Младший брат Северуса Снейпа

      Получив посылку, Гарри отправился с ней к небольшому столу в гостиной факультета. Вытащив первое колдофото, он вгляделся в лицо смеющегося малыша. Пол его определялся с трудом — ангельское личико с голубыми глазами окружали густые тёмные локоны.       Вспомнив уроки целителя Сметвика, Гарольд принял удобное для себя положение — сел в позу лотоса, слегка откинувшись на спинку дивана, и положил руки с колдо на пересечение ног. Постепенно, водя большими пальцами по изображению и не разрывая зрительного контакта с портретом, он погрузился в транс.       Через пальцы потекло привычное, как при работе с материалами, тепло, и Гарри стал мысленно подбирать составные части и форму амулета. Он почувствовал, что камень должен быть овальным и обязательно синим с чёрными прожилками. Идеально было бы вставить его в серебряную оправу, но это уже задача для ювелира: он пока такими навыками (и инструментами) не владел. Чем же заменить серебро? Так, чтобы и плелось легко, и амулет свойств не растерял. «Эх, надо было сначала заглянуть в мешочек с материалами», — подумалось Гарри, но мысли несли его дальше: перед глазами замелькали разноцветные пятна — ещё чуть-чуть, и он почувствует правильное сочетание, однако в этот момент щёку обожгла сильная боль.       Гарри открыл глаза и увидел разгневанное лицо своей невесты. Стальные глаза потемнели и метали молнии, в волосах потрескивали синие искорки, а хрупкие ладони с тонкими пальчиками сжимались в кулачки.       — Эмми?..       — «Эмми?..» — передразнила маленькая фурия, чей голос просто звенел от напряжения, тонкий стан вытянулся в струнку, а лицо выражало полнейшее разочарование в любимом. — Да, Эмми! А ты думал, это девчонка из твоих грёз?! Бегу со всех ног: думаю, плохо ему… а он… Сидит и на колдо слюни пускает!!! Гад! — Эммелина замахнулась для удара, но в последнюю секунду её запястье удержали крепким, но аккуратным захватом.       — А вот это было обидно, — спокойно констатировал Гарри, легонько толкнув Эмми в кресло напротив, одновременно ставя чары отвлечения внимания (вдруг кто войдёт). Сам он опустился перед ней на колени, а холодные ладошки, чьи запястья по-прежнему сжимал, приложил к своим щекам. — Эммелина, прошу, успокойся и объясни толком: что стряслось?       Голос Гарри был ровным, однако в глазах читалось искреннее беспокойство: такой Эмми он видел впервые.       Захлёбываясь рыданиями, та начала рассказ.       — Я сидела, читала… Вдруг в спальню влетела Сибилла… Глаза как у совы, волосы в полном беспорядке — и лепечет… что ты в гостиной сидишь… на вопросы не реагируешь. Я к тебе, — подуспокоилась Эммелина, — а тут картина маслом: ты с блаженной улыбкой сидишь, а в руках — колдофото!       Гарри вздохнул и, переместившись с пола на подлокотник кресла, обнял ревнивицу и протянул ей злосчастную карточку. Эмми непонимающе воззрилась на него:       — Зачем мне твой снимок?! — возмутилась она, поведя плечом, дабы скинуть его руку. — Хочешь, чтоб я заценила?       В её голосе всё ещё слышалась обида.       — Что-то вроде того. Помнишь, я на днях договорился с Диего, что он будет обучать меня испанскому?       — Да, но причём тут это? Или ты мне зубы заговариваешь?       Гарольд закатил глаза, в этот момент как никогда напомнив старшего брата.       — Ни в коем разе. Слушай дальше: в качестве оплаты он попросил изготовить ему два защитных амулета. Я согласился. Сегодня пришли материалы для работы, — Гарри потряс перед хлюпавшей носом Эммелиной бархатными мешочками, — и в каждом — фотография того, кому предназначается артефакт. А теперь взгляни, на кого я по твоим словам «слюни пускал». — Он снова протянул ей колдографию. Та взяла и, увидев изображение, зарделась от стыда. Зарыдав с новой силой, Эмми бросилась на шею Гарри.       — Прости-прости-прости! — Она нежно погладила любимого по щеке. — Не обижайся, ладно?       — Нет, милая, конечно же, нет, — ласково целуя её ладонь, ответил тот.       В глазах Эмми, ещё блестевших от слёз, зажглось любопытство.       — А второй портрет ты ещё не смотрел? Можно?       — Конечно, — с облегчением выдохнул «мастер».       Эммелина развязала тесёмки и вытащила небольшой снимок. При взгляде на него у неё вытянулось лицо. Гарри испугался:       — Что там?       Эммелина развернула к нему карточку. Гарольд прыснул:       — Ну, надеюсь, к этой почтенной леди у тебя нет претензий?       Эмми окончательно смутилась и, опустив очи долу, ничего не ответила. Гарри притянул её к себе, слегка чмокнул в макушку и успокаивающе зашептал:       — Ну что ты, хорошая моя, всё же прояснилось. Я не сержусь. Зато теперь я точно знаю, что ты меня любишь, — игривым тоном произнёс он Эмми в самое ушко и тут же получил острым локотком в бок.       — Задумаешь ещё раз меня «проверять» — ещё не так прилетит, — буркнула она.       Затем они распотрошили оба мешочка с материалами и в один голос ахнули: наряду с камнями там лежали аккуратно свёрнутые волосы чёрного единорога (очевидно, для мальчика) и шёлковые нити акромантула (для пожилой леди).       Оценив длину волос, Гарри понял, что их вполне хватит на цепочку к кулону, а вот для леди можно набрать браслет: кто-то очень предусмотрительно вложил в мешочек пергамент с мерками запястий «клиентов».       Камни были уже подготовленные (с отверстиями), а цветовая гамма представлена всеми оттенками синего и зелёного, попадались также розовые и белые образцы. Собрав нужное для работы в один мешочек, во второй Гарри сложил остатки, намереваясь вернуть, и положил его во внутренний карман мантии. Туда же он отправил и обе колдофото.       — Ну вот, — вздохнул он. — С завтрашнего дня можно будет начать плетение. Ты же поможешь мне, верно?       Эмми кивнула: после устроенной сцены она была готова на всё, только бы загладить вину.

***

      Незаметно для всех подкрался вечер среды. Заниматься было решено в спальне — никто не побеспокоит, да и начинающему испанцу Гарольду будет спокойнее.       Когда в назначенное время он зашёл в комнату, то увидел, как Диего с очень серьёзным видом перекладывал на столе пергаменты.       — Hola, Diego! — поздоровался по-испански Гарри. — Мне уже бояться?       — Зачем? — не понял шутки тот. — Просто, как я понял, тебе к летним каникулам нужно уметь худо-бедно общаться. Вот я и систематизировал все свои знания, загнав самое основное в сравнительные таблицы. Мне показалось, так нагляднее.       — Ого! Да тебе прямая дорога в профессора! — восхитился Гарольд.       — Смотри не перехвали, — попытался отмахнуться тот. — Мы ещё не начали.       — Так я уже весь внимание. Прошу, профессор Коннар, начинайте!       Диего коварно усмехнулся и сказал:       — Ну что, amigo, ты сам напросился, — и, встав у стола, указал ладонью на стул с другой стороны: — Estudiante Snape, tome su asiento.       Гарри, повинуясь жесту, присел «за парту» и стал внимательно слушать.       — Сегодня я бы хотел коротко ознакомить тебя с испанским алфавитом — хотя по написанию буквы почти не отличаются от английских, там есть небольшие (ну, как посмотреть, конечно) отличия в произношении, не говоря уже о названиях.       Далее Гарри узнал, что испанский алфавит всего лишь на одну букву длиннее английского (добавилась «энье» ñ, которая читается как «нь»). Также вместо четырёх основных диграфов там есть только два: «ch» — привычное «ч», — и «ll», звучащее как «й». Дифтонгов в этом языке, хвала Мерлину, нет. Некоторые буквы читаются по-разному, в зависимости от их местоположения, что, в принципе, тоже привычно, а вот то, что «h», то есть «аче», в начале слова не читается, стало небольшим сюрпризом (рассказывая об этом, Диего усмехнулся: оказывается его имя по-испански будет писаться через «J» — «хота», как у знаменитого певца). Впрочем, в английском есть немая «е», а к странному написанию имени привыкнет… Названия букв алфавита — отдельная песня, но это осталось для домашнего изучения. Диего, протягивая пергамент с таблицей, сказал:       — Просто выучи, как они называются — уверяю, пригодится не раз, — и тут же перешёл к частям речи.       Казалось бы, сначала всё как обычно: части речи делятся на самостоятельные и несамостоятельные. Состав этих групп тот же, что и в английском, но… дьявол кроется в деталях: у существительных всего два рода — мужской и женский, причём некоторые слова принадлежат к совмещённому роду — это значит, что вместе с родом будет меняться и значение слова. Прилагательное принимает род и число существительного, к которому относится (то есть они оканчиваются одинаково). Глаголы, подобно латинским, делятся на три группы (они называются спряжениями) и изменяются соответственно, ну, и куда же без неправильных глаголов: их в испанском очень много — правда, там есть типовые группы, благодаря которым учить их будет проще.       В общем, к концу занятия голова у Гарри распухла от обилия информации, а сумка — от пергаментов с таблицами.       — Ну, и в конце нашего занятия я хочу познакомить тебя со словами, обозначающими степень родства, — произнёс «преподаватель» и, оставшись глух к стонам обучаемого, положил на стол ещё один пергамент.       Ещё четверть часа ушло, чтобы прочитать эти, казалось бы, простые слова. Диего заставлял повторять каждое до тех пор, пока не удовлетворился звучанием, а потом (очевидно, из личной вредности) потребовал «разложить» их на буквы, а также объяснить, какое слово относится к какому роду и почему.       До конца дня Гарри принципиально молчал.