняка вспомнит о тебе, и, может быть, наш план сработает. Петру охватили воспоминания. Из-за нахлынувших эмоций девушка чуть не расплакалась, но вовремя взяла себя в руки. Коснувшись ладонью своего бесцветного знака, она гордо взглянула на своего спасителя, остановилась и прокричала ему в спину: —Я согласна на все, что ты скажешь! Только не бери лошадь, приходи в полночь на тот самый двор, где мы впервые встретились. Я тебе все объясню! Мне сейчас пора. Возьми с собой что-нибудь острое. Не забудь и... Спасибо! Последние ее слова Эрен не расслышал, так как очень удалился вперед, и, оглянувшись назад, он понял, что остался в полном одиночестве. Солдаты вокруг него спешили в свои корпуса, все готовились к утренней тренировке. Некоторые, особо умные и наглые, специально проходили мимо него и задевали его плечами, но Эрену было все равно. Сейчас он думал лишь об их ночной вылазке за стену, и о том, что он должен помочь девушке во что бы то ни стало.